Детройт, штат Мичиган 4 октября 2039 года, 12:05:26
— Мисс Уайтхэд… Мисс Уайтхэд! Резкий запах нашатыря ударил в нос, и медленно, как сквозь тёмную дымку, комната начала проявляться. На сердце тяжело давила невидимая рука, и хотелось провалиться обратно в сон — бесформенный и тягучий, без образов, звуков и переработанных дневных кошмаров. Такой сон, о котором она всегда мечтала. Но кисловатый аммиачный запах окончательно выдернул девушку в реальность. Реальность к тому времени, к слову, изменилась — Александры не было в комнате. Стояла такая тишина, что было слышно, как тикают часы и живёт своей жизнью улица за окном. Андроид снова лежала в неестественной позе у окна, и Эдит захотелось отвернуться сразу же, как она увидела искорёженного «смертью» робота. Она выглядела совсем, как настоящая — с вывернутыми запястьями и согнутыми коленями. В глазах застыла пустота и равнодушие, и Эдит с ужасом провела параллель — а ведь если бы она упала не так удачно, то могла бы оказаться рядом. Их бы вынесли вместе, и, возможно, Эдит бы накрыли этой самой скомканной накидкой с голубыми следами крови… — Мисс Уайтхэд, Вы нас слышите? — Над ней склонился Коннор. Мужичок, державший нашатырь и ватку, стоял рядом и тревожно пытался рассмотреть в Эдит признаки жизни. Эдит сморгнула пелену и медленно кивнула, попытавшись подняться. Ладони всё ещё саднили знакомой болью от порезов. — А если бы в висок попало стекло?! Что же за бешеная сука! — Полицейский тяжело втянул ноздрями воздух. Своим раскрасневшимся лицом он напоминал быка. — Это Вы про меня? Эдит хрипло усмехнулась, приложив руку к голове. Волосы прилипли к вискам и лбу, и она почувствовала суховатую корочку крови у уха. Рана проходила рядом с виском, обходя его впритык, будто заигрывая со смертью. Показала, мол, вот, что бывает со смертными на вызовах — с теми, кого похожей моделью заменить не получится. Мысль о смерти, которая пришла при виде крови, теперь казалась странной. Не верилось, что такое возможно, что вот так быстро и неожиданно она могла умереть. — Шутит — значит, жить будет, — раздался равнодушный голос где-то в коридоре. Эдит кивнула. Хотя в самом деле, ей было до одури стыдно. Стыдно было терять сознание от боли. От боли, на которую, вроде как, она пошла сама, попытавшись остановить нападающую. Было стыдно от крови, точно так же, как было и вечером на Интервейл-стрит с Коннором, когда кровь пошла носом. Фантомом на неё смотрел Джеффри Фаулер. Этот мужчина, умудрённый опытом капитан, в её представлении теперь только мог вздыхать и разводить руками. Прошло совсем немного времени, но она уже везде видела его разочарование. И вот её он взял на работу? Да что там! Вот её он взял на работу, минуя половину испытательного срока?.. Может, действительно он слишком поспешил и проглядел её несостоятельность? И теперь вся эта сценка разворачивалась вокруг неё одной. Волнение, нашатырный спирт, ковёр, усеянный осколками и каплями тёмной крови… Всё это напоминало малобюджетный, да ещё и глупый спектакль, по типу викторианских романов, где чуть что — и женщина падала в обморок. Ей-то хотелось быть выше стереотипов, хотелось ездить на вызовы и стоять в одном ряду с остальными, не выделяясь слабостью. Она не знала, о чём думали те двое, что приехали на вызов раньше, но ей казалось, что они раздражены. Всё произошло так, как она и боялась — они с Коннором объединились, чтобы путаться у остальных под ногами. Эдит перевела взгляд на руки. Хоть что-то оставалось нетронутым. Слава Богу, что никто не решил измерить пульс и расстегнуть рукава. Было ощущение, что страх быть разоблачённой, что сильнее страха за жизнь, и разбудил её, а совсем не нашатырный спирт. Она обхватила запястья руками и прижала к себе — чтобы точно избежать случайно расстегнувшихся манжетов. — Ладно, тут ловить уже нечего, — вздохнул полицейский, пришедший из коридора. Эдит опять удивило, как манёвренно все обходили взглядом труп андроида. Высокий, худощавый парень с серым цветом лица выскользнул из коридора, легко поднял андроида и так же быстро ушёл — вот и вся их реакция. — А что, андроид ничего не успела сказать? — Ага, с этой сукой даже человек побоится слово вставить. Она проснулась и тут же отключилась. А сколько проблем в итоге! Мужчина с нашатырём в руках бросил взгляд на Коннора — без осуждения, но с тенью разочарования. А тот смотрел на Эдит и, казалось, уже окончательно отряхнулся от деталей подозрительного дела. Разглядывал, пытаясь понять, что же делать дальше. — Ещё и ты полез! Смысл был её реактивировать?! А если бы с девочкой что-то произошло? — У меня имя есть, — Эдит откашлялась, поднимаясь с дивана. Голова кружилась, но Эдит не хотела больше показывать боль и слабость. Мысли о возможном сотрясении тоже старалась отгонять прочь. Девушке казалось, что это произошло из-за испуга, подстёгнутого сонливостью — организм искал возможность отдохнуть и пришёл к нему, хоть и окольным путём. Так было спокойнее. Притвориться здоровой, чтобы только не застрять в беспомощности, да ещё и на глазах коллег. Опять. — А вообще, Коннор правильно сделал, — тихо буркнула Эдит, сама не до конца понимая, как эти слова могут звучать вместе, да ещё и из её уст, — Её реакция была показательна. Думаю, в Департаменте выяснится что-то ещё. Тут всё не так просто. Как только Эдит встала, захотелось сесть обратно. Комната покачивалась под ногами. Хотелось пить и наконец позавтракать. Полицейские переглянулись с нескрываемой насмешкой во взглядах. Тот, что допрашивал Александру, хмыкнул: — И как же мы не догадались! Да понятно, что там всё мутно, только вот теперь ещё больше мороки. А мы бы её дожали! И вообще — не при ней надо было всё это делать. Мы бы её увели куда-нибудь, а ты бы и реактивировал, раз это так нужно было… — Да, её бы увели. Таких, как она, не уводят, — сказала Эдит подрагивающими губами. — Понял теперь, о чём Гэвин говорил? — Усмехнулся второй, слабо толкнув напарника в плечо, и тот тоже прыснул, будто вспомнив старую шутку. «Ох, знали бы вы, зачем я тут, и посмотрела бы я на ваши