Раскаяние

Гермиона аккуратно разгладила юбку, стоя напротив кабинета. Она ждала возможности поговорить с профессором Дамблдором всю неделю. — О, моя милая племянница! — радостно воскликнул Дамблдор, открыв дверь. Пригласительно махнув рукой, он проводил её до кресла, стоявшего рядом со столом, после чего сел сам. — Итак, как прошла неделя, мисс Грейнджер? Вы уже освоились на Слизерине? Гермиона задумчиво посмотрела на свои руки. Ей нужно было поговорить о Реддле, поговорить с человеком, которому она могла доверить свои страхи. Много ли она испортит, сказав профессору Дамблдору, что точно знала, что она здесь из-за Тома Реддла? Гермиона решила действовать осторожно. — Абраксас Малфой очень любезен, — медленно проговорила она. — Благодаря ему я обрела как минимум одного друга. Проблема в другом. Дамблдор кивнул, словно понимая, о чём именно шла речь. Она продолжила так же неуверенно: — Я бы очень хотела рассказать вам всё, но мы оба знаем, что это невозможно. И всё же. В самом начале я спросила, что случится, если убью человека, из-за которого нахожусь здесь, — начала Гермиона, но, заметив, как вытянулось лицо Дамблдора, торопливо добавила: — Я не буду больше это предлагать, не волнуйтесь. Я просто подумала… Я сказала это, я не могу вернуть слова назад. Я уверена, из этого вы уже поняли, что я здесь из-за кого-то, из-за человека. Поэтому… Я бы хотела узнать, кто это, по вашему мнению, сэр. Лицо Дамблдора озарила улыбка, стоило ему услышать это. Продолжая сидеть в кресле, он задумчиво сложил руки на груди. Наконец профессор ответил: — Как много вы обо мне знаете, мисс Грейнджер? Гермиона покраснела, прошептав: — Думаю, много. По крайней мере, что вы совершили. Усмехнувшись, Дамблдор погладил бороду: — Не нужно скромничать, моя дорогая. Вполне ожидаемо, что человек из будущего будет знать много. И если вы много знаете обо мне, это значит только то, что я совершу много вещей, достойных того, чтобы их помнили, а это, кажется, довольно мило, вы так не думаете? Но, — продолжил он более серьёзным тоном, наклонившись вперёд, — мой вопрос касался кое-чего конкретного. Я полагаю, вы знаете о Гриндевальде? Гермиона ошарашенно уставилась на него. Конечно, волшебник, которого Дамблдор победит в знаменитой дуэли, в этот временной период всё ещё преследовал Англию. Более того, если то, о чём поговаривали, являлось правдой, Дамблдор когда-то близко общался с Гриндевальдом и разделял его идеи. Девушка медленно кивнула. — Сначала я подумал, что вы здесь из-за него, — объяснил Дамблдор. Голос его прозвучал грустно, и Гермионе вдруг стало интересно, не продолжал ли её профессор думать с теплотой о тёмном волшебнике. Она смотрела на него с молчаливой настороженностью, пока он продолжал говорить: — Но я отбросил эту мысль. То, что вы посещали Хогвартс, когда другая вы совершила путешествие во времени, даёт основания предполагать, что вы здесь из-за кого-то, кто находится в замке. Гермиона кивнула, подтверждая его теорию, всё ещё неуверенная, стоит ли рассказывать Дамблдору что-либо о Реддле. Её признание не сильно изменит будущее, верно? Ведь он уже следил за его действиями. Она нервно вцепилась в кресло. — Я доверяю всем моим коллегам, — продолжил размышлять вслух Дамблдор, его взгляд обратился к окну, рука бездумно гладила бороду. — И большинство из них будут не в том возрасте, чтобы через пятьдесят лет учинить хаос. Преподавателю трудно думать об учениках как угодно, но не хорошо, но именно потому, что они все молоды, они могут полностью измениться. Другая подсказка в том, что вы изначально были распределены на Гриффиндор, но во время вашего путешествия учитесь на Слизерине. Намёк на то, что нужный вам человек принадлежит именно этому факультету. Что значит… Он осёкся. К этому моменту Гермиона уже начала нервно дрожать. Она не сомневалась, что Дамблдор пришёл к верным выводам из того, что она сказала ему. Будет ли правильно подтвердить его подозрения? Или она своими действиями нанесёт слишком большой урон? До того, как Гермиона продолжила думать об этом, Дамблдор повернулся обратно и внимательно и серьёзно посмотрел на неё. — Студент, которого я подозреваю — это человек, за которым я слежу уже довольно долго. Будем честны: с самого начала. Что-то в нём не даёт мне покоя. К сожалению, за время его учёбы здесь ничего не