Темные твари, и сорваны планки нам,
Если нас спросят, чего мы хотели бы,
Мы бы взлетели.
***
Элизабет ненавидит то самое ощущение, которое сжирает её душу, словно заплутавший ходячий свою добычу, при одном только взгляде на Троя. Эл, кажется, даже не дышит, когда нерадивый братец появляется в поле её зрения. Трой Отто — это неизлечимый диагноз. Она больна им, но не хочет и думать о том, как бы избавиться от недуга. Ей до ужаса хорошо. И, конечно, более, чем понятно, что это всё аморально и неправильно. К счастью, мораль канула в бездну ещё тогда, когда первые мертвецы восстали против живых. Впрочем, чего уж таить, Бетти плюнула на чёртову мораль слишком давно «до» всего этого кошмара наяву. В их прошлых реалиях явно не было нормой пускать слюни по собственному брату, но чего уж там — прошлое в прошлом. Принимай новую реальность, дорогая, в которой можно творить всё, на что способен твой больной мозг. Элизабет нервно одёргивает себя, когда брат устало садится рядом на крыльце и треплет её по волосам. Такого Троя подловить практически невозможно. Такого Троя видит только его семья. — Джейк снова завёл свою шарманку о том, что в тебе слишком много жестокости? — младший Отто язвительно хмыкает на сестринские слова и оставляет вопрос без ответа, завидев вдалеке Мэдисон. — Ты смотришь на эту новенькую Кларк, словно верная собачонка. Иногда кажется, что если она скажет тебе спрыгнуть с крыши, то ты пойдёшь и спрыгнешь. — А ты что же, сестрёнка, ревнуешь? — Эл невольно ловит на себе заинтересованный взгляд Троя. Он смотрит на неё… словно на любопытную зверушку. Вот же чёрт, снова спалилась. Трой сканирует сестрёнку своим фирменным взглядом, от которого девушке действительно становится не по себе. Эл опускает глаза на уже блестящий до рези в глазах пистолет и с ещё большим остервенением продолжает дрожащими руками начищать оружие. Он точно обо всём знает. Трой сейчас нагло стебётся над её чувствами, словно нашёл себе новую игру. Мозг орёт громкой сиреной о всеобщих правилах общества, которого уже нет. Эл думает, что если нет общества, то и общепризнанные правила тоже давно скорчились в муках — значит, сейчас можно всё. Джейк чувствует себя так, словно застал нечто интимное, когда появляется на пороге их общего дома. Он часто себя так ощущает рядом с этими двумя. Лиззи вскидывается было, чтобы оставить братьев наедине, но старший отчего-то тормозит сестру одной только вымученной улыбкой. Она не прочь бы сбежать подальше от Троя, но останавливается ради Джея. Иногда им всем полезно побыть обычной семьёй, даже если эта самая семья давно такой не является на самом деле. Да и нормальными ни она, ни Трой, ни даже всегда правильный Джейк никогда не были. Это общепризнанный факт. — Ты же знаешь, что я люблю тебя, Элли? — чуть улыбнувшись, хотя этот оскал едва ли можно назвать улыбкой, говорит Трой, но затем вспоминает про сидящего на лестнице Джейка и поспешно исправляется, словно боится быть пойманным. — Ну, то есть я хотел сказать, что мы с Джеем очень тебя любим. Джейк мысленно закатывает глаза, наблюдая за игрой брата с сестрой в «кошки-мышки», но не подаёт вида, что обо всём догадывается. Воистину, неужели эти двое думают, что никто ничего не замечает? — Разумеется, старший брат, — утвердительно кивая, отвечает Элли, оставив, наконец, в покое несчастный ствол. Джейк успевает уловить в словах сестрёнки вселенское отчаяние, а в братском «люблю» от Троя совершенно другой контекст. Идиоты. Кажется, примерно то же самое он сказал Алисии всего несколько минут назад. Старший Отто еле удерживает в себе нервный смешок, конечно, ведь именно этого им всем не хватало плюсом