По ту сторону

Пожертвовать однажды перспективой перевестись в отдел при Белом Доме ради того, чтобы остаться работать в Майами рядом с парнем-спасателем? О да, это было вполне в духе Ким. Правда, жизнь всегда вносит свои коррективы, и далеко не каждый раз они являются приятными. Ким с трудом выбралась из машины, поочередно опуская обе ноги на землю и чертовски радуясь, что она все еще может на них стоять. Бронежилет давил на грудную клетку, из-за чего было почти невозможно дышать. К тому же, в августовском Майами стояла адская жара даже в вечернее время, так что ощущение было такое, словно она сидела в бане, разогретой до абсурда, и отказывалась оттуда выбираться. С водительского места внедорожника без особых проблем выпрыгнул ее нынешний напарник: присланный из Вашингтонского отдела по борьбе с наркотиками и временно приставленный к ней Дилан. Высокий, крепкий мужчина с выразительными зелеными глазами и вечно спутанными светлыми волосами… в комплекте с довольно скверным характером. Тем не менее, это легко компенсировалось его любовью к пончикам и умением шутить даже в сложной ситуации. Уж он-то явно смотрелся пободрее Ким: размяв затекшие суставы, мужчина беззаботно забрался на заднее сидение служебного автомобиля ФБР, вытаскивая оттуда коробки с вещдоками с задержания, ногой при этом захлопывая дверь. – Поразительно, откуда у тебя такое хорошее настроение? – поинтересовалась девушка, опираясь на бампер машины рукой и разминая затекшие мышцы шеи. Дилан рассмеялся, удерживая в руках сразу три коробки так легко, будто бы они ничего не весили. – Удивительно, что у тебя оно такое плохое. Мы ведь почти закончили с операцией. Всех взяли, никто из наших не пострадал. Ким, мать твою! – он будто встряхнул ее своими словами. – За это нужно выпить! К тому же, ты, наконец, избавишься от моего дотошного компаньонства и будешь дальше работать в одиночку, как тебе и хотелось. Осталась только сегодняшняя ночь, и, когда мы возьмем этого козла Даардиса, все будет кончено,– напомнил он, направляясь в здание отдела, не забыв при этом щелкнуть брелком от сигнализации, чтобы закрыть служебную машину. Ким лениво поплелась следом, даже не пытаясь предлагать свою помощь. С одной стороны, он, конечно, был прав: ей до смерти надоело таскаться с ним. А с другой... Ким успела к нему привыкнуть за эти месяцы. Компания Дилана зачастую была единственной вещью, что отвлекала ее от раздумий о том, правильно ли она поступила, попросив перевода в Майами. Майкл был так себе начальником, работа была так себе по уровню перспективности для молодого агента, а отношения с Джейком приносили в последнее время больше раздражения, чем удовольствия. Особенно в связи с тем, что они неуклонно развивались в сторону замужества, которого девушке не особенно-то и хотелось. Однако этого хотелось Джейку. Поэтому он не особенно ограничивал себя в методах и средствах влияния на Ким, буквально вынуждая ее узаконить то, чем они благополучно занимались уже целый год вне закона. Кроме того, Джейка не устраивала ее работа, и он требовал ее оставить и найти что-то «более подходящее для жены и матери». «А хочу ли я быть этой самой женой и матерью?» – устало интересовалась у него Ким каждый раз, и каждый раз реакцией была обида. Усталость от непонимания и ссор накапливалась, выливаясь в то, что со временем ей становилось все тяжелее работать. Правда, в последние месяцы ее настоящим развлечением стал Дилан. Беззаботно насвистывающий песенку по пути к лифту Дилан вызывал усмешку. Офис был пуст, так что он сразу поставил коробки прямиком на стол Майкла, пользуясь отсутствием последнего. – Вижу, настрой на опись вещдоков у тебя такой же, как если бы ты шла на плаху, – подметил, посмеиваясь, Дилан. После этого он