Третий лишний

Месяц пролетел незаметно: в компанию парней прочно влился новенький и тем самым стремительно разбил их странный коллектив, периодически собирающийся в одном и том же клубе Goccio. Алессандро — зачинщик увлекательных бесед, завораживал каждого из присутствующих, никого не оставляя равнодушным. Частенько подхватывал разговор Дино, становясь активным участником. Скуало стал изредка появляться и то подолгу не оставался, исчезал около полуночи, возмущённо сетуя на запланированные миссии и ленивого босса, отлынивающего от непосредственных обязанностей. Мукуро чаще пребывал в окружении Кена и Чикусы. А Занзас с завидной регулярностью начал пропадать у барной стойки с Джессо. Моментами в их уютный уголок вклинивался туманник Вонголы, устраивая междусобойчик на троих. Само собой произошло — они постепенно отгораживались друг от друга. Всё возвращалось на круги своя. Собрания альянса вновь стали невыразительными и необычайно скучными, не вызывая внутри ничего кроме чувства обыденности. Встречи так набили оскомину, что Савада в определённый момент решительно возжелал и вовсе урезать их частоту. Лишь их посиделки не давали скатиться в зияющую дыру безнадёжной повседневности. Однако и здесь судьба распорядилась иначе. Со временем уведомления о новых встречах, а также мимолётные издевательства с локальными обсуждениями и непременно с препирательствами, начали реже проскальзывать в общем чате. И всё чаще Десятый замечал, как пользователь «Х» был не в сети. На комитетах Занзас тоже появлялся нерегулярно, снижая количество походов до катастрофического минимума. Усаживался величественно на своё прежнее место и демонстративно засыпал. Алессандро впоследствии, узнав, что по неосведомлённости случайно занял чужое кресло, открыто извинился перед хмурым брюнетом на собрании. Не получив должного отклика, просто пожал плечами и расположился там, где свободно — поближе к Саваде. По неизвестным причинам варийский босс на дух не переносил новичка, всячески делая вид, что того никогда не существовало. Но не обошлось и без положительных моментов в усложнившейся жизни Тсуны. Сотрудничество с Грассо оказалось не столь ужасающим, как думалось на первый взгляд. Наоборот, сильное напряжение от грызущего ожидания подвоха и непременных проблем, до простого удара в спину на худой конец — всё моментально растаяло предрассветной дымкой. По завершении месяца можно было смело подводить итоги — дела всё-таки пошли на лад. По крайней мере, в арсенале числилось пополнение в союзниках и новое увлечение, пускай и весьма нездоровое, но заставляющее вдохнуть полной грудью и расслабиться — посиделки в клубе. И неважно, что участники разрозненно рассредоточивались по периметру площадки, ведь всё равно приходили и собирались привычной компанией. Казалось бы, жизнь открывала приятные перспективы, порождая заманчивые идеи, и стоило отдаться приятным ощущениям. Пока в один прекрасный вечер всё кардинально не изменилось, переворачиваясь кверху дном. Гиперинтуиция бессовестно молчала. И если Тсуна каким-то невообразимым образом узнал бы заранее о будущих событиях, он бы точно решил не приходить в тот злополучный день в клуб. Уже на входе его внезапно посетила крамольная мысль и, преисполненный нескрываемым удивлением, Тсуна явственно наблюдал у вип столиков странную картину: как ребята снова дружно собрались у большого стола. Музыка нестерпимо долбила по барабанным перепонкам. Однако это не мешало активно переговариваться Мукуро с Занзасом, последний сидел в привычном обмундировании, словно только что экстренно прибыл из штаба. Выделялся среди всех остальных белоснежной рубашкой с расслабленным галстуком и не застёгнутыми верхними пуговицами. Форменный китель его небрежно висел на спинке стула. Туманник Вонголы порывисто жестикулировал, что-то крича в ухо варийскому боссу. А тот