***
Тха Хван, совершенно расстроенный, сидел в тронном зале, ожидая визита канцлера, который зачем-то запросил аудиенции. Мысли императора были далеко — ему не давало покоя поведение Ки Нян, что стала куда холоднее с ним, чем прежде. Даже вчера, хотя он из кожи вон лез, устроив для неё театр теней и этот романтичный ужин, у него было ощущение, что жена напряжённо думает о чём-то другом, полностью игнорируя его чувства и стремление к примирению. «Она же сама сказала, что не против, чтобы Байан стала императрицей, — в отчаянии думал Тха Хван, — я сделал всё, что мог — пообещал ей ранг гвиби, новый просторный дворец, а она на меня даже не смотрит…» Мужчина почти рыдал, настолько тяжело ему давалась размолвка с любимой женой, в которой, кстати, регент, что вызвал его сюда, сыграл не последнюю роль. И именно это было причиной его холодного тона, которым он обратился к Байану, едва тот появился на пороге тронного зала: — Для чего ты искал встречи со мной? — У вашего покорного слуги есть просьба, Ваше Величество, — регент склонился в поклоне. — Говори! — поторопил его император, которому больше всего сейчас хотелось рвануть во дворец жён, чтобы увидеть Ки Нян, а не вникать в политические интриги канцлера. Байан, сгорая от нетерпения озвучить заветную мечту всей его жизни, выпалил: — Я лелею надежду, что Ваше Величество станет столь же велик, как хан Хубилай, внук Чингисхана! — и тут же добавил: — И я буду рядом с вами, чтобы помогать вам в этом. — Сравнивать меня с таким человеком — это уж чересчур… — Тха Хван с подозрением посмотрел на канцлера, ему казалось, что тот издевается. — Ваше Величество, Эль-Тэмур смотрит на нас с того света. Избавьтесь от супруги Ки, которая держит вас в заблуждении! Воспряньте духом! — впервые Байан решился открыто заявить, что думает об этой девке, которая посмела пойти наперекор его планам. — Держит меня в заблуждении? Ты забываешься, господин канцлер! — император вскочил, глаза его загорелись гневом, выслушивать такие советы он не собирался ни от регента, ни от Вдовствующей императрицы, поэтому заявил: — Ты сам сейчас не отличаешься от Эль-Тэмура! — Подумайте, Ваше Величество, — регент решил, что будет благоразумнее немного отступить и зайти с другой стороны, — в случае победы, не только вся империя будет превозносить ваше величие, но и для Её Высочества Ки вы станете достойным уважения и почитания государем. В глазах Тха Хвана мелькнула надежда и он подумал: «А вдруг это и есть тот способ завоевать сердце Нян, который я так давно ищу? Канцлер явно дело говорит!» — Прошу вас, поймите мой искренний порыв, — тут регент демонстративно обнажил свой меч. — Много лет я вынашивал эту мечту для Вашего Величества. Мы сможем теперь присоединить Ильханат и улус Чагатая! А потом завоевать и Корё! — Ты хочешь сказать, что намерен послать армию на войну? — уточнил император. — Да, Ваше Величество. Не ради собственной чести и славы я стремился занять пост канцлера, а только лишь ради Вашего Величества, — тут Байан опустился на колено, опершись рукой на собственный клинок. — Я готов рискнуть жизнью на поле боя. Я хочу, чтобы мир опять ощутил величие нашей империи Юань. Поэтому прошу вас, поддержите эту мечту и примите мою преданность вам, Ваше Величество! — Господин канцлер, ты поистине преданный империи генерал, — Тха Хван уже успел проникнуться тёплыми чувствами к регенту. — И, хотя я всё ещё далеко не лучший император, но я клянусь небом, что разделяю с тобой эту мечту! — Милость ваша безгранична, Ваше Величество! — воскликнул Байан, падая ниц перед императором. «Опасный же план придумал господин канцлер, — подумала Ки Нян, что наблюдала эту сцену, спрятавшись за одной из колонн, — его надо остановить. Любой ценой».***
Байан, глаза которого горели от радостного возбуждения, влетел в дом и почти сразу наткнулся на Дин Сан, которая, по-видимому, отчитывала в холле одну из служанок. — Где Тал Тал? — нетерпеливо рявкнул регент, сгорающий от желания поделиться с племянником потрясающей новостью. — Господин генерал со своими людьми на тренировочной площадке, — доложила управляющая. «Какого дьявола его туда понесло? — мысленно удивился канцлер, который хорошо знал, что воспитанник уже давно появлялся на плацу только вместе с ним самим. — Вряд ли Чо Дан бы успел так быстро набрать новых солдат». Не удостоив Дин Сан даже кивком, мужчина поспешил к указанному ему месту, невольно улыбаясь на ходу. Он был более чем доволен — почти счастлив, что вскоре исполнится его заветная мечта, и он вернёт, наконец, земли, так нагло отнятые у империи в недавнем прошлом. Байан трезво оценивал свои способности и хорошо понимал, что в мирных политических интригах он мало что смыслит, всё это искусство переговоров и компромиссов вызывало у него только раздражение и тоску, а вот война — дело другое, тут