И соловей поет

Будущее никогда не казалось Дику более привлекательным, когда отражалось в подтаявших кубиках, сыпавшие снопья света так, что ему приходилось закрывать глаза. Янтарная жидкость сглаживала острые углы воспоминаний и смягчало свет солнца, светившего так ярко, будто хотело прожечь пиджак. Дику нравилось представлять себя одним из этих кубиков; таким ярким, жизнерадостным, подающим надежды, тающим в своей родной почве, пока эта же самая родная почва не поглотит его, не оставя ни одной мысли, что он когда-либо проживал на этой земле. Париж, Монте-Карло, теперь Ницца; Николь отчаянно верила, что она сможет спасти его от непонятного порока, разъедающего ее. Бедняжка бросит все свои намерения, когда поймет, что этот порок — есть он. Пока она убеждает себя, что бежит от своего прошлого, он еще останется с ней, но когда поймет, Дик Дайвер с чувством выполненного долга покинет свой пост. Странное чувство, когда устаешь от всего происходящего, когда знаешь всю последовательность каждой секунды; даже смерть не может его развлечь-она тоже весьма и весьма предсказуема. Поэтому он выбирает янтарную жидкость; куда интереснее смотреть на себя в зеркало и гадать, в каком состоянии он станет себе настолько отвратительным, что отражение станет для него равнодушным. Чем пахли волосы той девчушки? Морем, а может рекой, а может грушевым компотом; еще совсем незабродившим, свежим, освежающим. Роз-ма-ри, поначалу ее имя было приятно произносить, так даже перекатывать во рту, будто леденец из коробки Крафта. Роз-ма-ри, ее глаза сияли при виде него, ее улыбка с еще недавно выпавшими молочными зубами заставляла его верить в средневековые легенды о прекрасной даме. Розмари. Он перестал произносить ее имя по слогам ночью, когда она стала обычной; это была бы очень грустная история, если она бы все так же любила его. Но все обошлось, к тому же в его имени был всего один слог. Жидкость в стакане нечаянно падает на белую брючину, расползаясь по мелким ниткам ткани. Николь сама выбирала эту материю, но Томми позволит ей не заметить этой мелкой оплошности. Дик Дайвер внимательно смотрит на пятнышко, загадывая, что на счет три, в его жизни все изменится. «Раз.» Николь что-то громко говорит Томми, а может и тихо, просто в ушах у Дика стоит такая пустота, что он слышит даже ее дыхание. «Два.» Николь уходит зачем-то в дом, оставляя Томми вместе с Диком. Глупая эта задумка оставлять двух соперников наедине, ведь Дик все еще может себя считать таковым. «Три.» Николь отдает Томми всю камфорную мазь, не заботясь о том, чем Дик будет лечить свою больную спину, ужасное расточительство; может, не он вышел из игры, а его вывели. Дику не нравится счет, и он начинает его с начала.