***
Украинец резко вскакивает и тут же замирает из-за головокружения вперемешку с потемнением в глазах. Снова этот сон. Когда все проходит, а глаза привыкают к темноте, парень оглядывается. Вокруг него была все та же привычная обстановка: стены, на которых было изображено пшеничное поле, порхаюшие над ним бабочки и виднеющаяся в дали берёзовая роща, вместе с жёлтым, большим кругом, что многие века имеет прозвище «солнце». С одной стороны комнаты располагался стол, изготовленный из березы, того же материала шкафчик сбоку, а у противоположной стены кровать, на которой, собственно, и находился пробудившийся. Рядом с постелью находилась тумбочка, на которой лежал венок, что когда-то давно был изготовлен из самодельных, но так схожих с настоящими, искусственных цветов и атласных ленточек, что очень гармонично смотрелись в сочетании с пшеничными волосами и небесно — голубыми глазами двухполосого. Помимо полюбившегося Украине головного убора на тумбе стоял стакан с водой и на половину опустошенная банка, надпись на которой гласила, что таблетки внутри — снотворное. Последним предметом были небольшие электронные часы. На их дисплее красные горящие палочки выстраивались в цифры: «10:41». Тяжело вздохнув, блондин не спеша слез с кровати и опустил босые ноги в тёплые, уютные тапки. Медленно встав и подойдя к окну, паренек распахнул хоть и не вписывающиеся в интерьер, но зато светонепроницаемые, чёрные шторы и тут же зажмурился от уж слишком яркого света. Развернувшись на пятках он подошёл к противоположной стене, у которой находился внушительных масштабов, как и тумбочка сделанный из дуба, шкаф. Отодвинув от встроенного в него зеркала мольберт с ещё не законченной иллюстрацией и взглянув на свое отражение, Венок даже вздрогнул, хоть и не впервые видел себя столь помятым. Большие, тёмные мешки под глазами, растрепанные до невозможности волосы, что сейчас больше были похожи на птичье гнездо, и испачканный слюной ворот мятой футболки, что сильно превышала размеры своего носителя. Собственно, эта футболка была совсем недавно "одолжена" у младшего брата Ука — России, что, как не странно, по сравнению со старшим был намного выше и по телосложению больше напоминал мужчину. Сам же блондин имел более женское телосложение, которого сильно стыдился и вечно скрывал под мешковатой одеждой, такой как худи, спортивные штаны или несильно облегающие джинсы. И так, одев ранее упомянутые худи мятного оттенка и самые простые джинсы, Двуколор дотянулся до расчески, что каким-то образом оказалась на одной из верхних полок шкафа, и привёл свои волосы в порядок. Осторожно поместив на свою голову венок и расправив ленточки так, чтобы они не путались и не цеплялись, заправил кровать и покинул свое маленькое убежище. С кухни уже доносился шум и приятный запах, ну, а украинец поспешил в ванную комнату. Приняв водные процедуры, он вышел и направился на кухню, где на данный момент хозяйничал русский. Подойдя сзади, украинец приподнимает руки с желанием обнять Федерацию, но, какое-то время неподвижно думая, лишь тихо и томно вздыхает, отходя от брата. —Доброе утро., — произнёс старший и зевнул, после чего сел за стол и уставился в телевизор, где показывали уже с первых секунд наскучившие новости. —Ага, доброе., — не поворачиваясь бросил в ответ бывший РСФСР. В скором времени перед Украиной поставили тарелку с завтраком и кружку чая. Венок оторвался от переключения каналов и посмотрел на поставленную перед ним тарелку, а после на брата. Затем начал есть, вновь уставившись в экран телевизора. Закончив, он встал и помыл за собой посуду, затем, поблагодарив Триколора за завтрак, вернулся в свою комнату. Оставив дверь приоткрытой за ненадобностью её запирать, Укра вытащил мольберт на середину комнаты, повернув его так, чтобы на холст попадали яркие солнечные лучи. Достав все нужные принадлежности, парень по давней привычке разложил их по удобным для него местам, надел белый, замаранный красками фартук и закатал рукава. Немного подумав, рассматривая изображенное на холсте, двухцветный неспеша начал кистью вырисовывать новые черты портрета. Портрета никого