В голове совсем незнакомые мне мысли

 Караван невольников шёл уже неделю по джунглям и равнинам Африки. Казалось, ни конца, ни края нет этим дебрям. Дик с Мэделин по прежнему брели в самом конце колонны. Если Дик Сэнд ещё как нибудь переносил этот переход, то силы Мэдди были на исходе. Рано утром, на заре, когда весь караван просыпался и отправлялся в путь, Мэделин физически не могла встать на ноги. Дик пытался как угодно поддержать Мэдди, и это, хоть и не сильно, но помогало. С каждым днём становилось всё сложнее идти. Силы были на исходе. А как сложно было смотреть на бедных невольников. Как хавильдары били бичами негров. Их тело было всё в ранах и царапинах. Они были утомлены больше всего. Ночь с пятого на шестое мая. Караван остановился на ночь у огромного дерева с раскидистыми ветвями. Но что-то всё-таки пошло не так. На колонию, исподтишка напали крокодилы. Мэделин повернула голову в ту сторону, откуда доносились крики и вопли. Крокодилы напали на начало каравана, до хвоста они не успели добраться. Через несколько секунд Дик спросил: – Как ты так спокойно реагируешь на это? – Я просто не удивлена ничем, – сказала Мэдди с необычайно спокойным лицом, – даже если начнётся какой-либо апокалипсис, я буду не удивлена. Я уже готова ко всему. – Но ведь там Том и остальные, неужели ты совсем не переживешь? – Кто сказал, что я не переживаю? Как ты прячешь свои слабости в себе, так и я прячу. Вдруг в кустах напротив что-то зашерудело. С лица Мэделин сразу же пропала её хладнокровность. Она обеспокоенно посмотрела на Дика. Дик поднял ладонь, показав Мэдди чтобы она не двигалась. Сэнд уже хотел пойти проверить, но Мэдс его остановила: – Помнишь о чём мы с тобой договаривались? – шёпотом начала Мэделин – Ты должен посвятить меня в свой план, чтобы не было как в тот раз. Дик понял, что от кого, от кого, а вот от Мэделин даже мечтать не стоит открутиться. Он уже хотел было что-то сказать, но в кустах снова послышалось шерудение. Послышался звук, будто бы кто-то пробирается через кусты и вот вот выпрыгнет на тебя. Из-за куста медленно вышел огромный крокодил. Никто не двигался, все молча смотрели на него. Зверь ещё несколько секунд стоял неподвижно, а затем резко кинулся на негра, который сидел в нескольких метрах от Дика. Невольник пытался отбиться палкой и в первый раз ему это удалось. Крокодил немного отошёл назад, отходя от удара он яростно махнул мощным , сильным хвостом в ту сторону, где сидел Дик Сэнд. Хвост зверя прошёлся панцирем по руке юноши, оставляя за собой глубокую царапину. Дик зашипел от боли, хватаясь за руку. Зверь кинулся на мужчину во второй раз. В этот раз негру не повезло. Крокодил вырвал беднягу из колодки. Мужчина завопил от боли. От такого вопля, порою тоже становится больно. Крокодил потащил мужчину за собой в густые джунгли. Мэделин испуганно посмотрела на руку Дика: – Боже... Господи...– повторяла Мэдди – Что делать?.. – Мэделин, всё в порядке, – сквозь зубы процедил Дик. – В смысле, "всё в порядке"?! – в панике поинтересовалась Мэдс, — У него вся рука в крови, а он говори, что всё в порядке! – Почему паникуешь именно ты? Мне только что расцарапали руку, это я должен паниковать, а не ты! – Я паникую, потому что не знаю что делать! Меня жизнь к такому не готовила! Меня поражает твоё спокойствие в этой ситуации! – Как ты прячешь свои слабости в себе, так и я прячу! Ладно, Мэдс, успокойся. Главное не паниковать. – Поздно ты это сказал, я уже паникую! Видно, тут помощи