поменялось. Даже если бы вы не появились, я бы всё равно следил за его действиями. Я прекрасно понимаю, что не имею права вмешиваться, поэтому буду делать только одно: продолжу наблюдать. Как бы то ни было, мисс Грейнджер, — закончил Дамблдор свою мысль, — скажите мне. Вы здесь из-за Тома Реддла? — Да. Она смогла это только прошептать, но этого оказалось достаточно для Дамблдора. Тишина воцарилась в комнате, пока Гермиона пыталась справиться с волнением. Профессор Дамблдор был гораздо мудрее и компетентнее, чем она, поэтому, если бы знание этой информации представляло опасность, он бы не стал спрашивать. По крайней мере, девушка наделялась на это, поскольку знала, что Дамблдор её времени обладал и другой стороной, той, что стремилась к знаниям и порой заходила слишком далеко. И всё же ей стало легче от осознания, что она может хоть с кем-то поговорить о Реддле. — Он вам что-то сделал? — спросил Дамблдор, в его обычно мерцающих глазах отразилось беспокойство. — Не совсем. Он цеплялся за меня несколько раз, кидался угрозами, но не сделал ничего жестокого или чего-нибудь в этом роде. Это, конечно, может измениться в любой момент… Внезапно глаза Дамблдора помрачнели, он сурово прервал её: — Мисс Грейнджер, если вы в курсе, что вы здесь из-за него, то почему, вместо того, чтобы вести себя тихо и незаметно, вы дразните его? Вы думаете, приведёт к добру то, что он замечает вас и начинает интересоваться вами? Уязвленная, Гермиона сжала кулаки. Она снова подумала о Гарри, которому иногда казалось, что Дамблдор не понимал его, ожидал слишком много от него и относился без понимания к людским неудачам. И в таком же положении находилась теперь она, боявшаяся за свою жизнь из-за незнания собственного будущего и из-за того, что шанс, что Том Реддл решит убить её, рос день ото дня — и это всё, что Дамблдор хотел сказать ей? — Я не собиралась дразнить его, сэр, — попыталась оправдаться Гермиона. — Но что вы ждёте от меня? Я знаю, что он сделает в моём будущем. Он монстр, я не могу смотреть на него иначе. Для него самого факта, что я не поддалась его обаянию, уже достаточно, чтобы в чём-то меня подозревать. — Я последний человек, который будет защищать Тома, но всё же я умоляю вас не путать нынешнего Тома с его будущим я. Что бы он ни сделал в вашем будущем, сейчас он этого пока ещё не совершил. Он запутавшийся молодой человек, который может быть опасен, но который пока всё же не монстр. — Конечно, он монстр! Он уже… — яростно закричала Гермиона и тут же запнулась. Если Дамблдор не знал об убийствах Реддла или о том, что именно он ответственен за открытие Тайной комнаты, у неё нет никакого права говорить об этом. Девушка снова заметила в его глазах огонёк любопытства, смешанный с разочарованием, когда она остановилась. Она даже не обижалась на него за это: знания о грядущих событиях стояли прямо перед ним, но профессор знал, что не мог их получить. Такого мудрого и могущественного волшебника, как Дамблдор, осознание этой истины наверняка удручало. — Пожалуйста, не думайте, что я не понимаю вас! — глубоко вздохнув, сказал наконец Дамблдор. — Я знаю, что, преследуя свои цели, могу иногда давить. Я склонен игнорировать большую часть людских эмоций и могу судить людей за их ошибки. Но, пожалуйста, очнитесь: другая вы окончила здесь седьмой курс. Она не только дожила здесь до конца года, но и стала лучшей выпускницей своего поколения. Другими словами, вы не дали Тому себя убить. И вы, и я знаем, что он способен на убийство, и я советую вам в ваших собственных интересах и в интересах вашей миссии быть более осторожной. Сухой смешок вырвался из горла. — Я определённо не планирую доводить его до моего убийства. Запутавшись, Гермиона долго не могла подобрать правильные слова, чтобы точно передать свои противоречивые чувства и страхи. — Я немного подавлена. Я знаю будущее, не только Реддла, но и других студентов. Знаю, кем они станут, знаю, у кого будут дети и чем будут заниматься они. Например, дети нынешних слизеринцев усложняли мою жизнь в Хогвартсе. Но, даже зная всё это, я не могу ничего с собой поделать: мне нравятся некоторые из них. Как мне может симпатизировать кто-то, чьи внуки так отвратительны? Я никогда не чувствовала себя настолько одинокой. И хуже всего, что мы с вами не знаем, смогу ли я вообще вернуться в своё время. Я