so far120-34

Джош любит лето только тогда, когда все небо становится фиолетовым. Когда оно упрямо и нелепо размазывает горизонт, словно масло; когда белая майка больше не липнет к его телу, как днем. Джош любит лето, а когда в его пальцах появляется сигарета — он вообще благодарен своим маленьким вечерним ритуалам. (говорим пожалуйста, ну и спасибо большое); Джош любит лето, потому что летом его никто не трогает. (по большей мере); Телефон лежит себе спокойно на столе на кухне, никого не ебет пропущенный от Джордана, тыщу смс-ок от Дебби, восемьсот напоминаний о новых тренировках, ну и таких же встречах. Все замедляется. Слоу-таун вновь открывает двери — вот же, протяни руку, сделай шаг навстречу, ну и ты- Джош впервые за пол-года позволяет себе побыть грустным. (он долго к этому шел) ну (и ему казалось, что быть грустным не позволено, потому что)- Грусть иногда вбирает в себя, словно губка. Ты теряешься в ней, наполненный тоской по самое горло: полу-мертвый, никчемный, одинокий, такой/блять/сломанный, а потом все никак не можешь вернуться назад. И вот как оно все бывает, ага. Ты становишься маленьким призраком. (а теперь, что касается призраков) Джошу бы поговорить об этом с Тайлером, да только Тайлер и есть причиной грусти этим летним вечером. Джош не собирался вот так вот проебаться (в который раз!), но эта вот связь между ними настолько сильная, что думаешь теперь — а как-то жить без этого. Ну как? Конечно, они говорили об этом. Пять (5) лет назад. Три (3) года назад. Пару месяцев назад. И все это сводилось к призрачной боли где-то там под ребрами, к неоправданным ожиданиям и к горькой реальности. И так далее. И так по кругу. Джош настолько проебался, господи-блять-боже. Джоша можно увековечивать в этих картинах, в нудных стихах Шекспира, в дневнике Ван Гога, потому что об этом писалось уже столько раз, что от этого тошнит, от этого сдохнуть хочеться. А Джош как последняя собака — все надеется, ну и надеется. Дайте уже наконец-то Тайлеру пистолет, позвольте Тайлеру быстро и тупо размозжить Дану всю голову — и Джош восстанет из мертвых, он пойдет опять же той дорогой, теми же чувствами, потому что… (никто не слушал его больше с таким вниманием, никто не заботился о нем настолько, никто не верил в него так отчаянно.) Правда же — люди хотят тех, кто не хочет их. (ну и идем опять по кругу?) Сигаретный дым плетет вокруг ресниц паутину, мокрые губы выдыхыют его вверх, куда-то туда вот — все выше и выше. В груди так тупо саднит, хочется просто вытереть всю эту кровь тряпкой какой-то, словно найки, что только что испачкались в грязи. Джош делает затяжку. Джош теряется между временными линиями, между прошлым, будущим, между домами и деревьями. Сегодня ему это нужно. А завтра — ну, завтра ему будет намного лучше, он будет немного сдержанней, немного проще. Просто сегодня это все чувствуется так горячо, так больно и необходимо. И всем нужны слабости иногда, черт возьми. Мы же все люди. Мы понимаем. Но (к сожалению) сделать-то ничего не можем. Пока что. Джош выбрасывает окурок. Грусть медленно опускается в его сознание и не покидает до тех пор, пока в спальне не гаснет свет. Тогда грусть сменяется тревожностью. 1 Тайлер оставляет тыщу сообщений. Тайлеру это дается так просто, словно чай выпить. Тайлер — гаджетовый гений, мать его. Джош отвечает по факту, пряча телефон в глубокий карман шорт. У него по спине течет пот, а кофе в руках разогрето почти до миллиона градусов. (бессознательное самоповреждение, говорю привет); Днем лето не щадит никого. Поэтому, возможно, (только возможно) у Дана на лице есть эта россыпь дурацких веснушек. Поэтому, возможно, у Дана на руках теперь россыпь новых шрамов. Мы не осуждаем, мы просто наблюдаем. Мы — как четвертая стена в кино. Нам позволено только наблюдать. Джош сообщает Тайлеру, что не собирается покидать свой дом — еще как минимум месяц. Тайлер сообщает Джошу, что собирается приехать к нему завтра. ну не пиздец Запускается детонатор разрушения прямо под солнечным сплетением. Погибнут люди. Будет много крови. Джош чувствует эту кровь у себе на языке. 