регент готов был жизнь положить, но снова заставить другие народы трепетать при одном упоминании монголов. Чингисхан был его идолом, и Байан искренне жалел, что ему не пришлось жить и сражаться под предводительством этого героя, война была его родной стихией, он чувствовал себя живым и свободным только с обнажённым мечом в руке, поэтому был вне себя от радости, что император поддержал его идею. Единственное, что немного царапало его сердце — неминуемая разлука с женой и дочерью, при мысли о них Байан немного сник, но, представив горящие гордостью глаза Оэлун, когда он вернётся с победой и множеством военных трофеев, так необходимых казне империи, быстро утешился. В конце концов, судьба женщины — ждать своего мужчину с войны, не она первая, не она последняя, а уж терпения его супруге было не занимать, о чём канцлеру было хорошо известно. Добравшись до плаца, мужчина просто остолбенел: он увидел племянника, который бился сразу с двумя солдатами, причём по лязгу стали было понятно, что деревянными тренировочными мечами они пренебрегли, но больше всего его поразило то, что за этим боем наблюдала принцесса, которая спокойно стояла в стороне под охраной Му Чжина. — Ваше Высочество, — регент первым делом направился к девушке, — вы-то что здесь делаете? — Господин генерал велел его сопровождать, — ответила Юн Ми, которая на самом деле уже устала просто стоять, да и вообще ей было откровенно скучно, если поначалу она с волнением наблюдала за каждой схваткой, беспокоясь за мужа, то теперь, когда это длилось уже больше трёх часов, принцесса убедилась, что ни один из выходивших на площадку не способен превзойти генерала, который бился с такой страстью и яростью, будто от этого действительно зависела его жизнь. — Так это супруг вас сюда приволок? — удивлённо воскликнул Байан и, увидев утвердительный кивок принцессы, заорал: — Тал Тал, а ну иди сюда! Стратег, как раз закончив бой, одного из своих соперников пренебрежительным жестом отправил в сторону куда более многочисленной группы, столпившейся справа от площадки, а другого, одобрительно кивнув, отослал налево, где стояло уже человек двадцать. И лишь после этого он подошёл к дяде и склонился в поклоне. — Ты что творишь, — тихим злым шёпотом зашипел регент, чтобы его слова не доносились до чужих ушей, если бы не солдаты вокруг, вряд ли он стал бы сдерживаться. — Что за ребячество? — Я отбирал людей для охраны Её Высочества, — спокойно пояснил генерал и, бросив короткий взгляд на правую сторону плаца, добавил: — К сожалению, подготовка наших воинов оставляет желать лучшего. — А Её Высочество ты зачем сюда притащил? — продолжал недоумевать Байан. — Ты не подумал, что женщине будет неинтересно, да и просто утомительно на это смотреть? Тал Тал промолчал, для него было очевидным, что принцессу нельзя оставлять в доме безо всякой защиты, ведь там остались одни служанки, поэтому утром он предложил, точнее, конечно, приказал, ибо его слова не подразумевали возможного отказа, жене отправиться с ним. — Ладно, — как всегда, канцлеру надоело ругаться, не получая подпитки в реакции собеседника. — У меня к тебе срочный разговор, надеюсь, ты закончил? — Да, дядя, — поклонился стратег, готовый следовать за старшим. — Подождите, — внезапно сказала Юн Ми, подходя к мужу и протягивая к его лицу руку, в которой был зажат платок, — у вас кровь. — Просто царапина, — генерал почувствовал, как маленькая ладонь на мгновение прижалась к его щеке, и смущённо опустил глаза, понимая, что на них сейчас уставились все присутствующие. — Давай вернёмся в дом. Принцесса кивнула, пряча испачканный платок в карман платья, и направилась к дому. Тал Тал и регент, умиляющийся увиденной сцене и весело поглядывающий на племянника, последовали за девушкой. За ними потянулись и их солдаты. — Зайди, — обратился Байан к племяннику, едва они добрались до двери его кабинета. Тот молча поклонился регенту и обратился к жене: — Пожалуйста, иди отдохни. Если что-то понадобится — скажи Му Чжину, он всё устроит, — и, уже обращаясь к своему офицеру, коротко скомандовал: — Как вчера. Принцесса бросила тоскливый взгляд на супруга, исчезающего в дверях кабинета своего дяди, и тихонько вздохнула, предпринимаемые им меры по её безопасности она считала явно излишними и мысль о том, что за каждым её шагом будет следить толпа незнакомых мужчин, ей явно не нравилась. Но, решив поговорить с генералом позже, она отправилась к себе в покои, стараясь не замечать тяжёлых шагов собственных охранников, раздающихся у неё за спиной. — Тал Тал, у меня отличные новости! — регент едва сдерживался, чтобы не слишком сиять, наконец-то они остались вдвоём, и он мог поделиться, как близок к исполнению своей заветной мечты. — Вскоре Его Величество отдаст приказ начать войну за территории, которые нагло были отняты у