Клуб неудачников
Проходит чуть меньше восьми месяцев после того, как Хичоля выписывают из больницы, когда раздается тот самый телефонный звонок. Звучащий в телефонной трубке голос, сообщает ему, что Итук, Донхэ, Ынхёк и Кюхён попали в автомобильную аварию. С Донхэ и Хёкдже всё в порядке, Итука оперируют, а вот Кюхён… У Кюхёна, по словам врачей, есть все шансы не пережить эту страшную ночь. В этот момент все воспоминания о ночах, проведенных на больничной койке, неспособности даже подняться и сходить в туалет, возвращаются назад. Хичоль хочет прикусить язык, чтобы не чувствовать вновь напоминающую о себе боль в ногах, но останавливается, вспоминая, что он уже однажды проходил через это. Танцоров с металлическими стержнями в ногах не так много, но они есть, а вот певец с откушенным языком действительно ничего не стоит. Донхэ снова плачет, а Хичоль на самом деле не знает, что делать. Если бы Чонсу был здесь, он крепко обнял бы его и заверил бы, что все будет хорошо. Чонсу вообще хорошо справляется с подобными ситуациями, поэтому хорошо, что это он – лидер группы, а не Хичоль. В конце концов, это ведь Итук был тем, с кем отец Донхэ захотел встретиться незадолго до своей смерти, и это именно Чонсу он попросил позаботиться о его сыне. И теперь, после смерти отца, Донхэ собирается потерять еще кого-то, а Хичоль просто стоит рядом, опираясь на свои костыли, и шепчет проклятия себе под нос.***
Кюхён выживает, едва-едва. Ему требуется несколько дней, чтобы выйти из комы, еще несколько дней, чтобы его состояние стабилизировалось, а потом еще немного, чтобы хоть чуточку оправиться от пережитого потрясения. Все мемберы хотят к нему в гости, и все они умоляют менеджеров разрешить им его навестить. Хичоль не может удержаться от презрительного смешка. Всего трое мемберов навещали его самого в больнице во время его пребывания там, но он даже немного рад, что почти умерев, младший, сумел наконец-то добиться любви и внимания своих хёнов. Неужели они, и правда, смогли так внезапно полюбить этого тощего новичка с большой головой? Хичоля, наконец, пускают навестить младшего после нескольких встреч с врачом. Запахи антисептика и лекарств забивают его ноздри, и он заставляет себя дышать через рот, чтобы не вдыхать вместе с ними свои дурные воспоминания. Кюхён лежит на больничной койке и выглядит как тень своего прежнего я. Он приподнимает голову, когда входит Хичоль и слабо улыбается. - Хён, ты пришел. Хичоль хмыкает в ответ, внутренне содрогаясь от воспоминаний о том времени, когда он лежал в больничной постели в таком же халате с неудобной посадкой, ничего не делая, только смотря фильмы и думая о своем мрачном будущем. Он кладет свою сумку на стул рядом с кроватью Кюхёна и достает портативный DVD-плеер и стопку фильмов, которые купил по его просьбе менеджер. - Думаю, это поможет скоротать время, - говорит он. - Хорошо, а то я уже устал смотреть новости, - отвечает Кюхён. - Чем больше их смотришь – тем быстрее стареешь, - замечает старший. Кюхён смотрит, как он устанавливает DVD-плеер на полку, прикрепленную к его кровати. - Это странно? Возвращаться сюда? - внезапно спрашивает он. Хичоль перестает возиться с устройством, чтобы посмотреть на него. - Да, это странно, - признается он. - Тебе не нужно было приходить. Хичоль фыркает. - Конечно, нужно было, мелкий. Никто не навещал меня, и я не могу допустить, чтобы это случилось и с тобой. Кюхён сконфуженно поджимает губы. - Я-я сожалею об этом, я должен был ... - Забудь об этом, - говорит Хичоль, размахивая дисками, - Какой фильм хочешь посмотреть? Кюхён засыпает в первые же двадцать минут, но Хичоль его не винит. Он знает больше, чем кто-либо, как утомительно выздоравливать. Он выключает историческую драму, которую выбрал Кюхён и включает вместо нее комедию, а затем поудобнее устраивается в кресле. И, к тому времени, когда за ним приходит менеджер, Хичоль тоже засыпает.***