иного, как русского. Спустя некоторое время дверь тихо скрипнула, а на пороге появился Россия. Он прошёл в комнату и встал рядом со старшим братом, смотря на работу последнего. —Неплохо, — произнёс Держава и сделал глоток из кружки с ещё недопитым кофе, что была в его руках. —Но не похож. В ответ блондин, что так не отрывал взгляда от холста с появлением сына СССР, цокнул языком и недовольным голосом с нотками обиды признес: —Во-первых: похож, а во-вторых: ты не исполнил данного мне обещания позировать, так что я рисовал из фантазии. —У тебя и так куча картин со мной, мне надоело позировать., — спокойным голосом, в котором можно было расслышать даже возмущение, сказал младший и отошел к подоконнику, оперевшись на который он продолжил наблюдать за Двуколором. —Надоело ему, — передразнил Республика и фыркнул. У него было лишь пара завершенных портретов РФ, написанных при нем. На самом же деле украинец имел целую полку в шкафу, выделенную под рисунки посвящённые исключительно Триколору, о которой, конечно же, младший не знал. — Заткнись и радуйся, что хоть кого-то вдохновляешь. Закатив глаза, Росс молча допил кофе и поставил пустую кружку на подоконник, сложив руки на груди. Через время он все же подал голос: —Сегодня саммит. —Знаю., —Спокойно ответил двухполосый, стараясь сосредоточиться на рисовании. —Но оно только вечером. —Я зна-аю-ю. —Не хочешь уделить мне времени? —Смотря в каких целях. —Мне скучно. —Так пускай тебе уделят время твои друзья., —последнее слово Венок выговорил с более презрительной интонацией. Он был тем ещё собственником, и особенно сильно ревновал русского. Эти зелёные с оттенком серого глаза, улыбка, увидевший которую становится явным счастливчиком, русые волосы, неуклюже выглядывающие из-под странного, смешного и не менее милого головного убора… Укра был по уши влюблен в своего сводного брата. "Это неправильно!" — фраза, которую сейчас можно услышать ото всюду. Но кого это волнует? Точно не бывшего УССР. Он думал, что когда-то наконец сможет признаться, и искренне надеялся, что чувства будут взаимны. Но пока колебался, рассчитывая на то, что первый шаг сделает сам Федерация. Их отношения и так менялись чуть ли не каждый час. Сейчас они обычные друзья, а в следующее мгновение самые заклятые враги. Но, несмотря на постоянные ссоры, они все же съехались и жили вместе, желая направить взаимоотношения в лучшую сторону. Росс, что часто винит во всем себя, даже если в принципе не причастен к происшествию, не смотря на свою гордость, через несколько минут после ссоры обычно извинялся первым, ну, а Украина не в силах расстроить возлюбленного, прощал, ну или извинялся следом. А затем братья устраивали вечер кино или просто мило беседовали за ближайшим по времени приёмом пищи. Это были одни из самых счастливых моментов для украинца. —Ты там где летаешь? —А?, — Двуколор поднял голову, недоуменно хлопая глазами. Он настолько потерялся в своих мыслях, с мечтательной улыбкой трепетно вырисовывая детали портрета, что совсем перестал слушать Федерацию, что все это время что-то рассказывал, и поняв, что его не слушают, пытался достучаться до старшего. Трогать Венка во время рисования — себе дороже, потому парень просто ходил возле голубоглазого, уже начав думать, что его просто игнорируют. —Прости, задумался., — оправдался Укра и перевёл взгляд обратно на свою работу. На удивление, портрет был полностью дописан. Оставалось добавить только пару деталей. —Я смотрю, интересные у тебя мысли, с такой-то миной на лице. Опять небось об Америке или канадце своём думаешь., — при упоминании англоговорящих, особенно в такой теме, интонация исказилась в раздраженную, но русский старался держать всю ту же ехидную улыбку, надеясь подстебать братца. —Канада не мой, и я о нем не думаю, Россия. Мы уже как два года расстались, что ты успокоиться никак не можешь?, — недовольно прошипел украинец и нахмурился, переведя раздраженный взгляд на Державу. —А, то есть то, что ты думаешь о первом пендосе, правда?, — н-да. Росс был собственником похуже Укры, всегда, словно ревнивая жена, допытывая Венка на тему его союзников, друзей