к другим проблемам — границы уже стёрты или что? Трою смешно оттого, что Эл действительно думает, что он ничего не подозревает. Конечно, в нормальном мире, очевидно, сестру останавливали какие-то правила, но сейчас правил нет, чем Трой здорово так пользуется. Этот мир давно прогнил насквозь. В постапокалипсисе просто нет никаких границ, которых пытается придерживаться Лиззи. К малышке Лиз сам он чувствует всё то же самое — идентично чувство в чувство. Интересно, когда же она сама это поймёт? Трой чуть было не лишается руки, упустив из виду ходячего, но тут же исправляется, обрубая тому голову одним чётко выверенным движением. Хочется наорать на самого же себя: — Это охота, придурок, неужели именно сейчас так необходимо думать о ваших с Эл непростых отношениях?! Трой думает о сестре двадцать четыре на семь, и это уже больше походит на какую-то больную манию или… зависимость. Конечно, сам Трой никогда не принимал наркотики, но он вдоволь наслушался и того, как Ник описывал это состояние — кайф и ломка. Что ж, кажется, у него полный комплект. Зависеть от собственной сестрёнки далеко не норма. Даже в этом постапокалиптическом кошмаре подобное ужасает, но он же никогда не был нормальным. Сама Лиззи, кстати, тоже никогда не была близка к нормальности, а всего лишь срослась с привычной маской. Троя ведёт от одного только запаха сестры, такого домашнего и родного, что у него просто срывает все шатающиеся тормоза. Хочется просто ей обладать. К стене, пройтись по тонкой шее губами, заклеймить. В нём просыпается просто настоящее животное рядом с Лиззи. С Лиззи, которая смотрит верно и преданно, словно верная собака. С Лиззи, которая убьёт любого за него. — Как тебе то, во что Джейк превратил наш дом после смерти отца? — Эл подпрыгивает на месте, опрокидывая на себя кружку с чаем, и шипит рассерженной кошкой, а Трой внимательно наблюдает за ощетинившейся сестрёнкой с порога. Да, определённо, такая версия Эл ему нравится намного больше, чем правильная девочка, выдрессированная Джеремайей и Джейком. — О чём ты, чёрт побери, Трой? — нервно протирая со стола разлившуюся жидкость, переспрашивает Бетти. Конечно, она лишь прикидывается дурочкой, ведь не хочет поднимать больную для всех тему. Слабость в их мире может лишить буквально всего. — Оглянись, Эл! — шипит Отто, выходя из себя, а затем хватает сестру за руку так, что на бледном девичьем запястье наверняка останется огромный синяк. Элизабет не сопротивляется, когда Трой тащит её на улицу. Не сопротивляется и тогда, когда тот орёт что-то о том, как всё рухнуло в одночасье, размахивая руками в разные стороны ранчо. Она просто знает, что Трой никогда не причинит ей вреда. Лиззи, если честно, никуда не упало это самое ранчо, но видеть Троя таким сломанным и разбитым та ещё пытка. — Да что за дерьмо с тобой творится, Эл?! Хуже выглядят только ходячие! Правильность оседает горьким привкусом на языке. Да гори оно всё синим пламенем! Элизабет дёргает старшего брата на себя и остервенело впивается в его губы бешеным поцелуем. Они оба всегда были дефектными. Мир давно скатился в бездну, а потому пора бы и им уже этот мир догнать. Привыкнуть к безнаказанности. Привыкнуть к аморальности. В конце концов, почему убивать направо и налево стало нормой, а это не сможет? Лиззи вздыхает полной грудью впервые за столько лет, когда понимает, что Трой отвечает на её отчаянный поцелуй с точно таким же безумием. Её демоны уютно обустраиваются в Аду брата — давно пора. — Ты и есть это самое «дерьмо», Трой. Я не знаю, когда это началось. Просто в один момент мне показалось, что так должно быть всегда. Показалось, что в этом нет ничего