могу умереть через год. Это очень страшно. Я думала, что знаю, что такое страх, но то, что чувствую сейчас, это совершенно другое. Я просто не хочу играть роль прилежной ученицы…. Громкий всхлип прервал её речь, Гермиона расплакалась. Прошла всего неделя, а она уже истощена, уже не способна провести хотя бы ещё один день рядом с Томом Реддлом. Обезумев, она закрыла лицо руками. — Мисс Грейнджер, — через несколько минут мягко сказал Дамблдор, — пожалуйста, не отчаивайтесь. Несмотря на то, что вы не можете рассказать мне всего, я всегда помогу вам. Возможно, я поторопился. От Тома довольно давно исходит эта странная опасная аура. Потом появились вы и подтвердили мои подозрения. На какой-то миг мне показалось, что есть реальная возможность одолеть его, пусть и не в моём времени, но по крайней мере в будущем. Я не подумал о вашей ситуации, как стоило бы. Однако я не хотел так на вас давить. Гермиона с благодарностью приняла протянутый Дамблдором платок. Да, она была в отчаянии, подавлена и напугана, это правда, но она не хотела, чтобы эти чувства управляли ей. Вытирая слёзы и разглаживая форму, она сконцентрировалась на мыслях и глубоко вздохнула. Перед ней стояла миссия. Она гонялась за крестражами весь прошлый год, сумела проникнуть в Гринготтс, пережила пытки Беллатрисы Лестрейндж и ни разу не сдалась. Она не могла изменить факта, что она сейчас в прошлом, поэтому ей стоит просто принять это и сосредоточиться на том, почему она здесь. Ведь она не потерялась во времени — она находилась в нужном месте, в нужный момент, чтобы спасти свой мир. Гермиона решительно посмотрела на Дамблдора. — Я думаю, мне нужно больше времени, чтобы привыкнуть к этому десятилетию и принять, что на несколько месяцев это мой дом. Но так или иначе, я сделаю всё, чтобы спасти будущее. — Рад слышать, — ответил он с лёгкой улыбкой. — И если вам время от времени понадобится справиться со страхами или захочется дружеской поддержки, вы всегда можете прийти в мой кабинет. Девушка улыбнулась в ответ и впервые за всё время пребывания здесь почувствовала, что разговаривает с профессором, которого знала в своём собственном времени: мудрым, мягким, чутким Дамблдором. Он дал ей время прийти в себя, вновь обрести решимость и только потом продолжил. — Я думал о вас всю неделю, о вас и о будущем, хотя у меня и не было времени обсудить всё с вами лично. Я пришёл к выводу, что ничего нового, что помогло бы вам, вы здесь не найдёте. Девушка почувствовала, как внезапно стало дурно, словно кровь разом застыла в жилах. — Простите? — потрясённо спросила Гермиона. Не он ли пытался сейчас её подбодрить? Несколько минут назад, когда она смогла преодолеть свои страхи, она вновь почувствовала себя на миссии — а сейчас он говорит такие вещи, от которых, наоборот, опускаются руки. — Я не к тому, что ваше пребывание здесь излишне, — объяснился Дамблдор, серьёзно глядя на неё, — но я основательно подумал о вашем предположении о причине того, почему вы здесь оказались. Вы здесь из-за одного человека, Тома, насколько мне сейчас известно, и, если посмотреть на вопрос рационально, нет никаких причин думать, что вы найдёте какую-то новую информацию в этом времени, которая не была бы известна в будущем — за исключением вещей, которыми он мог бы поделиться с вами сам. Гермиона моргнула, запутавшись. Моргнула снова, не в силах осознать, что он только что сказал. Пока Дамблдор снисходительно улыбался ей, дожидаясь, когда до неё дойдёт его мысль, она только смотрела на него, открыв рот. Наконец сглотнула, снова моргнула и выдавила из себя: — Я должна вынудить Реддла сказать мне что-то о себе, чтобы использовать это против него в дальнейшем? Он кивнул. — Это как раз то, что я подозреваю. Если вы хорошенько всё обдумаете, то согласитесь, что просто смешно предполагать, что вы можете собрать какую-нибудь информацию, просто изучая книги или даже опрашивая его так называемых друзей. Нет! Я убеждён, что вы здесь для того, чтобы завоевать его доверие и найти его слабое место. Или по крайней мере просчёты в планах на будущее. — Был просчёт! — воскликнула Гермиона. — В его плане был просчёт и это ничего не дало! Он проглядел что-то или что-то не понял, или что бы это ни было, просчёт был! И он всё равно вернулся и вернул силы! — Тогда это, наверное, была не та слабость? — предположил