никакой не дождёшься. Так... Мэделин осмотрелась по сторонам. Крокодилы почти закончили свою охоту и собирались утаскивать последнюю добычу. Оставалось только надеяться, что Том и его товарищи не пострадали. Чем можно было спасти рану от инфекций? Да много чем. Та же самая вода или спирт. Но вода, которую давали невольниками для питья была грязной, она бы только причинила вред. Спирта и вовсе не было. Ничего нет ни для промывания ранения, ни для его защиты. В общем, никакой помощи. В любом случае нужно было что-то делать. И нужно что-то быстро сообразить. – Нам вообще ничего не остаётся, – вздохнула Мэделин. – Можно вообще ничего не делать, – предположил Дик, – это сможет и само пройти. – Допустим, но так, – девушка показала на руку юноши, – это оставлять нельзя. – И что ты предлагаешь? – скептически спросил Ричард. – Ну... – Мэдди забегала глазами, – рубашка всё ровно большая на меня... – Что ты имеешь в виду? – недоверчиво посмотрел на неё Дик. Мэделин закатила глаза и взяла нижний край своей рубашки в руки. Она резко дёрнула ткань, но ткань оказалась прочной. Мэдди дёрнула рубашку ещё раз, в этот раз она уже надорвалась. Теперь можно было с лёгкостью оторвать край рубашки, послышался звук отрывающийся ткани. – Ладно, надеюсь, этого хватит – изогнута бровь мисс Халл. – Ты что серьез... Тебе что совсем рубашку не жаль? – насмешливо спросил Сэнд. – Пф, у меня таких ещё десять! – махнула рукой девушка – Давай сюда руку. Мэделин посмотрела пару секунд на руку Дика, а затем принялась бинтовать её. Пока Мэдди заматывала руку юноши белой тканью, Сэнд периодически шипел от боли. На что девушка отвечала ему "Что ты как маленький?", скептическое "Извини" или "Ты мужчина или кто?". Закончив дело, девушка завязала прочный узел из концов ткани. – Всё! – сказала Мэделин разминая пальцы от напряжения. – Откуда у тебя опыт перевязывания ран? – поинтересовался Дик Сэнд. – Поверь, в детстве я была очень неуклюжа и неаккуратна, – улыбнулась Мэдди. – Моё любопытство когда-нибудь меня погубит. – Мне кажется, ты и осталась такой любопытной как в детстве, – улыбнулся Дик. – Может и так – Мэделин опёрлась о дерево, около которого остановился караван – Как думаешь, с миссис Уэлдон всё в порядке? – Я хочу верить в то, что да, с ней, Джеком и всеми остальными всё в порядке – юноша тоже спёрся на дерево – А ведь они так же думают и о нас с тобой... Дик посмотрел на Мэдди, она казалась такой уставшей, что вот, вот заснёт. Девушка глянула на юношу сонными глазами и сказав тихо "Спокойной ночи" закрыла их. Ричард ответил ей тоже самое и попытался уснуть. Через минут десять-пятнадцать Мэделин уже спокойно спала, но Дик не мог заснуть. Его мучали мысли о миссис Уэлдон, о Томе и его товарищах, живы ли они ещё? Есть ли вероятность того, что они в целости и сохранности? Сэнд не знал, но хотел в это верить. В миг, Дик почувствовал что-то на своём плече. Он медленно повернул голову и увидел макушку Мэделин. Она настолько крепко спала, что даже не почувствовала как её голова упала на плечо Дика. То же странное чувство пронзило Дика Сэнда насквозь. Волнистая прядь девушки, выбившаяся из хвоста, упала ей на лицо. Какое-то непреодолимое желание пробудило Дика забрать волосы с лица мисс Халл. Он аккуратно и трепетно, будто бы ничего важнее в его жизни сейчас нет, заправил тёмную прядь Мэдди за ухо. Нет, Ричард мог бы конечно разбудить девушку и сказать, чтобы она легла как нибудь поудобнее, но что-то не давало ему это