сосредоточенно слушал, периодически хмурился и коротко отвечал. И в чём заключалась прелесть обсуждения важных тем в неподобающей обстановке и неподходящем месте? Алессандро нашёлся в одиночестве в центре зала. Как обычно без Савады он не решался присоединиться к коллективу за столом. Приветственно махнув, парень цепко ухватился за руку и ловко утащил Тсуну в толпу людей. Весело выкрикивая фразы с просьбой расслабиться и отдаться всеобщей эйфории. Чуть позже Десятый заподозрил неладное: зрачки у того оказались расширенными, что не внушало доверия. Какую наркотическую дрянь тот успел употребить, японец узнавать не желал, а пробовать — тем более. Потанцевав среди беснующих людских тел исключительно ради приличия и устав от какофонии света прожекторов, Савада хмуро отошёл на несколько шагов. И тут его вероломно вернули обратно на место, заставляя вновь испытывать на себе давление масс, качающихся в такт музыки, и в последний момент ощутить неприкрытое желание Буджардини продемонстрировать все уникальные возможности, чуть ли не имитирующего откровенные двигательно-поступательные движения. Десятый опешил, списывая безудержный натиск весьма непристойного характера на плачевные последствия наркотиков. И решительно вырвавшись на свободу, принялся с трудом продираться сквозь толпу, ища нужный столик. Произошедшее заняло не так много времени, однако на этот раз, привычных гостей не наблюдалось, зато в гордом одиночестве восседал Джессо и задумчиво курил сигарету. Судя по пространственному виду и гулящему взору с поволокой, парень затянулся явно не табаком. Бьякуран, поймав изучающий взгляд на себе, неопределённо махнул рукой и оскалился так, словно вот-вот в сию секунду поработит целый мир. Возможно, в красочных фантазиях отчётливо это и испытывал. А Занзаса нигде не наблюдалось, как, впрочем, и Мукуро. Додумать, куда те могли запропаститься, Тсуне не дали, вдруг кто-то ощутимо схватил за руку и решительно потащил в сторону уборной. В скором времени оказавшись наедине, в дали от громкой музыки и беснующей толпы, Алессандро с полубезумной улыбкой на лице грубо толкнул ничего не понимающего парня к стене. Грузно навалившись сверху и оказавшись в непосредственной близости, попутно опалил разгорячённым дыханием, заставляя Саваду инстинктивно скривиться в отвращении. — Алессандро, очнись! — он воззвал к затуманенному сознанию и упёрся руками в широкие предплечья, отталкивая от себя настойчивого итальянца, потерявшего самоконтроль. По весовой категории Десятый заметно уступал, однако на его стороне превалировала сила наперевес с пламенем Неба. Да чего прибедняться, он вышел победителем в прошлом столкновении с Занзасом… Вспыхнувшее воспоминание жаркой битвы опалило сознание, заставляя на миг замереть, а мысли сдвинуть в иное русло. Неправильное и крайне опасное. — Может, поиграем здесь, Тсуна? — пресекая всяческие попытки выбраться и пользуясь подвернувшимся случаем, Алессандро провёл языком от ключицы по шее, оставляя длинную влажную дорожку, и попутно достал припрятанный пистолет Беретта из-за пазухи. Незамедлительно и чувственно провёл холодной сталью по мокрому следу, прожигая Саваду морозом невыносимо голубых глаз. Хвалёная интуиция молчала и, не чувствуя опасности, Десятый откинул голову, ощущая ленивый интерес к происходящему. Глаза постепенно закрывались, а воспалённый разум заманчиво предложил отдаться пикантному моменту и послать всё к чёрту. Похоже, он действительно спятил, раз особо не возражал присоединиться к ложной игре. Лучше так, чем позволить следовать дальше шальной мысли, что волнующего возбуждения доставил больше краткий отголосок прошлого. — Сыграй лучше со мной, — внезапно донеслось знакомым глубоким голосом, и следом из темноты вынырнула рука с зажатым оружием, прислонив раскалённое дуло к затылку Алессандро. Отблеск света стремительно пробежался