Дамблдор, очевидно пытаясь узнать больше о будущих событиях. Гермиона прикусила язык, чтобы не проболтаться о концепте материнской любви и защите, которую она подарила Гарри, концепте, который Волдеморт не понимал, поднимая палочку против маленького Поттера. — Не та! — с досадой выплюнула девушка. — Как вы думаете, сколько слабостей у такого человека, как он? Он могущественнее любого волшебника; наверное, даже могущественнее вас. Он не знает, что такое дружба — он знает только ненависть. И он не станет никому доверять! Дамблдор всё ещё сохранял невероятное спокойствие. — Мисс Грейнджер, не совершайте ошибку и не путайте Тома Реддла с человеком, которого вы знаете из будущего — для вашего же собственного блага. Да, Том — мальчик, который, несмотря на безупречную внешность и невероятное обаяние, очень холоден и жесток внутри. Но он всё ещё просто мальчишка. Он слишком рано столкнулся с истинным одиночеством и изоляцией. Возможно, он откроется, если встретит кого-то, кто был бы умнее и лучше, чем все остальные. Возможно, он перестанет быть таким осторожным и выдаст что-нибудь полезное для вас. Вы не должны забывать, что, независимо от того, насколько умным и разумным он кажется, он всего лишь семнадцатилетний мальчишка, который ещё не научился контролировать эмоции. Гордость, подталкивающая его проявить себя перед остальными, особенно теми, кого он посчитает равными себе, должна развязать ему язык. Гермиона молчала. Она понимала, что Дамблдор прав, она сама убедилась, что у Реддла ещё остались чувства, которые даже иногда брали над ним верх. Она уже говорила себе много раз не думать о Томе Реддле как о Волдеморте. Однако Дамблдор предлагал открыться Реддлу, поддаться его мужскому очарованию, позволить ему добраться до себя в надежде, что он когда-нибудь ей доверится. Гермиона вздрогнула, подумав о дружбе с таким волшебником, пусть даже и не настоящей. — Вы выражаете эмоции открыто, мисс Грейджер, — улыбнулся Дамблдор. — Я вижу, как вам неприятна эта идея. Уверяю вас, если сумеете подобраться к Реддлу, вы наверняка сделаете огромный вклад в будущую войну. Вы можете многое изменить. Профессор слишком хорошо знал, какие слова стоит использовать, чтобы убедить людей делать то, что хочет он. Гермиона вынуждена была признать, что мысль как-то повлиять на ход войны казалась заманчивой. Наверное, предсказание о Гарри как об Избранном, который победит Волдеморта, не являлось настолько важным, как все полагали. В любом случае, она никогда особо не думала о предсказаниях. Да, Волдеморт объявил Гарри своим врагом, принял первое крупное поражение от него, сформировав ту странную связь между их палочками. Но значило ли это, что Гарри должен нести всё бремя один? Он являлся символом надежды и сопротивления, сумев объединить всех волшебников и ведьм. Однако это не означало, что она, Гермиона Грейнджер, не могла не принести никакой пользы, верно? Видимо, ей судьбой предначертано отправиться в прошлое, и, что бы она здесь ни сделала, это должно пройти успешно, раз она отправила себя сюда сама, верно? Если задуматься, это не значило, что она не могла что-то изменить. Она уже изменила и сделает это снова. Улыбаясь, она посмотрела на Дамблдора. — Вы правы. Наверное, я найду слабое место Тома Реддла, возможно, он даже посвятит меня в свои планы. Можете положиться на меня. Я буду бороться. Профессор улыбнулся ей в ответ. Какое-то мгновение Гермиона просто сидела, наслаждаясь спокойствием кабинета и чувством, что, что бы ей ни пришлось сделать, всё будет хорошо, потому что она уже это делала. Затем она встала, поклонилась в реверансе и покинула кабинет. По пути в слизеринскую общую комнату, Гермиона думала о ближайших нескольких днях. Покажется подозрительным, если она начнёт общаться с Реддлом дружелюбно прямо сейчас. Кроме того, оставалась большая вероятность, что он сам к ней придёт. Если она сумеет не провоцировать его и не распаляться, первый шаг будет сделан. Возможно, ей удастся подстроить всё так, что он увидит её интерес к Тёмным искусствам или что-нибудь в этом роде. Ей надо в библиотеку. Интерес к Тёмной магии не должен быть чем-то из ряда вон выходящим для Слизерина. Если он наткнётся на неё там, Гермиона сможет показать ему сторону, которая стала бы ему интересна. Привлечь его внимание, чтобы он перестал ненавидеть её.