2 Вечером небо фиолетовое. Джош аккуратно подкуривает. Трава касается его босых ног. Ритуалы задают вектор его характера. Вектор его мыслей. Джош позволяет себе вновь стать грустным. Грусть подкидывает воспоминания- (-первый концерт, первый косяк в фургоне, первые разговоры о демонах и о будущем-) Все это кроет так отчаянно. Все это липнет сбоку, от этого можно избавиться только в один способ: Джош сегодня грустит, поэтому слезы — это нормально. Это нормально. Джош так долго не позволял себе грустить. 3 Тайлер приезжает, ну и до жути пахнет Огайо. Он просто кидает сумку на пол, прямиком шагает на кухню, доставая из холодильника рэд-булл. У него смуглая кожа, а взгляд открытый, такой приветливый, будто бы не знал он и капли боли за всю свою жизнь (это неправда). Это, блять, поражает. — У меня были ключи, — говорит он, даже не оборачиваясь, просто чувствуя присутствие Джоша рядом; Джош только проснулся, он еще в пижамных штанах. — Зашел тихо, Джим вообще не услышал. Новый уровень… теперь я профи по вторжению в чужие дома. как бы не так Джош трет глаза руками. Он в порядке. Это хуйня. Это неправда. На улице утро, Тайлер делает глоток энергетика. — Ты в порядке? — Привет, Тайлер. Джозеф оборачивается. Он улыбается, так тепло улыбается, как будто знает (все секреты), а потом легко кивает в ответ. К Тайлеру хочется протянуть свои руки. От Тайлера хочется не отлипать. Тайлера хочется похитить и держать возле себя (всю жизнь?). Джош делает шаг назад. — Будешь что-то есть? — А ты? Они готовят завтрак вместе. На минуты все кажется в порядке. 4 Вечер заставляет Джоша достать еще одну сигарету. Вечер заставляет Тайлера сесть рядом. — Будешь? — Дан автоматически протягивает пачку, не ожидая положительного ответа. — Ага. Тайлер робко подкуривает. Он выдыхает дым вслед за Джошем. Небо становится фиолетовым. Джош проебывает еще одно свое любимое место одиночества. Тайлер становится свидетелем прихода грусти. У них хорошо получается быть командой. Как иронично, охуеть просто. Джош наблюдает, как Тайлер курит. Для Тайлера это вообще не ритуал — это просто-напросто обычная сигарета, от которой хочется кашлять. Но он продолжает. И хер пойми почему. (разделить с джошем… что? ) — И что дальше? — А? — Джозеф медленно поворачивается; у него взгляд размытый-то. Вокруг его головы Джош видит большое солнце. Оно опускается, какое-то кровавое у самого основания, какое-то недостяжимое — оно ровно и красиво освещает волосы Тайлера, а потом толкает его в темноту, ну и нету выхода из нее, нету даже намека на просвет. Тайлер делает затяжку, раззуваясь. Он тут же касается босыми ногами земли. Трава приятно щекочет кожу. — Дальше… что? Ты приехал, а я- — Да, правда, я приехал проверить в порядке ли ты. Ты же мой лучший друг, чел. Как же я смог бы остаться в Огайо? Действительно. В точку. Вам бы вещать так правду в церкви какой-то, мистер Я-говорю-прямо-в-лоб. Джош тупо откидывает голову на спинку раскладного кресла. Все внутри ноет, печет, да так ярко, что досадно становится. — Мне нужно было побыть одному. Тайлер цокает языком. Он тушит сигарету. Это все — хуевое шоу, поистине. — Побыть одному и навредить себе одиночеством — это разные вещи, Дан. — Мне не нужна помощь, если ты об этом. — Я не об этом, Джош. господи, ну, а о чем же? что же ты тут делаешь на самом-то деле? о чем ты думаешь? почему куришь со мной? почему- Тайлер больше ничего не говорит. Они молча сидят еще час. Джим выбирается к ним, он чутко лижет руку Тайлера, а потом утыкается ему в колени мордой. Тайлер оставляет свою ладонь на лохматой голове собаки. 