сделать. И это было совсем не благородность, о нет! Это было что-то другое, более глубокое и значимое. Такое чувство часто описывают в книгах, но немногие могу почувствовать это по-настоящему. Оно дёргает прямо за душу. Ричард читал про это чувство, но чувствовать это ему ещё никогда не приходилось. Да и передать это чернилами на листе пергамента не возможно так, как это по настоящему чувствуется. Оно слишком многогранно, чтобы описывать его в полной мере. С ним можно было легко успокоить сердце и снять груз с души. Через несколько минут Дик Сэнд уже спокойно спал, под действием этого чувства, положив подбородок на голову Мэделин. Им было настолько спокойно вместе, что оба они заснули не беспокоясь о чем-то. А это чувство незаметно становится всё сильнее и сильнее. Наступила ночь десятого мая. Рычание львов и гиен. Вдали пыхтение бегемотов. Вероятно, там озеро или река… Несмотря на усталость, Дик не мог заснуть. Мысли не давали ему покоя. Внезапно, Дику показалось, что кто-то бродит в высокой траве. Наверное, какой-нибудь хищный зверь. Осмелится ли он ворваться в лагерь? Какое-то животное начало пробиратся сквозь камыши. Дик Сэнд аккуратно разбудил Мэделин спящую рядом. Девушка вопросительно посмотрела на Дика, а тот в свою очередь показал в сторону кустов. Мэдди насторожилась. Луны не было. Ночь беспросветно черна. Вот во тьме среди папирусов сверкнули два огонька – это глаза леопарда или гиены. Исчезли, появились снова… Трава шуршит. Зверь бросается на Дика. Он уже было хотел крикнуть, поднять тревогу. К счастью, успел удержаться! Оба не поверили глазам своим... Это же Динго! Динго рядом с ними?! Ричард гладит Динго, а тот от радости не может усидеть на месте, бегает от Мэделин к Дику. Динго вот, вот залает от радости, но нельзя, чтобы его услышали, пусть он незаметно идет следом за караваном, и кто знает, может быть… Динго упорно трется шеей о руки Дика. Он как будто говорит «Ищи! Ищи же!». Мэделин немедля начинает искать что-то в ошейнике Динго вместо Дика. Вдруг, Мэдди что-то нащупывает в ошейнике пса. Это была записка. Но прочесть её в темноте просто неаозможно. Нужно было дождаться дня. Хотелось бы удержать при себе Динго, но славный пес, хотя и лижет Дику руки, как будто рвется прочь. Он понимает, что поручение, данное ему, выполнено. Одним прыжком он бесшумно исчезает в траве. – Господи, упаси его от зубов львов и гиен, – прошептала Мэдди дав записку Дику. Ещё через несколько дней один член экипажа "Пилигрима" всё таки скончался. Упала с рассеченным черепом и старая Нэн... Дик споткнулся на дороге о ее труп. Мэделин испугано посмотрела на юношу, затем на труп старой негритянки и залилась слезами. Ричард подошёл к девушке и обнял её, лишь бы она не плакала. "Боже, сколько же слёз она пролила со времени нашего знакомства..." думал Дик. А ведь они не могут даже похоронить бедную старуху. Из числа тех, кто потерпел крушение на «Пилигриме», ее первую призвал к себе Бог. Бедная, добрая Нэн… Двадцать шестого мая караван прибыл в Казонде. Половина пленников, захваченных в этом набеге, погибла по дороге. Однако работорговцы все же рассчитывали на немалый барыш: спрос на рабов не убывал, и цены на невольничьих рынках Африки повышались. Ангола вела в то время крупную торговлю неграми. Португальские власти в Сан-Паулу-ди-Луанда и Бенгеле ничего не могли поделать, так как караваны невольников стали направлять через внутренние области материка. Бараки на берегу были до отказа набиты черными