физиономии!» — Подумала Эдит, пряча руки за спиной. Хотелось опять залезть под рукава рубашки, расчесать до крови незатянувшиеся раны, и убежать. Как всегда убежать, чтобы никто не заметил краснеющие щёки, это растерянное молчание, которое она ещё долго будет заполнять в своих переживаниях перед сном. Хотелось ответить что-то такое, что пригвоздило этих гиен к полу, но Эдит чувствовала только бессилие. Она никогда не скажет что-то, что их бы впечатлило. — Ладно, пойдёмте всё-таки, — тот, что был повыше, направился в коридор, а за ним посеменил его полноватый друг. Эдит подняла взгляд на Коннора. По его лицу не было понятно, что он думает и хочет. Эдит показалось странным, что тот никак не постоял за себя во время разговора. И тот момент, когда она заступилась, сказала эти тяжёлые «Коннор-был-прав», тоже словно прошёл мимо него. Хотя Эдит, если честно, ожидала хоть какой-то реакции — хотя бы взгляда в её сторону. — Может, Вам лучше поехать в поликлинику? У Вас может быть сотрясение, — и Коннор взглянул. Внимательно, прямо в глаза, от чего Эдит отвернулась и пошла к двери. Он смотрел неожиданно тяжело, слишком прямо, будто требовательно, и она не была готова к давлению ещё и с его стороны. — Не может. Я упала в обморок по другим причинам, не из-за удара. Я точно знаю. Просто… Просто спала мало и не ела с утра. И устала за неделю. С людьми такое бывает. Слова про поликлинику вызвали и смех, и нечто, похожее на панику. Как же далёк был Коннор от реальной жизни! И как всё просто у андроидов, у которых нет ни здоровья, ни денег, да и ничего, что могло бы поселить тревогу в их механических сердцах. Эдит только оставалось надеяться, что этот ответ его устроит и не вызовет новых вопросов, ведь на самом деле, даже если у Эдит и было что-то серьёзное, то лечение бы она себе не смогла позволить. С бюджетом Уайтхэдов Эдит могла разве что взглянуть на поликлинику из окна автобуса. Хоть и была у неё одна лазейка… Они вышли в подъезд, и Эдит с удивлением заметила, как душно, оказывается, было в квартире у Александры. Ещё и пахло тяжёлым парфюмом, от которого ещё больше кружилась голова. — Кстати, спасибо, что помог, — тихо произнесла Эдит. Фраза прозвучала, как сарказм, но девушка говорила серьёзно. Она не знала, почему никто, кроме Коннора, не среагировал. И всё ещё помнила это ощущение безнадёжности, будто она провалилась под лёд, наверное, оно лишило её сил. — Так поступают напарники, — Коннор кивнул и едва заметно улыбнулся, отчего девушка невольно усмехнулась. Это же была её фраза! И тут же ей показалось, что она увидела облегчение на его лице. Возможно, это были её собственные ожидания — она так хотела увидеть что-то человеческое в Конноре, а вместе с этим — зацепку! Хотелось объявить Фаулеру, что она уже на верном пути, на второй же день работы, хоть и пришлось ради этого рискнуть здоровьем. А ещё хотелось увидеть, что он тоже понимает важность происходящего. Можно ли считать за сбой в системе то решение, которое он принял — оставить место преступления и помочь напарнице? Эдит не очень-то разбиралась в устройстве андроидов, но видела в этом что-то человеческое. Странно, но наличие дома у Коннора её пугало, а вот помощь с его стороны — нет. «Это лицемерие, — отрезвлял голос разума, — как только девиация идёт тебе на руку, ты расслабляешься. А это, вообще-то, должно настораживать больше всего остального!» Боль опять сдавила виски. — Слушай, подожди меня снаружи. Я скоро приду, — Эдит спустилась пешком на лестничную клетку, и, когда Коннор уже вышел на улицу, достала телефон. На автомате открыла диалог с Вики в мессенджере. Их последний диалог был две недели назад, хотя онлайн они обе были каждый день. Эдит уже несколько лет, как не курила, но, глядя на экран с открытым диалогом, захотела вновь. Она почувствовала себя ужасно одинокой, и тишина подъезда только усиливала это чувство. У всех была какая-то пара или же смысл жизни, который становился любовью другого толка. И друзья уж точно были у всех. Даже у отца, с его инвалидностью и скверным характером, была жена! А у Эдит была её комната, скетчбук и Элайджа Камски в ноутбуке напротив, который так и маячил в голове до сих пор. Ещё, конечно, Коннор с непробиваемой правильностью во всём, и Калеб — такой же правильный, но ещё и висящий грузом фрэндзоны, будто выставляя её глупой и неправильной. Все её радости были одиночными. И что-то ей подсказывало, что это неправильно. Что с неизвестным кем-то ей было бы все равно веселее. Сначала надежда была на Кэйтлин. Кэйтлин была такой активной на работе, но сразу после — пропадала. Эдит представлялось, что у Кэйт очень насыщенная личная жизнь — что бы это ни значило. Один раз, ещё в начале сентября, та предложила куда-то сходить, даже назвала место с намёком, мол, Эдит не нужно будет платить за себя. Мало ли, как у стажёрки обстоят дела с деньгами. Но Эдит все равно отказалась — она знала, что тут уже она не избежит вопросов про парня, про семью, прошлое, будущее и вообще всё, что людей интересует друг в друге. А ответных вопросов, скорее всего, не задаст, потому что сама она ничего личного знать не хотела. Да, глупо было после такого жаловаться, что никому до тебя нет дела, но Эдит хотелось думать, что есть на свете хоть кто-то, кто её бы понял и дал именно тот вид привязанности, который она хотела. С привязанностью, но не чрезмерной. Желательно, чтобы она её чувствовала только тогда, когда сама хотела. А до Кэйтлин была Вики, неуловимый тусовочный призрак. Весёлая и лёгкая на подъём, она могла поделиться чем угодно и поддержать в любой ситуации, но только под алкоголем. Эдит не знала, какая Вики в рабочее время, чем она живёт и есть ли у неё друзья. Смотрит ли она на их диалог, ожидая сообщения Эдит, или у неё всё по-другому?.. Но это всё сейчас и не было важно. Важным было то, что Эдит знала наверняка: Вики работала медсестрой. «Привет! Как ты? Слушай, я знаю, что мы давно не общались, но… Я могу тебе позвонить сейчас? Или в ближайшее время, как будет удобно. Мне, кажется, только ты можешь помочь» Сдобрив