по знакомым иксам. Время замерло, однако ожидаемого выстрела не последовало. Тсуна осоловело моргнул, случайно подмечая, что помещение уборной клуба сегодня оказалось выкрашено в тёмный зловещий цвет, когда как обычно было оформлено в светлых тонах. И вскоре иллюзия красочно рассыпалась и, на миг ослепляя белизной стен и ярким светом, явила напротив ухмыляющегося Мукуро и донельзя разгневанного Занзаса. — Упрочнение связей, да, отброс? — язвительно поддел босс Варии, вспомнив некогда произнесённую Савадой фразу, и окатил презрительным взглядом. — Интересные методы… — Это не Алессандро, — сглотнул Тсуна, горящим взором вглядываясь в брюнета, стоящего в невозможной близости. Их разделяло лишь тело молодого Буджардини. — Прекращай дурить, Савада, — впервые Занзас соизволил произнести фамилию. — Этот мусор, — он сильнее надавил дуло в затылок, — выкурил одно интересное изобретение Верде, раскрывающее потаённые истинные желания и потребности, — при этом пошло ухмыльнулся. — Ку-фу-фу! Правда эффект оказался неожиданным даже для нас, — подал голос Мукуро, прекращая быть молчаливым наблюдателем всей пьесы. Десятый повертел в отрицании головой. — Нет, это иллюзия. Занзас грозно рыкнул, а Рокудо оживился, услышанное заставило его спешно приблизиться к застывшему парню. Решительно он взялся за подбородок и грубо развернул к себе лицом, принимаясь критично всматриваться в лицо Алессандро. И после нескольких томительных минут молчания завистливо присвистнул. — А ведь правда! Нагнетающая атмосфера сразу изменилась. Босс Варии раздражённо стиснул зубы и, обречённо закатив глаза, резко перенаправил икс-пушку в висок хранителя Тумана Вонголы, зло цедя: — Объяснишься? Однако всё решил самозванец, сделав последний ход. Вмиг согнувшись в три погибели, он разыграл настоящее представление: упал ничком, хаотично скребя руками шею, начал задыхаться и выпускать белую пену изо рта. Невыносимо бился в болезненных предсмертных конвульсиях. В гробовом молчании они ещё долго наблюдали за корчащимся телом подле ног на светлом кафеле. Вскоре, когда надрывные звуки стихли, Занзас неприязненно поморщился и носком ботинка брезгливо перевернул труп на спину. — Мусор стал мусором? Мукуро хмыкнул, жестом отдавая дань почтения красноречию итальянца, и опустился на корточки. Пощупав пульс у парня, он перевёл тревожный взгляд на собравшихся. — Пациент мёртв. А после бесцеремонно раскрыл челюсть, критично рассматривая ротовую полость и ровный ряд белоснежных зубов. В следующую секунду беззаботная улыбка сползла с его лица. — Капсулы не наблюдаю. Но смерть явно наступила от ядовитого токсина, налицо схожие поражения, — туманник задумчиво продолжил озвучивать неутешительные мысли вслух. Озадаченно несколько раз он оглядел распластавшееся тело, и вдруг его взор застыл. Мукуро вскинул голову и красноречиво посмотрел снизу-вверх на босса Варии. Одновременно в зале возникла необычайная суматоха: оглушительный шум, гам, и кто-то внезапно закричал. Занзас дёрнулся, резко сорвался с места, толчком ноги вышиб дверь, и спешно вышел из уборной, скрываясь среди хаотично мечущейся толпы людей. — Нас обманули, — пояснил иллюзионист, поворачиваясь лицом к остолбеневшему, ничего непонимающему до сих пор, Саваде. События развивались стремительно, и он, окончательно выбитый из колеи, решительно не поспевал за их ходом. Десятый заторможено повернул голову к хлопнувшей двери и, наконец почувствовал, как лёгкий флёр таинственности от разыгранного представления мигом исчез, уступая место ужасной дикой догадке. — Это оказалась подменой, и вместо чудо-травы Верде к нам пришёл сильнодействующий токсин замедленного действия. Совпадение невероятное, учитывая, что Грассо должны были в скором времени доставить схожий яд прямо в руки учёному. Саваде хватило несколько секунд, чтобы сложить воедино простые фрагменты