пленниками. Немногие невольничьи корабли, которым удалось благополучно проскочить мимо крейсеров, стерегущих побережье, не могли забрать весь груз, предназначенный к вывозу в американские владения Испании. Итак, старый Том и его спутники избавились от рогаток, которые они несли в продолжение пяти недель. Бат наконец мог обнять своего отца. Все обменялись рукопожатиями. Но они молчали. О чем им было говорить? Жаловаться, сетовать на судьбу? Бата, Актеона, Остина – сильных молодых людей, привычных к тяжелому физическому труду, – усталость сломить не могла. Но старый Том, измученный лишениями, совершенно выбился из сил. Еще несколько дней пути – и его труп бросили бы на съедение хищным зверям, как был брошен труп бедной Нэн. Всех четверых втолкнули в тесный сарайчик и дверь тотчас же заперли снаружи на замок. Там пленники нашли скудную пищу и, подкрепившись, стали ждать прихода работорговца, которому собирались – без особых надежд – сообщить, что они американские граждане. Дика Сэнда и Мэделин оставили на площади под надзором приставленного к ним хавильдара. Наконец-то они в Казонде! Никто из них не сомневался, что миссис Уэлдон, маленький Джек и кузен Бенедикт давно уже находятся здесь. Они вдвём высматривал их на всех улицах, по которым проходил караван, во всех тембе и на читоке, почти пустой в тот час. Но миссис Уэлдон нигде не было. «Неужели ее не привели в Казонде?  – спрашивал себя Дик. – Где же она в таком случае? Нет, Геркулес не мог ошибиться! И это должно входить в тайные планы Гарриса и Негоро… Однако их тоже не видно…». Что еще мог подумать Дик, раз ни миссис Уэлдон, ни ее похитителей не было видно в городе? Он настолько уверил себя – быть может, напрасно, – что встретит их в Казонде, что теперь, нигде их не видя, был потрясен. Его охватило отчаяние, которого он не мог подавить. Если он не мог употребить свою жизнь на пользу тем, кого любил, то она не была нужна и ему самому, и оставалось только умереть! Но, думая так, Дик ошибался в себе. Под ударами тяжких испытаний мальчик стал взрослым, и его отчаяние было лишь кратковременной данью слабости человеческой натуры. В этот миг раздались звуки фанфар и громкие крики. Дик Сэнд, уныло сидевший на пыльной земле читоки, мгновенно вскочил на ноги. Всякое новое происшествие могло навести его на след тех, кого он искал. Его недавнего уныния как не бывало. Мэделин лишь опёрлась спиной о дерево и стала внимательно наблюдать за действиями что творятся вокруг. – Алвиш! Алвиш! – кричали солдаты и туземцы, толпой валившие на площадь. Наконец-то должен был появиться человек, от которого зависела судьба стольких несчастных. Быть может, Гаррис и Негоро сопровождают его? Дик Сэнд стоял выпрямившись во весь рост и широко раскрыв глаза, ноздри его раздувались. Если эти двое предателей появятся перед ним, пятнадцатилетний моряк твердо и прямо глянет им в лицо. Капитан «Пилигрима» не дрогнет перед бывшим судовым коком! В конце главной улицы показалась китанда – носилки с заплатанным пологом из дешевой выцветшей ткани, обшитой рваной бахромой. Из носилок вылез старый негр. Это был работорговец Жозе-Антониу Алвиш. Несколько слуг следовали за ним с низкими поклонами. Вместе с Алвишем появился его друг Коимбра, сын майора Коимбра из Биене. К большому разочарованию Дика Сэнда, ни Гарриса, ни Негоро в свите Алвиша не казалось. Неужели приходилось оставить надежду встретиться с ними в Казонде? Между тем начальник каравана Ибн-Хамис обменялся рукопожатиями