****
Дом, в котором Пак Чанёль останавливался, когда приезжал в Сеул, находился в районе Сонбук-дон. В нём было чуть больше шестисот квадратных метров роскоши, два этажа и большая территория, отведенная под сад. Чонин изучал его с разных точек: Сонбук-дон располагался у подножья горы, откуда внутренний двор дома и его несколько комнат частично просматривались. Особняк был огорожен высоким кирпичным забором, из-за которого выглядывали деревья, и естественным путем в него можно было попасть только через гараж или основную дверь. Когда Чонин проезжал по этому району, он будто попадал за город. Сонбук-дон оказался слишком тихим, и на его улицах совсем не было тротуаров. Проезжающих мимо окружали высокие стены. Дома располагались тесно друг к другу, поэтому почти все окна выходили на внутреннюю сторону, и особняк Пака не был исключением. Хань сказал, что Чунмён не знал о том, что Чонин собирался сделать, иначе бы запретил. Чонин был согласен действовать за его спиной. Он сошел бы с ума, если бы просто сидел сложа руки и ждал, пока всё само разрешится. Тем более Ханю нужны были самые надежные люди. Любая ошибка или просчет могли разрушить всё и подставить Чунмёна, репутация которого висела на волоске. Чонин бы соврал, если бы сказал, что не волновался. Он не находил себе места. Кёнсу смотрел на него с подозрением и был очень недоволен тем, что Чонин снова начал участвовать в боях. И это после того, как его совсем недавно отделали. — Что у вас с Чунмёном? — требовательно поинтересовался Кёнсу, перекрикивая толпу. Все ждали новых бойцов. Чонин готовился подняться на ринг. — Все отлично, — бросил он, разогреваясь. — Чунмён сейчас занят. Я тоже. — Я, конечно, рад, что ты снова интересуешься клубом, но... — Мне пора. Вставив капу в рот, Чонин взял у Кёнсу перчатки и поднялся на ринг. Толпа загудела. Сегодня его противником был высокий крупный мужчина с длинными жилистыми конечностями и шрамами на голом торсе. Серьезное сопротивление было очень вероятным. Чонин пару раз вдохнул и выдохнул, после чего судья засвистел, объявляя начало боя. Мужчина выставил руки вперед и, раскачиваясь из стороны в сторону, пошел на Чонина. Тот сразу же врезал ему по голове вскользь, после чего брызнула кровь, но мужчина не отреагировал, пытаясь достать серией ударов обеими руками в голову и по корпусу. Ещё один удар, и голова Чонина мотнулась в сторону, автоматически он увернулся от следующего удара и взглянул на противника. Тот выглядел еще более раззадоренным, словно Чонин не попал в него ни разу, и, как оказалось, одинаково хорошо владел правой и левой рукой. Был выносливым и хорошо реагировал на боль. Мужчина, прочитав растерянность на лице Чонина, оскалился и бросился на него с новой силой, но Чонин вдруг присел, пропуская удар над головой, скользнул под руку и локтем изо всех сил врезал по позвоночнику. Мужчина замычал, упал на колени, затем медленно завалился набок. Чонин усмехнулся, предчувствуя скорую победу, однако противник резко оттолкнулся рукой от ринга, вскочил на ноги и отчаянно замахнулся. Чонин снова увернулся от удара и встретил его коленом в живот. Мужчина промычал, затем отскочил, теперь ударив ногой. Чонин поймал ногу на захват и сам ударил ногой в ответ. Он целился в пах, но попал в бедро. Воспользовавшись замешательством противника, Чонин выпустил ногу и изо всех сил врезал ему по ребрам, вложив в удар всю массу тела. Мужчина замер, будто из него выбили воздух. Он приоткрыл рот, пытаясь сделать вдох, распахнул глаза и пошатнулся, с шумом падая на ринг. Ликующая толпа поднялась в едином порыве, и судья подошел к Чонину, поднимая его руку вверх.****
За все это время, пока Чунмён находился в подвале, он пытался сбежать только один раз, когда ему приносили еду. Снаружи Чунмёна ждали люди отца с пушками, поэтому его быстро вернули обратно. Он срочно должен был придумать что-то ещё. Но вариантов не было, кроме как пойти напролом. Ему даже не приносили столовые приборы, которыми можно было попытаться вскрыть замок. Да и заходили к Чунмёну очень редко. От постоянного голода и жажды его внутренности сворачивались в тугой ком. Когда Чунмён услышал звук открывающейся двери, он поднялся на ослабевшие ноги и подошел к решетчатой двери. Хань просунул ему новую бутылку и скользнул по нему оценивающим взглядом. Красные волосы Чунмёна были грязными и растрепанными, лицо ещё бледнее, чем обычно, с залегшими синяками под глазами. Помятая рубашка была выпущена из штанов. Несмотря на это, его взгляд оставался тяжелым. Не зря он держал в руках такой