случившегося, где по большей части маячил Джессо с неимоверно одухотворённым лицом, держащий в руках злополучную самокрутку. — А Бьякуран, вдохновившись услышанным результатом, решил опробовать на себе это изобретение, — закончил говорить Мукуро, окончательно подтвердив озарившие страшные предположения. Пока они тут безупречно отыгрывали отведённые роли в чьем-то зверском представлении, время неумолимо действовало против них. Стремглав Тсуна вылетел из уборной и суетливо принялся озираться в поисках знакомых лиц. Однако их столик оказался пуст и, помимо неспешно расходящихся пьяных личностей, никого уже не было в зале. Всеобщее оживлённое обсуждение произошедшего из чужих уст неприятно било по оголённым нервам, ввинчивалось в мечущееся сознание, оседая на глубине едкой массой сумбурных мыслей. Мотнув головой, он побежал к выходу вверх по винтовой лестнице, спешно набирая номер Каваллоне, но тот ответил только после третьего гудка и взволновано произнёс лаконичное: — В больнице Сан-Раффаэле. — Хорошо, — ответил Савада, разорвав связь. Ловко обходя зевак, он выбрался на улицу и незамедлительно сел в ждущий автомобиль. Машина тронулась с места, а Тсуна отстранённо ещё долго смотрел на расплывающийся мир сквозь пассажирское окно. Настолько был погружён в себя, что, выбегая на улицу, вовсе не заметил разбушевавшийся кромешный ливень. А сейчас провожал невидящим взором проворные дождливые ручейки, убегающие по инерции в сторону под воздействием скорости несущегося авто. Успевал ли? Время в пути стремительно пролетело, и Савада, плохо соображая, уже стоял на пороге больницы Сан-Раффаэле. Едва удостоив вниманием позолоченные буквы названия медицинского учреждения, он забежал внутрь, толкая входную дверь. И замер, встречая около стойки регистрации знакомую фигуру. Вульгарно выпятив зад, перегнувшись, чуть ли не полностью ложась на стол, хранитель Солнца Варии беззастенчиво флиртовал с симпатичным медбратом. Десятый устало закатил глаза, попутно подметив время на больших настенных часах в приёмной. С момента происшествия не прошло пятнадцати минут. Ощутив нечто сродни облегчению, он уселся на пустующую скамью и принялся терпеливо ждать. В задумчивости даже не заметил, как задремал и кто-то, очутившись слишком близко, деликатно коснулся его плеча. Тсуна с трудом разлепил тяжёлые веки и почему-то сразу посмотрел вниз, наблюдая протянутый бумажный стаканчик с коричневой мутью растворимого кофе. Следом внимательный взгляд скользнул выше по руке, ловя очертания знакомой чёрной татуировки. — Джессо в реанимации, — произнёс Дино, неодобрительно глянув на Луссурию, продолжавшего фривольно вести диалог с бедным персоналом. Боец, словно почувствовав, обернулся и лишь печально развёл руками в стороны. Впервые целительное пламя Солнца оказалось бессильным перед новым неизвестным токсином, разработанным с использованием пламени посмертной воли, что усложняло в разы выздоровление пациента. — Что за чертовщина такая? — озвучил всеобщую мысль Каваллоне. Савада окинул взором зал ожидания, отмечая отсутствие каких-либо следов варийского начальства. Похоже, Тсуна всё-таки опоздал, к тому времени парень уже покинул больницу, и не успел с ним пересечься. Тихо расположившись в приёмной, они с Каваллоне ещё долго сидели бок о бок и молчали, изредка поглядывая на снующих мимо врачей и периодически вслушиваясь в неутешительные, а порой и в благоприятные прогнозы других пациентов. Причудливое сочетание разнообразных по силе эмоций, сосредоточенных в одном месте: щемящей боли и невыразимого счастья. Ужасно некомфортная обстановка, нагнетающая и изматывающая похлеще любой физической тренировки. После томительного ожидания длиной в несколько часов, наконец к ним подошёл врач с непередаваемым выражением на лице устало известил радостную новость — состояние пациента стабилизировалось. Встретив