беззастенчиво приблизился к коллеге куда ближе положенного. – Давай, поворачивайся, – настойчиво потребовал мужчина. Ким только устало вздохнула, поворачиваясь к нему спиной и опираясь обеими руками на стол. Пальцы напарника довольно умело пробежались по многочисленным фиксаторам, расстегивая и ослабляя их, хотя глаза Дилана были прикованы явно не к ткани бронежилета. Он сглотнул ком в горле, невольно упираясь взглядом в выразительные формы напарницы, плохо скрываемые облегающими леггинсами. Пальцы замедлились, будто он хотел продлить доступное ему время, пока Ким, покорно склонив голову, стояла, опираясь вытянутыми руками на стол в… беззащитной позе? – Дилан, я… – Ким вдруг вздохнула, примерно представляя, что он там разглядывает. Она усмехнулась, чувствуя прилив энергии в своей груди и где-то внизу живота. – Если тебя сегодня пристрелят, я буду скучать, – пообещала она, прикрывая на секунду глаза и не прерывая напарника. – Знаешь, а ты ведь… права, – тихо проговорил мужчина, хмыкнув в ответ на ее слова. – Может, это наш последний вечер... ну, по эту сторону, – туманно изрек он, невольно делая еще полшага в сторону Ким и на физическом уровне ощущая жар ее тела. Дилан лениво расстегнул еще одну стяжку на ее жилете. – Я бы сказала, что мы встретимся по ту сторону, но… сдается мне, что по ту сторону ничего нет, и все это выдумки только для того, чтобы не страшно было умирать, – Ким чуть замерла – ее тело непроизвольно отреагировало на такую внезапную близость напарника. Сама того толком не замечая, она аккуратно склонилась с вытянутых рук на локти, добавляя своей позе излишней сексуальности, и даже ощутила легкий румянец на своих щеках. Дилан не нуждался в повторном приглашении. В одно мгновение он расправился с последними затяжками на бронежилете и скинул его с Ким, тут же прижимаясь к ней всем телом, вжимая ее бедрами в стол и перехватывая поперек груди так, чтобы она не упала. – Если это действительно так, то у меня есть последнее желание, – хриплым голосом сообщил мужчина, утыкаясь губами в ее шею – прямиком под собранными в хвост волосами – и вдыхая аромат ее кожи, при этом невольно прижимаясь к ней еще сильнее. Ким даже не шелохнулась, только ощутила нехватку воздуха, когда вокруг нее сомкнулись сильные руки. Девушка задумчиво провела пальцами по обнаженной руке Дилана, обнимавшей ее поперек груди, останавливаясь на массивных часах на его запястье и удерживаясь за них пальцами. – Да ну? И какое же? – Ким сама бы не узнала свой голос сейчас: он внезапно стал таким сладким, словно она разливала мед или давала самые лживые клятвы на свете. Но все же он звучал… соблазнительно. Это чувствовалось по тому, как губы напарника коснулись ее надплечья, смыкаясь на нем и вызывая глубокий вздох откуда-то из недр ее существа. Низ живота охватило внезапное давящее желание, природа которого так и не была ей ясна: от адреналина и стресса все еще тряслись колени, но в руках Дилана было так... спокойно? Вопрос остался без ответа: мужчина чувствовал, что она не отталкивает, не сопротивляется, а это почти являлось положительным ответом на его предложение. Дилан чуть потянул ее за плечо, разворачивая лицом к себе и заставляя прижаться ягодицами к крепкому дубовому столу их начальника. Всего одного взгляда в глаза Ким было достаточно: зеленые глаза девушки внезапно так потемнели, что в них можно было узреть сейчас всю темноту ее желаний. – К черту все… – тихо проговорил мужчина, без предупреждения взяв девушку за подбородок, жадно впиваясь в ее губы и заставляя приоткрыть ротик и позволить ему проникнуть в него языком. Она оказалась сладкой, чертовски сладкой, как он и предполагал, долгими неделями переводя в разговоре глаза на ее пухлые губы. Ким не стала