монголов! — Война? — стратег удивлённо уставился на дядю. — Не самое разумное решение в данный момент. Сейчас нам надо сосредоточиться на внутренних делах — восстановить государственные экзамены, назначить чиновников. Главенствовать должна не военная мощь, а гражданская служба. — Ты о чём вообще? — Байан ошалелыми глазами смотрел на своего воспитанника, впервые он открыто ему возражал, и мужчина, откровенно говоря, моментально пришёл в ярость, от его хорошего настроения не осталось и следа. — Тал Тал, с каких это пор наша страна управляется словесами? Эта империя создавалась потом и кровью! — Чтобы завоевать страну — требуется оружие, — и не думал сдаваться генерал, он был намерен убедить дядю отказаться от этой безумной затеи, — но, чтобы править страной, — нужны знания и идеи. — Тебе я доверяю больше всех, — с упрёком прорычал канцлер, — тебя я ценю и люблю. Не смей меня так разочаровывать! Замолчи! Последние слова регент уже выкрикнул, он был вне себя от гнева, что племянник его гениальную идею не оценил, да и вообще пытался противостоять его воле. — Что с тобой вообще в последнее время происходит, Тал Тал? — чуть более спокойно, но всё равно зло спросил Байан. — Ты сам не свой после своей женитьбы! Неужели ты настолько влюблён в эту девочку, что не готов оторваться от её юбки?! — Она здесь ни при чём, — с досадой ответил генерал, ясно видя, что дядя впал в раж и отговорить его будет не так-то просто, — мой совет продиктован исключительно заботой о будущем империи, а не личными мотивами. Большой ошибкой сейчас будет ввязаться в войну. — Разговор окончен, Тал Тал, решение принято, — канцлер для подтверждения своих слов хватил кулаком по столу, от чего лежавшие на нём предметы, казалось, синхронно подпрыгнули. — И только посмей ещё раз мне перечить! Стратег привычно промолчал, бросил на дядю тяжёлый взгляд и вышел из кабинета. Ему нужно было подумать, как заставить регента изменить свой план.***
В тронном зале стояла тишина, все собравшиеся ожидали императора, который, как всегда, задерживался. Тал Тал чувствовал себя просто ужасно, впервые в жизни не стоя за спиной дяди, а сидя между ним и принцессой за столом, что стоял всего на три ступени ниже трона. Это было… странно и немного унизительно для генерала, каждый раз, когда он лицом к лицу сталкивался с переменами в собственном статусе, вызванными женитьбой на сестре государя, ему хотелось буквально сквозь землю провалиться. Он был уверен, что у всех наместников и их приближённых, кто с завистью на него сейчас взирал, в голове была только одна мысль: «Приблизился к трону через постель», что определённо его смущало и совсем не радовало. Да и глазели на него теперь куда больше, чем прежде, что безумно раздражало. Поэтому он опустил взгляд, внимательно разглядывая стол, покрытый дорогой шёлковой скатертью, и сразу почувствовал себя немного лучше — по крайней мере, он больше не видел на лицах смотрящих зависти, а иногда и откровенной злобы. — Его Величество прибыл! Все присутствующие поднялись, как один, и склонились в поклоне, пока Тха Хван в сопровождении Ки Нян и Вдовствующей императрицы шествовал к своему законному месту на троне. Женщины заняли свои места за аналогичным столом, только стоящим по левую руку государя. Тха Хван махнул рукой, давая понять, что собрание началось, как с места внезапно поднялся наместник О из Юннань: — Ваше Величество, у меня важное и не требующее отлагательств сообщение! — Говори! — дозволил император. — Мы все, — О обвёл глазами остальных девятерых наместников, — вчера получили сведения, из-за которых должны требовать отстранения господина канцлера от должности. — Что-о-о?! — Тха Хван от неожиданности аж поднялся на ноги. — О чём ты говоришь? — Мы располагаем доказательствами, что регент скрыл происхождение своего племянника, дозволив тому вступить в брак с принцессой крови, что для бастарда, коим и является господин Тал Тал, совершенно невозможно. Мы требуем отставки канцлера Байана! Остальные наместники согласно закивали, бросая ненавидящие взгляды на регента и генерала. Стратег продолжал сидеть, не поднимая глаз, собственно говоря, нечто подобное он и ожидал от Тан Киши, но не догадывался, что тот умудрится организовать для него публичное унижение. Байан же с почти праведным негодованием вскочил на ноги и взревел: — Ваше Величество, это наглая ложь! Я требую наказания для тех, кто пытается оклеветать меня и моего племянника! — Подождите, — Тха Хван потряс головой, словно надеясь, что он спит и сейчас проснётся. — Что за доказательства? — Мы все получили копии книг учёта браков и реестров рождений, можете с ними ознакомиться, — наместник О передал документы подбежавшему Колте, который доставил их лично в руки императору. — Я не знаю, что за подделку вы там получили, — даже не пытаясь сдержать ярость, выплюнул