с Алвишем и Коимброй. Они поздравили его с успешным завершением похода. Правда, при вести о гибели половины каравана невольников Алвиш поморщился, но в общем дело было не так уж плохо. Вместе с тем «товаром», который содержался в бараках, у работорговца оставалось достаточно невольников, чтобы удовлетворить спрос внутреннего рынка и обменять их на слоновую кость и медные «ханны» – косые кресты, в форме которых этот металл вывозят в Центральную Африку. Работорговец поблагодарил надсмотрщиков и приказал тотчас же расплатиться с носильщиками. Жозе-Антониу Алвиш и Коимбра говорили на португальско-африканском жаргоне, который вряд ли был бы понятен уроженцу Лиссабона. Поэтому Дик Сэнд и Мэделин совершенно не понимали, о чем говорят между собой эти почтенные «негоцианты». Может быть, о них и о их спутниках, которых с помощью предательства обратили в невольников? Догадка эта превратилась в уверенность, когда по знаку Ибн-Хамиса один из хавильдаров направился к сараю, где были заперты Том, Остин, Бат и Актеон. Почти тут же четверо американцев были подведены к Алвишу. Дик Сэнд осторожно подошел поближе. Он не хотел упустить ни одной подробности этой сцены. Дик не оборачиваясь завёл руку за спину и поманил ею Меэди, которая к слову, была не очень уверена стоит ли это делать. И всё же, девушка подошла немного ближе к Алвишу и неграм. Лицо Жозе-Антониу Алвиша озарилось довольной улыбкой, когда он увидел великолепное сложение и могучие мускулы молодых негров. Несколько дней отдыха и обильная пища должны были восстановить их силы. На Тома он взглянул без всякого интереса: преклонный возраст лишал старого негра всякой ценности. Но за трех остальных на ближайшей ярмарке в Казонде можно было взять хорошую цену. Припомнив те несколько английских слов, которым его научили агенты вроде американца Гарриса, Алвиш, гримасничая, иронически поздравил своих новых невольников с благополучным прибытием. Том понял слова Алвиша: он сделал шаг вперед и, указывая на своих товарищей и на самого себя, сказал: – Мы свободные люди! Мы граждане Соединенных Штатов! Алвиш, несомненно, понял его. Он скривил лицо в веселую улыбку и, кивнув головой, ответил: – Да… да… Американцы! Добро пожаловать!.. Добро пожаловать! – Добро пожаловать, – повторил за ним Коимбра. С этими словами он подошел к Остину и, словно барышник, покупающий на ярмарке лошадь, ощупал его грудь, плечи, бицепсы, а потом попытался раскрыть Остину рот, чтобы посмотреть его зубы. Но в это мгновение сеньор Коимбра получил такой удар кулаком в лицо, какого до него, вероятно, не получал ни один сын майора. Наперсник Алвиша отлетел шагов на десять. Несколько солдат бросились к Остину, и он чуть было не поплатился за свою дерзость. Но Алвиш жестом остановил их. Он от души расхохотался, увидев, что его дорогой друг Коимбра лишился двух из уцелевших у него шести зубов. Жозе-Антониу Алвиш вовсе не хотел, чтобы солдаты попортили его товар. А кроме того, он отличался веселым нравом, и ему давно уже не случалось так посмеяться. Однако он успокоил разъяренного Коимбру, и тот, с трудом поднявшись на ноги, вернулся на свое место возле работорговца и погрозил кулаком отважному Остину. В это время хавильдары подтолкнули к Алвишу Дика Сэнда. А Мэделин, стоявшую немного позади юноши, грубо взяли за запястье и буквально отшвырнули ближе к Алвишу. Работорговец, очевидно, знал, кто эти люди, откуда они сюда попали и каким образом были захвачены в лагере на Кванзе. Он посмотрел