Ненависть, рожденная в огне.

      ...В небе догорало закатное зарево. Раскаленное докрасна, медно-золотое солнце, стремительно исчезало за черными зубцами мрачных гор, вздымавшихся до самого горизонта. Вырастая вдоль границ Дарсении подобно непреступной крепостной стене, они надежно оберегали покой этой маленькой страны. Спеша подарить ее землям тепло своих последних лучей, дневное светило заливало кроваво-красным светом Вальдшер. Город уютно расположившийся у самого подножья гор и уступами спускавшийся к поблескивающей серебристой ленте глубокой полноводной реке. Из-за этого пожар, полыхавший на улицах Вальдшера, казался еще ярче.       Столица Дарсении, основанная сотни лет назад, еще во времена когда Святая Церковь только зарождалась, была охвачена огнем. Тонула в бушующем море пламени. Голодные рыжие и багровые языки облизывали зубчатые стены рушащихся особняков и острые шпили старинных церквей; пожирали лавки купцов и дома горожан. Пожар был таким сильным и всеобъемлющим, что его сполохи озаряли темнеющие небеса, окрашивая редкие перистые облака в алый, багряный и пурпурный цвета. Столбы черного дыма клубились над Вальдшером подобно грозовым тучам, пропитывая прохладный вечерний воздух невыносимо-едким запахом гари.       Огонь не добрался пока лишь до неприступной крепости, расположенной на утесе на другой стороне реки. Вырисовывавшаяся на фоне огненного заката постройка выглядела слегка неуклюжей и квадратной, с четырьмя сторожевыми башенками по углам и громоздким за´мком посредине. В его пропорциях чувствовалась тяжеловесность потемневшего от времени дикого серого камня, из которого он был сложен. Все его линии были нарочито прямыми и резкими; ни одно скругленного окна ни одной изогнутой формы. Смотровые площадки и галереи защищали массивные крепостные зубцы. Замок имел три яруса и возвышающуюся по центру башню.       На ее вершине, среди зубцов наблюдательной площадке стоял высокий молодой мужчина. Его облачение и осанка говорили о знатном происхождении и высоком положении в армии. Стройная, элегантная фигура была затянута в черную лакированную броню, в поверхности которой дробились всполохи бесновавшегося за рекой пожара. Из-под блестящего нагрудного панциря, состоявшего из пригнанных друг к другу деталей, виднелась черная шелковая рубашка. Широко изогнутые железки наплечников и накинутая поверх них алая королевская мантия, сколотая на груди золотой цепью, заставляли его плечи казаться еще шире. Обветренное, загорелое лицо мужчины, обрамленные густыми черными волосами, спадавшими до лопаток, покрывала трехдневная щетина, которая весьма ему шла. Густые брови сошлись к переносице, твердые губы были поджаты в гримасе страдания, в глазах застыла трагическая печаль и горечь несбывшихся надежд. Но вот что странно: глаза мужчины имели разный цвет! Левый обладал красивым темно-синим цветом, как ночное небо в погожую летнюю ночь; а правый – ярко-желтым и светился, разгоняя вечерний сумрак золотистым пламенем.       Велад, правитель Драсвении и один из владельцев Ока Айона. Дьявольски элегантный персонаж, овеянный ореолом страха, романтики и трагической судьбы. Рожденный в знатной и почитаемой королевской семье Велад должен был привести страну к процветанию и светлому будущему. На деле же он погрузил ее в огонь.       Резкий порыв ветра принес с другой стороны реки удушливую вонь и пепел. Задохнувшись, Велад отступил на шаг и со злости ударил рукой по холодным камням стены. Боевая перчатка, скрепленная с наручем кожаным ремешком надежно защитила его руку. Металл проскрежетал по базальтовой пластине, высекая искры.       Прикрыв лицо складкой плаща Велад вернулся на прежнее место и, перегнувшись через край, посмотрел вниз. Зарево пожара отражалось в спокойной воде реки, делая ее красной как кровь. Длинный и массивный мост, на другом конце которого располагался горящий город, быстро заполнялся людьми. Озлобленные, ослепленные гневом миряне несли с собой факелы и всевозможные предметы, которые можно было использовать как оружие: вилы, косы, топоры. Инструменты, которые в более мирные времена использовались чтобы строить жилища и возделывать землю этой ночью должны были послужить гораздо более жестокой цели. Разрушению.       Люди двигались сквозь охваченный огнем вечер, словно ослепленная кровью стая диких животных. Казалось, их глаза отражают свет полыхающего вокруг, но на деле в них пылала самая настоящая ненависть. Подобно приливной волне, сметающей все на своем пути, разбушевавшаяся чернь уже пронеслась через город, громя поместья богачей и лавки купцов, поджигая церковные приходы и резиденции чиновников.       