бизнес. — Сколько мне ещё здесь торчать? — спросил Чунмён хриплым голосом. — Не знаю. — Скажи хотя бы, сколько дней я уже здесь. — Почти десять. Чунмён сглотнул и опустил голову. — Давно я не чувствовал себя таким беспомощным, — признался он. — Я вас понимаю, босс, — ответил Хань устало и положил руки в карманы. — Я живу так уже очень долго. — Это печально. — Хоть раз бы сделали вид, что вам не плевать на других. — Прости, но я не тот, кто будет утешать тебя. Тем более пока я в этой клетке. — Чунмён в задумчивости отвернулся, а потом вдруг пристально посмотрел в глаза Ханя и расплылся в улыбке. — Но мы можем помочь друг другу. Если ты выпустишь меня, я прощу твой долг, и ты сможешь вернуться к своей матери. Хань дернул бровями, на несколько секунд теряя самообладание. — Вы не можете этого сделать. Я должен не вам, а вашему отцу. — Мой отец нежилец. Ему просто нужно помочь обрести покой. — Похоже, вы потеряли рассудок, босс. — Хань отпустил смешок. — Нет, я, наконец-то, понял, что должен был сделать очень давно. — И всё ради чего? Ради Ким Чонина? Вы же знаете, что вас в конце концов отпустят, и вы получите свою власть обратно. — Отчасти ты прав. — Чунмён догадывался, что его держали здесь не просто, чтобы наказать. Отец убрал Чунмёна с дороги, чтобы избавиться от Чонина. А значит, пока Чунмён был в этом подвале, Чонин оставался живым. Слова Ханя только подтверждали эту теорию. — И ради Чонина, и ради себя. И ради тебя, если ты отпустишь меня. Всегда будет что-то, что не понравится моему отцу. Это касается всех. — А если я скажу, что Чонин плевать на вас хотел? — Хань склонил голову набок и ухмыльнулся. — Что он только и рад, что вы исчезли из его жизни, и теперь свободно развлекается с другими? — Пусть так, — бросил Чунмён. — Это не отменяет того, что мой отец хочет разрушить не только жизнь Чонина, но и мою. Как он это сделал с твоей, Хань. Но ещё не поздно всё исправить. — Слишком много рисков. — Хань покачал головой. — И как я могу доверять вам? Я предал вас, и вы собираетесь подарить мне свободу? — Все риски я возьму на себя. — Чунмён подошел к двери и обхватил ладонями холодные прутья. — Если ты поможешь мне, я прощу тебя за это предательство. Клянусь. Хань поджал губы и, выдержав паузу, развернулся к выходу, быстро поднимаясь по лестнице. — Подумай об этом! — прокричал Чунмён и от отчаяния дернул дверь на себя за прутья.****
В назначенный день Чонин приехал на заброшенный склад, где собралась оперативная группа. Там он и узнал, что будет работать в команде из четырех человек: Альфа, женщина, которая уже получила доступ к контроллеру системы безопасности дома, и сейчас находилась в укрытии, Бета — напарник Чонина, получившего позывной Гамма, и Дельта, водитель. Хань сказал, что на этих людей можно положиться, но они не имели отношения к семье. Их команда атаковала перед восходом. Согласно полученным разведданным, в особняке находилось четыре вооруженных охранника: три — первом этаже, один — снаружи, на заднем дворе. Чанёль оказался ещё тем параноиком. Присутствующие собрались у стола, на котором хаотично лежала карта, архитектурная схема и ноутбук, после чего Хань начал объяснять свой план, основанный на внезапности и скорости его выполнения. Алгоритм действий был предельно прост: Альфа дистанционно открывает им гараж, двери и выключает все камеры на устройствах в доме и снаружи. Затем Чонин вместе с Бетой обезвреживают всех, кто находится в доме на первом этаже, после чего Чонин идёт к Паку, а Бета — за оставшимся охранником снаружи. После достижения цели, Чонин и Бета выбираются из дома через основную дверь и их забирает на машине Дельта, возвращая на склад. За два часа до выезда они начали собираться. К этому времени в Чонине не осталось ничего, кроме тихой ярости. Прикручивая глушитель к пистолету, Бета ободряюще ему улыбнулся. Этот мужчина был старше и крупнее Чонина, и выглядел чересчур расслабленным, как будто делал такое каждый день. Чонин в лице не изменился и, взяв из коробки шлем, подошел к согнувшемуся над ноутбуком Ханю. — Как он там? — тихо спросил Чонин, неловко прочистив горло. Хань поднял на него взгляд и на несколько секунд замялся. — Он справится. В жизни босса всякое бывало. Чонин кивнул и несмело улыбнулся. — Я знаю, что ты ненавидишь меня. Поверь, ты меня тоже бесишь. — Хань тяжело вздохнул, в упор глядя на усмехнувшегося Чонина. — Но я хочу попросить тебя об одном одолжении, — добавил Чонин серьезным голосом. — Передай ему, что я скучаю. — Хань выгнул бровь и после нескольких мгновений молчания кивнул. — Спасибо.****