регент, — я лично готов поклясться, что это глупые вымыслы и ложные обвинения! Ваше Величество, к чему нам копии? Велите послать в архив за оригиналами записей! Император коротко кивнул, найдя глазами своего старшего евнуха, и тот, повинуясь молчаливому приказу, вылетел вон из тронного зала. Оставшиеся замерли в ожидании. Байан ругал себя последними словами, что не удосужился рассказать племяннику о собственных художествах в архиве, а сейчас малейший жест или тихое слово могли бы стать просто опасными, поэтому он молча сидел, от всей души надеясь, что Тал Талу хватит выдержки сохранять непроницаемое выражение лица и демонстрировать лишь небольшое вежливое недоумение, ибо сильное негодование от его воспитанника могло лишь насторожить императора. Генерал и вправду вначале застыл и будто потерял способность понимать происходящее, в голове у него не было ни одной мысли, сознание, казалось, где-то парило, оберегая собственного владельца от мук прилюдного позора, он просто сидел и смотрел прямо перед собой. Вдруг Тал Тал почувствовал, что его руку, лежащую на столе, накрыла маленькая тёплая ладонь и внезапно очнулся. Этот жест не остался незамеченным, тихий рокот негодования прокатился по залу, и тут же раздался еле слышный, но злой шёпот Вдовствующей императрицы, которая, конечно, не могла просто проигнорировать такое вопиющее нарушение правил этикета: — Ваше Высочество, вы забываетесь! Юн Ми с вызовом посмотрела на тётку, но руку не убрала. Тал Тал был признателен жене за то, что она привела его в чувство, он отринул эмоции и стал привычно анализировать ситуацию. Бросив осторожный взгляд на дядю, который как раз подзывал к себе Чо Дана, стратег, читавший лицо регента как открытую книгу, понял, что тот совершенно спокоен, и ему сразу стало ясно, что Байан что-то предпринял и абсолютно уверен в благополучном исходе. Следовательно, и самому генералу беспокоиться было не о чем, он примерно догадывался, как канцлер мог поступить, поэтому ему оставалось только спокойно ждать. Примерно через полчаса в дверях показался запыхавшийся Колта с книгами в руках и уже знакомый регенту старичок-архивариус, который смущённо замер на пороге тронного зала, не ожидав, что попадёт на такое важное собрание. Старший евнух, почтительно согнувшись, передал принесённые документы государю, и весь зал замер в ожидании его вердикта. — Смотрите запись о браке сразу в конце года, — подал голос Байан, — мой брат женился почти сразу после своего шестнадцатилетия. — Так вот же, — Тха Хван ткнул пальцем в искомые иероглифы, — всё как полагается, Чиледу и Оэлун. А вы каким местом смотрели? — напустился он на наместников. — Из зависти к господину канцлеру решили состряпать подлог? Те в растерянности переглядывались, конечно, назначение Байана регентом им всем было поперёк горла, они единодушно считали, что этот пост должен был достаться наместнику О как первому в их иерархии, и, получив документы, дружно радовались, что их желание скоро осуществится. Теперь же об этом можно было забыть. — Ваше Величество, я требую наказания за нанесённое мне и моему племяннику оскорбление! — твёрдо заявил канцлер, снова вставая. — Наказания? — переспросил император, явно растерявшись. — Что именно ты предлагаешь? — Пусть каждая из провинций пришлёт Вашему Величеству дань в размере десять тысяч золотых, — заявил регент, хитро прищуривая глаза. — Отлично! — Тха Хван явно обрадовался, вспомнив об их дальнейших планах. — Быть по сему! — Ваше Величество! — едва ли не хором взмолились наместники. — Пощадите! — Это чтобы вам неповадно было в будущем клеветать на господина канцлера, — важно произнёс государь. — Значит, с этим всё. — Ваше Величество, — опять подал голос канцлер. — Раз уж зашёл вопрос о моей семье, я хотел бы, с вашего позволения, представить вам свою супругу и мою дочь, пока и про них не начали распускать нелепые слухи! Все присутствующие, включая императора, от изумления вытаращили глаза и разинули рты, настолько неожиданным было это заявление — все привыкли считать Байана закоренелым холостяком, что было, в целом, достаточно странным для монгола, но считалось очередной причудой регента. Между тем, в зал вошла Оэлун, крепко держа за руку дочь, и спокойно проследовала к подножию трона, достигнув которого, склонилась в поклоне. — Она… Он… — залепетал Тха Хван, мечась взглядом между Тал Талом и стоящей перед ним незнакомкой. — Я женился на вдове брата, — пояснил Байан, спускаясь к своей семье и легко подхватывая на руки Эрдэнэ, — закон это не запрещает. — Конечно, нет, — император так и не пришёл в себя, поэтому брякнул: — Почему же ты скрывал такую красавицу? — Поэтому и скрывал, — заявил регент, окидывая суровым взглядом присутствующих, многие из которых беззастенчиво разглядывали Оэлун. — Не хотел, чтобы на неё без нужды глазели! Но