5 Днем — сущий ад. Джош взбешен. Джош выкидывает пустые упаковки из-под энергетиков в мусорник. По его спине течет пот, футболка-поло липнет к телу, а воротник душит, давит, отбирает воздух. По всему дому слышен грохот. Дан захлопывает холодильник с такой силой, что еще чуть-чуть и двери просто нахрен отвалятся, слетят с тупых метталических петель. Побыстрее, да поскорее бы, ага. Джошу похуй. Так сильно похуй ему не было давно. Последний раз — вчера днем, во так прикол, да? Потом позавчера. А потом еще тридцать дней до этого. Маленькие ритуалы, что взять-то. Джош — мастер спорта в первом мировом разряде похуизма. Джош ненавидит лето. Джош ненавидит то, что на втором этаже спит Тайлер. Чертов Тайлер. Джош ненавидит то, что чувствует к Тайлеру. Титаник бы пошел на дно задолго до айсберга, если бы все пассажиры узнали хоть что-то о таких чувствах. Можете мне поверить. А Кеннеди сам бы культурно попросил, чтобы ему прострелили голову задолго до Далласа, если бы Джош сообщил ему о том, как тупо сводит челюсть и ребра только об одном напоминании об этой любви. Люди после такого живыми не остаются. Замерзают под ледяной водой, ну или горят диким пламенем. Господи, Джош так проебался, вы только посмотрите. Джош ухватывается за белую тарелку. Он смотрит на нее секунду, а потом безсознательно кидает через всю кухню. Та разбивается на сотки маленьких осколков. Момент — и в дверях появляется Джим. Он принюхивается. Он стоит неподвижно. А потом: — Джош? Тайлер трет глаза руками. Он выглядит уставшим, он ничего не понимает. Джош вытирает лоб рукой. Джошу так похуй. Это неправда. Это неправда. — Джош, что случилось? — Не сейчас, Тайлер. Не сейчас- — Джош… Тайлер громко вздыхает. Он забирает Джима в соседнюю комнату, а потом надевает кофту… ну и это уже становится последней каплей. Джош быстро собирает осколки, слезы заливают его лицо. Кровь заливает ему руки. Джошу похуй. Джош сильный. Слезы — для слабаков. Тайлер — не для него. Все просто, как два и два. Очевидная математика, так ведь? — Как там Дженна? Скучает по тебе наверное- — При чем тут- Тайлер приседает рядом. Он пытается помочь, но Джош немного грубо его отталкивает. Джошу не верится — на улице ад, а Тайлер Джозеф в ебучей кофте. Как такое возможно? — Зачем ты напялил кофту? Тайлер хмурится, его брови забавно лезут наверх. Что? Ради Бога. — Что не так с моей кофтой? Джош подскакивает. Он сперва (сознательно) отходит прямиком к кухонной раковине, а потом (неосознанно) говорит, ну и слова вылетают изо рта пулями, от них сейчас станет больно, так больно. — На дворе плюс сорок, какая нахер кофта? Ты сумасшедший? — Мне не жарко. Вот так вот. Это правда. Это правда. Джош не ведется. — Вот видишь, — Дан опирается на кухонную стойку, его ладони оставляют на деревянной поверхности алую кровь. — у тебя всегда так, Тайлер. Жарко? Ну что же, надену кофту. Холодно? Разденусь прямиком до трусов, потому что я горячий, кровь у меня горячая, мысли у меня ровно такие же, ну и я живу не так, как все. Да, Тайлер? Все наоборот. Как только ты узнаешь о том, что у меня есть к тебе чувства, ты тут же женишься на Дженне. Классная свадьба, все дела. И я прошу тебя оставить меня в покое, потому что мне, блять, настолько сложно пережить это все… и ты что? Ну да, ты же пересекаешь пол страны, чтобы сказать мне: «ой, ты путаешь что-то чел, и я же такой весь твой лучший друг, перестань