***
Зал был огромным. Всё вокруг было выполнено в красно-золотых тонах, висели картины, стоящие явно не меньше нескольких миллионов, статуи и вазы с цветами. Как же всё-таки богатые люди любят выпендриваться. Сережа стоял у одной из колонн, всё также не отрывая взгляд от экрана телефона, в другой руке был бокал с шампанским, к которому миллионер приложился лишь раз; он изредка поднимал взгляд, только когда с ним здоровались, он кивал и здоровался в ответ. Олег стоял чуть позади него, держа руки за спиной, внимательно следя за небольшими группами людей, одетых в самые дорогие новинки вечерних костюмов, за туда-сюда бегающими официантами и легким шагом идущих светских дам. Иногда, глядя на всех них, Волков задавался вопросом: «Каким образом двое мальчишек, выращенных в детском доме, сейчас стоят тут?». Иногда Волку кажется, что Серёжа превзошёл сам себя. — Не думаю, что, когда ты говорил, что вырастешь и станешь богатым и знаменитым, ты хотел быть на всех этих тупых светских балах, — шепчет Олег на ухо своему «боссу». Сережа тихо прыскает в кулак и поворачивается к другу с вымученной улыбкой. Ему сложно быть здесь, это факт. — Ненавижу толпы людей, — говорит он, — давай отойдем куда-нибудь, где их, — он обводит взглядом присутствующих, — будет меньше. И смотрит на Олега, глазами умоляя найти это место «где поменьше». Олег, уже готовый предложить отойти, закрывает рот и возвращается на место, чуть позади Разумовского, когда видит приближающуюся девушку с ярко-красными волосами. — Здравствуйте, — слишком энергично говорит она, на что Сережа лишь кивает, а на лице его всё та же вымученная улыбка. Олег чуть отворачивается, смотря в сторону, пытаясь скрыть ухмылку — такой Сережа до ужаса нелепый и смешной. — Меня зовут Юля Пчёлкина, я журналист, — продолжает она, — я бы хотела договориться с вами об интервью, где хотела бы узнать побольше о вашем проекте с детским домом, — на этой её фразе Серёжа будто оживает, тема детских домов для него всегда была особенной. — Да-да, конечно, я посмотрю в расписании… — Разумовский говорит, тихо, запинаясь. — Позвоните… — вздох, — напишите мне на почту, она указана на моей страничке, и мы обо всём договоримся. Юлия расплывается в улыбке. А после просит совместную фотографию. — Ты как на фотке в выпускном альбоме, расслабься, — шутит Олег, когда девушка отходит. Серёжа бросает на него злобный взгляд: — Нашёл, что вспомнить, блин, — и потирает переносицу. — Давай отойдём в уборную, ещё чуть-чуть и я сойду с ума. А после сразу направляется в сторону туалетов, оставляя бокал с шампанским на каком-то столике. Олег идёт за ним.***
Разумовский плещет воду в лицо, пытаясь таким образом освежиться — от того, чтобы засунуть всю голову под струю холодной воды, его останавливает разве что чудо. Наконец он закрывает кран, и Олег подаёт ему бумажное полотенце, которое Сережа буквально вырывает из рук, и начинает вытирать лицо. В уборной никого нет, и это хорошо, потому что Сереже нужен отдых, ему нужны пустое пространство и каплю одиночества — Волков не в счёт. — Как же они меня достали, — начинает миллионер. — Ходят с этими фальшивыми улыбками, всё, что им нужно лишь узнать и пустить побольше сплетен и пообсуждать чью-то личную жизнь. Он замолкает на секунду, внимательно смотря на своё отражение в зеркале: — Сжечь бы тут всё к чертям. Олег поднимает на него усталый взгляд, Разумовский ловит его почти мгновенно, а после набирает воздух полной грудью, и резко выдыхает, закрывая глаза. А после происходит то, чего Волков не ожидал, о чём даже подумать не мог. Серёжа подходит к