Хань проводил оперативную группу и вернулся в особняк, чтобы отчитаться перед господином Кимом об успешном начале. На улице всё еще было темно, и все его мысли окрашивались в такие же мрачные оттенки. Зайдя в дом, Хань остановился. Он не хотел думать, что час назад совершил главную ошибку в своей жизни, не остановив Чонина. Но мысли о потерянной свободе возвращались к нему, как бы он ни отмахивался от них. Господин Ким ждал его в кабинете. Хань неспешно зашел внутрь и поклонился. После чего коротко изложил то, как прошла подготовка. Процесс был запущен, и мужчина с удовлетворением кивнул. — Мне повезло иметь такого преданного человека. — Хань натянуто улыбнулся и поблагодарил. — Я думаю о том, чтобы повысить тебя. Разделишь с Чунмёном власть, а то он совсем забылся. — Господин Ким проследил за довольно слабой реакцией Ханя, который лишь удивленно свел брови к переносице, и почесал подбородок. — Как ты думаешь, в чем твой успех? — Ваше воспитание. — Именно. Я растил тебя с детства. Но не забывай свое место, как Чунмён. Помни, чтобы сохранить репутацию, я готов на всё. Если Чунмён ещё раз оступится, я избавлюсь от него. А это значит, ты встанешь во главе нашей семьи. Станешь частью этой семьи официально. Хань поклонился и после того, как получил разрешение уйти, вышел из кабинета. Сомнений больше не было. Быстро спустившись по лестнице, Хань направился в правое крыло. Вход в подвал охраняли двое мужчин, и он остановился напротив. — Господин Ким сказал, чтобы я отпустил его. Дело сделано. Можете отдохнуть. Один из охранников передал ему ключ и облегченно вздохнул. Кивнув, Хань открыл дверь и спустился вниз. Чунмён уже ждал его внизу. Под желтым светом лампы цвет его кожи казался ещё более болезненно серым. Хань посмотрел на него с сочувствием. — Чонин передал вам, что скучает. Чунмён словно ожил и подошел к двери, цепляясь за прутья. — Ты его видел? — Да. — Что ты сказал ему? — Что вас задержала полиция. — Что?! — Вы должны знать план вашего отца прежде, чем я отпущу вас, босс. — Чунмён медленно мотнул головой. — По легенде вас задержала полиция из-за показаний Пак Чанёля. Он свидетель по делу. Ему стало известно, что в вашем казино предоставляются услуги не только иностранцам, но и гражданам Республики, что незаконно. И он сдал вас. Это всё, что знает Ким Чонин. Он сейчас едет убивать господина Пака. Когда Чонин закончит с этим, его застрелит наш человек. Так семья Ким останется в стороне, пусанская мафия потеряет одного из своих боссов, а вся вина ляжет на двух владельцев подпольного клуба, которые просто не хотели прогибаться под мафию. Руки Чунмёна медленно сползли с прутьев, и он сделал шаг назад, напряженно хмурясь. — Как Чонин поверил в это? — При всем его самомнении он довольно наивен и простоват. И по всей видимости любит вас. — В ответ у Чунмёна вырвался горький смешок. — Теперь вы должны позвонить господину Паку и объяснить ситуацию. Возможно, ещё не поздно.****
Они с Бетой сидели на заднем сидении и молчали. Оба были в комбинезонах, бронежилетах, в высоких ботинках на шнуровке и перчатках. Держали шлемы в руках. Чонин отрешенно смотрел в окно на проносящиеся темные пейзажи. Хотя бледно-серое небо постепенно белело. Должно быть, Кёнсу сейчас ещё спал. Чонин чувствовал себя виноватым перед другом. Братом. Если бы Кёнсу узнал о том, что Чонин врал ему столько времени, никогда бы не простил. Но втягивать в это брата, означало рискнуть его жизнью. Чонин ведь даже не знал, переживет ли вообще сегодняшнее утро. Когда они въехали на пустые улицы Сонбук-дона, внутри Чонина поселилось волнение. Он сцепил вспотевшие ладони вокруг шлема на широко расставленных бедрах и попытался дышать глубже. Через минуту Бета надел шлем, и Чонин повторил за ним, понимая, что скоро всё начнется. Проверив пистолет с глушителем, лежащий на сидении, Чонин потуже затянул ремешок под подбородком. Как только машина затормозила, Чонин выскочил из салона за напарником, и они на максимально скорости побежали к гаражу, дверь которого медленно ползла вверх. Внутри стоял внедорожник «Мерседес-Бенц» и белая ауди. Они обошли ауди с двух сторон и достали оружие. Входная дверь была разблокирована, что отображалось на небольшом дисплее рядом. Чонин взялся за ручку, оборачиваясь на напарника. Получив в ответ кивок, он медленно потянул дверь на себя, аккуратно зашел внутрь и тут же выставил пистолет перед собой. При входе их встретила лестница. Пригнувшись, Чонин бесшумно шагнул вперёд и поднялся на несколько ступенек, заглядывая в