Они сидят в стороне, пока остальные раз за разом прогоняют танец (1) для их нового камбэка. Кюхён выглядит абсолютно несчастным: его лицо измождено от большой потери веса, а голова свисает, как будто он не в силах ее поднять. Компания вернула его на сцену слишком рано, но никто из них ничего не может с этим поделать. Они уже и так отложили камбэк на целый год из-за аварии Хичоля. Если они отложат его снова... Кто знает, что с ними будет? Музыка пронзает стереосистему, и мемберам удается выполнить большую часть мощной хореографии, прежде чем кто-то из них облажается. Хореограф позволяет им немного передохнуть, и все облегченно выдыхают. Даже в темном подвале Хичоль видит пот, стекающий по лицам ребят. Они все устали, и наличие двух участников в медицинском резерве не очень-то помогает поднять настроение. Они действительно похожи на половину больничной палаты, думает Хичоль. Он все еще бродит вокруг, даже его походка неустойчива, а его танцы еще более нестабильны. Врачи хотят, чтобы он чаще использовал свои костыли, но от них ужасно болят руки, а он не уверен, что сможет вынести новую боль. Чонсу тоже еще восстанавливается после аварии, шрамы на его лице все еще немного заметны, но Хёкдже и Донхэ почти пришли в норму. Они по-прежнему напрягаются каждый раз, когда едут вместе в фургоне, и Хичоль не может их винить в этом. Он всё понимает. Пятиминутный перерыв заканчивается, и хореограф снова созывает их. Он объявляет, что они пробегутся по хореографии еще раз, а затем попробуют добавить в танец Хичоля и Кюхёна. Кюхён морщится от этой мысли, его бледное лицо становится еще белее, а Хичоль начинает мысленно готовиться к боли, которая обязательно придет. Выходит настоящая катастрофа, но они заканчивают танец. Донхэ пропускает свой выход, Шивон наступает на ногу Сонмину, а Кюхён чуть не падает, налетая на ширму в задней части комнаты, за которой он должен был спрятаться. Хореограф раздраженно вздыхает и смотрит на них с тонко завуалированной насмешкой, прежде чем объявить, что на сегодня они закончили. Все вздыхают с облегчением и тянутся к бутылкам с водой. Кюхён медленно шаркает, чтобы собрать свою сумку, стонет и наклоняется, чтобы взять её. Даже это усилие утомляет его, и он падает на стул, чтобы восстановить дыхание. - Ты в порядке, мелкий? – спрашивает Хичоль. Он знает, что ответ - нет. Так было каждый день с того самого злополучного дня - 19 апреля, и Хичоль не слишком надеется, что состояние младшего улучшится в ближайшее время. - Это больно, - говорит Кюхён хриплым шепотом, - это так больно, хён, - он смотрит на Хичоля большими глазами, наполненными такой сильной болью… Хичоль не знает, что сказать. Его собственная нога ужасно болит после тяжелой тренировки, и ему нужны все силы, чтобы достать из своей сумки сумочку с болеутоляющими средствами с этикеткой от рецепта сбоку. Ему нужно размять мышцы и приложить к ноге холод, но даже это не сможет остановить боль в костях. Поэтому вместо этого он снова садится рядом с Кюхёном, закидывает в рот несколько таблеток и запивает их глотком воды. Все остальные выходят за дверь, готовые драться друг с другом за то, кто будет принимать душ первым, когда доберутся до общежития, но Шивон оглядывается назад. Он тянет Хангёна с собой, и они идут к «инвалидам». - Давай я тебе помогу, - говорит Шивон, протягивая руку к сумке Кюхёна. Он накидывает ремень через плечо и помогает Кюхёну подняться на ноги. Хангён хочет взять сумку Хичоля, но Хичоль хватает её первым, - Просто помоги мне подняться, - говорит он, - Нога всё ещё болит. Боже, он ведет себя, как старый дед, а ведь ему всего 24 года. Они все должны быть молодыми и здоровыми, золотыми мальчиками Кореи, и все же они здесь - с переломанными телами, которые едва позволяют им ходить, не говоря уже о танцах. Может быть, они действительно были обречены с самого начала, как они всегда подозревали: отбракованные стажеры, которые недостаточно хороши, чтобы попасть в DBSK, обреченные на провал. Они только начали набирать обороты, когда произошла первая авария, и теперь очередное несчастье. Могут ли правила снова поменяться, могут ли их вычеркнуть из состава группы? Четверка парней медленно направляется к фургону, который отвезет их в общежитие. Кюхён выглядит близким к тому, чтобы упасть в обморок, когда Шивон осторожно помогает ему усесться в кресло в фургоне. Хичоль садится рядом, а другие двое лезут назад. Кюхён прислоняется к Хичолю, и менеджер садится в фургон.***