нему, обнимает за шею, прижимаясь ближе, и шепчет ему на ухо, чуть проходясь щекой по колючей бороде: — Может, отвлечёшь меня? К таким быстрым переменам в настроении невозможно привыкнуть, из-за чего Олег слишком резко и даже грубо сжимает талию миллионера. — Прям так не терпится? — отвечает он также шёпотом, не отрывая взгляд от двери, чтобы если вдруг кто зайдёт успеть оттолкнуть Сережу от себя. — Я сейчас закажу такси, и поедем до- — Нет. Вот так просто и легко обрывает Серёжа, а после тянет за собой в кабинку, попутно прошептав: — Хочу тебя прямо сейчас и прямо здесь. Крышу срывает моментально, по-другому невозможно, не когда Серёжа говорит таким тоном, так сексуально, буквально умоляя. С диким грохотом Олег захлопывает дверцу кабинки туалета, закрывая на замок. Сейчас уже плевать на всё, на возможность, что кто-то зайдёт, на некие нормы и правила — с Разумовским они просто забываются. Сейчас важно лишь сжать в грубой хватке его талию, сжать до побелевших костяшек, и притянуть к себе, накрыв его губы своими. Серёжа отвечает мгновенно, прижимаясь ближе, и стонет Олегу в рот. Конец всему, конец всего. Обратного пути уже нет. Страсть захватывает их необычайной силой, сейчас единственное, на что они способны, это утопать друг в друге, отдаваясь без остатка. Разум хватается за руки, шею, плечи, пытаясь удержать равновесие, ведь по-другому нельзя, потому что Олег целует чуть грубо, сминая его губы. Серёжа отрывается от него, хватая воздух большими глотками, пытаясь отдышаться, и вновь теряет весь воздух, когда Олег, резко разворачивает его, прижимаясь к нему со спины, и, расстегнув верхние пуговицы рубашки, начинает целовать его шею. Его руки блуждают по телу, задевая соски через ткань, а после ложатся на пах, мягко потирая, заставляя Серёжу застонать в ладонь. — Ты и вправду хочешь здесь и сейчас? — шепчет он на ухо, отрываясь от шеи. — Ты ведь такой громкий, а что если кто-то зайдёт? Я уже представляю заголовки «Гения, миллионера и филантропа, Сергея Разумовского, трахает его же телохранитель». Не застонать от этого нереально, и Сережа лишь скулит в ладонь, пытаясь быть тише, но с таким Олегом это слишком сложно. Но он хочет, желает его, и вместо слов, просто потирается задницей о стояк телохранителя. У уха раздаётся животный рык, а пуговица на штанах чуть ли не рвётся, тихо вжикает молния, а Разумовский чуть не кричит, когда чужая рука проводит по члену, его спасает лишь Олег, второй рукой закрывающий его рот. От переполняющих эмоций хочется разрыдаться, но всё, на что сейчас способен Серёжа, лишь откинуть голову на чужое плечо, продолжая стонать в ладонь, закрывающую рот. — Я же говорю, ты слишком громкий, — шепчет ему Олег, — а я хочу, чтобы таким ты был лишь для меня. — Буду, буду, — как в бреду отвечает Серёжа, избавившись от ладони. — Прошу, Олежа, умоляю, я хочу тебя, всего, полностью. И кусает нижнюю губу, прокусывая до крови, потому что сдерживаться так сложно, потому что в любой момент может кто-то зайти. — Всего? — усмехается Волков, — Но у нас нет ни смазки, ни презервативов. Ты же понимаешь, что будет больно? — Да-да-да! — кричит в ответ Серёжа, и Олег еле успевает закрыть ему рот, чтобы заглушить его крики и стоны. Но, когда руки босса тянутся к его брюкам, пытаясь найти пуговицу, и наконец снять их, наступает конец всему. Телохранитель, внезапно для Сергея, толкает его, и он теперь упирается руками в стену, а ногу устраивает на крышке унитаза. Почти сразу после чужие пальцы оказываются возле его губ, и Сережа открывает рот, вбирая два пальца полностью, облизывает с таким рвением, проходясь