Мой дом — моя тюрьма, на свободу хода нет. Клетка комната моя, я не вижу белый свет. За что судьба такая — в чём я виновата? Немного я другая — но ведь это не беда. Могу я жить как все живут — я обычный человек. Монстром называет, почему, тогда отец? Лишь мамочка одна тепла ко мне всегда, Только добрые слова говорит мне ведь она.
«Ты золото моё, подарок ты небес, Доченька моя, ты ведь краше всех. Не найдётся человека внешности твоей, Таких прекрасных глазок нету у людей». Её слова спасеньем были для меня, Она являлась солнцем средь холодного же дня. — Моя мамочка родная, сильно я люблю тебя, Твоя забота, мама, горячей всего огня.
Если б знала я тогда, что последний этот миг, Я бы мамочку свою старалась защитить. Раньше времени достала из витрины тот бы меч, И к насилию я волю отцу могла отсечь. Поздно сожалеть — что было, то прошло, Но никто не помешает его пустить мне в ход. Заберусь я в кабинет, меч станет же моим, Чтобы я могла за маму отомстить.
Вот вошёл отец, он злым был как всегда: — Как же ненавижу твои чёрные глаза! — Ты не беспокойся, их больше не увидишь, Ведь до скончания веков в Аду ты будешь гнить. Не успел и слова сказать он мне в ответ, Как прилетел удар, да точно прямо в сердце. Хочу я рассмеяться, видя этот труп, Но рано так ещё — меня другие ждут.
Слуг всех нанимал отец же для меня, Но девочку такую проклинали, тут живя. Каждому удар- за страданья есть расплата. Все, кто умерли сегодня — их давно заждался Ад. Только мамочка моя… Место ей в Раю. Бедное я тело в земле захороню. Потом возьму канистру, дом бензином оболью, Зажигалка в помощь — ею дело завершу.
Я уйду красиво в свете яркого огня, По прежнему сверкает отцовский меч в руках. Готова я судить любого из людей, Кто прав, кто виноват — разберёмся на ходу.