Они получают награду Артист года (2) после года всего этого ада, и Хичоль наблюдает, как все остальные пытаются незаметно сморгнуть слезы. Итук говорит первым, пытаясь поблагодарить поклонников и одновременно проглотить комок в горле. Затем Хангён произносит речь на китайском языке, которую Хичоль практически не понимает. А потом его очередь говорить, и в этот момент, окруженный мемберами и фанатами, все, что он может сказать, это: - Спасибо всем за эту награду, но я ещё больше благодарен за то, что Кюхён может выступать с нами на сцене.(3) Зал взрывается одобрительными криками и овациями, и Хичоль притягивает к себе Кюхёна, тогда Донхэ говорит в микрофон свою часть благодарственных слов. Кюхён позволяет Хичолю погладить себя по щекам, слегка закатывая глаза, но, тем не менее, улыбается. Они оба могут снова ходить без костылей, и сегодня вечером они собираются отпраздновать большее, чем просто эту награду. - Теперь всё будет хорошо, правда, хён? – спрашивает Кюхён, когда они уже оказываются за кулисами в раздевалке. - Конечно, малыш, - отвечает Хичоль, - Конечно, будет.***
Они говорят об этом много лет спустя, когда Кюхён рассказывает об этом во время съемок Intimate Note. (4) - После той аварии, ты очень хорошо позаботился обо мне, - кричит он с карниза здания. Остальная часть речи подготовлена заранее, и Хичоль это знает, но эти слова настоящие. Кюхён поднимает эту тему снова, немного позже, когда они в фургоне возвращаются в общежитие. Хичоль до сих пор злится на лидера из-за того, что он устроил ему такую засаду, но он разберется с ним позже. - То, что я сказал ранее, - говорит Кюхён, - о том, что ты хорошо заботишься обо мне. Я говорил искренне. Я действительно ценил это тогда, и я ценю это сейчас. Хичоль фыркает, но немного смягчается. - Я не мог позволить тебе пройти через это в одиночку, - отвечает он. - Тогда я очень нуждался в тебе, и ты мне нужен сейчас, - говорит Кюхён, его голос звучит очень тихо, поэтому расслышать его может только Хичоль. Хичоль поворачивается, чтобы посмотреть на него и видит глаза Кюхёна, прямой и серьезный взгляд. - Я имею в виду, хён, - говорит он, - я не знаю, что бы со мной стало без тебя. Это невероятно трогательно, и, хотя Кюхен уже не ребенок и вполне может позаботиться о себе сам, Хичоль знает, что он имеет в виду. Он ободряюще улыбается Кюхёну и хочет его успокоить, но Хичоль никогда не умел подбирать для этого правильные слова. На самом деле, это был тяжелый год, и у него все еще остается ноющее чувство, что дальше всё станет намного хуже. «Sorry Sorry» взлетел на вершины хит-парадов и получил больше наград, чем они могут сосчитать. Это здорово и замечательно, и у них всё складывается так удачно, что он чувствует, что они, наконец, добились долгожданного успеха после многих лет неудач и препятствий. Вот только… За исключением того, что Кибом покинул группу, чтобы заняться своей актерской карьерой, и никто не знает, когда он вернется и сможет ли он вообще вернуться. Хангён уехал в Китай, разорвав контракт с агентством, так что, кажется, что он тоже уже не вернется, а другие... Другие боятся того, каким будет их, Super Junior, будущее. Чонсу пытается справиться со всем этим, но он занят так сильно, как никогда прежде. Вместо того, чтобы делиться с младшим своими переживаниями, Хичоль тянется к руке Кюхёна, накрывает ее ладонью и говорит: - С тобой всё будет хорошо, малыш. - А с тобой, хён?***
Повестка из Администрации военных кадров приходит Канину так внезапно, что парни и оглянуться не успевают, как он уходит в армию. Все они стоят возле тренировочного лагеря, выглядя такими подавленными, когда провожают его. Он проходит за ворота, оглядывается на прощание, и уходит... Все они едут обратно в тишине, Донхэ и Чонсу шмыгают носами, но не плачут. Они все как-то ожидали, что это, в конце концов, случится - после третьего-то скандала, но все еще кажется странным осознавать, что они вряд ли увидят его в течение следующих полутора лет. - Думаю... Мы все пойдем в армию... В конце концов, - говорит Шиндон, первым нарушивший тишину. - Кроме меня, - отвечает Хичоль. Остальные насмешливо смотрят на него, пока он не уточняет: - Я не смогу пройти медицинское обследование. И тогда это поражает их. Возможно, они забыли об аварии, которая произошла четыре года назад, но Хичоль вспоминает о ней каждый раз, когда смотрит на шрамы на ногах. Он не жалуется. В конце концов, успех - это боль, которая навсегда останется частью его жизни. Кроме того, никто не захочет, чтобы он жаловался на то, как много этой боли было в его жизни. В то время, после аварии, они все еще были новичками, и никто не мог поверить, что компания действительно отказалась от концепции ротации, как объявлялось