Ром

Отмечать победу или поражение становится этакой традицией в нашей сумасшедшей гильдии. Похоже, здесь важен только повод, а плохой или хороший – уже не важно, главное чтобы выпить! Но я прекрасно понимаю: Большие волшебные игры оказались не праздным развлечением, а выпивка ненадолго, но все-таки помогает расслабиться, сбросить напряжение и забыть ужасы дня. Только сегодня после боев я решил отправиться сразу в гостиницу. Уж больно напряженным выдался день. Да и не думаю, что организм, потрепанный утренней «болезнью Саламандра» удержит в себе крепкий напиток. К тому же на мелкую я не мог спокойно смотреть. Это ж надо, ввязалась в бардак, устроенный Миражанной! В купальниках ей, понимаешь, щегольнуть захотелось… Ишь ты! Со злости я пнул бутылку, которая прокатилась по мостовой, ударилась о какой-то камень и разбилась, рассыпавшись на крупные осколки. - Эй, Гажил, - откуда-то появился Лилейный и полетел на уровне моего плеча, внимательно всматриваясь в лицо. На своего иксида я даже не взглянул, выискивая, на чем бы еще сорвать злость и раздражение. Но как назло не было ни камней, ни бутылок, ни чего-то еще. В идеале хорошую б драку сейчас… С Саламандром… - Да что с тобой? – крылатый кошак завис прямо перед лицом, да еще и лапки свои на груди сложил. А взгляд-то какой хмурый… - Ну, чего тебе? – нехотя я взглянул на него. Мрачно и нелюдимо. - Из-за Леви? Я промолчал. К чему спрашивать, если он и так все знает. Уверен, что он и о сегодняшнем поцелуе в курсе. Вот только советов от моего иксида сегодня слушать не хотелось. - Подумаешь покрасовалась в купальнике, она ведь там не одна была, - кот полетел рядом. – Странно, что ты отказался стать ее «женихом», когда… - продолжал Лилейный, но я грубо его перебил: - Заткнись, - голос неожиданно для меня самого оказался хриплым и низким. – Я хочу побыть один. Лилейный не стал возражать. Он лишь бросил понимающий взгляд да отстал, отправившись потом по своим делам. Я в полном одиночестве и без происшествий дошел до «Медовой кости», поднялся в нашу общую комнату и завалился на кровать, как всегда закинув ноги в ботинках на спинку. Еще с того дня, как мы отправились на остров «Небесного волка» я ощущал какую-то привязанность к этой девчонке. Вызываясь в ее напарник, я прежде всего хотел искупить вину за содеянное, но незаметно для себя проникся чувствами. Я гнал их, уверял себя, что это лишь биологические реакции организма, что скоро это пройдет. Но ничего не прошло, и я смирился. А потом, когда началась вся эта заварушка с «Сердцем чернокнижия» и появлением Акнологии, стало не до сентиментальностей. Невинный экзамен на получение звания Старшего волшебника превратился в нешуточную борьбу за жизнь. Потрепало нас всех. И если б не божественно вмешательство основательницы гильдии Мёбиуса, не стояли б мы тут и не боролись. А я никогда так и не поцеловал бы мелкую… Но после возвращения я стал больше проводить времени с ней. Можно сказать, правда с большой натяжкой, что мы стали встречаться: я встречал ее с библиотеки, где она нередко засиживалась допоздна, пару раз помог в архиве, передвигал мебель в комнате, когда ей вздумалось устроить перестановку, и даже один раз ночевал, вернувшись поздно ночью с какого-то задания. А сейчас я понял, что без мелкой жить уже не смогу и, пожалуй, по окончании Больших волшебных игр признаюсь ей, как советовал Лилейный. Держать все в себе уже нет сил, а ее напарнички бесят как никогда. Нет, я точно признаюсь ей и поставлю этого жирдяя и рыжего на место. Пусть знают, что Леви моя и только моя и нечего покушаться на мою женщину! Я довольно ухмыльнулся, представляя, как впечатываю этих двоих в стену. Я прям даже слышал хруст сломанных носов и стоны. Ги-хи. Упиваясь воображаемым боем, я незаметно для себя заснул. Вот только передо мной стояла окровавленная рожа рыжего, а в следующее мгновение уже окутывает всепоглощающая тьма. Что-то опустилось на кровать. Чуть скрипнули неновые пружины матраца, а тело мгновенно среагировало. Незваный гость оказался придавленным к кровати, а острое лезвие – преобразованная рука – приставлено к шее. «Пришелец» тоненько пискнул. Синее волосы, хрупкое тело. Мелкая. Я тут же отпрыгнул от нее. Меня прошиб холодный пот. Я едва не прикончил мелкую… - Л-леви, - прохрипел я, присаживаясь обратно на кровать. – Прости… - с глазами полными страхом, я посмотрел на нее, а потом внимательно обследовал взглядом на предмет ранений от моей руки. Но все