Теперь они ломились к крепости. Шестерка бравых мужчина тащила огромное бревно, обвязанное веревками. Импровизированный таран. Преодолев тридцать метров по лишенному ограждений мосту, они размахнулись и нанесли первый удар. Дерево крепостных ворот затрещало, но выдержало и не поддалось. Кто-то из мирян завизжал и начал выкрикивать оскорбления, бранные слова и проклятья в адрес тирана.       Велад горько усмехнулся, почувствовав, что гнев и жажда мщения сменяется безразличной усталостью. Единственное, что еще хоть немного интересовало его, это извечный вопрос: почему? «Почему они это делают? Разве им плохо жилось при мне? Разве я был плохим правителем? – размышлял Велад, практически не обращая внимания на треск ворот внизу – Нет! Просто мне пришлось править в поистине тяжелые времена!».       Это было правдой. Чтобы справиться хаосом, в который медленно но верно погружалась Драсвения, Веладу пришлось применять поистине жестокие меры, что дало немело поводов для нелицеприятных слухов и обвинений в колдовстве. И все было бы ничего, если бы юная любовница короля косвенно не подтверждала эти слухи. Ее экстравагантный вид и поведение дали ей славу ведьмы, ненавидимой и избегаемой всеми.       Так семена страха упали в благодатную почву суеверной Драсвении и дали обильные всходы. Пассия короля приводила простых людей, среди которых издревле царили всякие предрассудки, в состояние суеверного ужаса. Количество сторонников Велада резко сократилось. Никто не хотел, чтобы королевством правила ведьма. Так, окутанный темным клубком зловещих историй король остался один против своих же сограждан.       А в моменты страха жители Драсвении умели сплачиваться, чтобы сообща мстить за обиды. Не важно реальные они, или мнимые. Начались восстания. Города вспыхивали один за другим и вот уже вся страна превратилась в поле битвы между бунтовщиками и немногочисленными приверженцами опального короля.       Внимание короля привлекла шумиха. Один из подстрекателей неожиданно вышел вперед. Полы его коричневого плаща развевались, позволяя рассмотреть облегченный кожаный доспех. Из-под низко надвинутого капюшона выбивались длинные волосы. Развернувшись к людям он выхватил из ножен короткий меч:       — Вы все знаете правду! Король Велад продал свою душу дьяволу! Он больше не человек, а чернокнижник, колдун, мерзкий еретик! В своей башне он совершает черные магические ритуалы и общается с духами зла! Взгляните на него! Взгляните на его сатанинский глаз, что пылает в ночи словно адский карбункул.       На мосту раздались испуганные восклицания. Велад мрачно усмехнулся, представляя какой ужас вызвали слова человека в коричневой накидке у плутающих в дебрях заблуждений и древнейших суеверий смердов.       — Не забывайте этого! Он должен заплатить за свои грехи! Толпа загудела, требуя перейти к действиям.       — Смерть! Смерть пособнику дьявола! – визгливые крики зазвучали с новой силой, а мужчины принялись с удвоенной энергией таранить бревном ворота, за которыми возвышалась старая крепость, насчитывавшая сотни лет и сумевшая пережить немало осад. Но в эту ночь ей суждено было пасть. И король это понимал.       «Скоро ворота крепости поддадутся, ну а уж со входной дверью такой мороки не будет. И тогда опьяненная кровь чернь ворвется сюда». – мысли короля текли вяло. Он все больше и больше поддавался апатии.       — Ну почему? Почему люди так ненавидят друг друга?! – в отчаянии вскричал Велад, прикрывая глаза и стискивая руку в кулак – Почему продолжают убивать друг друга? Его суровое лицо нахмурилось еще сильнее. В уголках плотно сжатых губ залегли страдальческие складки. Признак тяжелой, трагической судьбы.       — Почему из сердец ушла любовь?! – он нашел в себе силы открыть глаза и посмотреть на страшный пожар в отдалении. Правый глаз зажегся изнутри желтым огнем, проницая дымную темень, позволяя разглядеть окровавленные тела зверски растерзанных стражников – Почему сердца, что верили, останавливаются?       — Таковы уж люди, Велад – прозвучал сзади тихий и спокойный голосок. Он не слышал как она подошла. Был слишком увлечен, наблюдая, как столица его страны гибнет в огне разгорающейся гражданской войны.       — Ужасно. – король тяжело склонил голову, нехотя признавая ее правоту – Мне больно. Я не могу больше смотреть на этот ужасный мир! Сознавая, насколько глупо сейчас выглядит, Велад закрыл лицо рукой, пытаясь хоть как-то отгородиться от разворачивающегося за стенами крепости огненного кошмара.       Раздался тихий шорох платья. Она неслышно приблизилась, преодолев разделявшие их метры и обняла его, прижавшись к его могучему плечу. Руки обвили его торс, лаская нагрудник так, словно это было живое тело.       — Лизелотта… – почувствовав поддержку,Велад убрал руку от лица и посмотрел на свою спутницу. Она была настолько маленькой, что даже не доставала ему до плеча и выглядывала откуда-то из-под мышки. Ее хрупкую, как у девочки-подростка, фигуру облекало шелестящее на ночном ветру черное платье с круглыми наплечниками, длинными рукавами и множеством фиолетовых вставок. Жесткий корсет стягивал и без того болезненно тонкую талию, поддерживая маленькую грудь. Юбка состоявшая из нескольких слоев ткани, газового кружева и фиолетовой бахромы, была разделена на два лепестка и открывала тонкие стройные ноги. На правой красовалась фиолетовая подвязка. Хрупкие плечи красавицы так же были обнажены, а тонкую шейку стягивала горжетка, украшенная фиолетовым бантом. Ее еще по-детски красивое лицо с чистой белой кожей и огромными фосфоретически-зелеными глазами обрамляли длинные, спускающиеся ниже поясницы пепельно-серые волосы, стянутые на макушке бархатно-черным обручем с пышными фиолетовыми оборочками.       С виду Лизелотта казалась маленькой и хрупкой, но Велад знал, сколь обманчиво это первое впечатление. Ибо в эту ночь рядом с ним на балконе замка стояла знаменитая Вавилонская Ведьма. Его любовница, подруга и самый доверенный советник. Без ее помощи он не достиг бы и половины того, что сейчас гибло в огне.       Конечно же, каким-то краешком сознания мужчина понимал, что привычка Лизелотты к вызывающему пренебрежению общественными нормами поведения и вопиюще-неосмотрительное применение черных заклинаний, дали его слугам не мало пищи для сплетен и перетолков. Но он гнал эти мысли прочь, запретив себе думать в этом направлении. К тому же, стоило пепельноволосой красавице сказать: « Я всегда буду с тобой и поэтому все будет хорошо» как он тут же забывал обо всех ее раздражавших привычках.       Поймав себя на том, что любуется красотой Лизелотты Велад понял, что ей все-таки удалось отвлечь и приободрить его. Даже когда все рушилось она продолжала оставаться его опорой и он был благодарен ей за это.       — Пожалуйста, не страдай так – попросила Лизелотта, накрывая его закованную в черную сталь руку, лежавшую на зубце крепостной стены своими бледными, почти детскими ладошками, выпроставшимися из широких рукавов. Вымученно улыбнувшись, он положил сверху свободную руку и чуть сжал ее тонкие пальчики.       В это время самодельный таран еще раз ударил по воротам и упрямый металл старых петель поддался. Послышался сначала робкий ропот, а потом громкие возгласы восхищения. И тут толпа, изрядно вымотанная атакой, словно обрела второе дыхание и ворвалась во внутренний двор. Скрывавший свое лицо человек в коричневой накидке продолжал науськивать и поторапливать горожан, не давая им ни секунды отдыха.       Вскоре на пустынном и голом дворе крепости уже разгоралось пламя: кто-то принес с собой масло.       — Этот мир… лучше бы он был уничтожен! – едва сдерживая гнев, сквозь зубы процедил Велад.       — Да, верно… нам он больше не нужен, – высвободив маленькую ручку, Лизелотта провела ей по плечу мужчины, собирая алую ткань в маленький кулачок. – Пока у меня есть ты, мне ничего больше не нужно.       Пламя внизу добралось до складов и резко взметнулось вверх. Полыхнуло так ярко, что парочке пришлось отступить от края башни. Где-то внизу раздался грохот – это взрывались бочки с порохом, рушились колонны и деревянные балки. Огонь принялся стремительно пожирать перекрытия крепости. Его завихрения уже перехлестывали через зубцы, а черный дым накрыл Велада и Лизелотту густым удушливым облаком.       На секунду в глазах девочки-ведьмы отразилось полыхающее за стенами пламя, но она быстро отвернулась и посмотрела на мужчину снизу вверх, обшаривая его лицо голодным взглядом. Бледные щечки разрумянились Лизелотта бросила на своего короля лукавый взгляд и доверчиво прижалась к его груди. Свет пожара померк вокруг них, словно на крепость опустилась тьма. Тонкие струйки зеленоватого, фосфоресцирующего дыма начали подниматься из щелей между каменными плитами пола, кольцами опутывая стоявшую парочку. Сливаясь в единое полупрозрачное полотнище. Яркими полосами в нем проступали потоки светящейся энергии, начавшие спирально закручиваться, формируя бледно-зеленый конусообразный вихрь, из которого тут же сформировалась сфера, поднявшаяся в темное небо сквозь клубы дыми и подсвеченные заревом облака.       Если бы кто-то из повстанцев выглянул вверх, они непременно увидели бы облако зеленоватого свечения, взлетевшее с вершины одной из смотровых башен крепости. Словно вихрь бледно-зеленых огней, свивающихся в спирали, колтыхаясь, поднимался в ночное небо, удаляясь от Вальдшера. А самые чуткие даже могли предположить, что в скором времени от этой маленькой искры разгорится темное пламя ненависти, готовое поглотить весь мир…