и просто первовстречных людей, с которыми он общался. Конечно, беловолосый просто пытался уберечь любимого брата от тех, кому сам не доверял, также просто стараясь удержать Украину рядом с собой. Их отношения часто становятся очень натянутыми, сколько бы русский не старался сблизиться. Он ведь точно также был по уши влюблен в Республику, но признаться просто боялся. Ведь уже однажды упустил свой шанс, следующие года с горечью наблюдая за тем, как Венок дарит свою милую улыбку, взгляд и поцелуи никому иному как Кленовому. Он и не отрицал, что двухполосому будет намного лучше с Канадой, чем с ним, и был счастлив за брата. Хотя, ещё счастливей он был тогда, когда РФ, оторвав от Венка очередную бутылку спиртного, держал его дрожащее тельце на руках, стараясь успокоить после столь болезненного для его брата расставания. А после, когда старший наконец засыпал, ещё долго с жалостью смотрел на его мокрые от слез щеки и ресницы, перебирая в руках пшеничные пряди, пахнующие столь манящим запахом свежей выпечки и ванилью, любуясь этими густо покрывшими такое родное, прекрасное лицо веснушками… Так хотелось наконец признаться и без колебаний показывать свою истинную любовь и нежность, но Держава считал, что это показатель слабости, потому и не мог. —Я ни о ком не думаю, ясно? У меня нет настроения ссориться, так что, пожалуйста, просто повтори то, что говорил до этого., — блондин тяжело вздыхает, поднимая слегка уставший взгляд на Триколора, надеясь, что тот исполнит его просьбу и не станет причиной нового скандала. —Ладно, — тоже вздохнув, зелоноглазый продолжал наблюдать за Уком, что снимал с себя фартук и убирал инструменты для рисования на место. — Если кратко: посмотрим фильм? Можешь выбрать какой хочешь. —Конечно. Иди, я сейчас приду.***
POV Россия
Что может быть лучше, чем сидеть рядом с любимым человеком, обнимая его и смотря романтический фильм? Только сидеть рядом с любимым человеком и обнимать его более открыто, а также осознавать, что твои чувства озвучены и взаимны. Но, смотря на наши грубые, но и довольно тесные отношения одновременно, эта неделя — лучший прорыв за все года, которые мы живём вместе. Я стараюсь обходиться с Украиной нежно и заботливо, в «братских рамках», конечно же. Но, все же, иногда я не могу сдержать гнев, делая паршиво нам обоим. Хотя. Несколько раз я замечал странную ухмылку и румянец на лице брата, когда доходило до рукоприкладства. Возможно, он видит и расценивает мои действия несколько иначе, или же просто любит физическую боль… Но, в любом случае, я не собираюсь бить его в сознательном состоянии. Лучшим решением будет просто найти подходящий момент и расспросить его обо всем, чего я не знаю. Ведь раньше у нас не было ни единого секрета друг от друга, почему сейчас Уки умалчивает о многих вещах? Я ведь отлично вижу, что у него есть какие-то проблемы, тревожные или странные мысли. Вижу, что что-то не так, но никак не могу получить ответа, сколько бы вопросов не задавал… Неужели даже не смотря на все то, через что мы прошли, доверия не достаточно.?
POV Россия
POV Украина
Я сидел рядом с Россией, положив голову на его плечо и поджав ноги, обнимая их. Он же, перекинув руку через моё плечо, положил свою голову на мою. Это было так. Приятно? Умиротворяюще? Да. Это и вправду приносило наслаждение. Хотя, это могло показаться странным. Смотреть фильм про сопли и любовь в такой позе. Н-да. И почему я вообще выбрал этот фильм? Без понятия. Ну, он не особо-то и волновал меня. Я просто смотрел в экран, о чем-то думая и наслаждаясь этой близостью. Интересно, что думает об этом сам Росс? Но, по крайней мере, он не оттолкнул меня, а совсем наоборот. А вдруг он чувствует ко мне хоть что-то? Но даже если и так, я не буду признаваться. В ближайшее время. Тут я почувствовал, как моё плечо несильно сжали. Переведя вопросительный взгляд на брата, я услышал задумчивое «прости», а затем понял, что его рука снова просто лежала. Вскоре меня начало клонить в сон, но я старался не засыпать, особенно на России, на которого я уже начал заваливаться. Но через пару минут я все же погрузился в царство Морфея.
