В сверкающем свете зари

      На этот раз Тенья просыпается уже утром, когда его будильник, стоя на прикроватном столике, продолжает настойчиво пищать. Он молча нащупывает его и зарывается лицом в подушку ещё на несколько минут. Его стальной самоконтроль не даёт ему заснуть снова, но одеяла слишком тёплые, и не будет ничего страшного в том, чтобы полежать под ними ещё пару минут. Он чувствует сильный запах лака для волос, несмотря на то, что лежит, уткнувшись носом в подушку, и слышит радостное гудение справа. Тенья решает, что ему пора вставать, несмотря на то, что он всё ещё чувствует себя уставшим. Зрелище, встречающее его, когда он надевает очки на нос, заставляет улыбнуться.       Аояма, скрестив ноги, сидит перед высоким зеркалом в окружении кейсов для макияжа и других косметических средств. Он уже надел свои школьные брюки и пару чёрных носков, но пиджак, рубашка и галстук всё ещё висят на углу зеркала. — Утра, — бормочет ещё сонный Тенья. — Ты принёс всё это с собой вчера вечером? — Конечно, — говорит Аояма, улыбаясь ему в зеркало, пока Иида медленно садится и откидывает одеяло.       Аояма как раз работает над глазами, и на ресницах его левого глаза находится только тушь, из-за чего он выглядит немного забавно. Тем не менее, он уже достаточно хорош, для того, чтобы взволновать Тенью, который не может удержаться от того, чтобы не поцеловать его в макушку, проходя через комнату. — Осторожнее с волосами! — взвизгивает Аояма, игриво толкая Тенью. — Я только что с ними закончил!       Действительно, бигуди исчезли, сменившись привычными пушистыми и блестящими волнами. Если говорить по секрету, Тенье нравится, когда волосы Аоямы не подвергаются всем этим косметическим процессам, когда он только принял душ, и они ещё влажные и мягкие, потому что именно тогда Ииде разрешается их трогать. Без лака они на ощупь как шёлк, но если бы Тенья попытался зарыться пальцами в них прямо сейчас, то почувствовал бы какие они липкие, похрустывающие и неподатливые из-за того количества лака, который Аояма использовал. Тенья не хочет, чтобы на его пальцах остался глянец, а ещё он не хочет расстраивать своего парня, поэтому он просто проходит мимо него к раковине.       Он умывается и чистит зубы ровно две с половиной минуты, параллельно делая приседания. Его убеждения заключаются в том, что каждое мгновение, которое можно чем-то занять, должно быть использовано для тренировки мышц. Последние несколько движений вызывают приятное жжение в бёдрах и ягодицах, и он глубоко вздыхает, кладя щётку обратно в кружку.       Он находит в шкафу чистую рубашку и натягивает её вместе с брюками и носками. — Как долго ты не спишь? — спрашивает Тенья, заканчивая завязывать узел на галстуке. — Почти час, — рассеянно говорит Аояма, протягивая руку к маленькой баночке, стоящей у края зеркала. Тенья понятия не имеет, для чего нужна и половина вещей, которые он наносит на лицо и волосы, но по крайней мере результат всегда выглядит прекрасно. Он подходит к Аояме и садится позади, прижимая парня к груди. Он оставляет поцелуй на его затылке, здороваясь, а затем кладёт подбородок на чужое плечо. — Привет, — Аояма улыбается, встречаясь с ним взглядом в зеркале, — Пришёл полюбоваться моей красотой? — Да, — признается Тенья и с интересом следит за движениями Аоямы, наблюдая, как тот намазывает блеск на губы. Он светло-розовый, немного блестящий и находится в крошечной баночке в форме клубники. Аояма кладет её на стол и берёт другую. Она немного больше, но более плоская, содержащая что-то блестящее и порошкообразное.       Аояма оглядывается вокруг в поисках чего-то, пока не замечает маленький тюбик, который лежит в нескольких футах слева от него. — Тенья, передай, пожалуйста, — невинно просит он, и то как Юга произносит его имя, кажется Ииде таким очаровательным, что тот даже не препирается, хотя Аояма явно мог бы дотянуться до него сам. Ну, по крайней мере, он просит достаточно вежливо и мягко.       