бурное оживление собравшихся посетителей, принялся попутно рассказывать в красках о деталях операции, как Бьякурана вытаскивали буквально с того света. Савада пытался вникнуть в суть речи, внимательно слушая заковыристые формулировки осложнений и в завершении неутешительный вердикт. Только рассуждения о вещах прямо противоположных неумолимо утягивали, заставляя заглянуть за пределы больничного коридора. И эфемерная вероятность на лучший исход потонула в отвлечённой мысли. «Почему Занзас не дождался?» Закончив говорить и критично посмотрев на каждого, врач неуверенно предложил навестить больного. Медицинский работник прекрасно знал, с кем имел дело. Савада не мог припомнить случая, что когда-либо были позволительны допуски к пациентам в отделе реанимации. Он вопросительно обернулся к Дино, однако тот пожал плечами, а в карих глазах виделось согласие. Ему точно не привыкать навещать друзей в критических состояниях, находясь посреди выбеленных стен. Когда они зашли в одиночную палату, оборудованную по последним технологиям, решительность Савады вмиг испарилась. Оставшись на пороге, в последний момент он замер, не решаясь пройти дальше. Ощущение неправильности ситуации вспыхнуло с новой силой, заставляя вновь напрячься. Почувствовав изменения в настроении, Каваллоне понимающе положил руку на плечо и легонько сжал в поддерживающем жесте. Но этого недостаточно. Нахмурившись, Десятый хаотично рассматривал лежащего на кровати больного и вскоре взгляд его остановился на неестественно бледном лице с посиневшими губами. Джессо выглядел плачевно: настоящим призраком, грозившимся окончательно раствориться в белоснежной постели, утопая в воздушном одеяле и на взбитых подушках. На проявившуюся неестественную худобу, особенно заметную на истончившихся кистях с голубоватыми прожилками вен — смотреть было крайне невыносимо. Невероятно сложно. Савада ощущал непомерную вину, что вовремя не пресёк трагедию и позволил ей случиться, ставя личные интересы и желания выше своих людей в альянсе. Если бы он только знал, чем впоследствии обернутся эти опасные игры. Тсуна сглотнул непроходимый ком в горле и инстинктивно сделал шаг назад. Тело задеревенело, подойти ближе к Бьякурану не хватало сил, проще — отступить. С трудом переводя внимание на Дино, он кивнул в сторону двери и, молча развернувшись, покинул палату в надежде, что друг верно расценит поступок. Тяжело переступая ногами, медленно побрёл по длинному вытянутому коридору к кофейному аппарату. Выбрав на автомате эспрессо, Савада устало привалился лбом к стальной поверхности шумно заработавшего агрегата и вслушивался в возникшее утешительное журчание кофемашины. Лениво повернул голову, окинув безразличным взглядом пройденное расстояние, подмечая насколько недалёко, оказывается, ушёл. Однако в сознании обратная дистанция казалась теперь вовсе недосягаемой. Слыша завершающие щелчки аппарата, он глубоко и шумно вздохнул и, готовясь забрать горячий напиток, в последний момент заметил проскользнувшую тёмную фигуру в искажённом отражении зеркальной поверхности стали. Спешно обернувшись, Тсуна безмолвно наблюдал за припозднившимся посетителем, решительно направляющегося к новоприбывшему пациенту. Завороженно смотрел на развивающиеся полы кителя, небрежно наброшенного на плечи, на прямую спину, и вскоре, подняв взгляд выше, остановился на темноволосой макушке босса Варии. Не стоило знать, какое сейчас было выражение лица Занзаса, увиденное и так заставило испытать внутри первобытный страх, тот самый, что возник в их первое знаменательное знакомство. Зловеще грозная аура, исходящая от парня и жадно расползающаяся по округе, не предвещала ничего хорошего. Дино словно заведомо услышал тяжёлую поступь массивных сапог, деликатно отрыл дверь прежде, чем смуглые пальцы гостя коснулись железной ручки. Молча кивнув, он