страдать». Да иди ты нахер, Тайлер. Собирай свои вещи и уезжай. Умоляю. Исчезни. Прямо. Сейчас. Разве этого мало? Тайлер делает судорожный вдох только после последнего слова. Тайлер неотрывно смотрит на то, как кровь с порезанных ладоней Джоша течет на пол, к его ногам. Это все завораживает. — Я- — Ничего не говори. И не смотри на меня, Тайлер. Дай мне время, в конце-то-концов. Я же сломанный. Я же убитый. Разве ты не видишь? Тайлер молча снимает кофту. — Пиздец, Тайлер. Тайлер уходит. разве 6 ты Джош любит лето только тогда, когда все небо становится фиолетовым. не видишь Джош любит лето, а когда в его пальцах появляется сигарета — он вообще благодарен своим маленьким вечерним ритуалам. Тайлер молча опускается в соседнее кресло. Джош тупо передает ему пачку Парламента. Тайлер неаккуратно подкуривает. Сигарета случайно касается кожи на большом пальце. Пустые взгляды, пустые мысли, Тайлер больше не медлит. Он разувается, а потом осторожно ухватывает Джоша за подбородок. Он легко касается его мокрых губ своими, а потом их руки переплетаются, потом их языки переплетаются, их (случайности) переплетаются. Джош Дан забывает о том, как дышать. Это почти, что смерть. Жаль, что не она. Мысленная война. Они раздеваются, хаотично разбросав вещи вокруг. Тайлер издает чистый стон, когда Джош наваливается сверху. Их члены соприкасаются. Джош подается немного вперед, это создает это блядское трение. Они продолжают целоваться. За их спинами садится большое живое солнце. Джош опускает руку и касается живота Тайлера. Титаник идет на дно. Джек и Роуз запираются в машине в багажном отсеке. Джек: Куда вам, мисс? Роуз: К звездам. И так вот оно все происходит. Джош толкается к Тайлеру, они соглашаются на мир в самый разгар военных действий. А завтра… завтра это будет совершенно другая история. Тайлер оставляет на шее Дана большое красное пятно — оно чем-то напоминает летающую тарелку. Джош оставляет в сознании Тайлера сомнение, а оно способно разрушить даже самых сильных. Завтра оно въестся в мозг, оно будет сопровождать Джозефа аж до самого Огайо. Оно вынернет в самые неподходящие моменты. Оно заставит Тайлера задаться одним вопросом: А правильно ли я сделал, что отпустил его? Ох, Тайлер. Откуда нам-то знать? Мы бы хотели верить. Мы всегда любим вашу с Джошем любовь. — Так хорошо? — Да, так хорошо, Джош. Они — одно целое. 7 Утром Джош вновь собирает осколки. Он клеит их на большой белый холст. Тайлер говорит, что это напоминание. Он говорит, что это чудо — собрать обратно то, что было разбитым, уничтоженным, мертвым. Тайлер снимает с Джоша футболку, когда погода на улице превращается в ад. Он целует сначала все веснушки, а потом и россыпь шрамов на светлой коже. Джош не позволяет себе плакать. Джош в порядке. Это неправда. Это правда. Они готовят обед. Они едят вместе. Все замедляется. Слоу-таун вновь открывает двери — вот же, протяни руку, сделай шаг навстречу, ну и ты- Джош впервые за пол-года позволяет себе побыть (счастливым?). Джоша это устраивает. Пока что. Тайлер обещает подумать, а потом поговорить. Он обещает разобраться. И конечно, они говорили об этом. Пять (5) лет назад. Три (3) года назад. Пару месяцев назад. Вчера. И все это сводилось к призрачной боли где-то там под ребрами, к неоправданным ожиданиям и к горькой реальности. И так далее. И так по кругу. В этот раз все может поменяться. Жизнь полна сюрпризов, и это инфа сотка. Тайлер оставляет Джоша в одиночестве. Джош подкуривает сигарету. — Побыть одному и навредить себе одиночеством — это разные вещи, — он повторяет вголос слова младшего. А потом садится солнце. Подбегает Джим и утыкается носом в коленки Дана. Мы еще вернемся к этой истории.