Иида протягивает руку, чтобы взять его, замечает его металлический блеск и текст на иностранном языке, написанный витиеватым шрифтом, значение которого он не понимает. — Для чего это нужно? — спрашивает он, передавая тюбик Аояме. — Это глиттер, — объясняет парень, выдавливая немного на крошечную кисточку.       Растерянное лицо Теньи в отражении зеркала заставляет его рассмеяться, и он объясняет, что принцип работы немного схож с клеем, за исключением того, что глиттер не вреден для кожи и он просто помогает блеску оставаться на ней. Он осторожно прикладывает тюбик к уголкам глаз, а затем выдавливает немного голубовато-белых искрящихся блёсток. В результате его глубокие голубые глаза обрамлены и подчёркнуты красивым мерцанием.       Выглядит немного менее эффектно, чем то, что Тенья привык видеть на нём, но это всё равно выглядит прекрасно. — Достаточно блестяще, как думаешь? — спрашивает Аояма, наклоняя голову и глядя на себя с разных сторон, — Хотелось бы нанести побольше, но эта чёртова униформа такая скучная, что излишек макияжа начинает казаться смешным. — Мне нравится, — говорит Тенья и жестом обводит лицо Аоямы, подчёркивая его слова и надеясь, что подбирает правильные. — Ты очарователен.       Аояма отвечает, надув губы: — Мне хочется больше блеска.       Упоминание о блеске заставляет Тенью вспомнить прошлое воскресенье. Он не любит слишком часто ходить по магазинам, но на этот раз ему нужна была новая пара обуви, и воспользовавшись случаем, Аояма потащил его на главную улицу, усеянную всевозможными магазинами и бутиками.       Обычно он ходит по магазинам за одеждой и косметикой с некоторыми из девушек в их классе, но парень утверждает, что Тенья забавный компаньон, когда дело касается вещей, о которых он не знает, и в которых очаровательно путается. Прогулка наполовину превратилась в свидание, и они пообедали в милом маленьком кафе, разделяя кусочек торта с одной тарелки, что было довольно романтично. Аояма держал Тенью за руку, пока они шли по залитым лучами солнца улицам, сияющих достаточно ярко для них двоих.       Быть на публике рядом с Аоямой всегда немного обескураживающе, потому что любому в радиусе ста ярдов становится ясно, что они пара. И некоторые люди, в особенности пожилые, часто одаривают их пренебрежительными взглядами.       Хотя в прошлое воскресенье всё было немного по-другому: Аояма был одет в такое множество оборок и бантов и накрашен так сильно, что некоторые люди, вероятно, ошибочно приняли его за девушку, из-за чего таких взглядов становилось всё меньше. Дело не в том, что Тенье стыдно, нет. В их отношениях не было ничего плохого или неправильного, и ему нравится, что Аояма часто выглядит женственнее, чем все девушки их класса вместе взятые.       Ему нравится, что Аояма одевается и ведёт себя как принцесса, ему нравится его сладкий, персиковый аромат, который, как он знает, появляется из крошечной розовой стеклянной бутылочки. Он восхищается тем, что работая с таким количеством цветов, шиммера и блеска, Аояма может превратить своё лицо в сногсшибательное произведение искусства. И больше всего он обожает, как, несмотря на всё это, Аояма все ещё абсолютно, несомненно и бесспорно парень. Он достаточно храбр для того, чтобы быть в каком-то смысле уникальным в том, что он делает.       Тенья убирает руки с бёдер Аоямы и позволяет им скользить вверх по обнажённой коже. Аояма стройный и миниатюрный даже по сравнению с Теньей, но это не отменяет того факта, что его тело достаточно натренировано.       