Теперь все будет по-другому

      Сову к Уизли мы отправили сразу же, как только я получил разрешение от отца. Гарри был так рад, что сможет встретиться с рыжей семьей, что я снова ощутил укол ревности, но запретил себе думать об этом, к тому же в данной ситуации всё должно было идти по чётко продуманному плану.       Ответ пришёл только через два дня, их нелепая сова чуть не врезалась в наше окно и, если бы не укоризненный взгляд Гарри, не дождалась бы от меня совиного печенья за нерасторопность. Уизли писали, что собираются за покупками через пару дней, и мы с Гарри тут же назначили им встречу во «Флориш и Блоттс» в час пополудни. До этого мы запланировали посещение магазина мадам Малкин, который я трепетно полюбил ещё с прошлого лета. Будь моя воля, я бы, конечно, затащил Гарри в бутик «Твилфитт и Таттинг», но мне казалось, что Гарри не согласится тратить так много денег на одежду, пусть и наивысшего качества, да и к тому же, после того маггловского старья, которое он привык носить, вещи из магазина Малкин казались ему идеальными, а я пока не имел желания его переубеждать.       Тем же вечером, когда пришла сова от Уизли, я рассказал Гарри о дневнике, разумеется, без подробностей. Сказал только, что мой отец хранит дома неизвестный блокнот, обладающий тёмной магией, и что Добби предупредил меня о том, чтобы мы были начеку.       — Но Драко… ты думаешь, что твой отец… — Гарри замялся, не зная, как сказать помягче то, о чём, вероятно, думал.       — Я не знаю, Гарри… — отвернувшись к стене, ответил я, — Добби сказал, что эта вещь тёмная и что отец хочет с её помощью навредить предателям крови…       — Хм… — задумчиво сказал Гарри, со спины подходя ко мне, — а почему Уизли называют предателями крови, Драко? Они ведь хорошие волшебники, я был у них…       Тёплое дыхание Гарри обжигало меня, и я обернулся, оказавшись буквально в миллиметре от него. Чтобы не сорваться, я сделал быстрый шаг в сторону и, остановившись, ответил, пытаясь привести сердцебиение в порядок.       — Предателями крови их называют потому, что Уизли часто заключают браки с магглорождёнными волшебниками или магглами, а ещё их отец, ты ведь знаешь, любит всякие маггловские штуки, ну и… Хотя… — я задумался, стоит ли говорить об этом сейчас, но всё же решился, — иногда мне кажется, что чистокровные семьи завидуют таким, как Уизли, потому что те могут иметь много детей… У чистокровных, как ты знаешь, — Гарри перевёл на меня удивлённые глаза, — рождается один, реже два ребенка. Каким образом бабушка смогла родить аж троих дочерей, в том числе и мою мать, до сих пор остаётся загадкой. Возможно, тут не обошлось без тёмной магии… А обычно у чистокровных рождается не более двух детей, и часто бывает так, что род остается без наследника или вынужден выбирать наследников из боковых ветвей, понимаешь? Уизли такое не грозит… Поэтому я думаю, что ненависть других чистокровных к ним обусловлена в том числе и этим.       — Надо же… — удивлённо протянул Гарри, — я не знал об этом…       — Законы магического мира несколько отличаются от маггловских, я тебе потом ещё расскажу, если тебе интересно, — мне хотелось закончить этот разговор, не желая поднимать скользких тем.       — Да, хорошо, — улыбнулся он и вдруг предложил, лукаво улыбнувшись, — почитай мне, а? Помнишь, ты обещал?       Я с улыбкой кивнул ему и, взяв с полки книгу, принялся читать, удобно расположившись с ногами на кровати. Гарри, немного подумав, залез рядом, прижавшись ко мне. В комнате было уютно. Наступающий вечер, зажжённые магические светильники и лёгкое дуновение ветра из раскрытого окна. Я читал вслух и не сразу заметил, как Гарри, положив голову на моё плечо, задремал. О Мерлин, как же я любил такие моменты нашей пока ещё детской близости и с волнением думал о том, что же нас ждёт, когда Гарри повзрослеет…       Но наше единение было прервано осторожным стуком. Конечно, это была мама.       — Входи, мам! — негромко ответил я, и Нарцисса осторожно вошла в комнату. Осмотрев её, она слегка улыбнулась и подошла ко мне.       — Совсем замучил ты своего друга, да, Драко? — почти шепотом спросила она, кивнув на спящего Гарри.       — Я читал ему… ну, знаешь, ему ведь никто не читал в детстве сказок… ну вот он и… — я замолчал, взглянув на маму.       