языком по фалангам, на это Олег лишь рычит ему в ухо и резко срывает его брюки вниз вместе с боксерами. Сзади вжикает молния, а пальцы пропадают изо рта, но возвращается ладонь, у Олега она всегда была в мозолях и ссадинах, и сейчас ощущать это губами невероятно. Аккуратно приставляет ко входу один, медленно вводя, разминая, слыша тихий, но рваный вздох Серёжи. Почти сразу следом идёт второй, ведь они только с утра занимались сексом и задний проход более-менее податлив, растягивая чуть больше, ища внутри ту самую заветную точку. Волков разводит пальцы в стороны, на манер ножниц, пытаясь растянуть парня так, чтобы уменьшить количество боли. Добавляет третий, и Разум уже откровенно стонет, благо рука заглушает его. — Всё хорошо? — спрашивает Олег, убирая руку и начиная медленно надрачивать Серёже. — Да-а-а… — тихо стонет тот, насаживаясь на пальцы, — Олежа, прошу тебя, пожалуйста, давай уже. И Олег слушается, вставляет аккуратно головку, а после входит полностью. Несмотря на растяжку, Серёжа всё же прикрикнул, заглушенный чужой рукой, острая боль полоснула быстрой вспышкой, но так же быстро утихла, впоследствии превращаясь в тупую. Волков даёт ему время, чтобы тот привык, но почти сразу, через несколько секунд, Серёжа дёргается, прося таким образом двигаться. И если поначалу Олег планировал делать всё медленно и аккуратно, то сейчас всё забывается, и он начинает двигаться рвано и быстро. А Разумовский и не против, он лишь подмахивает бедрами, стонет в руку и пытается удержать равновесие, хватаясь за стену. Волков рычит ему в шею, прикусывая у сгиба, и ведёт себя как самый настоящий зверь. И от этого становится лишь хуже, возбуждение накрывает более острой волной, и Серёжа хочет потянуться к своему члену, но любое движение может стать потерей равновесия, и потому тот лишь стонет в ладонь. На одном из толчков Разум застонал так, как никогда до этого: громко и резко, мгновенно задохнувшись. Олег реакцию принял, и продолжил входить под этим углом, теперь целясь точно в простату, заставляя своего босса стонать так громко, как тот только может. Ладонь уже не помогает, и если сейчас кто-то зайдёт, то точно услышит их, но это лишь заводит. — И даже с моей ладонью, закрывающей твой рот, ты слишком громкий, — говорит Олег, после чего затыкает Серёжу поцелуем, кладя руку на его член, начиная дрочить в такт своим толчкам. Разумовского хватает ненадолго, и Волков чувствует, как тот сжимается на его члене готовый ещё чуть-чуть и кончить. К сожалению, сейчас кончить в него нельзя, и Олег аккуратно выходит, продолжая дрочить Серёже, выцеловывая его шею. Миллионер кончает с криком, разбившемся о прикушенную ладонь. А после утыкается головой в прохладный кафель, пытаясь остудиться. Получается так себе. Олег отрывает туалетную бумагу, вытирая руку от спермы и кидает в мусорное ведро, никак не ожидая, что Сережа резко развернётся и упадет на колени. Не успев даже среагировать, Олег рычит, когда Сережа вбирает член полностью в рот, а после выпускает его изо рта, причмокнув. — Ты же кончишь мне в рот, Олежа? Сергей Разумовский — чёртов манипулятор, он улыбается хитро, проводит языком от основания до головки, вновь вбирая в рот. И Олег, не выдерживая, хватает Разумовского за волосы, притягивая ближе. Ему хватает пары толчков, чтобы кончить. Серёжа глотает, напоследок облизывая его член, собирая всё до последней капли. А после резко встаёт и быстренько застёгивает его брюки. Сколько бы Олег не был знаком с Сергеем, он никогда не поймёт, как в нём уживаются эта сексуальность и развязность с жуткой социофобией.