Nebel

Они стоят на берегу моря, держась за руки и смотря друг другу в глаза. Они понимают, что нужно прощаться, но единство плоти и воспоминания об этом жгут, не жалея внутренних органов, которые и так скоро рассыпятся. Оливер держит руку Рихарда в своей, попутно целуя лоб. Он чувствует холод. Холод сумерек в груди любимого человека, с которым они прошли немалый путь. Так холодно. Так больно. Так гнетуще. Так смертельно близко. Они хотели вместе съездить к морю, и вот они здесь и сейчас. Но никому не весело. Только горечь слез, которая собралась комом в горле. Легкие отказываются работать, и Рихард кашляет. Он сжимает свитер, и на глазах появляются слезы. Они катятся вниз по щеке, и Ларс их сцеловывает. Круспе на вкус, как океан. Безграничный, тихий, но и бушующий в этот же момент. И холодный. Он скоро растворится в этой гуще и никогда уже не улыбнется, ни для Риделя, ни для дочери, ни для друзей. Они пытаются говорить, но шум волн все заглушает, а ветер неприятно бьет в лицо. Недалеко есть специальные лавочки, для наблюдателей, но они хотят быть ближе к воде. Быть ближе друг к другу.  — Я не хочу, чтобы ты меня оставлял, — Олли слегка наклоняется, чтобы их глаза были на одном уровне, — я не хочу видеть то, как ты больше не дышишь и не моргаешь. — Мы не можем выбрать дату своей смерти, так же как и рождения. Мы не можем сделать так, чтобы всемогущественный бог сохранил нашу любовь и жизни, — он берет руку возлюбленного в свою, — но мы можем насладиться друг другом сейчас. В последний раз. — Ты еще увидишь завтрашний день, не говори так, — они не могут держать долго зрительный контакт, и Ларс обнимает мужчину, утыкаясь носом ему в шею, — ты еще закуришь эти чертовы сигареты, когда я буду делать тебе чай. Ты еще вдохнешь аромат любимых духов. Ты еще прочтешь заново «Девочку со спичками». — Конечно, но сейчас мы вернемся в наш номер, вытрем слезы, и будем думать о будущем, в котором мы с тобой будем счастливы и беспечны. Да, Олли? — Цвен чувствует кивок, — а сейчас мы пойдем, а то туман сгущается. В номере горел камин, а, напротив, на диване, сидел Ридель. Он поглаживал непослушные волосы возлюбленного, который мирно сопел у него на коленях. За окном начал идти снег. Дрова размеренно потрескивают, сгорая в объятьях пламени. Рихард резко поворачивается, смотря вперед. На его серо-голубых глазах слезы, а рука тянется к родному лицу. — Поцелуй меня, Оливер, — он начинает кашлять, а от этого задыхаться, — поцелуй меня. В последний раз. — Не говори ерунды, — Ридель целует, целует, как в последний раз. Как в первый раз. Слезы капают и попадают прямо в глаза, которые уже не моргают, — боже. Не молчи. А в ответ звенящая тишина. Вечная подруга смерти.