посторонился, пропустив Занзаса, и сразу закрыл за ним дверь. Постояв немного в одиночестве, он устало потёр шею и, очнувшись, бросил знак рукой Саваде, что собрался уходить. И не дождавшись ответной реакции, удалился в противоположном направлении, где располагались дополнительные лестницы на выход. Тсуне следовало поступить также — незамедлительно покинуть больницу. Но что-то его останавливало, заставляя сделать несколько аккуратных шагов в сторону палаты и, едва приблизившись, остановиться, завидев спасительное место: приоткрытую дверь соседнего помещения. Мозг среагировал моментально: без длительных раздумий Савада шагнул внутрь. Окно у Джессо было не закрыто, и весьма вероятно у него могло получиться что-либо расслышать из разговора. Вмиг тьма поглотила его, скрывая от всех. Крадучись, он пересёк расстояние, и, поставив полупустой стаканчик на подоконник, аккуратно приоткрыл оконные створки. Глубоко вдохнув ворвавшийся свежий воздух, устало облокотился, вглядываясь в ночное небо. Что он сейчас делал? Хотелось бы знать ответ. Внутри постепенно разливалось мерзкое чувство, ему явно не следовало находиться здесь. Не стоило посещать клуб в эту злополучную ночь. И чего уж там, Тсуна никогда не изъявлял желания добровольно становиться свидетелем событий, произошедших намного раньше: в чёртовом туалете, испытывая на себе все прелести алкогольного опьянения после выпитых напитков, созданных Мукуро. Сам того не ведая, впоследствии он вовлёкся в тайну отношений двух резонансных лиц, с которыми лучше не надо было вести никаких дел. Нужно остановиться, пока не поздно. Преисполненный решимостью, Савада оттолкнулся от подоконника, как внезапно замер, случайно заслышав отголоски глухого хрипящего голоса из соседней палаты.  — Убью его… — и сразу возник отхаркивающий тяжёлый кашель, нестерпимо режущий слух. В ответ — молчание. — Никто не остановит меня… — сиплый голос постепенно наливался тихой яростью, теряя силу. Только собеседник продолжал безмолвствовать. — Слышишь? — Много болтаешь, опять на тот свет захотел? — безразлично донеслось в ответ. — А ты бы отомстил за меня? — Сдохни, а там посмотрим, — после минутной паузы грубо заявил Занзас. — Урод! — Кретин, — не оставаясь в долгу, следом возвратили оскорбление. — Может, я всегда мечтал, чтобы ты за мной поухаживал? Помнишь, как мы все лежали в одной больнице после увеселительной драки с Виндиче? — Хреновые у тебя желания, мусор. — Тогда ты на меня не обращал внимания, лежал, словно царь на перинах с вечно недовольным лицом, — ужасно хрипя, не унимался никак больной, предаваясь сладкими воспоминаниям о прошлом. Наступившая тишина красноречиво расценивалась как: «Слишком много попусту болтаешь языком». — Завтра не приходи… — вдруг сипло произнёс Джессо, сделав долгую паузу, будто ему стало невероятно сложно вести разговор. — Завтра состояние ухудшится. В неукротимом воображении Савады представлялся направленный вопросительный взгляд алых глаз. Хотя Занзас не особо был замечен в проявлении эмпатии по отношению к другим. Скорее, тот вовсе мог быть удивлён факту, что завтра оказывается тоже следовало прийти. — Чёртов токсин пожирает изнутри, бессовестно поглощает мою энергию. Чувствую, эта дрянь не успокоится, пока все жизненные силы не исчерпаются в организме. — Паршиво. Лаконично. И всё? Не «Я уже связался с Верде, он решит проблему» или «Вытащим тебя раньше, чем откинешься» или любая другая фраза, способная поддержать в трудную минуту. С другой стороны Тсуне никак не представлялось в воображении, в какой манере Занзас мог сказать нечто отрадное больному пациенту с неутешительным диагнозом, причём вполне осведомлённом о невесёлых перспективах. — Гост уже ищет способ излечения. — Он не в этом мире? — показалось или действительно в голосе варийского босса послышались неподдельные нотки заинтересованности. Савада