POV Украина
***
Зал заседаний был практически полон, а саммит стран уже шел полным ходом. Украина сидел на своём месте и, подперев щеку рукой, осматривал окружающих. В основном его ревностный взгляд держался на младшем брате, что часто «шушукался» то с Беларусью, то с Китаем, от слов последнего он даже еле заметно краснел и как-то по странному улыбался. И сколько раз двухполосый уже видел это зрелище? Миллионы. И с каждым разом эта парочка вела себя ещё более странно и открыто по отношению друг к другу, что не могло не заставить украинца напрячься, словно электричество. Помимо этого, не менее напряжной была нарастающая головная боль. Довольно часто на собраниях у Укры болела голова — слишком шумно. Вот и сейчас в очередной раз повздорила пара враждующих стран, а за ними и все остальное понеслось в тартарары. Сразу с обоих сторон блондину стали что-то громко говорить и даже кричать, что парень игнорировал какое-то время, не отрывая взгляда от КНР и Росса. Но боль вскоре усилилась, отдаваясь в виски. Парень положил голову на стол и накрыл её руками, зажмурившись от невыносимой боли. Это не могло не привлечь внимание Федерации, что с непониманием и волнением посмотрел на брата, теперь уже не особо реагируя на китайского союзника. В один момент Украина встаёт из-за стола, чуть не опрокинув при этом стул, и поспешно выходит из зала. Ухода его, практически, никто не заметил, что было даже к лучшему. Игнорируя встречных в коридоре людей, Бывший УССР старался уйти подальше от шума. Дойдя до конца коридора, он остановился и открыл окно, затем облокотился на подоконник, уложив все еще сильно болящую голову на сложенную стопкой руки и тяжело вздохнул. В дали от шума и на поступающем из окна свежем воздухе, становилось легче. Но стоило боли заметно убавиться, как вдруг голубоглазого приобнимают со спины. Он тут же дёргается, в следующее мгновение зашипев от чувства, будто по затылку не раз ударили огромной кувалдой. За спиной же стоял никто иной как Держава, с явно сильно обеспокоенным видом стараясь обнять старшего как можно легче и нежнее, слепо надеясь, что это как-то поможет. —Какого черта ты меня так пугаешь?, — тихо проскулив от нарастающей боли, прошипел двухцветный, посмотрев на Россию. —Извини. С тобой все в порядке?, —првоприемник Союза осторожно убрал прядь волос Венка за его ухо, дабы лучше видеть лицо. —Со мной все просто замечательно., — съязвил хохол, жмурясь от уже невыносимой мигрени. —Может тебе стоит пойти домой?, — Держава отстранился и встал рядом со старшим. —Могу не дойти. —Мне пойти с тобой? —Не нужно. Я подожду, когда боль хоть немного стихнет и тогда пойду., — украинец напряженным взглядом смотрел в окно и масировал вески. —Хорошо. Будь аккуратней и напиши, когда придёшь домой. Получив в ответ тихое «угу», младший осторожно потрепал по голове Ука и, неловко улыбнувшись уголками губ, удалился.***
Через некоторое время Украина собрался и ушёл, но направился домой длинным путем — через парк. Холодный воздух с каждым вздохом морозил лёгкие, заставляя поёжиться. Сейчас была только середина осени, но, что хохол часто умудрялся замёрзнуть даже летом, уже хлюпал носом. Но то, что руки, как и все остальное тело, были очень холодными, его не особо волновало. Здесь, на свежем воздухе и в тишине, становилось намного лучше. Сам парк был почти пуст, но все ещё можно было встретить мило воркующих прогуливающихся парочек, и собаководов, что любили гулять со своими питомцами в более ночное время. Республика, сложив руки в карманы, неспеша прогуливался по дорожкам парка, смотря в небо и любуясь с каждой минутой становящиеся более яркими звезды. Полный покой и тишина. Хотя, насчёт покоя двухцветный «накаркал», так как кто-то дотронулся до его плеча, заставив вздрогнуть и обернуться. Что ж, это