гостиную — слева и столовую-кухню — справа. По центру находился темный коридор. Один из охранников сидел на диване спиной к входу и смотрел телевизор, другой — готовил себе какой-то напиток, перемещаясь от шкафчиков и холодильника к кружке на столе. Чонин подал сигнал рукой и выбежал из укрытия первым, целясь прямо в голову тому, что был на кухне. Он без колебаний нажал на курок, и мужчина упал за стол. Звук выстрелов сильно заглушался шлемом, но Чонин услышал несколько позади и обернулся. Бета ещё раз выстрелил в тело, лежащее на полу. Чонин сглотнул, а потом обошёл стол и удостоверился, что его жертва тоже мертва. Теперь остальные охранники и Пак Чанёль точно знали, что они здесь. А значит, нужно было ускориться. Они двигались из комнаты в комнату, пока не оказались в конце коридора. Чонин неосторожно вышел из его тени в очередное пространство и нырнул обратно, когда раздались новые выстрелы. Он глубоким вдохом и выдохом быстро восстановил дыхание и зацепился взглядом за несколько следов от пуль на противоположной стене. Рядом висела картина с античной живописью. После знакомства с Чунмёном он начал в этом немного разбираться. — Я его прикончил, — услышал через наушник всё ещё шокированный Чонин и в следующую секунду задохнулся от негодования. До него вдруг дошло, что Бета воспользовался ситуацией и спрятался за ним, когда тот выскочил из укрытия. — Без обид. А теперь давай к Паку, по плану. Увидев сбоку лестницу, Чонин кивнул и несмело шагнул вперед. Он оказался в просторной комнате с большой библиотекой и диваном, за которым в луже собственной крови ещё двигался подстреленный мужчина. Чонин бросился к лестнице и коротко оглянулся на то, как Бета пустил в охранника несколько пуль. Осторожно поднявшись по ступенькам вверх, Чонин вошел в темный коридор и включил фонарик на шлеме, осматриваясь. Здесь было всего четыре комнаты, а за дверью самой дальней находилась спальня Чанёля, но Пак мог давно спрятаться где-то ещё. Чонин быстро проверил каждое помещение — ванную, ещё две спальни, кабинет. Чисто. Оказавшись перед последней дверью, он выдохнул и крепче схватился за рукоятку пистолета, затем нажал на ручку, ногой пиная дверь внутрь. Спрятавшись за ней и аккуратно заглянув внутрь, Чонин увидел слева дверь в гардеробную, по центру — окно и справа — край кровати. — Ким Чонин? — услышал он глухое, но разборчивое, и почувствовал, как внутри разлился холод. Как Чанёль узнал его? — Проходи, не стесняйся. Чонин стиснул зубы. Он не был идиотом. Чанёль наверняка держал оружие наготове. — Чонин! — донеслось до него грозное и сердце пропустило удар. Чонин узнал этот голос. Это был Чунмён. — Зайди в комнату. Немедленно! — Какого черта? — прорычал он. Чонин с опаской зашел в спальню, быстро оглянулся по сторонам с поднятым пистолетом и нашел взглядом Чанёля в шелковой пижаме. Тот спокойно сидел на кровати, на которой около него лежала пушка, но та его не интересовала. В руке Пак держал телефон. Чонин снял шлем и бросил его на пол, догадываясь, что Чунмён был на громкой связи. — Он тебя услышал, — устало сказал Чанёль. — Чонин, слушай меня. Это ловушка. — Чонин распахнул глаза от удивления и неверяще выдохнул. — Тот человек, твой напарник, он здесь, чтобы убить тебя, когда ты прикончишь Пак Чанёля. — А ты?.. — Я скоро буду. Чонин сглотнул, совсем запутавшись, а потом услышал шаги в коридоре и повернулся. Бета резко поднял пистолет, и Чонин тоже. Он с застывшим сердцем нажал на курок, чуть прикрывая веки от звуков выстрелов. Бету повалило назад, а его пуля отскочила от пуленепробиваемого окна и разбила абажур торшера. Чонин попал в бронежилет, поэтому он широким шагом подошел к Бете и ногой откинул его оружие. Один только вид напарника заставлял Чонина испытывать невероятную злость. Он выстрелил Бете в ногу, и тот глухо, из-за шлема, взвыл, задергавшись. Чонин с упоением придавил его ногой, которую Бета с силой сжал ладонями, и выстрелил в шею. Когда Бета забился в конвульсиях, захрипел, хватаясь за окровавленное горло в попытке сделать вдох, Чонин лишь окинул его ледяным взглядом. Вскоре напарник затих, и Чонин направился обратно к Чанёлю, слыша обрывок разговора. — Я слышу чьи-то хрипы. — Вы издеваетесь, господин Пак? — угрожающе проговорил Чунмён. — Всё затихло. Чонин? — обеспокоено крикнул Пак. — Что там произошло?! — нетерпеливо спросил Чунмён. Чонин зашел в комнату и столкнулся глазами с Чанёлем, который сидел с выставленным перед собой пистолетом. Облегченно выдохнув, тот опустил оружие. — Не зря я поставил на Чонина. Он жив, господин