сообщение эмодзи со сложенными ладонями, Эдит отправила его и тут же положила телефон в сумку. Ей не хотелось видеть СМС ни прочитанным, ни непрочитанным. Но телефон тут же завибрировал — Вики набрала её номер сразу. По спине пробежала ледяная морось мурашек. — Эдит, солнце, я уже боялась, ты удалила мой номер! — Звонкий смех вперемешку с волнением, — Что такое? Это срочно, да? Что-то случилось с папой? Она звучала так, будто они списывались каждый день. И Эдит даже удивилась, откуда Вики могла знать про её отца — неужели Эдит настолько откровенна, когда пьяна?.. — П-привет, — она улыбнулась, но голос предательски дрогнул, — нет, с папой, вроде, всё, как всегда. Я просто на вызове была и меня… Уронили, можно сказать. И мне кажется, у меня сотрясение, потому что я упала в обморок, но может, это связано с тем, что я ночью мало спала и не ела с утра. Может же?.. — На вызове? — Эдит слышала, как опешила подруга, — Это типа… Ты секс-работница?.. Прости за вопрос, я просто не знала! — Что?! Боже, нет! — Эдит хлопнула себя рукой по лбу, — Нет, я не проститутка! Я работаю в Департаменте полиции. Это был вызов, и там... Неважно, важно то, что я сильно упала. Подо мной разбился стеклянный столик. Эдит уже ожидала вопросы в стиле «О, так ты ещё и поправилась?», хоть и злиться было не на что — Вики могла думать о Эдит всё, что угодно. — Ой, прости, прости, пожалуйста. Хотя в этом нет ничего постыдного, я бы… Я бы с тобой и в таком случае общалась. «Ты со мной не общаешься, Вики» —… А насчёт сотрясения — ну, это можно сказать точно только на МРТ. — Только так, совсем без вариантов? — Эдит уже готова была взмолиться. — У тебя болит голова? Ходить, читать можешь? — Голова болит, но всё остальное, вроде, в порядке… — Эдит вспомнила, как плыла под ногами квартира Александры. — Тошнит? Она могла бы пошутить, но сказала одно лишь «нет». После пары вопросов Вики всё-таки вынесла вердикт: — Ну-у… Ничего страшного я не услышала. Может, ты реально перепугалась? Просто предыстория звучала как серия боевика! — Ага, мне так уже говорили про работу в полиции. На самом деле, ничего интересного, — и Эдит вздохнула с разочарованием. — Тебе сейчас стоит поесть и отдохнуть. А если полегчает, то... Можем сходить сегодня куда-нибудь! — и в интонации Вики сразу заиграли весёлые нотки, — да, я знаю, что это вредный совет, но я так соскучилась! И тебе надо уже развеяться! К тому же, мой хороший друг приглашает. Симпатичный. Последнее слово она произнесла по-особому, будто от него Эдит должна была мгновенно прийти в себя и побежать на приглашение «хорошего-симпатичного-друга». Неудивительно, что Эдит и согласилась. Мысли об одиночестве, холодная лестничная клетка и серость за окном сыграли свою роль — ей хотелось заглушить всё, что она сегодня чувствовала и слышала. Да и в любом случае, завтра был выходной, а она уже устала встречать их у себя в комнате. Ей хотелось пить, ей хотелось целоваться и послушать скрип незнакомой кровати. Ей хотелось вернуться к той жизни, к которой она привыкла.Детройт, штат Мичиган 4 октября 2039 года, 13:35:11
Такси сворачивало на Авалон-стрит, когда Эдит спросила: — Мы же можем сейчас заехать в «Старбакс»? — И добавила, будто сглаживая, — ненадолго. Просто я реально голодная. Этот вопрос звучал для неё странно. Будто вместо Коннора, нарочито-порядочного, но сговорчивого, сидел Гэвин. И она всё ещё должна была перед ним выслуживаться и согласовывать любую мелочь. Коннор и посмотрел так, как чувствовала себя Эдит — смущённо. — Да. Конечно. Можете не торопиться, Александрой Голайтли сейчас занимаются другие люди, мы не так сильно нужны в Департаменте. — Ага. Как всегда, — Эдит мрачно усмехнулась и прислонилась лбом к стеклу. Снова стало тихо, как и до предложения заехать в кофейню. — Мне кажется, вы расстроены. Это из-за дела? Голос Коннора стал вкрадчивым, как тогда, на допросе. Она знала эту интонацию. Одного раза хватило, чтобы понять, что к чему — он хотел проникнуть к ней в душу так же, как проникают полицейские к подозреваемым, чтобы навести свои порядки. И она бы хотела отмахнуться, как в сентябре, когда Коннор пытался привлечь её к расследованию о девиантах, но задание Джеффри не позволяло. По крайней мере, она чувствовала, что больше у неё такого права нет. — Нет. Просто я не хочу больше падать в обмороки и не хочу нуждаться в помощи на допросах, чтобы андроиды не самоубивались. Я не хочу быть этой грёбанной девой в беде! Я пришла сюда не за этим. Но уже который раз всё складывается так убого! Даже вот тогда, на Интервейл-Стрит, когда… Когда у меня потекла кровь из носа. Это всё одно. Но ты, наверное, не поймёшь. Эдит хотелось делать эту пометку ко всем своим словам. Коннор не понимал, каково быть стажёром, сколько люди оставляют в клиниках за МРТ, как унизительно постоянно нуждаться в помощи, когда хочешь называть себя профессионалом. Ей и рядом с ним было одиноко, но она не могла не поделиться наболевшим. Эдит устала молчать, ей казалось, что всем в её окружении нужно было от неё что-то другое, но только не её переживания. — Мне кажется, я понимаю, о чём Вы. Да, это может быть унизительно, но это же только начало. Вы ещё вчера были стажёркой, и, как говорите, не спали всю ночь. Все совершают ошибки — кто знает, может, у Вас впереди великое детективное будущее? Например, по делу с андроидами! У Эдит похолодело внизу живота. «Ох, Коннор, если бы ты только знал, как ты близок к правде». — Мне все равно стыдно. Я вижу, как на меня смотрят после таких ситуаций — даже на тебя смотрят лучше. Прости. — Это неважно, — пожал плечами Коннор, — я не испытываю эмоций. Знаете, иногда мне кажется, что Вы бы тоже этого хотели. Так легче работать… Полагаю. Эдит поджала губы. Ей не хотелось соглашаться, но и отрицать этого она не могла. Оставалось только сменить тему. — Кстати, Коннор, почему ты реактивировал андроида? — Я хотел проверить, помнит ли АР700 о произошедшем. У меня есть подозрение, что андроиды, которые самоуничтожаются, в первую очередь разбивают блок памяти, чтобы их не могли восстановить. Ну