глупо воззрился в серую стену, скрывающую его от этой парочки. Ярко представлялось, как Бьякуран отрицательно мотнул головой, а исхудалая рука, того гляди переломится под собственным весом, медленно потянулась к лицу парня, застывшего тёмным изваянием около выбеленной постели. — Хочу… — Уймись, наконец, в чертовых желаниях! — зло бросил Занзас и, не отводя сверлящего, испепеляющего взгляда, грубо оттолкнул бледную руку на полпути. — Может, это последний раз? — пациент расплылся в хитрой улыбке. В задумчивости брюнет начал пристально рассматривать худую кисть с выделяющимися голубыми венами. А после, резко схватив, сжал длинные пальцы и решительно нагнулся, завлекая Джессо в глубокий поцелуй. Десятый, отшатнувшись, зажмурился, пытаясь стереть видение: как самозабвенно целовал Бьякуран в ответ. Он же не обладал возможностью смотреть сквозь стены! Что за неуёмная больная фантазия? В ужасе Савада стремительно отошёл от окна, развернулся и спешно покинул палату, совершенно забыв про стаканчик, который так и остался стоять на подоконнике.

***

Следующую встречу в клубе Тсуна пропустил. И сразу после этого в его кабинет с внеплановым визитом наведался Дино. Критично оглядев плотно зашторенные окна, он деликатно поинтересовался в чём дело и, явно не удовлетворившись скудным ответом, решил прекратить терзать дальнейшими расспросами, в итоге оставляя японца в одиночестве полутёмного и неуютного помещения. Жизнь не остановилась. Безостановочно и однообразно проносились очередные собрания альянса, накапливались текущие проблемы, исправлялись мелкие неурядицы, а запланированные дела завершались точно в указанный срок. Сами встречи проходили без разительных изменений: Занзас демонстрировал высокомерное пренебрежение, искусно делая вид, что спал, Каваллоне занимал нейтральную позицию, а Базиль продолжал доносить информацию одну краше другой. Грассо по завершении контракта всё же совершили крупную ошибку, привлекая широкое внимание общественности. Ещё до получения столь «приятной» вести, Савада лично узнал всё сам, хмуро разглядывая бледное лицо знакомого экспедитора в напечатанной ежедневной газете с громким заголовком о крупном перехвате. Преднамеренно произошло событие или нет — осталось до конца неизвестным. Но следом неминуемо возникли сложности с полицией — с шефом ответственного участка, который только и мечтал накрыть их колпаком. Товар в чужих руках, а остаточная часть оплаты зависла в воздухе. Однако это не беспокоило уставшего Десятого — они в состоянии всё уладить. А вот урезонить одну болезненно пульсирующую мысль в голове, изо дня день стабильно выедающую мозг, мог лишь обессиленный Тсуна. Желания, как и возможностей, не находилось. И с каждой прожитой минутой проще становилось истязать себя. Последующую вторую встречу Савада также пропустил. В этот раз таинственно возник на пороге Рокудо, без излишней полемики моментально задал уточняющий вопрос напрямую, пытаясь разузнать в чём заключалась проблема и понять, не скрывалась ли она где-то на поверхности. Попутно в добродушном стремлении он хотел определить степень банальности причины очередного отсутствия Десятого в «Goccio». «Нет никакой проблемы», — думал про себя Тсуна, а вслух тактично отправил Мукуро к Хром. А то девушка в последнее время совсем заскучала. Иллюзионист расплылся в понимающей улыбке и верно расценил указ, больше не досаждая, эффектно исчез в сизом тумане. Всем бы такого безграничного понимания и участия. А едкая мысль всё продолжала разрастаться, пуская гнилые корни и поглощая измученное сознание Савады. Уведомление о следующей третьей встрече он даже не прочитал, видя всплывшее напоминание на экране телефона, спешно стёр, не открывая чата. Успешно пропустил, с заранее заготовленным деликатным ответом, мол, вовремя не увидел — сильно замотался. Доля правды здесь действительно