Ким, — сказал Пак. — Чонин, может, ты что-нибудь скажешь? — Судя по голосу, Чунмён начинал раздражаться. — Хватит болтать и приезжай быстрее, — пробурчал Чонин, и Чунмён хмыкнул, сбросив вызов. — Это какой-то бред, — выдохнул он с горечью в голосе и скривил губы, хватаясь за растрепанные волосы. Посмотрев через окно в сад, где лежало тело охранника, Чонин покачал головой и перевел взгляд на Чанёля. Тот наблюдал за ним с завидным спокойствием. — А ты слишком спокоен для того, кто сегодня чуть не сдох. — Это мафия. Никогда не знаешь, кто и когда прижмет в итоге. — Чанёль пожал плечами, а потом вдруг поиграл бровями и расплылся в хитрой улыбке. — Теперь я понимаю, почему господин Ким вписался за твой клуб. Чонин фыркнул, отворачиваясь. Видимо, скоро для Чунмёна приравнивалось к не менее получаса. Чонин ждал его через минут десять, но в дом к Чанёлю уже успели приехать его люди, чтобы навести порядок, а Чунмёна всё ещё не было. Чонин остался сидеть в спальне Чанёля. Он плюхнулся на небольшой диванчик, рядом с которым лежал торшер, и почти отключился, не замечая, как дом вновь погрузился в тишину. Услышав в коридоре шаги, Чонин вздрогнул всем телом, поднялся на ноги и медленно подошел к порогу комнаты. Там его сердце ухнуло куда-то вниз. Чунмён направлялся прямо к нему с мягкой, но усталой улыбкой. Чонин в одно мгновение забыл обо всем, что случилось, и сорвался с места, а Чунмён раскрыл свои объятия. Он рассмеялся, стоило Чонину повиснуть на нем и спрятать абсолютно счастливое лицо на его плече. — Какого черта так долго? — пробормотал Чонин, а потом обиженно фыркнул. От Чунмёна пахло шампунем и сигаретами. Его волосы всё ещё оставались влажными после душа. Чонин уже собирался высказаться по этому поводу, но Чунмён сжал его крепче, цепляясь пальцами за ткань комбинезона. Чонин лишь блаженно улыбнулся и наконец позволил себе окунуться в ощущение полной безопасности. — Ну что ж, — сказал Чанёль, выглядывая из своего кабинета и окидывая их насмешливым взглядом. — Предлагаю выпить за новую встречу.****
Чунмён вел машину молча, и Чонин смотрел на него с беспокойством. Чунмён выглядел, мягко говоря, уставшим, заметно похудел, отчего его скулы стали острее. Взгляд Чунмёна был пугающе пустым. Он будто вернулся из ада, но почему-то Чонин не мог найти в себе силы задать вопрос. Да и вряд ли бы он получил ответ. То, что касалось семьи Чунмёна, всегда оставалось за чертой, которую тот проводил в их отношениях. Пока они выходили из дома Пака, Чунмён рассказал Чонину о плане своего отца, но не проронил ни слова о себе. Где он был всё это время? Почему не мог позвонить? Что теперь будет делать господин Ким после того, как его план провалился? И ещё много-много вопросов, об ответах на которые Чонин мог только догадываться. Они подъехали к дому Чонина, когда уже рассвело. Оставили мерседес в гараже рядом с автомобилем Чонина. Собаки встретили их неизменно с неуемной энергией, но Чунмён лишь отмахнулся от них. На его лице мелькнуло раздражение. Чонин фыркнул и покормил своих малышек, а когда зашел в спальню, нашел там Чунмёна в своей домашней одежде, сидящим на кровати. Он что-то печатал в телефоне и вскинул на него взгляд. — Что с твоим лицом? — Чонин сначала удивленно дернул бровями, а потом вспомнил, что на его лице все ещё оставались следы от ссадин после боя. Но тон Чунмёна ему не нравился. — А с твоим? Чунмён хмыкнул. — Тяжелые выдались недельки. — У меня тоже, — с улыбкой произнес Чонин. — Я вернулся к боям без правил. — Значит, ты не пострадал в доме Пака? — Нет. Вопреки усталости Чонин долго смывал с себя это утро. Когда он вернулся, Чунмён всё ещё сидел в телефоне. Закрыв окна шторами, Чонин прыгнул в кровать, сгребая неподвижного Чунмёна в свои объятья. — Чонин, — протянул тот недовольно. — М-м? Чунмён тяжело вздохнул и, услышав чужое сопение, раздраженно цокнул. Умению Чонина засыпать за секунду даже после такого кошмара можно было только позавидовать. К сожалению, Чунмён им не обладал. Стоило ему прикрыть веки, время отматывалось на несколько часов назад, и он вновь возвращался в фамильный особняк.****