страшного, — Эл утыкается в воротник чужой футболки, и облегчение накатывает на девушку огромной волной. Она смело заявляет всему оставшемуся человечеству, чтобы оно шло к чертям. Им хорошо вместе и в этом уж точно нет ничего неправильного. Трой окидывает взглядом сначала всё ранчо, а затем переводит его на сжавшуюся Лиззи в собственных руках и смеётся с надрывом. Эл подхватывает его нервный смех, как продолжение собственного. Дожили. Трой сильнее сжимает в объятиях сестру, подмечая то, что все люди куда-то внезапно делись. По домам, наверное, разбежались, как только Уокер со своими индейцами начали здесь хозяйничать. Трой стискивает зубы, когда видит приближающуюся к их дому «делегацию» во главе с Мэдисон и тем самым Уокером. Элизабет сжимает братскую руку в надежде остановить, но в глазах того уже загорается огонёк азарта. «Был бы здесь Джейк», — чуть было мелькает в её голове мысль, но тут же обрывается. Джейк бы ничего не смог сделать. Эл смотрит умоляюще и шепчет жалобное: «пожалуйста». Понимает, что если понадобится, то сама расстреляет этих приблудных, если так сможет остановить брата. Она не готова сейчас потерять его, но… …готова упасть перед Троем на колени, чтобы образумить и остановить. Всё это на него не действовало никогда. Не подействует и сейчас. Жаль, что она точно так же, как и Джейк, ничего не сможет сейчас сделать. Она без Троя никто — просто жалкая тень себя прежней. Джейк понимает, конечно, что всегда спокойная Лиз за него; за их ублюдка брата убьёт без раздумий. Такое невозможно не заметить. У них с Троем взаимная тяга друг к другу, которую так просто не оборвать. Так что, да, Джейк понимает и то, что братец обязательно вернётся на ранчо, когда его выгонят. Он без Эл никуда не уйдёт. Трой уничтожит любого, кто помешает ему забрать Элизабет с собой. Мэдисон что-то высказывает недовольно, но Джейку до неё сейчас нет дела. Он всегда всё разгребал за Троем и Элизабет. В конце концов, они всегда будут его семьёй. — Оставьте его сейчас в покое, — твёрдо чеканит старший Отто, оглядываясь на вымученного Троя и бледную Лиззи на крыльце их обстрелянного дома, а рядом с ними отчего-то сидит точно такой же бледный, как Лиз, Ник, — и её тоже. Позже решим всё. Эл умещается с Троем плечом к плечу. Её волосы сдувает брату в лицо, но Трой лишь устало утыкается сестре в затылок. Находит её ладонь и переплетает со своей. Это обыденное действие выглядит и ощущается намного честнее, чем все слова мира о любви. И Джейк замечает, что Элли не выпускает из крепкой хватки простенький пистолет, словно ждёт, что ещё кто-то посмеет пойти против Троя в момент его слабости. Ник ничего не говорит, а просто встаёт и отходит к своей семье. Элизабет выдавливает улыбку в его сторону и мысленно благодарит за понимание. Конечно, ведь она ещё не знает о том, что именно он и убил её отца. Трой решает, что она точно не должна этого знать. Лиззи оглядывается на подошедшего Джейка, ощущая себя третьей лишней в компании братьев, а затем запоздало подрывается было уйти, но Трой собственнически перехватывает сестру поперёк талии и тянет обратно к себе. Плевать, что скажут жители ранчо. Плевать, что подумает вездесущий праведник Джейк. Им стоило давным-давно признать, что (вы)жить друг без друга просто нереально. — Я не смогу без тебя, — шепчет Эл, пытаясь достучаться до Троя. Если он умрёт, то и ей не жить; если его прогонят, то и она уйдёт следом. Джейк хочет что-то сказать, но прерывается со вздохом. Хорошо, пусть так. Трой сильнее прижимает к себе сестру, пытаясь успокоить, и обещает самому себе, что их никто и ничто не разлучит. Они, чёрт побери, единое целое. Так всегда было.