снова был Россия. —Ты в этой жизни преркатишь меня так пугать, придурок? —Ну прости уж, само получается, — ответил бывший РСФСР и пожал плечами, решив также неспеша, как и Укра шёл до этого, пойти рядом. — Ты как? —Нормально. А ты почему пришёл? У тебя ведь переговоры с Китаем, разве нет?, — Венок посмотрел на брата, изогнув одну бровь в неком недоумении. —У него возникла небольшая проблема, так что встречу пришлось отложить. —Ясно. Но подожди, как ты вообще нашёл меня в парке? Неужто следил за мной?, — блондин остановился, недоверчивым взглядом смотря на Державу. —Да, следил. Но лишь потому, что боялся, что с тобой может что-то случиться., — Триколор улыбнулся уголком губ и положил руку на дальнее от него украинское плечо, как бы начиная вести его. Темп был и так слишком медленный, а останавливаться без веских на то причин не хотелось. —Оу, как мило с твоей стороны., — голубоглазый старался создать тон, что больше походил на издевку, но на сей раз это у него плохо получилось, так как для него это и вправду был милый и приятный жест. Братья молча прогуливались по парку. Украинец из-за холода все сильнее прижимался к младшему, уже чуть ли не зарываясь под его расстегнутую куртку. Росс же положил руку на талию старшего, смотря себе под ноги и наслаждаясь сим моментом. Но в какой-то момент его рука медленно опустилась ниже, на бедро двухполосого, чего не мог не заметить последний. Когда же рука русского опустилась ещё ниже, слабо сжимая одну из его ягодиц, тот вздрогнул и с густым румянцем недовольно посмотрел на младшего. Двуколор хотел было отстраниться, как вдруг издал громкий, томный вздох, переходящий в стон, из-за того, что зад его сжали сильнее и прижали обратно к себе. —Отпусти меня, извращенец..!, — тут же зашипел Венок, упираясь руками в грудь русского. Высвободившись из уже не совсем объятий, он презрительно фыркнул, стараясь игнорировать всё пошлые, нахлынувшие на его совсем не светлую головушку, мысли. —И как тебе только не стыдно вытворять такое с, попрошу заметить, старшим братом? —Прости, прости, — но по взгляду и ехидной ухмылке беловолосого можно было легко понять, что он совсем уж не жалел о содеянном. Голубоглазый надул покрывшиеся густым румянцем щеки и сложил руки на груди, устремив нахмуренный взгляд себе под ноги. Увидев сию картину, Триколор умилился, вновь положил руку на его талию и притянул к себе. —Ну не дуйся. Вторая рука приблизилась к его груди и пальцем ткнула в футболку. На заданный вопрос «испачкался что-ли?», украинец наивно опустил голову, и тут же был схвачен за нос. Сколько бы лет ему не было, паренёк всегда вёлся на это. Грубо откинув от себя руку правопреемника Союза, Украина теперь уж и вправду обиженно отвернулся от него. —Ты и вправду обиделся?, — немного поникшим, виноватым голосом произнёс Триколор, заглядывая в лицо брата, на что тот возмущённо, по-девечьи хмыкнул и ещё сильнее отвернул голову. —Ну брате-ец, —Начал ныть Раш. —Не будь как девчонка. Несколько секунд молчания, и на лице украинца появилась ухмылка. Резким движением он стянул с наклонившегося на его уровень Державы ушанку и тут же кинулся бежать. —Хэй!, — возмутился Триколор и побежал за ним. Вот только догнать никак не мог, что вполне неудивительно, ведь Венок ещё с детства бегал быстрее него. Но последний, посмеиваясь и часто оборачиваясь, когда перепрыгивал через небольшой заборчик, задел его ногой и грохнулся на землю. Выронив украденную шапку парень кубарем покатился вниз по небольшому склону, и вскоре раздался всплеск. Укра свалился в небольшое озеро. Взвизгнув от резко нахлынувшего холода и мокрости, он вскочил и под смех зеленоглазого выбрался из воды. Промокший до ниточки, дрожащий словно осенний лист и весь испачканный в тине и другой водной гадости, Двуколор подошёл к брату. —Горе ты луковое, —вздохнув, произнес Россия и взял того за руку быстрым шагом направившись в сторону дома. —Пошли домой быстрее, простудишься ведь.***