и надо было посмотреть реакцию Александры. Раз уж она не разрешала поговорить с ней, пришлось прибегнуть к более радикальным способам. — «Иногда нужные действия расходятся с человеческой моралью»… Никогда не забуду эти слова. Это опять такой случай, да? — Частично. Но… Это все равно не помогло. Моя вина, что я не стал проводить переговоры. Времени было мало, но и этого не хватило. Он опустил глаза и сдвинул брови, так виновато и задумчиво, что Эдит сама растерялась. — Это всё та сучка, Александра, мать её, Голайтли. Как видишь, мне тоже досталось, — она показала рану у виска и попыталась улыбнуться. Что уж делать, кроме как иронизировать над общим провалом. — Я полагал, что детектив Джонсон спросит хоть что-то, пока я помогал Вам, но я ошибся в анализе. К слову, мы подъезжаем, Мисс Уайтхэд. Такси притормозило напротив «Старбакса», и Эдит, увидев людей с бело-зелёными стаканчиками в руках, вспомнила, как же на самом деле она голодна.Детройт, штат Мичиган 4 октября 2039 года, 13:50:50
— Как Ваше самочувствие? — Коннор сел напротив Эдит, всё так же сложив руки на коленях. Они сели за самый дальний столик в нише у окна. В тот момент Эдит могла думать только о сэндвиче с индейкой и соусом песто. А ещё — мокко с карамелью, который обязательно оставит на десерт. И пакетик с печеньями в виде песочных ракушек, политых тёмным шоколадом. И всё это ждало её сразу после того, как продавец звонко произнёс бы её имя в сладком, долгожданном сочетании — «Мокко для Эдит!» — Прекрасно. Эдит даже не смотрела на андроида. И фраза эта прозвучала так легко, будто в неё на пару секунд вселился Коул с его забавным говорком. Эдит только дýмала, что никогда не расслабляется, а потом оказалось, что голод творит страшные вещи. Даже с ней, вечно собранной. — Приятно слышать. Для дальнейшей работы нам придётся узнать друг друга получше. Мне кажется, что наше знакомство не задалось. Вы хотите узнать что-то обо мне? — Нет. Я хочу есть, — Эдит встала и быстро подошла к месту выдачи заказов, как только прозвучало её имя. Так заветно, так счастливо и звонко. Но и когда она села, Коннор не отступил: — В таком случае я бы хотел узнать о Вас больше. — Боюсь, это невозможно, — сглотнув сухой ком в горле, произнесла Эдит. Её испугала эта фраза, неприкрытое желание разобрать её мозг по кусочкам. — Я понимаю, Вам сложно со мной общаться. Но я хочу выработать оптимальную модель поведения исходя из Ваших предпочтений. Вы можете рассказать мне только то, что посчитаете нужным. Ничего, что Вас бы… Задело. Он промолчал, наблюдая, как Эдит с аппетитом откусила первый кусочек от сэндвича. Ей хотелось верить, что она сейчас выглядит неприступно и хладнокровно — настолько, насколько это возможно, когда ты голодна и наконец дорвалась до еды. — И, если Вас это успокоит, я не считаю Вас девой в беде. Вы отлично справляетесь! Приятного аппетита. Каждую фразу Коннор говорил после короткой, но взвешенной паузы. Эдит понимала, что вежливость — один из его основных алгоритмов, но все равно стеснительно опустила глаза. В этой фразе было слишком много… Персонализированного? Уважительного? Эдит не знала, что именно её смутило. Возможно, что такое поведение выглядело слишком старомодным. Но Эдит нравилось, что, в отличие от вежливости Калеба, Коннор делал это с тонким профессионализмом. И ей оставалось только кивнуть. — Спасибо. Но нет. Я не могу сейчас вот так взять, и… И вывалить всё личное. Это сложнее, чем отчёт о погоде, понимаешь? — Что ж, кое-что я уже знаю. Эдит оторвалась от сэндвича и подняла глаза. Сердце учащённо забилось и болезненной дрожью это биение раздавалось в ногах и руках. Что он знал? Что он мог знать? Неужели увидел шрамы на руках? Или что-то нашёл про отца в архивных документах? Боже, да и хрен с ним, с отцом, но хоть бы он не увидел что-то, что не предназначалось для чужих глаз… Где же она оступилась? Может, упала слишком неаккуратно, или в задумчивости задрала как-то рукава? Да и может ли андроид сопоставить такие сложные детали?.. — Вы говорили на допросе с АР700 о своей семье. — А… — Сердце, которое ещё секунду назад билось беспокойной птицей, теперь упало в пятки, — Не бери в голову. Это был блеф. Я всё придумала, чтобы втереться ей в доверие. — Звучало реалистично. — Спасибо. Только толку ноль. Эдит до сих пор не любила вспоминать то дело. Казалось, что всё произошло вчера, и никуда не ушли ни стыд, ни сожаление. — Но это значит, что я совсем о Вас ничего не знаю, — продолжал Коннор. Он следил за тем, как она ела, как уводила взгляд и едва заметно морщила нос. Эдит хотелось поскорее доесть и уйти. — Может, так даже лучше. Можешь задать пару вопросов, вдруг что-то и прояснится, — Эдит хмыкнула и отвела глаза, осматривая, кто вообще ещё сидел в кофейне. Людей было мало. В уголках ютились фрилансеры с ноутбуками, ограждённые от мира пустыми стаканчиками. Рядом с ней и Коннором была троица студенток в одежде пастельных цветов — воздушные, как пирожные с кремом, обсуждающие что-то творческое. Хихикающие, весёлые, учащие что-то вместе. Эдит вздохнула, не в силах отвести заворожённый взгляд — они были так прекрасны в этом единстве, как три грации. Сходство, похожее на сестринское, их только украшало. И Эдит бы всё отдала, чтобы сейчас подсесть к ним. Чтобы это выглядело естественно, чтобы за этим тянулась предыстория дружбы. Чтобы у неё была другая судьба и другое прошлое. И хотела изучать то же, что и они — в любом случае, это было легче, чем работа детектива. И что ещё ранило — они бы не смогли так свободно обсуждать что-то с Вики или Кэйтлин. И Эдит было интересно, как она выглядела в глазах тех девушек, но, скорее всего, они даже не обращали внимание на эту странную парочку — андроида и раненную, голодную девушку в полицейской форме. — Вам удобно в этих туфлях? — С непроницаемой серьёзностью спросил Коннор. Она ожидала всё, что угодно, но не этот вопрос. Эдит удивлённо вскинула брови и засмеялась. — Что? Ты серьёзно? А это так важно? — Я подозреваю, что из-за них Вы могли потерять устойчивость и упасть на стол в квартире Александры. К тому же, ношение высоких каблуков приводит к укорочению икроножных мышц и увеличению нагрузки на коленные суставы. — Плевать. Без них мой рост и до 5′ 3″ футов не дотягивает. Я не хочу, чтобы меня видели только мыши. Коннор нахмурился. Эти переживания явно были где-то очень далеко от его логики и видения мира. — Забей, — Эдит с шумом допила мокко из трубочки и закинула пачку с печеньем в сумку, — на этом интервью закончено. Поехали в Департамент.Детройт, штат Мичиган 4 октября 2039 года, 15:20:11