было в порядке и я, с облегчением выдохнув, крепко прижал к себе. Сердце все еще бешено колотилось в груди. - Г-гажил, - руки с тонкими запястьями уперлись мне в грудь и попытались оттолкнуть, но куда там мелкой тягаться со мной. Я чуть ослабил хватку, но из объятий не выпустил. В комнате кроме нас никого не было. - Почему ты не пришел в «Солнце»? – она бросила попытки вырваться, расслабилась и подняла на меня свои ореховые глаза. Я наклонился и коротко коснулся ее макушки. Она пахла собой, своими напарничками, баром, в котором заседала, и… алкоголем. Я нахмурился: - Ты пила? – вопрос ее я напрочь проигнорировал. Меня больше заботило количество выпитого. Уж кто-кто, а мелкая ничего крепче кваса не пила, а тут… - Чуть-чуть, - смущенно призналась она и покраснела. Или румянец уже был на ее щеках? Я только сильнее сдвинул брови: - Сколько? - Что «сколько»? – не поняла мелкая и недоуменно воззрилась на меня. - Сколько ты выпила? – получилось резче, чем я ожидал. Мелкая вздрогнула и тихо пролепетала: - Бутылка. - Вина? - Рома, - совсем тихо пролепетала девчонка, а я тихо зарычал. Докатились! Мелкая начала пить! Только такого мне еще и не хватало. А ведь умная, читает столько… Без лишних слов я взвалил ее на плечо и, не обращая внимания на бурные протесты «жертвы» и ее маленькие кулачки, весьма ощутимо лупящие по спине, отправился в ее комнату. Надеюсь это ее первая доза алкоголя и после «бурной» ночи она навсегда заречется прикасаться к столь крепким напиткам. Уже на подходе к комнате она выдохлась и перестала бить меня, смирившись с ее участью. К счастью дверь не заперта и с удара ноги она резко распахнулась, громко ударившись о стену. Прозрачные занавески из-за образовавшегося сквозняка всколыхнулись, но тут же опали, как только я запер дверь. Мелкую я бесцеремонно сбросил на кровать, за что заслужил гневный взгляд с ее стороны. Пусть дуется, обижается, проклинает и ненавидит, но наутро еще спасибо скажет. - Ложись спать, мелкая, - я устроился на широком подоконнике, сложил руки на груди и отвернулся от нее, устремив свой взгляд на луну, заливающую город своим блеклым призрачным светом. - Я не «мелкая»! - взбеленилась она. – И спать я не хочу! – взрослый человек, которому, если б не остров «Небесного волка», было б уже за двадцать, но ведет себя как маленький ребенок. Нет, алкоголь ей явно не на пользу. - Или ты ляжешь сама, или я привяжу тебя к кровати, - красные глаза вперились в ореховые. Не знаю что, но что-то ей в моем выражении лица не понравилось, и она-таки решила покориться, тихонько прошептав «ладно». Раздался тихий звук расстегиваемой молнии, потом зашуршало одеяло, тело опустилось на кровать, и воцарилась относительная тишина. Еще несколько минут она ворочалась, подыскивая оптимальную позу для сна, но потом успокоилась и затихла. А я все сидел на подоконнике и смотрел на луну, ожидая первые признаки «скорой смерти». И они проявились, правда, не так быстро как надеялся. Я успел задремать, но стоило мне заслышать шум спускаемого бочка, как я тут же проснулся, слез с насиженного места, потянулся, разминая затекшие мышцы, и отправился к маленькому экспериментатору с алкоголем. Мелкая сидела на кафельном полу, сложила руки на краю «белого друга» и уткнулась в них лбом, тяжело дыша. На меня она даже не посмотрела. Мученически застонав, она схватилась за живот, и содержимое желудка покинуло ее тело. Пока ее тошнило, я заботливо держал волосы. И молчал. - Г-гажил… - простонала мелкая, когда приступ отступил, и она снова уткнулась в сложенные руки. Тело покрылось испариной. – Гажил, я умираю… - выдавила Леви, а потом ее в очередной раз вывернуло наизнанку. Все чем я мог помочь – придерживать ее волосы, пока организм не сжалится над ней. Последний приступ, потом она какое-то время посидела, ожидая нового рвотного позыва, но, удостоверившись, что все минуло, медленно поднялась и подошла к раковине. - Спасибо, - ее голос был слаб. – Мне лучше, - добавила она, включая воду. Я кивнул и покинул ванную. За окном уже занимался рассвет, и первые пташки завели свои трели. Зевнув, я устроился на кровати, а спустя пять минут вышла мелкая и почти без сил рухнула на кровать. Я притянул ее к себе, обнял, набросил одеяло и прикрыл глаза. Спать оставалось не больше двух часов, но эта безумная ночь на столько нас утомила, что мы заснули мгновенно, и звон будильника встретили со стонами и проклятиями. Начинался очередной день Больших волшебных игр…