теперь, учитывая моё положение, я бы хотел, чтобы моей жене были оказаны почести, положенные супруге канцлера! — Конечно-конечно, — поспешно сказал Тха Хван, которому озвученный мотив показался не то что логичным, а чуть ли не единственно верным, он и сам бы дорого дал за то, чтобы скрыть свою Нян от мужских взглядов. При мысли о любимой женщине, император вспомнил и о цели этого собрания, и сделав канцлеру и его жене знак отойти в сторону, объявил: — Я хочу сообщить вам, что дарую своей драгоценной супруге Ки Нян ранг гвиби и все положенные ему привилегии! — Милость Вашего Величества безгранична! — женщина поднялась и, делая вид, что не замечает разъярённого взгляда Будашири, поклонилась государю. — Милость Вашего Величества безгранична! — эхом вторили все присутствующие. — И ещё, — Тха Хван внезапно вспомнил об обещании, данном им мужу сестры, — Его Высочество Тал Тал займёт должность военного советника и стратега. — Милость Вашего Величества безгранична! — поклонился генерал, которому, собственно, ничего другого и не оставалось, только принять приказ императора. — Милость Вашего Величества безгранична! — опять разнеслось по залу, правда, энтузиазма в голосах уже сильно поубавилось. Император поднялся, давая понять, что совет завершён, и направился к выходу из зала, за ним проследовал и регент, который, поравнявшись с наместником О услышал угрожающий шёпот: — Байан, ты ещё сильно пожалеешь! Канцлер лишь бросил на него презрительный, полный превосходства взгляд, и продолжил свой путь, осторожно прижимая к себе дочь.***
— Господин военный советник, к вам евнух Пак! — доложил Чо Дан, появляясь в дверях столовой, где Тал Тал с женой завтракали. Генерал молча кивнул, он моментально догадался, что означает появление доверенного лица Ки Нян в его доме, поэтому слова вошедшего стратега совсем не удивили. — Её Высочество гвиби просит вас о встрече! — заявил евнух сразу после приветственного поклона. «Откажитесь, пожалуйста, откажитесь! — про себя умоляла мужа принцесса, в которой моментально пробудилась ревность при одной мысли о тайном свидании её супруга с его любимой женщиной. — Только не ходите к ней, я вас прошу!» Тал Тал, не подозревая, какие чувства испытывает сейчас его жена, задумался, — с одной стороны, пренебречь этим приглашением было неосмотрительно, не говоря о том, что и просто невежливо, с другой — он не понимал с какой целью гвиби хочет его видеть и о чём пойдёт разговор, что несколько настораживало. Впрочем, решив, что он совершенно спокоен и готов к этой встрече, генерал кивнул и поднялся из-за стола. — Вы надолго? — вырвалось у Юн Ми, она едва сдержалась, чтобы не разрыдаться, поняв, что муж, вопреки её безмолвным мольбам, согласился. — Не знаю, — с лёгким недоумением произнёс стратег, который не привык отчитываться о своих планах перед кем-либо, кроме дяди. — Возможно, меня не будет до вечера. — Возвращайтесь… скорее, — тихо сказала девушка. — Не беспокойся, ты будешь в безопасности, — неверно понял причины её просьбы Тал Тал. — Му Чжин, глаз с Её Высочества не спускать! Из дома не выходить! — Господин… — начала Юн Ми, намеревавшаяся после завтрака прогуляться по саду. — Я хотела подышать воздухом. — Прикажите открыть окно, — абсолютно серьёзно посоветовал генерал, — выход за пределы дома только при моём личном сопровождении. Я ясно выразился? С этими словами мужчина выразительно посмотрел не только на жену, но и на своего офицера, который быстро ответил: — Как прикажете, господин военный советник. Не сомневаясь, что его распоряжение будет выполнено в точности, стратег покинул столовую, прошёл в конюшню, вывел Октая и, быстро оседлав его, отправился во дворец, нимало не заботясь о том, что евнух Пак не поспевает за ним.***
— Скажите, Ваше Высочество, зачем вы это сделали? — спокойно спросил Тал Тал, едва они с Ки Нян обменялись обычными поклонами. Женщине не надо было уточнять, что именно, она сразу поняла, о чём говорит собеседник. Этот вопрос был не самым приятным для неё, но не ответить гвиби не могла — ей слишком нужен был этот союзник, вернуть расположение которого она сейчас намеревалась. — У меня были свои причины, которые мне бы не хотелось озвучивать, — ровно произнесла Ки Нян, она давно поняла, что наставник догадался о её роли в событиях, что привели к его женитьбе. — Но в конечном счёте, всё же сложилось удачно, ваше положение при дворе значимо изменилось, вы не можете этого отрицать, да и ваша супруга, полагаю, счастлива. Генерал молчал, то, что она и не подумала отпираться, вызывало в нём невольное уважение, он был готов встретить фальшивое непонимание, различные увёртки, уверения в собственной невиновности, но нет — женщина спокойно признавалась в содеянном, не выказывая и тени раскаяния. К тому же, к своему удивлению, Тал Тал был теперь с ней, в