на Дика довольно злобно и пробормотал по-английски: – Ага, маленький янки! – Да, янки! – ответил Дик Сэнд. – Что вы собираетесь делать со мной и моими спутниками? – Янки, янки! Маленький янки, – повторил Алвиш переводя взгляд на Мэдди. Он не понял или не захотел понять, о чем его спрашивают. Дик повторил свой вопрос. Видя, что работорговец не собирается отвечать, он обратился к Коимбре, по лицу которого, как ни было оно изуродовано злобой и пьянством, он понял, что это не туземец. Но Коимбра только повторил свой угрожающий жест и не ответил. Тем временем Алвиш оживленно беседовал с Ибн-Хамисом о чем-то, что, по-видимому, имело непосредственное отношение к Дику и его друзьям. Несомненно, их собирались снова разлучить, и кто знает, возможно и Дика с Мэделин попытаются разделить? – Друзья мои, – сказал Дик Сэнд вполголоса, словно разговаривая сам с собой, – слушайте меня. Геркулес прислал мне с Динго записку. Он шел следом за караваном. Гаррис и Негоро увезли миссис Уэлдон, Джека и мистера Бенедикта. Куда? Не знаю. Но может быть, они в Казонде. Терпите, мужайтесь и будьте готовы воспользоваться любым случаем. Да смилостивится над нами Бог! – А Нэн? – спросил старый Том. – Нэн умерла… – грустно сказала Мэдди. – Первая жертва… – уныло пробормотал Том. – И последняя, – с уверенностью ответил Дик Сэнд. – Мы сумеем… В это мгновение чья-то рука легла на плечо юноши, и хорошо знакомый ему голос вкрадчиво произнес: – Ага, если не ошибаюсь, это вы, мой юный друг? Рад вас видеть! Дик Сэнд обернулся. Перед ним стоял Гаррис. К большому удивлению юноши, первой на Гарриса начала "нападать" Мэделин: – Ах ты, гад... – сквозь зубы процедила мисс Халл – Как ты смеешь ещё разговаривать с нами таким дружеским тоном? Гореть тебе в аду, там тебе и место! – Тише, тише, мисс Мэделин – наигранно невинно сказал американец – Будет же только хуже. – А то что? – вскричала Мэдди – Или ты просто сядешь на свою лошадь и ускачешь, трус? На этих словах Гаррис не выдержал, выхватил кинжал из-за пояса и приставил к горлу девушки. Дик Сэнд дёрнулся в их сторону, но хавильдар оттолкнул юношу назад. – К слову – американец начал вести по горлу Мэделин кончиком лезвия, оставляя за собой красный след – Знакомо ли вам это, моя дорогая? Американец достал из кармана жилетки маленький пузырёк с жидкостью в нём: – Это яд под названием Кураре, он заливает лёгкие, и течении тридцати секунд любое живое создание умирает. Помните, мои дорогие друзья, как у вас, мисс, началась так называемая "лихорадка"? Но ведь так африканская лихорадка не проявляется, а значит ваше удушье было связано именно с этим ядом. Я подумал, что будет хорошим решением подсыпать вам в еду этот самый яд. Ведь, от этого я мог получить двойную выгоду: не только некому будет навязывать моему юному другу плохие догадки обо мне, но и ваша смерть, мисс Мэделин, могла бы морально сломать весь экипаж, а особенно капитана Сэнда. Но... Каким-то образом вы выжили и я принял тот факт, что от вас я не избавлюсь. – А меня интересует тот факт, где миссис Уэлдон? – вскричал Дик, наступая на американца, но в этот раз его никто не придержал. – Увы, – ответил Гаррис с деланным огорчением, – несчастная мать! Могла ли она пережить… – Умерла? – крикнул Дик. – А ее сын? – Бедный мальчик, – ответил Гаррис тем же голосом, – мог ли он перенести эти тяжкие испытания… Те, кого Дик любил, умерли! Что ощутил он в эту минуту? Порыв неудержимого гнева, жажду мщения, которую он должен был