Диагноз: Самоубийца

      Два месяца. Два месяца назад Тейт ворвался в здание школы, чтобы выплеснуть свою боль и обиду. Два месяца назад он выстрелил себе в голову, обхватив ружьё губами. Теми губами, что так мягко и тепло целовали меня задолго до этого. Я испугалась и предала его. Позволила уйти с чувством вины и полного одиночества. Помню, как он смотрел на меня, когда я кричала в истерике «убийца». Уже тогда его сердце не билось.       Из-за того, что я оказалась на месте преступления, полиция продолжает следить за мной. Как и все в этом городе. Мне страшно. Мне страшно от того, что даже родная мать смотрит на меня так, как смотрела на Тейта в вечер несостоявшегося знакомства. В школе все делают вид, словно в тот день я тоже совершила самоубийство и исчезла. Даже учителя, наплевав на рабочую этику и идя на поводу у слухов, игнорируют меня. Так себя чувствует приведение? Единственное место, где меня правда ждут – дом семьи Лэнгдон. Мы с матерью Тэйта сейчас в одной лодке. В лодке с огромной пробоиной, которую уже никогда не залатать.       Я часто остаюсь здесь на ночь. Достаю один из свитеров Тейта и сплю, уткнувшись в мягкий ворс носом. Однажды я перестираю их все и буду носить, когда смирюсь. Но сейчас они всё ещё пахнут им. Кофе, сигаретный дым и что-то ещё. Что-то, что делает этот запах именно его запахом. Его книги, которые он так и не вернул в библиотеку. Их наверное никто теперь и не захочет брать в руки. Я виновата. Это моя вина. Мне следовало быть более внимательной. Мне не следовало бросать его тогда, в школе. Да, за своё преступление он умер бы в любом случае, но не с чувством одиночества. Он умер бы с мыслью о том, что его любили. Что был один человек, который остался с ним до конца. – Лизз? Ты не пошла в школу? Твоя мама будет в бешенстве, – миссис Лэнгдон мягко касается дверного косяка ладонью, но не переступает порог. Сегодня она одета совсем иначе. Более... официально? – Ей плевать, как и всем в школе. Вы куда-то собираетесь? – закрыв книгу, я смотрю на женщину с вопросом. Сейчас десять часов утра, а она раньше никуда не ходила в такое время. – О, ничего серьёзного, дорогая. Иду на собеседование в одно место. Удивительно, как эти сплетницы с членом в штанах решили взять меня на работу. Я не могу больше сидеть в четырёх стенах, – она поправляет пуговицы на классическом платье бордового оттенка и снова поднимает на меня взгляд. – Сэндвичи на столе, но если хочешь, то можешь что-то приготовить.       Я достаю из холодильника овощи и кладу нож на край разделочной панели. Готовка и правда отвлекает, да и сделать что-то приятное для миссис Лэнгдон было бы неплохо. Я подхожу к плите, чтобы поставить на огонь кастрюлю с бульоном и делаю глоток из кружки с кофе. Вдруг слух пронзает грохот упавшего на пол ножа, и я вздрагиваю. Для моего воспалённого мозга это походит на очередной выстрел. Кружка летит из рук, и мелкие осколки бросаются прочь. Я не трогала нож. Грудь стискивает странное чувство страха. Я здесь не одна.