целом, согласен, осознав, насколько на самом деле ему дорога принцесса, его злость и ненависть к этой женщине, что ещё недавно переполняли сердце, утихли. Сейчас в его душе она уже не вызывала никаких чувств, только равнодушие и лёгкое недоверие, стратег был не из тех, кто легко прощает подобные выходки. — Прошу прощения, возможно, в первое время вам было трудно, — проницательно добавила гвиби, — но сейчас, если я не ошибаюсь, вы вполне довольны своей жизнью. Поэтому я предлагаю забыть об этом инциденте. Я искренне расположена к вам, наставник, и не хотела бы, чтобы вы затаили на меня обиду. — Чтобы решить, забыть или нет, — твёрдо сказал генерал, — я хотел бы понимать ваши мотивы, так что вынужден настаивать, Ваше Высочество. — Ну хорошо, — взвесив, что для неё важнее — поддержка этого человека или необходимость озвучить неприятные воспоминания, — Ки Нян быстро приняла решение, — после того случая в библиотеке, Его Величество крайне разъярился и заподозрил нас с вами в… близких отношениях. Более того, у него возникли сомнения в законности ребёнка, которого я жду. Стратег уставился на неё с крайним изумлением, он и не думал, что в своей ревности Тха Хван настолько далеко зашёл, что решился обвинить жену в измене. Теперь Тал Тал куда яснее понимал, что ей двигало. — И, как вы сами понимаете, допустить таких страшных подозрений я просто не могла, — продолжила женщина, — к тому же, я думаю, вы лучше других понимаете, как болезненны такие обвинения. При этом явном намёке на состоявшийся несколько дней назад совет, генерал внутренне вздрогнул и моментально насторожился. — Кстати, должна вам сказать, — Ки Нян посмотрела прямо ему в глаза, — ваш дядя допустил небрежность — ему следовало озаботиться не только документами, но и подумать о свидетелях, тридцать лет — не такой уж большой срок… При этих словах Тал Тал похолодел и слегка прищурился, пытаясь прочесть в её лице, насколько она осведомлена. — Можете не волноваться, наставник, — гвиби подтверждающе кивнула и еле заметно улыбнулась, — они уже никому ничего не расскажут, вы в полной безопасности. «Воистину, эта женщина ни перед чем не остановится», — промелькнуло в голове стратега, который сейчас был скорее впечатлён, чем испуган, этот злой гений против его воли вызывал в нём восхищение. — Благодарю вас, Ваше Высочество, — поклонился он. — Так зачем вы хотели меня видеть? — Канцлер собирается ввергнуть страну в пучину войны, — наконец перешла к своей истинной цели Ки Нян, — вы не можете не понимать, что для народа Юань это станет настоящим бедствием. Наши люди и так страдают от нескольких лет неурожаев и наводнений, если не решить эти проблемы сейчас, страну ждёт голод, последствия которого сложно предсказать. Кроме того, коррупция процветает и ещё более способствует обнищанию простого населения. Стратег молча слушал, она полностью озвучивала его мысли, ведь именно это он пытался донести до дяди, когда тот объявил ему о своих намерениях. — И что вы хотите от меня? — спросил он. Гвиби внезапно подошла к нему и, замерев в одном шаге, произнесла: — Регента надо остановить во что бы то ни стало. Помогите мне, наставник!***
Хотя Байана и трясло от нетерпения поделиться новыми, буквально только что полученными сведениями с племянником, он решил сначала выполнить просьбу любимой жены, поэтому направился прямиком к покоям принцессы. Судя по тому, что около её спальни замер отряд человек из двадцати во главе с Чо Даном, канцлеру было кристально ясно, что девушка у себя. Он, не замечая приветственных поклонов своих солдат, быстро прошёл к самым дверям и недоумённо уставился на офицера, который и не подумал почтительно отступить в сторону, как ожидал регент, а продолжал стоять, закрывая собой вход в комнату. — В чём дело? — недовольно спросил Байан. — Мне нужно повидать Её Высочество! — Простите, господин канцлер, — Чо Дан опустил глаза, он прекрасно понимал, что сейчас рискует головой, но ослушаться приказа своего непосредственного командира тоже не мог. — Я не могу вас пропустить. — Что? — заревел регент, ему казалось, что он ослышался. — В чём дело? — Господин военный советник запретил, — торопливо, но в то же время тихо произнёс воин. — Он чётко сказал, что впускать можно только двоих — Дин Сан и эту новую личную служанку Её Высочества, Мин Хи. — Чо Дан! — рявкнул Байан, который мгновенно озверел от абсурдности происходящего. — С дороги! — Простите, господин канцлер, — офицер даже на мгновение зажмурился, ожидая удара мечом, — вы же понимаете, что я не могу не выполнить приказ командира… До регента, и в самом деле уже наполовину обнажившего свой клинок, внезапно дошёл смысл этих слов, он и сам был приверженцем строгой военной дисциплины, поэтому хорошо понимал резоны Чо Дана, но его совершенно вывело из себя то, что кто-то смеет возражать ему в его