Победители и побеждённые

      Лейтенант Ринфри тщетно пытался что-то сказать, но говорить с развороченной челюстью – занятие не из простых. Наконец офицер издал последний жалобный всхлип и затих. Агнец быстро обшарил подсумок и карманы мертвеца в поисках боеприпасов и чего-нибудь ценного. В конце концов, если он наследует командование в этой траншее, значит, он наследует и остальное.       Агнец мельком взглянул на свой истерзанный взвод. Немногим больше отделения! Сержант хмыкнул. Даже как-то обидно.       Уния бросала в мясорубку всё новые и новые волны пехоты. Дважды бойцы генерала Вьюги выбивали наёмников из траншеи, дважды они откатывались к "Химерам" и дважды отбивали свои укрепления назад. Каждая такая атака стоила Свободному Отряду такой крови, что обещание Георга о тройном жалованье уже не казалось таким уж невероятным. Выжившие просто получат долю убитых, да еще останется.       Впрочем, Унии такой напор тоже не давался даром. В каждой следующей волне солдат шло меньше, чем в предыдущей, и Императора они поминали уже потише.       Агнец перевернул труп вражеского офицера, удовлетворенно хмыкнул, – ему попался один из немногих счастливчиков, сберегший в перестрелке накоротке голову в целости. Сержант стянул с мертвеца противогаз, и с блаженным вздохом надел резиновую маску, затянул кожаные ремешки на затылке. Очищенный от вонючей гари воздух показался Агнцу самым прекрасным, что он только ощущал в своей долгой и безрадостной жизни.       Свист.       – Ложись!       В этот раз пушки били не в пример точнее – координаты артиллеристам уже были известны. Агнец открыл рот, насколько позволял противогаз, зажал руками уши. Осыпавшиеся после нескольких атак и обстрелов края траншеи не давали совершенно никакой надежды на защиту, и сержант вновь осмелился просить Императора о заступничестве. Агнец чувствовал, что благосклонность Властителя Человечества уже на исходе.       В серо-бурой взвеси на дне траншеи, сквозь запотевшие стекла маски, Агнец увидел перед собой какое-то движение. Сдвинув кобуру поудобней, сержант пополз вперёд, и столкнулся нос к носу с Шанти, волочащим за собой короб рации. Радист что-то прокричал в лицо Агнцу, но грохот разорвавшегося совсем рядом снаряда съел фразу.       – Чё?! – Агнец повернулся и упёрся ухом почти в лицо Шанти.       – Правый фланг просит подкреплений!       – А мы-то тут при чем?!       Агнец прочёл непонимание в воспалённых глазах радиста. С раздраженным рычанием сержант снял противогаз, и горло снова ободрал едкий дым. Он притянул Шанти к себе и заорал тому в ухо:       – Мы тут при чем?!       – Им больше никто не отвечает!       Агнец выругался. До этого момента он не задумывался, как шли дела на других участках. Выходило, что паршиво. На долю секунды сержанта взяла гордость за Свободный Отряд, – наёмники подкреплений не просили. Потом в голову пришла назойливая мысль – бежать, пока правый фланг не лопнул, пока они не угодили в окружение.       – А про левый фланг вестей нет?!       – Нет!       Артобстрел смолк.       – Вот здорово, – Агнец снова натянул противогаз и поднялся. – Справа жопа, слева тишина.       Из тумана опять раздался боевой клич Унии:       – За Императора!       – Non terrae plus ultra! – рявкнул Агнец в белесую пелену и несколько раз выстрелил из винтовки вслепую, чтоб добавить веса словам.       – Так что ответить правому флангу, сержант?       – Ответь, пусть в жопу идут, – Агнец готов был поклясться, что уже видит силуэты врагов, и взял на прицел ближайший. – Потом радируй капитану, что нам пиздец. Вдруг он не знает.