сопротивляться. Ее руки легли на жилет Дилана, расстегивая ремешки, каким-то чудом не обрывая их. Хотелось поскорее избавиться от всего лишнего, стянуть с него и жилет, и следом его черную футболку, коснуться тела и почувствовать аромат его кожи. Это все, о чем она могла сейчас думать. Властной рукой он удерживал ее подбородок, пока второй ласкал ее спину и поясницу, задирая футболку, касаясь кожи и ощущая ее жар. Когда Ким успешно расстегнула бронежилет, мужчина отстранился от ее губ, жадно облизываясь и быстро скидывая с себя на пол ненужный аксессуар. Обхватывая ее обеими руками за талию и поднимаясь пальцами выше, к груди, он к собственному удивлению обнаружил, что футболка была последней вещью на ее торсе. – Крутым агентам не нужен лифчик? – усмехнулся Дилан, сжимая пальцами ее груди, а затем и соски, ощущая, как те твердеют прямо под тканью и его пальцами. Ким застонала и запрокинула голову, присаживаясь на столешницу, будучи не в силах держать свое тело на уставших ногах – Иди к черту, – строго приказала она, в ответ на свою грубость лишь ощущая еще более грубую ласку на своих сосках. Губами же Дилан уткнулся в ее обнаженную шею, оставляя на нежной коже следы от своих жарких поцелуев. Ким оперлась обеими руками на столешницу, с трудом устраиваясь на ней, когда мужчина оторвался от ее кожи и так же несдержанно посмотрел в глаза. Он ухмыльнулся и потянул ее футболку, быстро избавляя девушку от остатков одежды, но тут же вернулся к ее груди, чтобы обхватить один из сосков губами. Все это вызывало непреодолимое желание избавиться от своих брюк немедленно, ведь в них вдруг стало излишне тесно. Словно почувствовав это, Ким чуть оттолкнула его, с трудом собираясь с мыслями, и потянула его футболку за край. Дилан легко стянул ее через голову, пока девушка скользила теплыми ладонями по его ключицам, груди, прессу с явным желанием трогать его еще. – Так ты не прогуливал физподготовку в академии? – съязвила девушка. В ответ Дилан лишь похотливо ухмыльнулся, позволяя ей исследовать свое тело. Он дал ей только несколько секунд, а после – довольно грубо перехватил ее руки на своем торсе. Удерживая их за запястья, он опустил их к своему ремню, словно отдавая ей приказ, который Ким послушно исполнила, принимаясь за его брюки. Пряжка ремня расстегнулась с характерным звуком. В то время как Ким проходила языком по своим губам с явным интересом поскорее узнать, что же так соблазнительно натянуло его ширинку минутой ранее, Дилан уже успел избавиться от брюк, представая перед ней только в трусах, которые, похоже, в связи с его очевидным возбуждением, вдруг тоже оказались ему тесны. Он протянул руку, крепко взяв Ким за высокий хвост, ровно у резинки, намотал пряди ее волос на кулак и потянул на себя, заставляя сползти со стола и встать перед ним на колени. Однако, кажется, ее это совсем не смутило: девушка охотно выполнила его настойчивое требование, устраиваясь на коленях перед его пахом и соблазнительно выгибая свои ягодицы. Они были все еще прикрыты остатками одежды, чего нельзя было сказать о ее груди, уже доступной для обозрения со всех ракурсов. С нижним бельем справиться было совсем не сложно: Ким просто стянула с него трусы, закусывая губу и чуть приподнимая бровь, прикидывая, а сможет ли она доставить ему удовольствие, учитывая внушительные размеры его члена. Особо поразмыслить Дилан ей не дал. Грубо потянув за хвост, он вынудил приступить к ласкам, хотя Ким охотно сделала бы это даже без его напоминания. Плотно обхватывая головку его члена влажными после поцелуев губами и опускаясь ниже по всей его длине, она старалась взять его в рот целиком, хотя у нее не совсем это получалось, поэтому уже спустя пару мгновений она добавила к ласкам свои пальцы. Ощутимо сжимая