Та кивнула мне и уже громче сказала.       — Ужин готов, наверное, его надо разбудить, ещё только семь вечера… Как будете готовы, спускайтесь, ладно? — и уже у самой двери мама вдруг остановилась и почти шепотом добавила. — Береги его, Драко…       И почему-то именно эти её слова запали мне в душу на многие годы, и потом я часто вспоминал именно их в моменты жизненных сложностей и ссор. Их и ещё свой ответ, который мама, скрывшись за дверью детской, вероятно, уже не услышала.       «Я буду, мама. Буду его беречь».       Решив всё-таки разбудить Гарри, я слегка тронул его за плечо, прошептав: «Проснись…» Он тут же встрепенулся, распахнув свои, в тусклом свете казавшиеся цвета сосновой хвои, огромные глаза под стеклами очков, спросил испуганно:       — Что-то случилось?       Я помотал головой.       — Ужин. Ты уснул, пока я читал… Было так скучно?       Гарри немного смутился, потер ещё сонные глаза и осторожно слез с кровати.       — Нет, интересно очень, просто ну… у тебя такой голос убаюкивающий…       Хихикнув, я протянул ему руку, и мы пошли ужинать.       В день посещения Косого переулка Гарри заметно волновался, ведь он был там только один раз, год назад с Хагридом, и сейчас боялся, что что-то может пойти не так. Уизли, вероятно, использовали для быстрых перемещений сеть летучего пороха (я помнил, как много раз видел следы этой дряни на их и так не первой свежести мантиях), но моя семья предпочитала аппарацию, одним из минусов которой была невозможность совершать её несовершеннолетним и необходимость чётко представить себе искомое место, чтобы не расщепиться. Благо мои родители имели большой опыт в таких перемещениях, поэтому повода для волнений не было никого. Гарри же аппарировал до этого только в свой день рождения, с Добби, поэтому его волнение было мне понятно.       — Возьми меня за руку, Гарри, и не отпускай её, хорошо? — мягко сказала ему мама, когда мы, готовые, стояли за воротами мэнора. Отец должен был переместиться со мной, но задерживался. Я чувствовал, что это связано с тем дневником и это тревожило меня. Что, если ничего не выйдет? Если девчонка Уизли привезёт его в Хогвартс? В спальню девочки, а тем более, вероятно, гриффиндорки, нам не попасть, только если привлечь Гермиону, но посвящать в позорную тайну моего отца ещё одного человека мне категорически не хотелось. Я собирался сделать всё сам, если потребуется, попросив помощи у Гарри.       Гарри тревожно оглянулся на меня, я кивнул ему, посмотрев в сторону дома, что означало, что я подожду отца.       — Ты дождись, Драко, мы с Гарри сначала сходим в «Гринготтс», у него ведь совсем нет наличных денег, а потом встретимся в магазине Малкин, — сказала мне мама и, крепче сжав руку немного испуганного Гарри, аппарировала с ним.       Я остался стоять у ворот, пытаясь унять бьющееся сердце. Почему медлит отец? Что пошло не так?       Наконец я увидел его, выходящего из дома. Отец поспешно застёгивал на ходу мантию и что-то негромко бормотал сам себе. Посмотрев на меня, он немного удивился, замедлив шаг.       — А почему ты не с мамой, Драко? Я же предупредил, что задержусь.       — Я решил дождаться тебя, — уже почти спокойно ответил я, — мама с Гарри собирались в «Гринготтс», ты же знаешь, что я ненавижу эти сумасшедшие тележки… какой идиот только их придумал?       На это отец хмыкнул, подавив улыбку.       — Согласен с тобой. Это устройство гоблинского банка нравится, наверное, только самим гоблинам… Ну ладно, давай руку, нам пора, — сказал он, и я, привычно зажмурившись, переместился в Косой переулок.       На главной улице магического Лондона было, как всегда в эти дни, многолюдно. Волшебники и волшебницы шли, шумно переговариваясь. Из «Волшебного зверинца» и «Сов» доносились крики и писки животных, уханье сов, у магазина «Всё для квиддича» толпились ребята, возрастом чуть постарше меня, разглядывая в витрине новую модель Нимбуса, ту самую, что была у меня и нашей команды в прошлой жизни, «Нимбус 2001». Я собирался было пройти мимо, как отец спросил меня:       — Тебе разве не интересно, Драко? Новая модель…       — Да у меня и старая отлично летает, пап, — ответил я, но тем не менее приблизился к витрине и сделал вид, что вижу метлу впервые. Задумавшись о том, как же мне повезло сейчас и о том, что теперь я смогу исправить все свои глупые ошибки, под гул голосов восторженных мальчишек и девчонок, я не сразу услышал, как отец, подойдя вплотную ко мне, почти прошептал на ухо.       — Мне надо в Лютный, Драко. Ты со мной или останешься здесь?       Перспектива торчать тут неизвестно сколько времени, ожидая маму и Гарри, меня совершенно не порадовала, поэтому я также почти шепотом ответил.       — Я с тобой.       — Хорошо, тогда я тебя прошу, — ничего там не трогай, любой темный артефакт может выглядеть вполне неприметной безделушкой, ты меня понял?       — Да, отец, — уже громче сказал я и мы пошли, петляя, в сторону Лютного переулка.       В Лютном, как обычно, было сумеречно и неуютно. Странного вида колдуны угрюмо шли вдоль улицы, то и дело оглядываясь. У лавочек и магазинчиков они, иногда озираясь, заходили внутрь. Часто затем шторы внутри задергивались, чтобы никто снаружи не узнал о цели данного визита.       Отец, ожидаемо, направился в «Горбин и Беркес» и, снова шепнув мне предостережение ничего не трогать, уединился с владельцем для приватного разговора. Я краем глаза рассматривал «неприметные» по мнению моего отца безделушки — черепа, костлявые руки, глаза, смотрящие во все стороны, сосуды со странными пузырящимися зельями и чучела разных животных. Местечко было и вправду жуткое, откуда хотелось поскорее выйти на улицу. В углу я заметил тот самый Исчезательный шкаф, через который в Хогвартс и проникли Пожиратели… «Чёрта с два они меня заставят заниматься этим снова…» — подумал я и поёжился. Мысли о будущем снова посетили меня, и я вздрогнул, когда отец, закончивший разговор с неприятного вида хозяином лавки, окликнул:       — Драко, ты чего застыл, нам пора!       Я был рад наконец-то покинуть этот вызывавший столько неприятных воспоминаний магазин и вновь очутиться на свежем воздухе. Отец, казалось, нервничал от предстоящей встречи с Уизли, и его волнение снова передалось мне. Немного грубо он схватил меня за руку и потащил к выходу из Лютного в знакомый и безопасный Косой переулок.       Придя в магазин мантий, я был рад увидеть там маму и Гарри, который уже стоял, о Мерлин, на той самой скамеечке и смущённо улыбался суетящейся около него продавщице. Увидев меня, он приветливо помахал рукой и, казалось, выдохнул, успокаиваясь. Всё-таки один с малознакомыми взрослыми он всё ещё чувствовал себя неуютно.       Спустя полчаса, мы, смеясь, наконец вышли из магазинчика, пополнив гардероб Гарри новыми футболками, шортами, джинсами, парой мантий и, после моих долгих уговоров, классическим костюмом цвета мокрого асфальта и подходящими к нему оксфордскими туфлями. Гарри, конечно, сопротивлялся, примеряя это, но я не смог отказать себе в удовольствии смотреть на него в таком виде, поэтому убедил его, что выходной наряд в любом случае будет кстати на более или менее официальных ужинах или на Рождественском празднике.       По пути к месту нашей встречи, книжному магазину, мама вдруг встретила давнюю знакомую и, извинившись перед нами, зашла с ней поболтать в ближайшее кафе. Это оказалось кафе-мороженое «Фортескью». Отец был сосредоточен и задумчив и лишь рассеянно кивнул ей.       Во «Флориш и Блоттс» было суетно, но, конечно, не так, как в тот раз, когда в магазине раздавал автографы проходимец Локхарт. Я был рад, что не увидел здесь никого из слизеринцев или других однокурсников — настроения на светские разговоры «ни о чём» не было совершенно.       Пока Уизли не было видно, мы с Гарри спокойно купили все учебники, необходимые в этом году в школе, я дополнительно приобрёл очень заинтересовавшую меня «Теорию и практику ментальной магии», которую собирался изучать в ближайшие пару лет. Умения проникать в мысли других, а также закрывать свои собственные от проникновения извне, являлись, на взгляд многих магов, важными не только в будущей войне, но и в мирной и светской жизни.       