изначально. Каждый из них чувствовал себя в опасности, любого могли выгнать из группы, заменив кем-то новым. Что если бы они избавились от Хичоля из-за его травм? И поэтому он провел месяцы после выписки, учась снова ходить и учиться стискивать зубы от боли до такой степени, что мало кто теперь знает, что его нога все еще пульсирует от перенапряжения после каждой тренировки. - Счастливчик, - ворчит кто-то, и Хичоль огрызается. - Не думаю, что оказаться на грани между жизнью и смертью – это везение. Такое ощущение, что весь воздух выкачали из фургона до тех пор, пока Кюхён не подает голос: - Думаю, это значит, что я тоже не пойду… Мне же тогда придется побриться налысо, да? Этого достаточно, чтобы снять напряжение, и все нервно смеются и начинают дразнить его. - Конечно, тебе придется побрить голову; нам всем придется! Им всем необходимо заручиться поддержкой фанатов, хотя компания пока об этом не говорила. У него и у Чонсу осталось меньше трех лет, прежде чем их призовут на обязательную службу, но что, если он уйдет раньше? Он не думал об этом прежде, но к тому времени, когда они возвращаются в город, решение уже принято. Компания просит его подождать еще год, а потом он может идти. Хичоль соглашается.***
Они находятся в Лос-Анджелесе на коротких каникулах (5) после окончания «Super Camp» и Кюхён в представляет собой смертельную комбинацию подвыпившего и нервного макнэ. Он напевает что-то из демо-альбома, который еще никто не слышал, и Хичоль считает, что это звучит не так уж и плохо. Но внезапно Кюхён перестает петь и поворачивается к Хичолю. - Все будет хорошо, правда хён? - Что именно? – уточняет Хичоль. - Ну, знаешь, - говорит Кюхён, - государственная служба. Ах. Вот он о чем. Хичоль действительно не может поверить, что их младшему уже пора на службу. Несмотря на то, что члены Super Junior уходили в армию и возвращались оттуда аж с 2010 года, кажется, что Кюхён не должен был уходить. В конце концов, его судьба была решена в ту дождливую ночь, когда он лежал, распластавшись по асфальту, окровавленный и теряющий сознание. Кюхён обычно отказывается говорить с кем-либо о своем зачислении в армию и меняет тему каждый раз, когда кто-то заговаривает с ним об этом, поэтому Хичолю становится любопытно, почему он упоминает об этом сейчас, пока он не понимает. Они одни, только вдвоем, что необычно в последние месяцы. А Хичоль действительно единственный, кто его понимает. Канин и Итук давали советы остальным насчет обычной службы в армии, объяснили им, что взять с собой и как справляться с тем, чтобы они - знаменитости в армии. Вот только у Кюхёна больше нет никого, кто мог бы рассказать ему, как подготовиться к государственной службе. У него нет других знакомых, которые поступили на государственную службу, а не на обычную. Наверное по этому, большая часть из того, что он слышал от других мемберов, была страшилками о ранних утренних маршах, изнурительных тренировках в зимнюю стужу или о несъедобных помоях, подаваемые в столовой. Поскольку Кюхён пробудет в учебном лагере всего несколько недель, прежде чем отправится работать в офисе государственной службы, его не коснется большая часть этих неприятностей. - Еда, в основном, просто ужасная, - говорит Хичоль, стараясь говорить пободрее, - Но ты всё равно должен ее есть. Не будешь есть - заболеешь. - Да, мам, - смеется Кюхён, но его лицо становится беспокойным. Он вспоминает о телефонных звонках от Чанмина во время его службы в армии, в которых тот жаловался ему на еду, тренировки и тараканов. (6) Хичоль знает, что все остальные мемберы действительно беспокоятся о младшем. Они ругаются на него и переживают всякий раз, когда у него поднимается температура или начинается кашель, и Хичоль признает, что он тоже волнуется за младшего. Эти автомобильные аварии были жестоким поворотом судьбы, который бесповоротно связал их вместе, и с тех пор, как он попал в больницу, он старался изо всех сил, чтобы Кюхёну не пришлось страдать так, как пришлось ему. Он хочет объяснить, предостеречь мелкого от тех психологических трудностей, которые были у него самого во время его службы в армии. Он жил в общежитии после своего возвращения из тренировочного лагеря и ездил на метро до офиса государственной службы. Переход от беспокойного, блестящего мира развлечений с высокими ставками к монотонным ежедневным обязанностям работника общественного обслуживания требовал существенных усилий, особенно для того, кто всегда утверждал, что родился, чтобы быть в центре внимания. Вести себя сдержанно после того, как он изо всех сил пытался стать успешным и популярным, было одним, а наблюдать за тем, как остальные продолжают завоевывать мир без него, было совсем другим. Было несколько ночей, когда он оставался в общежитии совсем один (если не считать Хибома), вливая в себя по несколько бутылок соджу в попытке облегчить свое одиночество. Но вместо этого сейчас он говорит: - Да, малыш, все будет хорошо. Он обнимает Кюхёна за плечи и похлопывает по спине. - Все будет хорошо.***