член у его основания, параллельно наращивая темп и погружая горячую плоть в ротик, девушка прикрыла глаза и окунулась в процесс, невольно расставляя ножки чуть шире и выгибаясь, словно старалась справиться с собственным возбуждением. Ким чувственно ласкала мужчину, пока тот заставлял ее ускоряться или замедляться, пользуясь тем, что удерживал ее волосы. Ощущение того, как он целиком заполняет ее ротик, возбуждало до неприличия, и Ким чувствовала это даже через леггинсы: они будто промокли насквозь в области ее паха, ибо возбуждение достигло своего апогея. Сдерживаться от желания хоть немного сбросить напряжение, поласкав себя, становилось все труднее, но Дилан не стал ее мучить. В определенное мгновение он резко отстранил ее от себя и, так же придерживая ее волосы, заставил встать в полный рост. Страстно целуя ее в губы, он наслаждался тем, какими мягкими они были в прикосновениях – к какой бы части его тела не прикасалась Ким. Решив не мучить ни себя, ни ее, Дилан ненадолго опустился губами к ее шее, ключицам, ложбинке меж грудей, все еще желая приласкать ее как можно чувственнее, целуя и покусывая ее кожу, а затем все-таки заставил ее снова развернуться спиной и помог ей опереть руки на стол. Он опустился на корточки, стягивая с нее леггинсы вместе с трусиками и открывая себе вид на ее аппетитные формы. Невольно облизываясь и оставляя пару беглых поцелуев на бедрах, Дилан… встал в полный рост и вплотную прижался к девушке, заставляя почувствовать свой член, уткнувшийся в ее обнаженную ягодицу. Он снова начал целовать ее шею и спину, параллельно с этим обхватив ее грудь. Касаясь сосков и слегка оттягивая их, не до боли, но настойчиво лаская их, он заставил Ким простонать, хотя она сразу же, будто в отместку, потерлась ягодицами о его возбужденную плоть, вынуждая рыкнуть от наслаждения. Не откладывая больше, мужчина прикусил кожу на ее надплечье, восхитительно пахнущем чем-то невыразимо сладким и вкусным, и в один толчок оказался внутри нее, лишь за мгновение вызывая этим довольно грубым жестом протяжный жалобный стон. После этого Дилан все же замер на мгновение, давая Ким привыкнуть к ощущению абсолютной заполненности. От сумасшествия между ними вдруг стало еще жарче. Ким зажмурилась, простонав, и невольно еще шире раздвинула ножки. Дилан ухмыльнулся, опуская руки с ее груди снова на талию и контролируя каждое ее движение. – А ты развратная, – будто с удивлением, хотя и заметно наигранным, подметил мужчина. Он сразу начал двигаться в достаточно быстром темпе, уже не считаясь с тем, что Ким необходимо было привыкнуть к его размерам. Это уже никого не беспокоило, хотя девушка, несмотря на максимальную степень возбуждения, ощущала некоторые его толчки почти болезненно. Тем не менее, ощущение тяжести от желания чувствовать это снова и снова сводило на минимум ее мысли о том, чтобы сбавить темп. Дилан ухватил ее за талию, а свободной рукой снова коснулся многострадальных волос, обернув их вокруг ладони, грубо задирая ее голову и впиваясь губами в шею. С жаром и страстью кусая и целуя ее кожу, он наращивал темп и ощущал, как она невольно сжимает его член своими внутренними мышцами, усиливая их обоюдное удовольствие. Он требовал ее стонов и добивался их. Раз за разом, в настойчивом жесте выходя из нее и снова оказываясь внутри на всю длину, он заставлял девушку выгибаться и громко стонать, уже не задумываясь о приличии. Больше не в силах удерживаться на руках, Ким убрала их, оставаясь на мгновение почти на весу, когда Дилан в очередной раз простонал, грубо проталкивая свой член в нее и вызывая новые стоны. Затем он отпустил ее волосы, прижав ладонь к спине, но так и не снизил своего темпа, заставляя Ким лечь на стол, прижавшись грудью к столешнице. Он