удовлетворить любой ценой! Дик Сэнд бросился на Гарриса, выхватил у него из рук кинжал, при этом убрав его от горла Мэделин и всадил ему в сердце. – Проклятие! – вскричал Гаррис, падая на землю. Гаррис был мертв. Мэделин вскрикнула, взялась за горло в том месте где его порезал Гаррис и испугано посмотрела на Дика. Дик тоже посмотрел на Мэдди, только с хладнокровием в глазах. Мэделин подбежала к юноше и хотела что-то сказать: – Подожди, – остановил её Дик – я знаю что ты скажешь! Что мне нужно было сказать тебе, и всё такое... – Нет, – ответила Мэделин – ты сделал всё правильно, так или иначе это должен был кто-то сделать. – Покажи, – сказал юноша, аккуратно приподнимая подбородок девушки. – Нет времени, – сказала девушка. Она взяла руку Дика, сняла со своей шеи подвеску и аккуратно положила её в руку юноши. Он сжал подвеску в кулак, показывая, что не намерен её никому отдавать. Тотчас же после их диалога несколько туземцев набросились на юношу и убили бы его, если бы не появился Негоро. По знаку португальца туземцы отпустили Дика, подняли с земли и унесли труп Гарриса. Алвиш и Коимбра требовали немедленной смерти Дика Сэнда, но Негоро тихо сказал им, что они ничего не потеряют, если подождут немного, и хавильдарам было приказано увести юношу и не спускать с него глаз, при этом всё-таки разделить его с Мэделин. Наконец-то Дик Сэнд и Мэдди увидели Негоро – впервые с тех пор, как маленький отряд покинул побережье. Они знали, что этот негодяй – единственный виновник крушения «Пилигрима»! Казалось бы, юный капитан должен был ненавидеть Негоро еще больше, чем его сообщника. Но после того как Дик нанес удар американцу, он не удостоил Негоро ни единым словом. Мэделин и Дика окружили хавильдары. Юноша и девушка всё поняли, их хотят разлучить. Первую схватили Мэдди, а потом Дика. Их резко отдёрнули друг от друга. Дик протянул ещё свободную от пут руку к Мэделин, девушка повторила то же движение. Их пальцы почти коснулись друг друга, но хавильдары убрали свободную руку Мэдди за спину. Дика крепко связали и посадили в тесный сарай без окон – это была темница, куда Алвиш запирал рабов, приговоренных к смерти за бунт или за другие проступки. Здесь Дик был отгорожен глухими стенами от всего мира, но он не сожалел об этом. Мэделин в свою очередь отвели в какое-то здание с двумя этажами. Её подняли на второй этаж и остановили перед какой-то железной дверью на огромном замке, который просто так не сможешь вскрыть. Мэделин как угодно пыталась вырваться из рук хавильдаров, но ничего не получалось. Сзади послышались шаги и через несколько секунд перед девушкой предстал Негоро. Его губы скривились в злобной улыбке. Он сложил руки за спину и немного наклонившись вперёд сказал: – Ну что, мисс Халл? Приятно быть побежденной? Или может быть теперь попадёшь мне стрелой в глаз? Я жду, не дождусь твоей расправы со мной! Нет? Ну ладно... Негоро что-то сказал мимолётом хавильдарам на другом языке и тот же час Мэделин буквально зашвырнули в комнату так, что она проехалась по полу к противоположной стенке. Когда девушка посмотрела на дверь, она уже закрывалась с отвратительным скрипом. Мэдди не сдержавшись крикнула: – Трусливый шакал! – крикнула девушка и кинула свой сапог в железную дверь от злости. Снаружи послышался громкий, злобный и отвратительный смех Негоро. Мэделин села опёршись на стенку и вдруг осознала... Их с Диком разделили, даже они теперь не вместе. Теперь нечем было приукрасить ситуацию. Это было ужасно.