В вопросах любви нельзя врать

      Зимнее солнце уже заглядывало в окно, отблески синих прохладных лучей падали на глаза Новосельцева. Он приподнялся на кровати и осмотрел комнату, где не наблюдалось его любимой. На кухне едва слышно звякнула посуда, и мужчина улыбнулся. — Доброе утро! — сказал он, подходя к Людмиле. — Доброе! — слегка встревоженно ответила она. — Всё в порядке? — Нет, то есть да… — А конкретнее? — Ну я не успела приготовить завтрак… — наигрывала обиду Калугина, надувая губы. — Действительно… Грустно, — игриво произнес Анатолий и поцеловал женщину в щёку. — Я быстро! Посиди пока… и почитай мне стихи, — улыбнулась Людмила. — Чьи? — уточнил Новосельцев. — У меня ещё есть пара любимых сонетов. Да? — ДА! — Тогда так: «Люблю, — но реже говорю об этом, Люблю нежней, — но не для многих глаз. Торгует чувством тот, что перед светом Всю душу выставляет напоказ. Тебя встречал я песней, как приветом, Когда любовь нова была для нас. Так соловей гремит в полночный час Весной, но флейту забывает летом. Ночь не лишится прелести своей, Когда его умолкнут излиянья. Но музыка, звуча со всех ветвей, Обычной став, теряет обаянье. И я умолк подобно соловью: Свое пропел и больше не пою» — А может всё-таки попоёшь? — залилась смехом женщина. — Так сразу? С утра петь начнем? — поддержал ноту мужчина. — Мне сегодня на работу ещё ехать…       Калугина резко повернулась: — Как? Зачем на работу? — Отчёты же надо доделать, товарищ директор! — притворно серьёзно произнес Новосельцев. — Знаешь, сколько там их? — Правда? Неужели я могла столько работы поручить? — Оля сказала, что это «подсознательно» … — Оля? Ты ей жаловался, да? — Людмила обняла за шею сидящего на табурете мужчину и присела к нему на колени. — Конечно… Больше же некому было… — и он как-то по-детски прижался к женщине. — Тогда поедем вместе… — она взъерошила волосы любимому и задумалась. — Сама себя загрузила работой…       Анатолий рассмеялся.

***

— Хотела распределить работу между всеми сотрудниками, чтобы легче прошёл этот этап… И что в итоге? — сетовала на саму себя Калугина, заканчивая работу над отчетами. — Это Ваш первый промах, товарищ директор! — Ну ещё пошути… — Ты просто очень голодная и уставшая. — Ты прав… Но зато мы всё сделали, и теперь совершенно свободны. — Сегодня Я тебя буду ужином угощать. Пойдём, недалеко есть очень уютное местечко. … — Тебе здесь нравится? — поинтересовался Новосельцев, когда они уже сидели за столиком. — Да. Мне сейчас так хорошо… — Не хочешь потанцевать с таким неуклюжим партнером, как я? — Ой, Толь, я же помню, что ты талантливый танцор, — засмеялась Людмила. — Но я очень хочу…       Мужчина бережно прижал к себе любимую за талию, и они стали плавно двигаться в такт музыке. — Что дальше? — Калугина подняла волнительный взор. — Ну… Мы с тобой закончим танец и, вероятно, съедим ужин. — Я не про это… Как нам жить дальше? — Счастливо? — Посмотрим… — Может быть завтра вместе пойдем за детьми к Ксане и маме? — Да что ты?! Зачем? — Боишься? — Нет. То есть… да. А если я им не понравлюсь? — Вот и «посмотрим»… — Анатолия рассмешило предположение женщины.