Закончив разговор с Паком, Чунмён вернул телефон Ханю. Они многозначительно переглянулись, и Чунмён пошел в сторону лестницы, поднимаясь на второй этаж. Он предположил, что его отец сейчас ложился спать. Значит, был в своей спальне. Чунмён не чувствовал почти ничего, кроме отголосков ненависти, которую рождали воспоминания. Госпожа Ким встретила его у двери в спальню с испуганным лицом. Она подслушала их с Ханем, когда спускалась на кухню. — Чунмён. Я не могу позволить тебе войти. — Можешь. Тебе нечего бояться. — Чунмён мягко улыбнулся, но его глаза оставались холодными. Он подошел к ней ближе и приобнял за плечи. — Я позабочусь о тебе, но ты должна быть на моей стороне. Насчет госпожи Ким Чунмён был спокоен. Она не сообщила охране, тем самым сделав свой выбор. Оставалось только надавить на жалость. — Он дал нам нормальную жизнь. Чунмён снисходительно усмехнулся. — Знаешь, ты никогда по-настоящему не была моей матерью, — вкрадчиво проговорил он, и женщина выгнула брови. — Стань ей сейчас. Чунмён аккуратно отодвинул госпожу Ким в сторону и открыл дверь в спальню. Внутри было темно из-за зашторенных окон, но он сумел различить кровать, на которой лежал господин Ким. По его бесшумному дыханию Чунмён понял, что отец не спал. — Мне интересно, ты поступал бы так же со своим родным сыном, как со мной? — Чунмён медленно подошел к кровати, сжимая руки в кулаки. — Я пытался вырастить из тебя мужчину, — начал господин Ким сиплым голосом, — потому что ты был сопляком, привыкшим держаться за юбку своей матери. Кто же знал, что ты окажешься педиком. — Да, но этот педик возглавит семью и будет жить в отличие от тебя. Когда Чунмён привык к темноте, он смог разглядеть лицо своего отца. Господин Ким лежал с закрытыми глазами. — Не обманывай себя, — произнес он и ухмыльнулся. Чунмёна бросило в дрожь от злости. — Думаешь, избавишься от меня и забудешь обо всем? Мой голос всегда будет в твоей голове. Как голос моего отца, который воспитывал меня точно также. — А ты мне не отец! Чунмён, словно в тумане, вытащил подушку из-под головы господина Ким и накрыл ею лицо мужчины. Стиснув зубы, Чунмён сильнее надавил на подушку, пока господин Ким руками пытался оттолкнуть его. Вскоре мужчина перестал сопротивляться: его руки упали вниз, и он застыл. Чунмён судорожно выдохнул и убрал подушку, отбрасывая её в сторону. Глаза господина Кима были распахнуты от ужаса, рот приоткрыт в немом крике, и Чунмён прошептал в его безжизненное лицо: — Ненавижу. Затем он резко развернулся и покинул спальню. Снаружи его ждала госпожа Ким. Она вытирала слезы с лица платком и подняла на него покрасневшие глаза. Чунмён равнодушно прошел мимо неё и направился в свою комнату, где как ни в чем не бывало принял душ и переоделся в чистый костюм и рубашку. Внутри него не было ни сожаления, ни скорби. И голоса господина Кима тоже не было. Чунмён слышал его раньше, но теперь в голове всё прояснилось. — Поздравляю вас, господин Ким. — Они с Ханем стояли на балконе, обсуждая будущее семьи, и Чунмён затянулся, выпуская дым большим облаком. — Не зови меня так. Ты ведь теперь свободен. — Пока нет. Я ещё должен всё уладить. Чунмён кивнул и обернулся к лилово-розовому небу. Из-за горы уже вплывало солнце, разливаясь ярко-желтыми и оранжевыми полосами. — И всё-таки, почему ты отказался от предложения моего отца? Ты вполне мог встать во главе этой семьи, с моим-то рвением находить себе проблемы. — У меня уже есть семья, и она не в Корее. Когда господин Ким взял меня на работу, я только и думал, как бы поскорее расплатиться и вернуться на родину. А этот бизнес затягивал всё сильнее и не отпускал. — Удачи тебе, Лу Хань, — сказал Чунмён. — Вам она больше понадобится. — Хань чуть ли не впервые улыбнулся ему открыто, отчего вокруг его глаз собрались морщинки. — И вам лучше скорее поехать к Чонину. А то, пока вас не было, он с ума сходил.****
Чунмён повернулся в сторону спящего рядом Чонина и, не сдержавшись, коснулся пряди его волос. Поднявшись с кровати, он сразу позвонил Ханю и удостоверился, что всё было улажено. — Тебе нужно быстрее решить вопрос с документами и Пак Чанёлем. Это будут последние мои наставления в роли личного помощника. Как друг советую: хорошо отдохни сегодня. Господин Ким был тем ещё мудаком, но он ежедневно проделывал огромную работу. — Интересно, увидимся ли мы снова... — выдохнул Чунмён и посмотрел собак, крутящихся вокруг его ног. — Не думал, что ты такой сентиментальный. — Хань хмыкнул. — Без обид, но надеюсь, что нет. Я больше не собираюсь связываться с мафией. — Тогда, если увижу тебя на улице, сделаю вид, что не знаю. — Спасибо. Чунмён. Чунмён улыбнулся. Слышать свое имя из уст Ханя было странно, но то, как бывший помощник мягко произнес его, грело душу. Меньше всего Чунмён хотел, чтобы у этого человека остались какие-то обиды. Чунмён попрощался с тяжелым сердцем, после чего улыбка медленно сползла с его лица. Осталась жуткая усталость от бессонной ночи. И разъедающее чувство невыносимого