Иида видит очертание его пресса и появляющееся напряжение, когда он начинает поглаживать его, нежно щекоча. Аояма смеётся и пытается выбраться из объятий Теньи. — Эй, прекрати! Если я заплачу от смеха, то получается, что вся работа была проделана зря, — он похрюкивает, пытаясь отстранить руки Теньи подальше от своей кожи. Но увы, Иида сильнее, в добавок ему нравится слышать, как смеётся Аояма, едва переводя дыхание. — Ты ведёшь себя так, как будто ты весь такой правильный и дисциплинированный, но на самом деле ты настоящий монстр, — фыркает Аояма.       Тенья кивает головой. Конечно, он уважает правила и традиции, и у него есть моральные принципы, но это не значит, что он не может немного повеселиться и поозорничать. — Прости, — бормочет он, утыкаясь в плечо Аоямы, и перестает его мучить.       Вместо этого он протягивает руки к поясу, охватывающему живот Аоямы, и нажимает кнопки, необходимые для открытия сложного механизма, фиксирующего его на месте. Пояс падает, и Тенья пальцами проводит по обнажённой коже – нежно и восхищённо.       Кожа в этом месте светлее, чем на других участках тела, потому что Аояма не снимает ремень даже на пляжу или в бассейне. Разве что делает это только когда идёт в душ. — Если ты продолжишь щекотать меня, я могу случайно выстрелить лазером в зеркало, из-за чего он отскочит. Есть вероятность быть поджаренными, — жалуется Аояма, на самом деле тая от прикосновений.       Тенья кивает и мурлычет что-то в знак согласия. Он перестаёт дразнить своего парня, теперь он просто хочет трогать и смотреть. «Больше никто не видел его таким», — думает Тенья, лаская живот Аоямы.       Можно было думать, что ремень натирает, но кожа без исключения безупречна и мягка. Аояма снова начинает ёрзать, но уже не потому, что ему щекотно или неудобно. Его голубые глаза прикованы к зеркалу, он слегка приоткрывает губы, смотря на них двоих в отражении. Тенья подмечает, что они хорошо смотрятся вместе. Аояма выглядит изящно, и утреннее солнце, светящее в окно, заставляет его светлые волосы светиться ещё более ярким золотым сиянием. Это создаёт интересный контраст с чёрными волосами Теньи. И почему-то тот факт, что Теня полностью одет, в то время как на Аояме только брюки, делает всю картину немного неприличной. Руки Теньи, находящиеся на обнажённой груди и животе Аоямы, чуть темнее по сравнению с сияющей бледностью парня.       Тенья скользит руками вверх, поглаживая и сжимая небольшие розовые соски Аоямы. Он стонет и закусывает губу. Красивый румянец окрашивает его щёки, и Тенья одаривает его коварной короткой улыбкой. Глаза Аоямы следят за его руками, дыхание учащается, и он снова извивается в объятиях Теньи, на этот раз как будто нарочно трётся задницей о его пах. — Тенья, прекрати, — жалуется Аояма, совсем не убедительно, — Мы должны успеть спуститься к завтраку. На остальное времени нет… — Не переоцениваешь ли ты свою выдержку? — Тенья ухмыляется, жестом указывая на его школьные брюки и на грудь Аоямы, отчаянно вздымающуюся вместе с его хриплым дыханием. — Ты такой злой, — сетует Аояма, но тянется назад и просовывает руку между ними, расстегивая ремень Теньи. — Может… Мы возьмем что-нибудь из кафетерия и поедим, пока бежим в класс.       Аояма думает об этом с очаровательной хмуростью на лице, как будто готовится к какому-то неприятному опыту, которого просто невозможно избежать. Однако его руки тянутся к собственным ремням, и они с красноречивым рвением снова застегивают широкий, белый, чтобы защитить их от любых всплесков, которые могут вырваться, пока он… он отвлёкся. Юга продолжает и отстегивает более тонкий ремень на брюках. Они обмениваются улыбками в отражении зеркала, и Тенья прижимается губами к шее Аоямы, теперь уже для более долгих поцелуев, более страстных, более сладких. У них предостаточно времени для множества приятных вещей.