Бывший УССР сидел у разожженного костра, укутавшись в плед и все ещё мелко подрагивая. В его руках была чашка с горячим, травяным чаем, о который парень пытался согреть до жути холодные руки. Русский, что долгое время находился в ванной, пытаясь отмыть вещи брата от грязи, наконец вышел и посмотрел на него. Затем подошёл и вытащил из-подмышки градусник, ртутный столбик которого показывал далеко не норму. Тяжело вздохнув, парень потёр переносицу и направился на кухню. Найдя в аптечке жаропонижающее, он налил в стакан воды и принёс старшему, что послушно выпил данные ему таблетки. Россия опустился рядом с двухполосым, подогнув ноги, положив на них руки, сложенные в стопку и уложив голову на руки. Салолюб перевёл взгляд на Росса и отставил кружку в сторону. Накинув на Державу плед, Венок обнял его, а после сполз и положил голову на чужие ноги, от чего младший еле заметно покраснел и выпрямил их. Улыбнувшись уголками губ, парень начал осторожно, трепетно и нежно гладить украинца по голове, пальцами зарываясь в его волосы и перебирая некоторые пряди. Оба, что неудивительно, получали от этого неимоверное удовольствие, заставляющее удовлетворенно улыбаться и очень тихо, дабы не нарушить сию идиллию, почти не дышать. —Как себя чувствуешь?, —с заботой в голосе спросил младший, переводя взгляд с потрескивающего огня на блондина. —Великолепно., —произнёс в ответ паренёк и прикрыл глаза, сильнее прижавшись к Державе. Через несколько секунд он нехотя приподнялся, на вытянутых руках упираясь в пол. Неожиданно для обоих, лица братьев оказались в паре жалких сантиметров друг от друга. Они смотрели зачарованно в глаза друг друга, не в силах отвести взгляд. Кажется, прошла вечность, до того как рука Федерации, что все ещё была на голове Ука, надавила на его затылок, толкнув старшего к своему хозяину, что в следующее мгновение затянул брата в поцелуй. Такой нежный, и грубый одновременно. Он было хотел отстраниться, как вдруг почувствовал, что до этого опешивший украинец начал отвечать. Братья, закрыв глаза от удовольствия, слились в столь страстном поцелуе, покусывая и посасывая такие желаемые губы. Их языки будто слились в танце, настойчивом, жадном, не желаемом отстраняться. Но, к величайшему сожалению, воздух не вечен. Двухполосый отстранился, сев на колени. Парень тяжело и часто дышал, не сводя взгляда с младшего, что также жадно глотал воздух. После отдышки их настигла очень, очень неловкая тишина. Не один не решался что-либо сказать и отвести взгляд. —Я… Пойду спать., —тихо выговорил Венок и поднялся, торопливо уйдя в свою комнату. Останавливать его не стали.***
Очередное резкое пробуждение от очередного «странного» сна. Всё то же неспешное приведение себя в порядок и завтрак. Вот только это утро началось в полнейшей тишине. Братья молчали, не решаясь произнести даже самое банальное "доброе утро". Республика думал о вчерашнем, включая свой сон, что имел***
Не мудрено, что в итоге развязалась драка. Но, как не странно, она довольно быстро закончилась. —Как же ты достал!, —прорычал Венок, сидя верхом на упавшем Державе и держась за его горло. —Сколько можно развязывать ссоры из-за того, что я с кем-то общаюсь и, якобы, о ком-то "мечтаю"? Хочешь открою тебе глаза? Все, все мои мысли заняты только тобой! Тобой, чёртов засранец! Я люблю тебя больше, чем просто брата и точно также ревную к каждому, с кем ты общаешься! Думаешь, какого мне, когда я вижу, как ты общаешься с этим ебучим китайцем? Мне вовсе не был безразличен тот поцелуй, и, хах, угадай: кто снится мне в эротических снах каждую божью ночь! Повисла мертвая тишина. Руки украинца, сдавливающие горло младшего, ослабли, мелко подрагивая, а на глазах уж начали выделяться крупицы слез. —Так вот оно что.