Текила

Попойка была в самом разгаре. Прем мог бы попытаться назвать это культурно: "дружеские посиделки". Но такое определение перестало подходить еще пару часов назад. Какие уж тут "посиделки", когда любимый и зрителями, и актерами известный режиссер, глупо хихикая, виснет на Эрте. А Эрт при этом, не обращая внимания на отягчающие обстоятельства, пытается принять позу для фото. Видимо, сексуальную. На вкус Према получалось не очень, но Эрту виднее. Что главное, Пи Нью виснет не на Боуне. Прем нисколько не сомневался, что все это без всякой задней мысли, но все равно хорошо, что не на Боуне. Сам Боун сидел на полу за низким столиком и меланхолично тыкал пальцем в пустой шот. Что творилось в его голове, Прем не взялся бы даже предполагать, но подозревал, что ничего хорошего. Он и сам уже успел выпить предостаточно, чтобы решить, что с этим надо что-то делать, причем радикально. На столе нашлась только на половину выпитая бутылка, и Прем, отобрав у Боуна шот, налил в него текилу. И себе заодно тоже. Боун, лишенный игрушки, смотрел так... смотрел так... что лучше бы не смотрел. В результате Прем сыпанул соль не на руку самому Боуну, а себе на запястье и протянул старшему. Боун совершенно точно был очень пьяным, может быть даже пьянее, чем сам Прем. Потому что вместо того, чтобы поржать над происходящим, ну или хотя бы просто слизать эту чертову соль, он мучительно медленно коснулся губами запястья. Замер так, а потом поцеловал еще раз. И, Прем подавился стоном, повел языком вдоль вен. - Текила, - голос оказался хриплым и сбивающимся. И Прем не был уверен, что действительно хотел останавливать увлекшегося старшего. Боун ему нравился, во всех отношениях. Красивый, заботливый и уже совсем свой. Он даже подозревал, что вполне может быть, тоже нравится Боуну. Они проводили вместе кучу времени, снимали сцены разной степени откровенности, а потом смотрели их на трансляциях одновременно с кучей зрителей. Понимали друг друга. Касались, не задумываясь, временами засыпали вместе и... и всё. А сейчас Боун цепко держал его руку и скользил по ней языком. Впрочем, Према он услышал и, подняв вконец поплывший взгляд, послушно опрокинул в себя текилу, зажевывая ее протянутой долькой лайма. Прем поймал взгляд Пи Пати. Вот на кого алкоголь, кажется, вообще не действовал. Или он просто пил меньше? Менеджер смотрел внимательно, но почти сразу отвернулся, а больше до них, похоже, никому не было дела. Прем глубоко вдохнул и увидел, как Боун облизывается. Явно не машинально, а с расчетом на конкретного зрителя. И это определенно было слишком. Прем залпом выпил свою текилу и, не думая, поцеловал Боуна. В конце концов, ему тоже нужен лайм. А губы Боуна на вкус очень даже лаймовые. Краем сознания он вроде бы заметил какой-то писк, кажется, даже восторженный, но отвлечься было невозможно. Целовать Боуна по-настоящему, без камер, долго и глубоко, оказалось слишком хорошо. А от руки старшего под футболкой становилось еще лучше. И от того, как он притягивал еще ближе к себе, едва слышно стонал в поцелуй и, похоже, совсем уже ничего не соображал. А его рубашка открывала слишком много. И очень хотелось прикоснуться, желательно губами. Какой-то возглас очень вовремя слегка вернул в реальность. В реальности до них по-прежнему мало кому было дело. Разве что Сэмми подозрительно быстро отвернулась, убирая телефон. Оставалось понадеяться на ее сознательность. Прем еще раз поцеловал виснущего на нем Боуна, рискуя не смочь оторваться, но все-таки героически встал и потянул его за собой. Прекращать начатое ни один из них явно не собирался, и лучше было бы убраться с чужих глаз. На ногах Боун стоял очень плохо, даже скорее совсем не стоял, но с лестницы наверх они каким-то чудом не свалились и даже с первой попытки нашли нужную дверь в спальню. В спальне Боун рухнул поперек кровати, раскинув руки, и Прем понял, что не может отвести от него глаз. От растрепавшихся волос, шального взгляда, дразнящей улыбки и груди, почти не скрытой наполовину расстегнутой рубашкой. А облизываться ему точно надо запретить, просто потому что это слишком. - И? - во взгляде Боуна появилась насмешка, и он, закинув руки за голову, потянулся. Рубашка задралась, обнажая полоску кожи на животе, и Прем судорожно втянул воздух. Вот, казалось бы, чего он там не видел, но это все равно чересчур. Кожа под пальцами оказалась ровно такой, как он ожидал, разве что слишком горячей. Он сел на край кровати и еще раз мягко провел по животу Боуна. Старший дернулся от щекотного прикосновения и сполз ближе к Прему, еще сильнее задирая свою рубашку. Поцеловать так заманчиво демонстрируемый живот оказалось совсем просто и даже естественно. Как и провести языком вокруг пупка. И потянуть шорты вниз, совсем чуть-чуть, едва ли на сантиметр, и проскользить языком вдоль резинки. "Блядь" над головой раздалось неожиданно, и Боун резко дернул его на себя. На ногах он, может, и не стоял, но на кровати свои условия диктовал и целоваться тянул, не оставляя путей к отступлению. Этот поцелуй выносил мозг еще сильнее, чем тот, что был внизу после текилы. Или все дело было в пальцах, без стеснения лезущих под резинку шорт и также без стеснения сжимающих член. Что такое искры из глаз, Прем теперь знал точно. И как он это делает? Никогда ведь раньше такого не было. Или это потому, что раньше был не Боун. Как он оказался лежащим на кровати, Прем не понял, хотя он вообще мало, что понимал, плавясь от движений длинных и не слишком-то ласковых пальцев на собственном члене. А смотреть на Боуна снизу оказалось еще хуже, чем сверху. Невозможный, текучий и совсем сумасшедший. Прем в какой-то момент напрочь потерялся в прикосновениях, а потом не выдержал и, поймав Боуна, притянул к себе для очередного поцелуя. Целовать его точно одна из самых лучших вещей на свете, и стонать в поцелуй тоже, и выгибаться под ним от слишком сильных ощущений, слыша шепот на ухо, но не понимая ни слова. А еще лучше раздевать его, любуясь каждым сантиметром, и целовать, и слушать ответные стоны вперемешку с отборным матом. *** Утро началось с головной боли и недовольного стона под боком. Чувствовал себя Боун явно не лучше, чем он сам. По крайней мере, судя по звукам и происходившему вчера. Открывать глаза, чтобы убедиться, не хотелось. - Твою ж мать! - громкий возглас заставил поморщиться и все-таки посмотреть на Боуна. - Не ори, а? Боун был растрепанный, сонный и внезапно покрасневший. - Мы что, вчера...? - старший попытался завернуться в свою половину одеяла, и Прем наконец осознал причину смущения. - Нет. А ты что, не помнишь? - от этого стало несколько обидно, учитывая, что Прем размышлял, можно ли сейчас предложить Боуну встречаться или лучше подождать, пока они немного протрезвеют. Боун немного завис, явно копаясь в памяти, и неуверенно ответил: - Помню... частично... Прем хмыкнул, дожидаясь какого-нибудь продолжения. Но вместо продолжения Боун снова недовольно застонал: - Да что ж так хреново, чтобы я еще раз... - он, так и не размотав одеяло, подполз поближе к Прему, утыкаясь лбом в плечо. Еще немножко повозился, легко коснулся губами голой кожи и, обняв поперек груди, замер.