Каждый раз, когда Эдит казалось, что хуже уже быть не могло, на горизонте появлялся Гэвин Рид. И на этот раз он появился с новостью об Александре. Эдит чувствовала, что между ними натянулась канатом вражда. Может, он так и не считал, да и вообще не видел в ней достойного соперника, но Эдит теперь чувствовала едкий привкус в каждой его фразе. — Звёзды Департамента пришли, — услышала она сразу, как зашла в офис, — я удивлён, Мисс Уайтхэд, что при Вашем таланте Вы не смогли раскусить такую лёгкую жертву! Он явно передразнивал Коннора. Эдит покраснела, но не от стыда — её уже раздражал вездесущий Гэвин. Он преследовал её, как хищник преследует жертву, и продолжал издеваться. Неужели он теперь до конца дней будет мстить за упущенное «шпионское» место?! — Что тебе нужно? — Эдит обернулась. Коннор встал рядом, но девушка не почувствовала себя защищённой. — Александра Голайтли созналась, что Виктор Кауфман насиловал своего андроида. И убил её. А у Александры, наверное, сыграла мужская солидарность. Всё-таки процесс трансперехода не совершенен. Столько всего открывается, стоило лишь надавить! Чудо, не правда ли? Он довольно оскалился. — О, как я скучал по этой недовольной мордашке! «Чего он, блять, добивается?» — Подумала Эдит, и её дыхание стало тяжелее от подступающего удушливого чувства. Неужели он всё это делает просто, чтобы её позлить? Это было слишком даже для Рида. Слишком глупо, слишком просто. — Для чего тебе это? Самоутвердиться, да? — Мелковато. Просто подумал, что не только у вас с Фаулером должны быть свои секретики. Кстати, Коннор, советую не поворачиваться к Эдит спиной. Эта сука хитрее, чем твой любимый Хэнк. И ушёл, оставив Коннора и Эдит в тяжёлой тишине. «Вот уёбок», — подумала Эдит, поджав побледневшие губы. Ей было страшно смотреть на Коннора. — О чём это он? — Спросил андроид. — Будто ты его не знаешь, — с напускной лёгкостью сказала Эдит, пряча руки за спиной, — он же псих. Надумал что-то. Я сама ничего не поняла, если честно. Прикусив дрожащую губу, Эдит пошла к своему рабочему месту. Где-то вдалеке она увидела ярко-рыжую копну Кэйтлин, но не хотела сейчас ни с кем говорить. Коннор пошёл следом, выдерживая расстояние, как было на Интервейл-Стрит. Она шла слишком быстро, слишком взвинчено, и, видимо, даже он понимал, что лучше не приближаться. Коннор уже видел Эдит в гневе. — Этот сукин сын хочет нас завалить, — прошипела Эдит, — он отнимает наши расследования! — Технически, он не может отнять у нас расследование. У нас же с Вами совсем другое дело, просто этот андроид… — Нет, Коннор! Он хочет нас завалить, он хочет меня завалить, я же это знаю! Он всё ещё злится, что я… Я… С губ едва не слетела правда, но Эдит тут же замолчала. Шёл только второй день, а она уже была на грани разоблачения. Было наивно предполагать, что Гэвин не попытается заложить её Коннору, чтобы тот увидел в ней предателя. А после сегодняшней помощи Коннора, его вежливости и неожиданной тактичности, Эдит самой стало тошно от осознания, что вся эта «дружба»— лишь ступенька, ведущая её к выявлению девиации. — За то, что я существую. Да. Он меня просто ненавидит по факту существования. «Недалеко от правды…» Коннор задумчиво сдвинул брови, но никак не прокомментировал услышанное. — Даже если и так, то его информация нам только поможет. Андроид, которую я сегодня реактивировал, могла самоуничтожиться после новости о смерти «подруги». — А если Гэвин нам соврал, чтобы позлить? — В базе данных есть информация, что детектив Рид допросил Мисс Голайтли сегодня в двенадцать часов пятьдесят девять минут и сорок секунд, опрос продолжался тридцать минут. Все допросы записываются. Полагаю, он не врал. — Даже если и так, то как это поможет? — Этот случай указывает на то, что андроиды могут проявлять девиацию, когда с их знакомыми что-то происходит. Такие случаи были на Интервейл-Стрит, когда андроид семьи МакНьюэллов самоуничтожился после обвинения соседнего андроида в убийстве. Здесь может быть взаимосвязь. — И что, предлагаешь ждать следующих уничтожений, чтобы теория подтвердилась? — Нет. Мы бы могли съездить и допросить семью, которой передали андроида НК400 из семьи убитой Кристин Ридли. На Интервейл-Стрит. Я Вам уже говорил про тот случай, помните? Если хотите, мы съездим после Вашего выходного, или я сам… — Ну уж нет, — Эдит тряхнула волосами, чтобы спрятать рану на виске, на которую Коннор периодически смотрел, и встала со своего стула, — мы поедем сегодня. Я уже должна хоть что-то, блять, сделать. Злой азарт заглушал боль в ногах и голове, заглушал желание запереться в туалете и поплакать, заглушал вообще всё. И даже предостережения Коннора за спиной. У неё были другие планы на завершение рабочего дня, но судьба распорядилась иначе. Точнее, Гэвин её схватил и повернул так, что Эдит оставалось только засучить рукава и сделать что-то в ответ. Дочь Аарона Уайтхэда не могла не сделать.Детройт, штат Мичиган 4 октября 2039 года, 16:38:05