Наконец услышав уже от двери громкие крики, вялые переругивания и вопль раскрасневшейся миссис Уизли: «Гарри!» — я понял, что рыжие благополучно добрались и теперь мне следует держать с ними ухо востро, при этом не спуская глаз со своего отца, который, делая вид, что изучает малоинтеллектуальную книгу скорее для домохозяек, чем для лорда, тем не менее весь обратился в слух и то и дело поглядывал на рыжую семейку и нас с Гарри. Заметив в толпе мой взгляд, отец чуть заметно поманил меня подойти к нему. Я, оглянувшись к Гарри, взглядом указал ему на отца и, получив в ответ рассеянный кивок (в это время Гарри с двух сторон атаковали рассказами рыжие близнецы), отошёл к отцу наверх по небольшой лестнице.       — Ты знаешь девчонку Уизли, Драко? — без предисловий спросил отец, не смотря на меня.       — Не то что бы знаю. Гарри рассказывал… — ответил я, не сводя глаз с друга внизу.       — Она… ну… как все девочки или совсем пацанка, как её братья? — продолжал выпытывать отец, нервно теребя край мантии.       — Я не знаю, отец, если нужно, то…       — Не надо, — он вдруг резко перебил меня и, решившись, начал спускаться вниз.       Дальнейшая сцена мало отличалась от той, что я уже видел в прошлой жизни, отец начал цепляться к бедности Уизли, Артур ударил его в нос и… В какой-то момент Гарри оказался около меня, а в котле девочки я увидел тот самый дневник. Медлить было нельзя.       — Гарри, — быстро зашептал я ему на ухо, — хватай чёрную книжку из котла девчонки!       — Это?.. — только и успел спросить он, и по моему отчаянному кивку он понял ответ и, ухитрившись проскользнуть мимо дерущихся, выхватил котёл из рук изумлённой девочки.       — Гарри! — взвизгнула она и попыталась было забрать вещи, принадлежавшие ей.       — Я… боялся, что ты это выронишь, Джинни, — залепетал Гарри, осторожно заводя руки с котлом за спину. Отлично! Достать дневник оттуда невербальным Акцио было делом двух секунд.       — Возьми, Уизли, вроде ничего не помялось, — усмехнулся я, передавая чуть опустевший котел в руки ошеломлённой девочки. — И прости за отца, он не в настроении сегодня…       — Да, собственно, как и всегда! — со злостью прошипел Рон, внезапно оказавшийся рядом. — Твой отец просто самовлюбленный, напыщенный индюк…       — Рональд! — подоспевшая миссис Уизли оттащила сына и дочь в сторону и, виновато кивнув Гарри, вышла с детьми и помятым, но торжествующим мужем из магазина. Гарри собирался было броситься следом, но, посмотрев на меня, нерешительно замер на месте. Я, сглотнув тяжелый ком в горле, сказал ему:       — Иди, Гарри. Они твои друзья, ты же так хотел увидеть их… А мой отец всё испортил. Мы подождем тебя в кафе Фортескью, ладно?       На моё предложение Гарри поспешно кивнул и выбежал из магазина, даже не повернувшись посмотреть на меня.       В смешанных чувствах я оглянулся на стоящего в отдалении отца. В его глазах светилось видимое лишь очень наблюдательным торжество, и вместе с тем, эта отвратительная сцена в магазине могла бросить тень на его репутацию. Впрочем, как мне казалось, последнее волновало его мало, так как своей цели, как он считал, он добился и дневник попал к девчонке Уизли.       Рассеянно взглянув на меня, он махнул головой, указав на выход.       — Идём, Драко. Ты же сказал Поттеру, что будешь ждать его у Фортескью?       — Да, отец, — ответил я и смутился. Я не спросил разрешения у отца, и тот вполне мог вспылить за самоуправство, но, к счастью, сейчас он был не в том состоянии, чтобы спорить.       — Хорошо… — медленно произнёс он и, быстро сориентировавшись, добавил, — тогда иди туда и жди там, маме скажешь, что я… А, впрочем, ничего не говори ей.       Согласившись с отцом, я вышел из злополучного магазина, направившись в сторону кафе. Отец, как я отметил краем глаза, пошёл в противоположную от меня сторону.       Гарри не было около часа, и я уже начал волноваться, вяло ковыряя ложкой фисташковое мороженое. В той жизни я очень любил такое и мог съесть довольно много шариков, но сейчас этот вкус абсолютно не радовал меня. Мама, уже попрощавшаяся с подругой, внимательно меня рассматривала и, казалось, думала о чём-то важном. Наконец прервав молчание, она, наклонившись чуть ближе, спросила.       — Драко… ты… — она замолчала, словно не решаясь продолжить, и я внутренне напрягся.       — Да, мам?       — Ничего, — бросила она и перевела взгляд в окно. — О, а вот и Гарри…       Я сел ближе к окну и замахал ему, надеясь, что он меня заметит. Мальчик, увидев нас с мамой, помахал в ответ и зашёл внутрь. С моей души упал тяжелый камень, словно разрезали веревки, связывающие моё отчаянное сердце. Всё это время, пока его не было, я боялся, что Уизли уговорят его провести остаток каникул у них, убедят в том, что мой отец плохой человек, раз начал эту ужасную ссору, и для чего мальчику жить в таком доме…       Едва Гарри плюхнулся рядом, я расслабился и усилием воли удержался от того, чтобы не обнять его. Вместо этого я сказал негромко, чтобы слышал только он:       — Прости за отца, это и правда было… некрасиво…       Несколько мгновений Гарри молчал, словно раздумывая над ответом, а потом также тихо сказал.       — Ты ни в чём не виноват, Драко.       Вернувшись в мэнор, Гарри тут же начал разговор о дневнике, который пугал и манил одновременно. Но едва мы успели переодеться и прийти в себя после непростого путешествия в город, как Добби позвал нас обедать, а потом мы пошли в сад смотреть цветочные часы, которые создавались по придуманным мамой эскизам. Гарри, похоже, и в самом деле заинтересовался ими, он обошёл весь циферблат по кругу, спрашивая про все цветы, которые были использованы, и мама, воодушевленная таким интересом нашего гостя, рассказала ему даже больше, чем требовалось, уведя затем нас в оранжерею и показав свои самые редкие и капризные сорта цветов. Вконец утомив Гарри рассказами, мама смилостивилась и сказала:       — Это основное, Гарри, вижу, что ты уже устал от всего этого, прости. До ужина ещё пара часов, вы можете сходить на пруд или же, — мама махнула рукой в сторону дома.       — Мы посидим в комнате, миссис Малфой, почитаем, да, Драко? — спросил он.       — Да, конечно! — согласился я.       — Ещё раз спасибо за интересную экскурсию, миссис Малфой! — с улыбкой сказал Гарри и потащил меня в дом.       Оказавшись в детской, я закрыл комнату заклинанием и наложил заглушающее на всякий случай. Гарри с нетерпением посмотрел на меня.       — Ну? Доставай ту книжку, Драко? Интересно, что же там… — его глаза горели любопытством, и на секунду мне захотелось и самому стать таким же маленьким, восторженным, любопытным. Но, зная правду о дневнике, я не имел желания лишний раз доставать его.       — Нет, Гарри, это тёмная вещь, возможно, она насылает проклятие на того, кто ей пользуется… — увидя промелькнувший страх на дне зелёных глаз, я поспешил успокоить друга, — простое прикосновение к ней безопасно, думаю, что опасность начинается тогда, когда кто-либо пытается читать его или же… писать в нём.       Гарри медленно кивнул и, смутившись, взъерошил волосы на затылке.       — Да, ты прав, Драко… Об этом я как-то не подумал… Значит, твой отец, он хотел проклясть Джинни?       С минуту я молчал, обдумывая, что ему ответить.       — Думаю, возможно, он и сам не знает, на что способна эта вещь… Вряд ли он стал бы рисковать жизнью, пусть это и дочь Уизли, — ответил я, сам до конца себе не веря. Ну а что мне оставалось ему сказать? Без Гарри я бы не справился, а теперь выставлять своего отца злодеем в его глазах… Признаться, я просто боялся, что после всего этого Гарри отвернётся от меня, и моя жизнь снова пойдёт по-старому.       — Тогда зачем? — настойчиво глядя на меня, спросил он, и я не выдержал.       — Я не знаю, Гарри, не знаю! Я не могу отвечать за всё, что делает мой отец, ясно тебе? Добби рассказал мне, и всё! Больше я ничего не знаю точно! — против воли я расплакался, почти рухнув на кровать и желая, чтобы Гарри просто ушёл и не мучил меня расспросами. На душе было тоскливо.       Но он не ушёл, конечно. Осторожно сел на мою кровать и неловко провёл рукой по спине.       — Прости, Драко…       Больше он ничего не говорил, но мне казалось, что мы поняли друг друга в тот день.       Остаток каникул прошёл без приключений, и первого сентября мы, как и полагалось, сели на поезд Хогвартс-Экспресс, чтобы начать второй год обучения в школе. С собой я вёз тот старинный манускрипт, о котором просил меня Снейп, и злополучный дневник Тома Реддла. Его мы с Гарри решили тоже показать для начала декану нашего факультета.       Ярко-красный поезд вёз нас через бескрайние просторы и поля. На душе было одновременно и радостно и тревожно….