Двое из них задерживаются после концерта Super Show 7 в Токио: Хичоль проводит время с друзьями, а Кюхён сдаёт экзамен на знание японского языка. У него все получится, Хичоль не сомневается в этом. Помимо естественной одаренности в учебе, он проводил почти каждую свободную минуту, практикуя японский с Чанмином в течение нескольких недель, предшествовавших экзамену. Хичоль приезжает в гостиницу и видит, как Кюхён лежит на боку, уставившись в телевизор и щелкая каналы, и на мгновение это напоминает ему все те годы, которые они провели в общежитии все вместе, толпясь в гостиной, как они все вместе смотрели телевизор и боролись за пульт от него. Это было за годы до того, как у всех появились современные смартфоны с доступом в интернет; тогда они всё время спорили о том, чья очередь сидеть за древним стационарным компьютером, который когда-то стоял в углу гостиной. Кюхён все еще живет в общежитии, хотя все остальные уже съехали, и это напоминает Хичолю о том времени, когда он сам оставался в общежитии во время своей службы, когда все остальные гастролировали и продвигались. Тогда он чувствовал, что его уже оставили далеко позади, хотя он и был зачислен раньше времени, и именно поэтому он переехал в свою собственную квартиру, прежде чем Донхэ и Реук смогли бы уехать первыми. Это был один из немногих случаев, когда Хичоль смог уйти прежде, чем кто-то другой оставил бы его, но от этого не становилось легче. Все же с Кюхёном всё иначе. Он утверждает, что так дешевле (это так) и удобнее (может быть), но Хичоль действительно считает, что он просто слишком ностальгирует, чтобы переехать из общежития и поселиться где-то еще. Нет, не тогда, когда ему нужно какое-то подобие своей старой жизни, чтобы удержаться, пока не закончится служба. В некотором смысле, он все еще держится за часть своего прошлого, за те времена, когда они практически каждый день проводили вместе, стремясь к одной и той же цели - покорить мир. В наши дни, кажется, что они все разбросаны по городу, заняты своей жизнью. Все они сейчас движутся в разных направлениях: кто куда. Они стали многогранной ротационной группой, которой компания всегда хотела, чтобы они стали. Он стоит у входа, уставившись на Кюхёна и вспоминая первый день, когда он встретил его, много лет назад. Кюхён был худым ребенком с большой головой и потрясающим голосом, который превосходил по своему звучанию голоса всех остальных. Все ненавидели его, боясь, что он займет их место в, и без того слабой, группе. Хичоль задается вопросом, что бы изменилось, если бы тогда они узнали обо всех тех трудностях, через которые им суждено было пройти вместе в последующие годы. Кюхён поднимает голову и видит, что он стоит там, и садится, освобождая для Хичоля место, чтобы он мог сесть на кровать. Хичоль кивает, но прежде берет из холодильника бутылку воды, чтобы запить лекарства. Боль в его ноге усилилась в последние дни, и он все еще ощущает последствия от вчерашнего концерта. Кюхён встает с кровати и спрашивает, нужна ли ему помощь, чтобы размять мыщцы, но Хичоль отмахивается от него. В то утро он уже встречался с физиотерапевтом, чтобы разобраться во всем, и завтра у него назначена еще одна встреча. - Нет, но спасибо, малыш. Он осторожно садится на кровать и внутренне ругается. Он гримасничает, пытаясь найти удобное положение, и Кюхён терпеливо ждет, прежде чем сесть рядом с ним. - Хён? - говорит Кюхён, и Хичоль поворачивается, чтобы посмотреть на него, - Всё будет хорошо. Младший сочувствующе улыбается, той самой улыбкой, которую Хичоль видел столько раз за те годы, когда они оба пытались справиться с последствиями тех ужасных аварий. Несмотря на боль, он смеется и говорит: - Да, парень, все будет хорошо.