же собственном доме. Тем не менее, Байан вернул меч в ножны и, зло сплюнув на пол, спросил: — И где этот… Где мой племянник? Мужчина еле удержался, чтобы не выразить своё негодование совсем уж неприличным словом. — У себя в кабинете, — офицер не смог сдержать вздоха облегчения. Канцлер резко развернулся и почти бегом понёсся к покоям своего воспитанника. — Тал Тал! — гаркнул он, появляясь на пороге. — Ты совсем не в себе? Ты что тут устроил? Генерал спокойно закрыл распахнутую настежь дядей дверь, чтобы его крики не разносились по всему дому. — Что случилось? — недоумённо спросил он. — Что случилось? Ты ещё спрашиваешь? — Байан с трудом сдерживался, чтобы не влепить племяннику затрещину, чтобы тот, наконец, пришёл в чувство. — Меня сейчас Чо Дан не пустил к Её Высочеству! — Ну да, — кивнул совершенно не удивлённый стратег, — он выполнял мой приказ. — Тал Тал, ты… Ты чёртов параноик! Ты совсем рассудок потерял! — взбешённый регент уже откровенно орал. — Немедленно прекрати это безумие! — Дядя, — сдержанно и ровно произнёс генерал, — позвольте мне самому решать, кто может входить в покои моей супруги. Прошу простить, но вы, между прочим, мужчина, и делать вам в спальне девушки совершенно нечего. Кстати, зачем вы искали мою жену? Канцлер, наверное, с минуту стоял с разинутым ртом и не мог выдавить из себя ни слова, с одной стороны-то его воспитанник был абсолютно прав, но с другой — мысль о том, что для него есть недоступные места в собственном доме, была непривычной и не сказать, что приятной. Тем не менее, он несколько успокоился, причина, которую озвучил Тал Тал, была вполне логичной, и его опасения, что племянник просто сошёл с ума, несколько улеглись. — Хотел передать приглашение, — почти нормальным голосом сказал Байан, — Оэлун зовёт её в гости. — Я передам Её Высочеству, — еле заметно кивнул стратег. — Если она захочет, и у меня будет время — я отвезу её. «И на том спасибо!» — подумал регент, опасавшийся категоричного отказа. Стоило ему немного успокоиться, как он вспомнил, что, собственно, привело его сюда. Мужчина опустился в кресло и жестом приказал племяннику сделать то же самое. — Я встречался с правой рукой главы дома Ильханидов в Дайду, и она, в обмен на документ, что их торговый дом будет единственным поставщиком всех товаров для дворца, открыла мне, где находятся сокровища Эль-Тэмура! — И где же они? — недоверчиво спросил генерал. — Близ шахты Чусок есть деревенька, — понизив голос, произнёс канцлер, — в ней — кузница, там-то они и припрятаны! — С чего это Эль-Тэмуру так далеко прятать свои богатства? — с подозрением спросил Тал Тал, которому это казалось очевидным бредом. — Туда дня три пути. Да и охранять их там затруднительно. — У тебя есть идея получше? — моментально вспылил Байан. — Если есть — говори. Нет — сиди молчи! В любом случае, это реальный след и его надо проверить. Я отправляюсь немедленно! — Вы? — стратег искренне удивился, он был совершенно уверен, что дядя отправит его выполнять поручение. — Да я, я… — проворчал регент, — вижу же, что ты с ума сойдёшь, если тебя заставить оторваться от жены. С этим генерал был согласен, оставлять принцессу одну как минимум на неделю он определённо не желал, но с чего дядя вдруг решил проявить такое понимание — было для него загадкой, пока канцлер не добавил, глядя на него честными глазами: — Только послушай, Тал Тал, я-то тоже должен позаботиться о своей семье, поэтому тебе и Её Высочеству на время моего отсутствия нужно будет перебраться в мой дворец, хочешь быть со своей женщиной — будь добр и за моими приглядывать. «Очень умно, дядя, — подумал стратег, — значит, если я не хочу оставлять жену одну, то вы меня вынуждаете жить в одном доме с этой женщиной, а если я откажусь — то вы отправите меня за сокровищами, а с принцессой тем временем один Будда знает, что случится… Вы просто не оставляете мне выбора». Но озвучивать свои мысли генерал, понятное дело, не стал и ограничился коротким кивком.***
Тал Тал ходил из угла в угол в спальне, отведённой для него во дворце канцлера, отчаянно пытаясь унять раздражение, которое испытывал уже несколько дней, с тех пор как согласился пожить здесь, пока дядя не вернётся. Пожалуй, это было единственное место в доме, где он мог не опасаться наткнуться на Оэлун, с которой постоянно сталкивался. Но особенно его выводило из себя то, что принцесса очень сблизилась с этой женщиной, и он был вынужден сопровождать их обеих на ежедневных прогулках, поскольку отказать жене, смотрящей на него умоляющими глазами, он не мог, но и допустить, чтобы она вышла без него из дворца, тоже было выше его сил. Поэтому минимум час в день, а то и два, если погода была особенно хорошей, как сегодня, он был вынужден проводить в этом неприятном для него обществе, что добрых чувств у мужчины, разумеется, не