одиночества. Его отца не было. Ханя тоже. Теперь Чунмёна некому было прикрыть. И голос отца не выходил из его головы. Вернулся вновь. Чунмён продолжал разрушать себя из-за того, кто принес в его жизнь столько боли. Сейчас ему казалось, что отмыться от такого невозможно. Господин Ким всё ещё жил в его сознании. Но Чунмён должен был научиться слушать только свой голос. — Я хочу ещё купить несколько. — Сонный голос Чонин вырвал его из размышлений. Чунмён даже не сразу понял, что смотрел все это время на свои картины с абстракциями. Настолько он ушел в себя. А картины и правда больше подходили дому Чонина. К его минимализму. У Чунмёна же в квартире остановка была, мягко говоря, перегружена. — С этой стороны пустовато. — И когда ты успел помешаться на искусстве? — Как только увидел тебя. Чунмён непонимающе выгнул бровь, а потом догадался и прыснул в кулак, озадачивая Чонина. Тот с изумлением посмотрел на его порозовевшие щеки — под цвет волос — и подбежал к нему, стискивая в объятиях. Чунмён был невероятно милым. — Давай сходим куда-нибудь позавтракать? — проурчал Чонин и, не дождавшись ответа, взглянул на бледного Чунмёна. Эйфория резко испарилась, и Чонин отстранился. — Ты вообще спал сегодня? — Чунмён пожал плечами. — Ты так и не сказал, что с тобой случилось. — Прости, — выдохнул он, пряча глаза. — Мой отец умер сегодня. Чонин опешил и выругался. Он не знал, что нужно было сказать, и Чунмён через силу растянул уголки губ в вымученной улыбке. Сейчас, заметно похудевший, с опущенными плечами, он казался Чонину таким маленьким, что захотелось его спрятать от всего мира. Но Чунмён поднял взгляд, и Чонин заметил в нем сталь. Чунмён справится, а Чонин поможет ему в этом. Он должен. — У меня нет ни одного хорошего воспоминания о нём. И это было необходимо. — Чунмён поморщился, чертыхнувшись, но Чонин успел уловить его слова. — То есть то, что он умер, спасло близких мне людей. Для их спокойной жизни это было необходимо. Но почему-то мне после его смерти не стало легче. Чунмён шумно выдохнул, и Чонин положил ладони ему на плечи. — Что бы не случилось, я на твоей стороне. Я рядом.****
Со дня смерти господина Кима прошел месяц, и за это время их отношения стали только крепче. Наконец Чунмён приоткрыл для Чонина дверь в свою жизнь и познакомил со своей семьей, хотя и весьма необычным способом. В своем стиле. Он пригласил Чонина на похороны своего отца, что было явной насмешкой, и Чонин не мог не поддержать его в этом. Он наслаждался каждым косым взглядом тех, кто знал об их связи. Особенно взглядом госпожи Ким, которая метала в него молнии. Чонин верил, что они обязательно подружатся. Чунмён так и не сказал напрямую, что это он убил господина Кима. Чонин догадался. Всё окончательно стало очевидным после рассказа Чунмёна о том, как его держали больше недели в подвале. Признаться в этом для него было унизительным. Но однажды ночью они долго разговаривали о прошлом, и Чунмён поделился, что в детстве и юности его часто наказывали каким-нибудь изощренным образом. Это всё объясняло. Чунмён тогда много чего сказал. Особенно важным и любимым для Чонина было признание Чунмёна в том, что теперь тот мог ему доверять. По-настоящему. И, казалось бы, прошло достаточно времени, чтобы успокоиться и забыть о том, что случилось, но Чонин всё ещё ждал какого-то подвоха. Чунмён поклялся, что разрешил все проблемы с Паком. Он заключил с ним новый договор на очень выгодных для Чанёля условиях. Затем уладил дела внутри семьи. Причин для беспокойства не было. Но Чонин со своими подозрениями не унимался. Даже когда в дверь позвонил курьер, Чонин подумал, что в этом крылась какая-то угроза. Он не стал ждать, пока бедный парень уйдет, оставив посылку, а специально догнал его, заставляя открыть коробку. Мало ли, что там скрывалось внутри и кто подослал этого незнакомца. Чунмёну прошлось выйти из дома и извиняться. Ему повезло, что напуганный курьер успел развязать только бант и не испортил сюрприз. В гостиной Чунмён сел с коробкой в руках на диван и, снисходительно улыбнувшись, похлопал ладонью по свободному месту. Насупившийся Чонин со сложенными на груди руками послушно опустился рядом. — Ты такой идиот, Чонин, — начал Чунмён и замялся, добавляя: — но я люблю тебя. Он внимательно наблюдал за чужой реакцией и улыбнулся уголком губ, когда на лице Чонина появилась ухмылка: — Взаимно, — заигрывающим тоном ответил он. Чунмён хмыкнул, после чего открыл коробку и с удовлетворением посмотрел на ошейник с металлическими шипами. Чонин громко и несдержанно рассмеялся. Он