—…Боюсь, люди могут отнестись с недоверием к девушке с ранением и андроиду. Вероятность того, что они нам ответят, достаточно невелика. Каблуки тонули в грязи размытых дорог. И даже несмотря на то, что Коннор раскрыл зонт над Эдит, та все равно чувствовала себя промокшей до нитки. Злость на Гэвина была недолговечным топливом, и здравый смысл подсказывал, что Коннор прав. Только гордость не давала признать это. —…С другой стороны, если у нас не получится что-то узнать, мы можем поехать на мусорный полигон, куда свозят андроидов, и попытаться найти андроида Виктора Кауфмана. Возможно, нам удастся реактивировать его и расспросить. — Боже, нет! Никакого полигона, Коннор, мы сегодня всё узнаем. И не ты ли мне говорил, что андроиды уничтожают свой блок памяти? — В случае самоуничтожения — да. Но, полагаю, Виктор не настолько далеко продумал своё преступление, раз Гэвин узнал его подробности за тридцать минут. Эдит неопределённо пожала плечами. Тело уже ломило, и она чувствовала, что их и впрямь ничего не ждёт. Кто пустит к себе домой андроида и девушку, чья обувь выглядела так, будто она в ней покоряла Эверест? Эдит сама бы десять раз подумала, прежде впускать эту парочку на порог, даже если бы те предъявили полицейские удостоверения. Интервейл-Стрит в сумерках выглядела пустынно и странно, будто место из детских снов. Она была тут уже второй раз, но так и не увидела людей, казалось, что местные жители телепортировались из дома сразу на работу, и обратно, оставляя разбитые тротуары и дороги нетронутыми. И почему, если здесь никогда никого не было, всё выглядело таким изношенным?.. — Мы пришли, — Коннор остановился напротив одного из домов. Терракотовая армия одинаковых красно-кирпичных домов вытянулась вдоль всей улицы, и этот дом, заросший плющом, ничем не отличался от остальных. Эдит сама бы его никогда не нашла, в памяти свежи были воспоминания о их первой вылазке, когда только свечение лоскута на пиджаке Коннора помогло сориентироваться. Андроид посмотрел на Эдит и сложил зонт. — Вы уверены, что это хорошее решение? — В последний раз спросил он, занеся палец перед звонком в дверь. Эдит сжала зубы. А что он мог предложить? Рыться в мусоре на полигоне в свой выходной, ломая и без того болящие ноги, а потом тратить всю зарплату на химчистку, потому что одежда насквозь пропахнет мусором? Или же сидеть, наблюдая за умницей Гэвином, пока он берёт их дела и щёлкает их, как орешки? — Знаешь, когда в последний раз на этой улице мне задавали вопрос, это закончилось избиением. Так что не надо сомневаться, Коннор. Тот вскинул брови, но больше ничего не сказал. Тишину улицы пронзила трель звонка, и хозяйка открыла так быстро, будто весь день только и ждала их двоих. — Ну наконец-то, я уже тебя заж… — Из открытой двери пахнуло ладаном и скрипучей музыкой на пластинке. Хозяйка, светловолосая девушка без возраста, выглядела так, каких людей Эдит в Детройте почти не встречала. Её худощавое тело терялось в ткани полупрозрачной цветной блузы, а ноги тонули в брюках клёш из шифона. Волосы мягкими волнами струились до пояса, и вся она выглядела так легко, так по-доброму, что Эдит сначала опешила и подумала, что они ошиблись дверью. Годы лекций по уголовному праву, конечно, дали понять, что не все преступники и жертвы выглядят так, как ожидает общество. Но эта девушка слишком сильно напоминала фею, бесконечно далёкую от их работы. — Чем могу помочь? — Дрогнувшим голосом спросила она, отойдя на шаг. — Бернадетт, кто там? Эдит с Коннором переглянулись, будто решая, кто скажет первое слово. — Я Коннор, детектив Центрального Департамента полиции Детройта, это — Эдит Уайтхэд, моя напарница. Вы не могли бы ответить на несколько вопросов? «Где-то я это сегодня уже слышала», — устало подумала Эдит. — Что? А что случилось? — Девушка заметно растерялась, и заволновалась так ощутимо, что Эдит стало её жалко. На голос Коннора пришёл и второй хозяин квартиры — такой же худой и светловолосый, мужчина в пёстром вязаном свитере. Рядом с высокой Бернадетт он выглядел почти как Эдит рядом с Коннором, и, глядя на него, Эдит хотела напомнить Коннору о важности каблуков в её жизни. Она не хотела выглядеть, как этот парень на фоне своей девушки — суетно и забавно. Хотя в его случае, дело было скорее в раскрасневшихся щеках и нелепой одежде, будто на пять размеров больше. «Этот день не перестаёт меня удивлять». — Мы по делу убийства Кристин Ридли. — О боже, так это когда было! Неужели расследование только началось? — Перебил парень, встав между Коннором и Бернадетт, будто защищая её от расспросов. Эдит невольно прыснула. — Нас интересует Ваш андроид, модель НК400. Можем ли мы пройти? — Мы не будем ничего говорить без присутствия адвоката! — Мы здесь не для того, чтобы обвинять вас. Дело в том, что… Скажем так, прошлое вашего помощника может помочь при расследовании другого дела. Точнее, серии дел, — Эдит устало потёрла виски, стараясь не задевать рану от падения. У неё не было сил на очередные препирания. Можно подумать, она не детектив, а пришла им продавать каталоги с косметикой! Неужели они с Коннором выглядели настолько неубедительно, что у людей ещё находилась смелость качать права?! И что же тогда такого делал Гэвин, что ему выкладывали информацию, как по мановению волшебной палочки?.. Хотя Эдит догадывалась, что именно он делал. — Нет, знаете, мы не можем так сходу ответить... — Да, лучше приходите позже, — бросил мужчина и попытался закрыть дверь, но Эдит выставила ногу вперёд между косяком и закрывающейся дверью. — Мы не на торгах, так что давайте вы не будете нам выставлять условия. Мы прибыли из Центрального Департамента полиции, и у моего напарника есть право на ношение оружия. Если вы не знаете, то сообщаю, что в случае отказа выполнять приказы полицейских, он имеет право его применить. Поэтому давайте пойдём друг другу на встречу. Мы не займём у вас больше десяти минут, — Эдит вытянула руку с включённым таймером на телефоне. — Это угроза! — Это факт, Мистер… — Мистер Джонсон, — подсказал Коннор, зайдя в дом. При всём упрямстве и испуге пары, те всё-таки открыли дверь и отошли, давая детективам пройти, — В первую очередь мы бы хотели побеседовать с вашим андроидом. — Это… Это невозможно, к сожалению. Сэм погиб месяц назад. — Вы дали ему имя? — Эдит бросила насторожённый взгляд на Бернадетт. — Да, конечно! Он же был нам как родной. И вообще — все же дают имена своим андроидам! — Не все. Эдит оглядела дом. Он был настолько крошечным, что четверо уже с трудом могли разойтись в коридоре, а из комнат была только гостиная и кладовая. — Но вы можете осмотреть его комнату, если это так