—с мягкой улыбкой произнес Триколор. Его руки легли на бедра двухполосого, осторожно огладили. Парень приподнялся, одной рукой вновь легко надавив на затылок старшего. Но тот сам поддался вперёд, жадно, с явной раздражённостью и даже некой яростью впившись в губы брата. Федерация поднялся, крепко держа на руках обвившего ногами его торс украинца. Через секунду оба находились на кровати, так и не желая отстраняться друг от друга. Рука зеленоглазого скользнула под худи брата, оглаживая его женскую талию. В ответ он получил тихий, томный вздох, прервавший ставший всего за мгновение совершенно нежным и невинным поцелуй. Двухполосый перевел взгляд с протянувшейся между ними ниточки смешанной слюны на Россию. Тот усмехнулся, второй рукой зарываясь в пшеничные локоны пальцами. Прикрывая глаза и наклоняясь, приближаясь к покрасневшему на кончике уху брата, обжигая его горячим дыханием. —Мы и вправду это делаем?, —прошептал РФ, невольно ухмыляясь настигнувшему желанию. —Остановиться, имея столь сильное искушение, мы вряд ли сможем, братец..~, —также тихо ответил Украина, медленно обвивая шею младшего своими руками и также миленько ухмыляясь. Сия фраза послужила исчезновению стоп-крана. Вся сдержанность и банальное осознание, что "так нельзя", улетучились, оставляя место лишь желанию, любви, похоти. На тонкой шее начали появляться наливающиеся кровью пятна и следы зубов, откуда в следующие же секунды начинала течь кровь, что тут же была слизана самой же причиной её появления. Комнату заполнили тихие стоны, томные частые вздохи и не вольные порыкивания. Боже, как долго Федерация ждал этого момента? Словно всю жизнь, он только и мечтал о том, чтобы сделать это. Оставить на брате метку. Метку, что не допустит старшему возможности исчезнуть из его жизни вновь. Только его. Ничего больше. Украина будет принадлежать ему, будь на то его воля или же нет. При порыве столь резко обострившихся чувств, что теперь спокойно расхаживали на воле, верхняя одежда уже валялась где-то на полу, тем временем как руки Триколора блуждали по столь манящему, желакмому телу. Он ласкал любимого брата всеми возможными способами. Играл с сосками, расцеловывал, гладил. Всё, что бы получить столь желанные вздохи наслаждения, заставлявшие идти все дальше. Но всем прелюдиям рано или поздно наступает конец, и последний элемент одежды старшего улетает к остальной, оставляя его в чем мать родила. И тут, рассудок опомнившегося Ука вдруг просветляется, без того до жути красный украинец свёл колени, слегка поворачиваясь на бок, на что получил недовольный рык со стороны Росса. Он положил руку на колено пассива и слабо сжал, разведя чужие ноги обратно, устраиваюсь между них во избежание новой попытки их свести, тем самым показывая, что сие действие здесь лишнее. После, явно немного взволновано вздохнув, положил три пальца в рот, обыльно смачивая их слюной. Да уж, было бы лучше со смазкой, вот только кто мог знать, что подобное произойдёт так не запланированное и внезапно. Прошло всего несколько секунд, после чего Федерация завёл руку за бедро старшего. —Потерпи, братик, будет неприятно. Россия никогда подобного не делал, но мог предполагать, что последующий процесс будет действительно не из приятных. Он все боялся совершить оплошность, причинить Украинец боль. Но, медлить тоже не стоило. РФ аккуратно ввёл один из пальцев в нутро парня, от чего тот выдохнул и поморщился, закусив губу. Через время аккуратного массирования стенок, добавился второй, а через время с неуверенностью и третий палец. Каждое действие младшего отзывалось тихим скулежом и сдержанными стонами с тяжким дыханием. Со временем дискомфорт переходил на второй план, уступая место приятным