присутствовала — дела и проблемы бесконечно сыпались на бедную голову Тсунаёши, только и успевай разгребать завалы. Вечный недосып и отсутствие свежие воздуха не шли ему на пользу, а вскоре его левый глаз принялся нервно подёргиваться. Ситуация с Джессо не прояснялась, оставаясь критической, и три недели пугающего затишья прошли относительно стабильно — на грани смерти. Следующий визитёр, пытающийся вразумить босса Вонголы, как ни странно, оказался из списка тех, на кого бы Савада ни разу не подумал. Рёхей, с силой распахнув дверь, явился в кабинет и в лучшем виде поведал об экстремальной жизни за пределами особняка. Принудительно заставил пойти проветриться — посетить очередной матч по боям без правил. Никаких решительных отказов боксёр не принимал. Десятый удручённо вздохнул и подумал, что, возможно, не так уж плохо было разок вырваться из собственного заточения. К тому времени ядовитая мысль, что он — третий лишний в любом отношении безотносительно к какой-либо ситуации, проросла буйным цветом. Навязчивая идея накрепко укоренилась в воспалённых мозгах и упрочнилась глубоко в сердце. Всю опрометчивость безоговорочного согласия он осознал в момент, когда, едва успев переступить порог боксёрского клуба, увидел на первых рядах по-царски восседающего Занзаса. Тот вольготно расположился на деревянной скамье, вытянув ноги и скрестив лодыжки, пространственным взглядом смотрел куда-то сквозь ринг, словно сейчас находился далеко отсюда. — Занзас! — подходя ближе, Рёхей поднял в приветственном жесте кулак, и итальянец ответил ощутимым ударом костяшками друг о дружку. Савада с удивлением озирался на двух парней. А хранитель Солнца Вонголы, не утруждая себя внятным объяснением, лишь буркнул «Сейчас вернусь, надо договориться о бое» и ушёл обсуждать своё участие к толпящимся у подножья трибун администраторам. Оставил их наедине. — Порой кажется, что мои хранители вовсе… не мои, — задумчиво проговорил Тсуна, присаживаясь рядом, оставляя внушительное расстояние между ними, и, стараясь не глядеть на неразговорчивого собеседника, принялся наблюдать за происходящим в центре ринга. Хотелось быть как можно непринуждённее, но внутри всё переворачивалось, корчась в тревожном спазме и странном ожидании. Последние их встречи увенчивались одними трупами. — Порой стоит пользоваться мозгами, — внезапно ответив, издевательски протянул Занзас. Столь непосредственно началась их первая беседа после прискорбного инцидента с Джессо. — Ты настолько филигранно действуешь, что моей интуиции в пору обманываться. Да что там, она попросту молчит… — Не выдумывай, отброс, — хмыкнул брюнет. — Я пришёл сюда исключительно ради игры. Савада согласно кивнул. Раз это истинная правда, всем только проще. Главное — не затрагивать особо щепетильные темы. — Да, не вытащить же меня на свет с чужой помощью. — А продолжишь много болтать, отправишься на тот свет с моей помощью. Тсуна не выдержал и впервые заливисто рассмеялся, запрокинув голову. Повернулся с целью взглянуть на Занзаса, но тот увлечённо смотрел на ринг, вовсе не обращая ни на что внимания. Внезапно свет погас, погружая собравшихся в непроглядную тьму, и гонг ознаменовал начало первого боя. Савада ещё какое-то время разглядывал силуэт невозмутимого варийского босса, однако интуиция вовремя подсказала, что сегодня — не лучшее время для откровенных провокаций. И Десятый поспешил отвернуться, переводя пристальный взор на ринг. Весь оставшийся вечер они провели молча и, также безмолвно, разошлись по разным сторонам. Им не нужны были слова, все ответы давно лежали на поверхности. Достаточно пойти на встречу и задать простой вопрос, если же не хотелось, то следовало отвернуться и забыть обо всём, как страшный сон. По крайней мере, так казалось самому Саваде. А мысли угрюмого и вечно недовольного Занзаса оставались тайной за семью печатями.