нужно, — Бернадетт махнула рукой в сторону небольшой дверцы, которую едва можно было увидеть в полумраке, — там его дневник, книги, одежда… Тут парень дёрнул Бернадетт за руку и недобро сверкнул глазами, после чего она сразу замолчала. — Что? А зачем Вы его так… Очеловечивали? Вы же в курсе, что андроиды подвержены девиации? — А что вы предлагаете?! Держать его на цепи, как пса, никак не называть? Даже с животными так не поступают! — И вас не испугало то, что произошло с Кристин Ридли? — Коннор прошёл к комнате Сэма. — В том-то и дело, что испугало. Она-то с ним и обращалась, как со скотом. Он нам всё рассказывал. Она его била, тушила сигареты, у него даже были следы окурков на руке! Он к нам пришёл чуть ли не на последнем издыхании, бедный малыш... Вот к этому и приводит отношение, какое вы пытаетесь навязать людям! — Вы же понимаете, что сейчас подставляете своего андроида? То убийство так и осталось нераскрытым, а теперь у нас есть основания полагать, что НК400 был к нему причастен. Пока Эдит говорила с Джонсонами, Коннор что-то шумно переворачивал в комнате андроида. — Нет, он не мог такое совершить. Точно не мог. Он был добрый, как ребёнок, мы ему дали всё, что он только хотел. Это было ужасное зрелище, я клянусь, он пришёл к нам чуть ли не на костылях, а всё, что вы говорите, между прочим, просто… Просто никак не имеет связи с реальностью. — О, правда? А знаете, что имеет связь с реальностью? То, что в приютах сейчас остаются дети без родителей, питомники переполнены, и животные, которых вы так жалеете на словах, так и умирают без хозяев, но их вы, почему-то, не решились приютить и защитить, а андроида, который, возможно, убил человека, вы покрываете, как родного сына! Это так подло, а тот факт, что вы не хотели сразу отвечать на вопросы, только больше наталкивает на мысль, что здесь есть, с чем разбираться. Коннор, ты нашёл что-нибудь? Не дожидаясь ответа, Эдит прошла в комнату. У неё тряслись руки от внезапной злости и вместе с тем волнения. Если честно, после всех рассуждений Джонсонов, она ожидала, что комната Сэма будет походить на хоромы, но на деле это была вся та же кладовая, но с письменным столом и кроватью. Эдит закашлялась от пыли, стоило ей только войти. Над их головами жалко мигала лампа, висящая на проводе. Коннор стоял у кровати и рассматривал картонную коробку, набитую книгами и одеждой. — Это всё, что тут было. — Это все его вещи, — раздался голос хозяйки за спиной, — он жил аскетично, как и мы… — Господи, да что ты распинаешься, Бернадетт?! Знаете, что? Берите эту коробку и уходите! Можете её изучить хоть вдоль и поперёк, нам нечего скрывать, мы уверены, что Сэм невиновен. Хоть он и мёртв, но да, мы будем его защищать, потому что у андроидов до сих пор нет никаких прав! Только иллюзия, только видимость… Это всё, что у нас есть. Всё, что осталось от него. — Я бы не сказал, что у андроидов нет никаких прав, — спокойно ответил Коннор, взяв коробку в руки, — но спасибо, что помогли нам. Если нам ещё что-то понадобится, мы сообщим. Заранее. Эдит недоумённо метнула взгляд на напарника. Зачем он так пытается им угодить?! Когда дверь дома захлопнулась, на таймере ещё оставалось три минуты. Эдит втянула ноздрями воздух и выключила телефон. — Ну-у… Это лучше, чем ничего. Намного лучше. — Согласен. Знаете, Мисс Уайтхэд, я думаю, на сегодня Вы уже можете быть свободны. — Почему? — Вам надо отдохнуть, Вы уже сделали всё, что могли, к тому же, Вам стоит восстановиться после полученной травмы. И я бы Вам рекомендовал всё-таки посетить врача. Эдит застыла на пороге, растерянная и не знающая, что ответить. Эта забота хоть и звучала дежурно, но и такого она не ожидала от андроида. — А вещдоки? — Я разберусь с ними сам. — Ну, оставь мне там хоть что-то, — усмехнулась Эдит и посмотрела в сторону автобусной остановки. К ней уже подъезжал нужный автобус, — ладно, тогда удачи. И ещё раз спасибо. Если что — пиши. «Но лучше не надо».Детройт, штат Мичиган 5 октября 2039 года, 00:07:18 Die Antwoord — Banana Brain
К концу дня Эдит уже не хотела никуда ехать, но фото друга Вики, которого, как назло тоже звали Сэм, всё-таки придало сил. Он был в её вкусе. Настолько, что она не постеснялась уже наконец забить на каблуки, поехать в кедах и платье. Это сочетание казалось ей беспроигрышным, особенно для мест, где никому не надо было ничего доказывать. А ещё что-то подсказывало, что в конце этого адского дня её должно ждать вознаграждение. Конечно, она ехала с расчётом на секс. И намёки Вики, которая так очевидно нахваливала Сэма, только подстёгивали это желание. Ей было немного мерзко от самой себя — так потребительски, бесстыдно она ехала ради того, чтобы снять накопившееся напряжение. В сумке лежали только телефон, карта, — не хотелось даже утруждать парня какими-то расходами на неё, — и презервативы с маленьким тюбиком лубриканта. Эдит хотела отвлечься от всего, что сегодня произошло. Хотела забыть, хотя бы на пару минут, кто такой Коннор, кто такая Александра. Забыть складки на блузке Бернадетт и нелепый цветной свитер. Не мусолить часами мысли о плане Гэвина и не чувствовать, как приливает к и без того раскалённым вискам паранойя насчёт его поведения. И даже если бы она легла спать сразу, как пришла, мысли бы не отступили. Это она знала точно. Надо было перебить всё увиденное чем-то ещё, ощутимым и, в идеале, приятным. Сэм, улыбающийся с экрана телефона, должен был подойти. В пьяной дымке он выглядел ещё симпатичнее. И когда они наконец встретились у него в квартире, — Вики представляла его с таким волнением, что от дрожи рук чуть не пролила на себя вино, — Эдит поняла, что он тот самый. Идеальный парень на одну ночь. Обаятельный, улыбчивый, испытывающий свою удачу ещё и на других девушках в комнате. И она почувствовала, что в его глазах выглядела так же. Любую другую, — да и её саму в какой-нибудь другой день, — это бы оскорбило. Но Эдит так устала, что хотела просто расправиться с этим и уже уехать домой. — Вики о тебе много рассказывала, — Сэм нагнулся к Эдит, приблизившись настолько, что она