бессовестно скинул всю канцелярию и коробки на пол, слыша ее стоны даже сквозь шум от их падения. Мужчина с наслаждением уложил руки на ее бока, удерживая девушку в фиксированной позе и делая свои толчки еще более несдержанными и грубыми. Жадно овладевая ей снова и снова, он даже не думал на мгновение прерваться. Ким чувствовала себя в его власти, и ей... нравилось? Мысли покинули ее изнуренный рассудок, уступая место этому давящему ощущению внизу живота. От каждого толчка неудержимое желание достигнуть пика стучало в висках все более и более настойчиво. Дилан грубо двигался в ней, наслаждаясь тем, как девушка вытянула обе руки над головой, свешивая их со стола и безвольно вытягиваясь по струнке под настойчивыми движениями его бедер. Еще один жесткий толчок – и Ким достигает вершины своего удовольствия, громко прокричав сквозь стоны имя напарника. Дилан замер на мгновение, продлевая ее удовольствие, а затем позволил и себе полностью расслабиться. Совершая поступательные, глубокие и частые движения еще несколько минут и ощущая, как Ким сжимает его член внутри все сильнее, он все же пришел к финалу вслед за ней. Вплотную прижавшись к ее телу, заполняя ее всю собой уже в последний раз, он ощутил долгожданную разрядку и запрокинул голову от наслаждения, до красных пятен сжимая ее бока в момент оргазма. Девушка не чувствовала боли. Она вообще ничего не чувствовала кроме неги, разлившейся внизу ее живота, а теперь еще и заполнившей ее горячей жидкости, хотя ощущения от этого уже были второстепенны. Затуманенный рассудок отказывался ее слушаться, а сердце безбожно пропускало несколько ударов к ряду, пока Ким пыталась снова начать дышать. Это оказалось сложнее, чем она думала. Дилан не спеша отстранился от нее и без лишних колебаний просто сел на пол, прямиком на всю их сброшенную там же одежду. Тяжело дыша и запрокидывая голову, он прижался затылком к столу и левой рукой схватил ее ножку за бедро, видимо, предлагая составить ему компанию. Хотя и послушно, но с трудом Ким оторвалась от поверхности стола Майкла и так же грузно села на пол, переводя свое сбитое дыхание и укладывая голову на плечо Дилана. Девушка чувствовала, как вздымается и опускается в таком же неровном ритме, как и ее собственная, его грудная клетка. Дилан лениво потянулся к своим брюкам, вытянув оттуда пачку сигарет и зажигалку, и без всякого зазрения совести закурил прямиком там, где и сидел. Сделав пару затяжек, он протянул сигарету Ким, и та последовала его примеру, все еще прикрывая глаза и тяжело дыша. Будто очнувшись, девушка встала и с трудом подошла к своему рабочему столу, взяв из ящика телефон, который никогда не брала с собой на задания. Она оперлась рукой на столешницу, бегло просматривая все оповещения, десять пропущенных звонков и, наконец, СМС от Джейка. На экране высветилось сообщение, вызвавшее у нее вздох, полный одновременно и разочарования, и облегчения. «С твоей чертовой работой так больше продолжаться не может. Пока ты не примешь правильное решение, я поживу в доме матери». Ким хмыкнула и отложила телефон. За чтением она не заметила, как Дилан подошел к ней, снова обнимая и вызывая испуганный вздох неожиданностью своего приближения. – Агент. Когда Майкл вернется, может мы… – Дилан облизнул губы, нервничая. В этот момент девушка положила голову на его плечо и обняла его в ответ. – Напишем рапорт о твоем переводе в отдел Вашингтона? Зачем тебе эта дыра… – Дилан говорил так уверенно, что у девушки невольно вырвался новый вздох. – Поговорим, когда будем по ту сторону, – усмехнулась она, медленно прикрывая глаза и чувствуя, как напряжение в каждом нерве ее тела сменяется долгожданным покоем и ощущением того, что очередные перемены в ее жизни наконец будут счастливыми.