был действительно удивлен. — Давно хотел надеть его на тебя. — Ах ты грязный извращенец, — протянул Чонин и задержал дыхание, когда Чунмён приблизился к нему, чтобы надеть на его шею подарок. Чонин чувствовал себя странно в ошейнике и немного оттянул его рукой. Вскинув взгляд на Чунмёна, он заметил, как властно и возбужденно тот изучал его. Чонин облизался и, схватив Чунмёна под бедрами, потянул на себя. Шумно выдохнув, Чунмён оказался под Чонином, прошелся глазами по сильной смуглой шее и притянул его за ошейник, втягивая в глубокий поцелуй. Почувствовав болезненное возбуждение, Чонин отстранился, затем, выпрямившись, начал расстёгивать свои брюки: — Пора наконец заняться делом. Чунмён и не думал возражать.****
Кёнсу с любовью разглядывал клуб, в котором они с Чонином недавно сделали ремонт. На это ушло не мало терпения и денег, но результат того стоил. До окинул взглядом разгоряченную толпу и улыбнулся. Клиенты были довольны, а значит, и он тоже. В очередной раз пробегаясь по лицам, знакомым и не очень, Кёнсу заметил господина Пака у перекладины, и уголки его губ медленно опустились вниз. — Надеюсь, вы сюда не с очередным предложением пожаловали, господин Пак, — громко спросил Кёнсу, поравнявшись с ним, и Чанёль, чтобы лучше его слышать, нагнулся. — Зашел немного развлечься, сделать ставки. Или я в черном списке? — В черном списке клуба? Не думаю, — ответил До и посмотрел в сторону ринга. Там разворачивался серьезный бой, но его это не волновало. — А в твоем? Кёнсу с удивлением повернулся и оказался к лицу Чанёля слишком близко. До уже хотел сделать шаг назад, но позади него стоял мужчина. — Возможно. Я ещё не решил, — ответил он озадаченно и поджал губы, опуская голову. Тогда Чанёль наклонился ещё ближе, случайно касаясь губами его уха. Кёнсу вздрогнул и спрятал голову в плечах. — Тогда, чтобы было проще принять решение, приглашаю тебя выпить. Завтра вечером. Свободен? Чанёль выпрямился и широко улыбнулся, а Кёнсу на пару мгновений потерял дар речи. Он уже и не помнил, когда ходил выпить с кем-то, кроме Чонина и Сехуна. — Да, — выдохнул он прежде, чем успел подумать. — Дай мне свой номер. Чанёль протянул ему телефон, и Кёнсу, вопреки здравому смыслу, написал номер, делая дозвон. — Спасибо, — заторможено произнес он. Чанёль не услышал, но понял по губам и отпустил смешок, а Кёнсу выругался про себя. Он ещё раз кивнул и, как завороженный, развернувшись, поплелся обратно в кабинет, на ходу печатая Чонину сообщение, что завтра его в клубе не будет.****
Когда телефон завибрировал на столе, Чонин поскорее взял его в руки и обернулся на спящего Чунмёна. Затем открыл сообщение Кёнсу, вскидывая брови. У его друга на завтра были планы. Чонин отправил «что-то случилось?», потянулся на стуле и положил голову на учебник, всё ещё сжимая телефон в руках. Вскоре тот снова оповестил о новом сообщении, и Чонин лениво посмотрел на экран. Кёнсу ответил, что расскажет об этом после, и Чонин скинул ему стикер заинтригованного медведя. Отложив телефон, он встал из-за стола и направился в гостиную, чтобы после выйти на террасу и сесть на ступеньки. Его собаки поддержали ночную прогулку своего хозяина и окружили его со всех сторон. Чонин вздохнул, запуская пальцы в кудрявую шерсть Чжангу. Учеба выматывала его сильнее, чем бой на ринге. В следующем году он надеялся поступить на факультет изящных искусств, и от мороки с этим кружилась голова. Экзамены, портфолио... Чонин не хотел уже ничего про это слышать. Как только Чжангу вскочила с места и завиляла хвостом, стало ясно, что Чунмён проснулся. Чонин обернулся через плечо и встретил его взглядом. Чунмён выглядел сонным. Держал в руке пачку сигарет и зажигалку. — Черт, я всё-таки разбудил тебя, — сказал Чонин с досадой. Чунмён зевнул, как кот, и, обхватив губами сигарету, прикурил. — Нет, — ответил наконец он и выпустил дым. — Бредовый сон приснился. — Чонин вопросительно вскинул бровь, и на губах Чунмёна появилась ироничная улыбка. — Ты меня бросил. — Да куда я уж теперь без тебя. — Вот я и говорю — бредовый. Усмехнувшись, Чонин покачал головой, после чего Чунмён еще несколько раз затянулся и, потушив бычок в пепельнице, присел рядом. Он поежился от холода, и Чонин приобнял его за плечи. На улице уже было некомфортно без верхней одежды, наступила осень. Но они не хотели уходить и продолжали греться в руках друг друга, не проронив ни слова. Отныне Чонину не нужны были слова. Чунмён давно обладал его сердцем, его жизнью, им, и Чонин был готов защищать его, как цепной пес, ценой своей жизни.