чувствовала жар тела и его парфюм. Том Форд со своими избитыми табаком и ванилью ей надоел ещё несколько лет назад, и чувствовать его в очередной раз утомляло даже больше, чем все эти попытки флирта и маскировки очевидного. Он приобнял её за талию, наблюдая за реакцией. Эдит шагнула навстречу и, сделав глоток из своего стакана с виски, обвила одной рукой шею Сэма. Жесты всегда оставались одними и теми же. Менялись только лица. — И что же говорила? Почему-то ей стало смешно. Она даже не расслышала, что он там ответил, но рассмеялась. Боже, как же хотелось уехать. Все вокруг так легко общались, танцевали, даже диджея пригласили. Ни у кого не была и следа усталости на лице. Стоило Эдит повернуть голову, как тут же накатывало чувство неуместности и ничтожности, поэтому она смотрела только на Сэма. Его губы, бледные ключицы под рубашкой и ямочку на подбородке. Квартира действительно была огромной, и все равно Сэм и Эдит делали вид, что пространства вокруг недостаточного и прижимались с каждым словом всё ближе. Следующая фраза стала уже коронной. Эдит знала, что бы ни следовало до этого, эти слова всегда сшибали мужчин с ног. Откровенные, сказанные шёпотом и с придыханием, прямо на ухо — хоть ради этого и пришлось встать на цыпочки — Хочешь проверить? Возможно, Вики ему говорила о том, что у Эдит отец-инвалид и она сегодня сама чуть не оказалась в больнице, но это всё было неважно. Когда она прижималась бёдрами и ненавязчиво проводила рукой по низу живота, уже всё и так становилось понятно. Она посмотрела ему прямо в глаза. Тёмные, огромные глаза, будто у инопланетянина. — Что именно? — Таким же шёпотом прямо на ухо. — Всё, что тебе угодно. И это сработало. В его спальне пахло всё так же пошло — чёртов табак и ваниль. Только идиоты покупают себе диффузоры с теми же запахами, что носят каждый день, Эдит поняла это ещё в старшей школе, но уже было неважно — крепкие руки обнимали, сжимали бёдра и толкали к кровати. Сэм целовался липко, с привкусом мятного ликёра и сигарет, не так, как Эдит любила, и в перерывах она судорожно пыталась что-то выпить. На полу у кровати, — хрестоматийный кинг-сайз, — валялась полупустая бутылка того самого ликёра. В самый раз. Она хотела выпить её залпом. Сэм, казалось, даже не замечал её взглядов и медленных шагов — не мог оторваться от губ и шеи. Холодная рука крепко сжала шею, и Эдит почувствовала приятное щекотание. Рассмеявшись, она откинула голову, подставляя ему ключицы и грудь. Хотелось, чтобы он спускался ниже и ниже, чтобы быстрее прижался к её бёдрам своим лицом. Стены цвета слоновой кости, сам Сэм и кровать под ними — всё кружилось. Медленно, но верно — в такт ему самому. Внизу живота разлилось приятное тепло, и Эдит показалось, что и поцелуи парня стали более чувственными. Он будто подстроился под её собственные движения, всё понял по движениям пальцев на ширинке и тому, как она покусывала мочку уха, игриво наклоняла голову. Её тянуло к нему. Потянуло сразу, как она увидела его тёмные глаза, хитрую улыбку и длинные пальцы. Когда он что-то пошутил, притягивая к себе за талию, когда в первый раз коснулся губами её шеи и прижался щекой. Ей всё стало ясно ещё тогда, когда алкоголя в крови было недостаточно, и это точно был хороший знак. Когда рука скользнула под её платье, Сэм замер над Эдит и прошептал: — Ты точно этого хочешь? — И погладил внутреннюю часть бедра так мягко и нежно, что Эдит захотелось схватить его за руку и наконец сделать то, о чём думала весь вечер. — Да, только не обращай внимания на шрамы, окей? Эта фраза, сказанная возбуждённым шёпотом как будто между делом, всегда давалась Эдит легко. Но только когда пути назад уже не было, да и когда она уже была в одном белье. Днём смелость выветривалась вместе с алкоголем. После короткого кивка, Сэм перевернул Эдит на живот и аккуратно снял платье. Рука не отрывалась от бёдер, и девушка тихо простонала — ей хотелось, чтобы он наконец зашёл. Неон на стенах плясал причудливыми узорами, погружая в транс ещё больше, и когда пальцы Сэма невесомо проскользили по спине, Эдит выгнулась ещё сильнее, прильнув бёдрами к его паху. Одной рукой Сэм уже ласкал её через бельё, а второй придушивал, прижимая сильнее к кровати, и всё вокруг теперь пахло им — пряно и завораживающе. Движения становились напористее, и Эдит уже не могла сдерживать стоны. Она чувствовала тёплое, влажное дыхание Сэма на спине, поднимающееся всё выше. Его вздохи становились всё тяжелее, и она чувствовала, как он водит пальцами уже по голой коже, там, где любые движения ощущались приятнее всего. Эдит уже не помнила, когда всё было по-другому — без алкоголя, музыки на фоне, без дальнейшего побега, но сейчас это всё было и неважно. Парень взял её за подбородок и властно повернул к себе. — О боже, я тебя так хочу, — прошептал он на ухо и попытался взглянуть в глаза. И Эдит неожиданно для себя вздрогнула. Как же он был похож на Коннора. Его тёмные волосы в неоновом нимбе. Подтянутое тело без одежды с россыпью незаметных родинок, и такие же пронзительные карие глаза смотрели в её, идентично-тёмные, и ждали ответа. В темноте силуэт был практически неотличим, и разум уже продолжал дорисовывать знакомые детали. Эдит даже разглядела ямочку на подбородке и едва различимую горбинку носа. Холод рук Сэма теперь ощущался особенно странно, и она тут же испуганно отпрянула. — Что? Что-то не так? — Голос из возбуждённого стал таким же испуганным за долю секунды. Эдит быстро потянулась к лампе на тумбочке и включила свет, пытаясь вглядеться в лицо Сэма. Только теперь она увидела все те сходства, что случайно показались в темноте, и её щеки запылали жаром. Сколько она выпила? Почему не заметила сразу, как могла смотреть ему в глаза и прижиматься, если всё было так очевидно?.. «Что это, блять, было?!» И она вспомнила утро. То ощущение, когда она лежала перед Коннором, под пристальным взглядом полицейских, как оно было созвучно с происходящим! Это снова был стыд. Удушливый, отвратительно знакомый стыд. И опять — от взора знакомых глаз. Слишком, слишком знакомых.