вызывало. Он и так едва сдерживался, заставляя себя кланяться ей при встречах, благо, как и говорил дядя, Оэлун вела себя подчёркнуто спокойно и почти никогда напрямую к нему не обращалась, что избавляло его от необходимости отвечать. Чего нельзя было сказать про Эрдэнэ, которая с детской непосредственностью заинтересовалась новым человеком в доме и не упускала случая проявить своё любопытство, хорошо, если просто словом, но когда на очередной прогулке она внезапно взяла его за руку, Тал Тал едва не отскочил от неё как ошпаренный. Детей он не любил и не особо понимал, поэтому искренне считал девочку дурно воспитанным, крайне избалованным ребёнком, которому забыли объяснить правила приличия. Он и так недоумевал, отчего Юн Ми так возится с этой малышкой, называя то «чудом», то «солнышком», то «сокровищем», сам генерал следовать примеру супруги совершенно не собирался. Одним словом, стратег уже извёлся в ожидании дяди, которого успел мысленно обругать всеми известными ему словами, он желал одного — покинуть этот дом как можно скорее и никогда в него не возвращаться, потому что душевного покоя здесь ему было не видать, как собственных ушей. Что, кстати говоря, не могло не сказываться на его отношениях с женой, Тал Тал неоднократно ловил себя на том, что реагирует на её слова или действия значительно более резко, чем если бы он был в своём обычном расположении духа, он постоянно напоминал себе, что совсем не принцесса является истинной причиной его раздражения, но часто удержаться просто не мог. — Я могу войти? — нежный голос жены прервал его размышления, и генерал вместо ответа распахнул перед ней дверь, приглашая в комнату. Девушка впорхнула в спальню и тут же развернулась к мужу: — У меня есть к вам просьба, господин. — Говори, — позволил Тал Тал. — Пожалуйста, если можно, пусть ваши люди не ходят за мной по пятам, — заявила принцесса, — это… смущает и нервирует. — Тебе кто-то конкретный не нравится? — поинтересовался стратег. — Укажи, кто, я его заменю. — Нет, вы не так поняли, господин, — слегка поморщилась Юн Ми, — просто это невыносимо, когда за тобой постоянно следят. — Это не обсуждается, — холодно ответил генерал и тут же спохватился, что опять скатывается почти в грубость, — просто надо немного потерпеть, ты и сама понимаешь, что сейчас это необходимо. — Но госпожу Оэлун же так не охраняют! — возразила девушка. — Её сопровождают только если она покидает дворец, что вполне объяснимо, а за мной ходят даже по дому! — Хочу вам напомнить, что эту женщину никто не похищал, — Тал Тал привычно сбился на «вы», это было хорошо знакомо принцессе и явственно свидетельствовало о том, что муж злится. — Если господин канцлер не считает нужным приставить к жене охранников — это его личное дело. Я же считаю, что вы нуждаетесь в повышенных мерах безопасности. — Вы понимаете, что это выглядит как минимум… странно? — спросила Юн Ми. — Даже свита Его Величества меньше, чем моя. Она слегка усмехнулась, конечно, назвать свитой отряд солдат было немного глупо. — Я не считаю нужным что-то менять, — твёрдо сказал генерал. — Но такими темпами вы скоро дойдёте до того, что наймёте специальных людей пробовать мою еду! — девушка была полна решимости объяснить супругу всю абсурдность ситуации, эта его подозрительность её просто душила, она мечтала о том, чтобы просто как раньше спокойно гулять по саду одной, ну или в сопровождении Оэлун и Эрдэнэ. — Вашу еду давно уже пробуют, — пожал плечами стратег, которого даже немного оскорбило, что жена полагает, что о таком простом способе, как отравление, он мог не подумать. — Просто не непосредственно за столом, а чуть раньше, нужно же время, чтобы яд подействовал. Принцесса уставилась на него как на сумасшедшего и некоторое время молчала, не зная, что и сказать, а потом решила прибегнуть к способу, который не раз её выручал, когда она хотела чего-либо добиться от мужа, как в случае с тем же разрешением на прогулки. Девушка подошла к супругу и, положив руки ему на плечи, заглянула в тёмные глаза самым просительным взглядом, который только могла изобразить, и тихо прошептала: — Ну пожалуйста, мой господин, я вас очень прошу! Тал Тал, у которого всё внутри перевернулось от её близости, с трудом удержался, чтобы не обнять её и не прижать к себе, не зарыться лицом в эти мягкие волосы, не поцеловать такие нежные полуоткрытые губы. Он боялся, что не сможет себя контролировать и зайдёт куда дальше, чем собирался, если позволит себе хотя бы один ласковый жест, поэтому он отступил на пару шагов и чётко проговорил: — Нет, в этой просьбе я вынужден тебе отказать. Принцесса явно обиделась и уже собиралась что-то сказать, как дверь вдруг распахнулась и на пороге появился Чо Дан, в глазах которого плескался настоящий ужас: — Господин военный советник! Дочь господина канцлера… отравлена!