ощущениям, но стоило украинцу начать действительно наслаждаться размеренными, растягивающими движениями, чужие пальцы с пошлым хлюпом покинули разгоряченное нутро, от чего послышался разочарованный вздох. Но, Украине не пришлось слишком долго ждать. Россия стянул с себя боксеры и пристроился к колечку мышц брата, взглянув на него с той же лёгкой неуверенностью и ожиданием разрешения на последующие действия. Старшего не стоило уговаривать, хоть и с сомнением, он заторможенно кивнул и нервно сглотнул, тем временем как русский аккуратно в сопровождении тихого шипения, вошёл, после чего остановился, дабы дать блондину привыкнуть к новым ощущениям. Но совсем скоро получив новый кивок, младший начал медленно, постепенно набирая темп, двигаться. Но Украина, будучи достаточно хорошо растянутым, чтобы привыкнуть к странному, но не менее приятном чувствую заполненном, уже через несколько минут сам начал просить ускориться, а Раш с удовольствием выполнил эту просьбу. Мычания и стоны, выбиваемые из украинца, постепенно становились все громче и звучали все чаще. Быстрее, резче, жестче. Каждый грубый и глубокий толчок сопровождался новым громким и сладким стоном. Оба были близки к разрядке. Федерация сначала ускорился, утыкаясь в чужое и бывало слабо покусывая, но вскоре замедлился. Толчки были такими же глубокими, но уже не столь резкими и частыми. Всего через пару секунд Двуколор с протяжным сладким стоном излился себе на живот, а правопреемник Союза, полностью остановившись, в горячее нутро старшего следом. Некоторое время пытаясь восстановить дыхание в том же положении, младший осторожно вышел из украинца, от чего из него от своего обилия на постельное белье вылилось немного семени, опустился рядом с блондином, слушая свое и его сбитое, частое дыхание. Обвив чужую талию и уткнувшись носом в искусанную им же шею, вдыхая столь приятный, манящий запах. Бывший УССР прижался к России, с лёгкой, удовлетворенной улыбкой прикрыв глаза. Внутри себя он ощущал тёплое и вязкое, инородное вещество, что, скорей всего, позже будет трудно отстирать, но кого это волновало? Точно не его. Братья с ярко выраженной, хоть и явно устало, крепко прижимались друг к другу, не желая отпустить не на секунду. Словно, если вдруг отпустишь, все это окажется лишь сном. Столь прекрасным сном, наконец ставшим действительной явью. Глаза постепенно слипались, и страны начинали погружаться в царство Морфея, как вдруг, вновь раздался рингтонг, оповещающий о входящем звонке. Федерация раскрыл глаза, и что-то недовольно пробубнив себе под нос, дотянулся до чужого телефона и сам с великой охотой принял вызов, увидев имя того, кто звонил. —Привет, пендос., —спокойно ответил он, прижимая к себе и явно успокаивающе поглаживая по голове своего брата, что слыша эту кличку из уст младшего нехотя раскрыл глаза и поднял голову с лёгким волнением. Точно, как же он мог забыть о США. —Russia? Где Украина?, —послышался немного раздраженный голос Штатов, искаженный телефонным динамиком. —Рядом со мной. —Не мог бы ты дать ему трубку? —Не-а. —Почему это? —Он никуда не пойдёт. И больше от тебя не зависит.—ответил Триколор и, минуя банальные вопросы, сбросил вызов. Затем перевёл взгляд на старшего, что кажется уже не был против того, что желал, и в итоге сказал он. Отложив устройство куда подальше, РФ вновь крепко обнял брата, закрывая глаза от блаженного удовольствия, получаемого от одного лишь нахождения рядом с возлюбленным. Всё встало на свои места. Теперь у них не будет непониманий и скрытых тревог друг от друга. Теперь они полностью открыты и предоставлены лишь друг дружке. Дальше - лучше, и может их будущая семейная жизнь будет не сахарной, она будет прекрасна. Они сами позаботятся об этом. Но все это немного позже. Сейчас братьям требовался отдых.