Омела

Все началось с поцелуя. К моему полному удивлению и совершенно неожиданно, Данталион снова вторгся в мое личное пространство еще более интимным способом. О, я хотел бы выбить из этого человека весь свет, но такое поведение привлекло бы к нам внимание, чего я никак не мог себе позволить. Позвольте мне отвлечься - это был канун Рождества в прошлом году. Я приехал в Лондон днем раньше, после долгой поездки в карете из Стратфорда, чтобы навестить семью моего кузена. Кевин, конечно же, был моим опекуном. Это была давняя традиция, что мы будем проводить праздники вместе после смерти моих родителей, и я с нетерпением ждала его компании. Каким - то образом Данталион сам себя пригласил-ну, скорее, он убедил меня, что каким-то образом ему придется участвовать в нашем путешествии. По правде говоря, я допустил это только потому, что он был бы один в школе. Камио должен был остаться с Марией и Джоном. Сайтри, скорее всего, тоже нашел бы способ присутствовать, но, к счастью, его дядя отозвал его по какому-то важному делу. Сам Бафомет к тому времени уже мирно отдыхал, и поэтому Данталион должен был оставаться в своем замке. Мне было жаль его, хотя ему и не обязательно это знать. Это не имеет значения, так как он получил то, что хотел. Кевин был не слишком доволен, но после нескольких угроз священного огня и серы он оставил все как есть. Это было мое решение, а не его. И, О, я получил лекцию позже. Во всяком случае, нас пригласили на прием, устроенный моей дальней семьей. Я не видела их много лет, с тех пор как была совсем маленькой, на похоронах родителей. Они были очень приветливы, и я втянулся в обычную светскую беседу. Насколько я вырос, насколько хорошо воспитан и тому подобное. Данталион, как всегда, мгновенно стал знаменитостью среди дам. Я помню, как меня раздражало их заискивание перед ним-тогда я не знал почему, но теперь мне это ясно. Как же я был глуп. Ах, я ухожу от самого себя. Я старался как можно лучше общаться как с семьей, так и с друзьями семьи. Многие из них были влиятельными членами общества, другие-простыми светскими людьми и богатыми землевладельцами. Я разговаривал со всеми, с кем мог, представляясь и беседуя, пока мое гостеприимство не истощилось. Большинство из них были впечатлены моим интеллектом, и даже несколько девушек пригласили меня потанцевать. Я повиновался им, как подобает джентльмену, хотя и не самый красноречивый танцор. Все это было сделано во имя того, чтобы произвести впечатление. Мои планы были просты: сделать так, чтобы меня запомнили эти члены элитных домов, чтобы после окончания колледжа у меня были возможные покровители. Проблемы сироты с блестящим умом и неопределенным будущим, таковы были, и я планировал встретить их лицом к лицу с моим подбородком. Вечеринка подходила к концу, а время шло все позже и позже. Я потеряла Кевина в какой-то момент между разговорами и танцами, хотя что-то во мне говорило, что он не за горами. Я устал от чрезмерного количества социальной стимуляции и довольствовался тем, что стоял где-то в стороне. Возможно, я немного перебрал с выпивкой, потому что помню, как усталость навалилась на меня гораздо раньше обычного, или, лучше сказать, она сосредоточилась главным образом в моей голове. Так я очутился где-то между комнатами, рядом с большим залом, где в этом особняке-дворце проходила вечеринка. В поисках места, где мог бы присесть и отдохнуть мой измученный мозг, я услышал голос, который звал меня по имени - глубокий, богатый и всегда слишком громкий; очевидно, это был Данталион. - Уильям!- он позвал меня, и я едва взглянула через плечо, чтобы узнать его. Я была не в настроении мириться с его выходками в тот вечер. Еще меньше меня заинтриговала мысль о том, что я услышу о его учтивых завоеваниях почти с каждой девушкой помолвленного возраста. Я пошел дальше, но тут меня схватила за запястье одна из этих больших рук. У меня не было другого выбора, кроме как остановиться - я был не в том положении, чтобы отчитывать его, особенно после всей той работы, которую я проделал, чтобы выйти из игры. Если бы кто-нибудь из этих людей стал свидетелем нашей ссоры, это было бы катастрофой. “В чем дело?- Сказал я, резко повернувшись к нему. Хотя я потянула его, он не ослабил хватку, которую держал на мне. Я слегка споткнулся, и он, должно быть, заметил это. Данталион всегда был наблюдателен в худшие времена. “Куда это ты собрался? Я должен следить за тобой.- В то время меня раздражало это простое заявление. Не знаю почему, но так оно и было. Возможно, дело было в том, как самонадеянно прозвучал Данталион, или в том, как унизительно прозвучали его слова, которые он даже не осознал. Мясная голова. - За мной должен присматривать Кевин, - огрызнулась я в ответ, - а не ты. В конце концов я решила высвободить свою руку из его хватки, и герцог был достаточно внимателен, чтобы отпустить ее. Однако он был недостаточно внимателен, чтобы держать свой рот на замке. Мы действительно спорили, хотя я не помню точно, что было сказано. Мы вели себя как можно сдержаннее, хотя мне не раз приходилось предупреждать его, чтобы он понизил голос - Данталион такой чертовски громкий. Я не думаю, что он знает, насколько он громкий на самом деле. Как бы то ни было, мы продолжали. Я сам чувствовал себя гораздо более трезвым в разгар этой истории и, помнится, сказал ему, что я не его подопечный и не ребенок, которого следует держать на привязи. Он выглядел искренне обиженным. Именно этот взгляд, который омрачал его обычно слишком самоуверенные черты, успокоил меня. Наши взгляды встретились, и я попыталась сменить тему разговора, чтобы помириться. Мысли данталиона были далеко. - Смотри, Уильям” - он поднял мое внимание к небу. “Омела. Мои глаза поднялись вверх и расширились, когда они увидели веточку печально известного куста, висящую в завуалированной невинности в большой арке, аккуратно обернутую красной лентой. В голове у меня стало пусто, как будто все мои чувства покинули меня. Я не задумывался, имеет ли Данталион что-то новое в западной традиции, связанное с этим растением, но это не имело значения. Как я уже сказала, Он поцеловал меня. В момент дерзости, которой он был хорошо известен, Данталион взял меня за плечи и полностью воспользовался моим устремленным ввысь взглядом. Сначала я помню, как мое тело напряглось во всей своей полноте, и этот маленький, смущающе недостойный писк резонировал в моем горле, когда я понял, что именно происходит. Мои руки легли ему на грудь, и единственной моей мыслью было оттолкнуть его и убежать. Но где-то в этих теплых, защищающих объятиях эта мысль потерялась для меня. Он исчез из меня, как и моя сила, и через несколько секунд я потеряла волю сопротивляться ему. Вы должны понять, как тревожно это признавать, даже сейчас. Насколько рискованным и совершенно запретным был этот поступок. В то время я пытался разобраться в этом с помощью логических рассуждений. Я предполагал, что моя готовность участвовать в таком эротизме-продукт гормонов и ничего более, хотя никогда в жизни я не выражал и не чувствовал интереса таким образом. Я был упрям. Я хотела получить объяснение, почему тепло Данталиона, обволакивающее мое существо, сделало меня такой приятной сонливой или почему потеря его губ на моих оставила во мне такую глубокую тоску, что она ощущалась почти физически. Когда мы расстались, это было не полностью. Руки данталиона не ослабили хватку, а наоборот, ослабили ее. Он позволял мне уйти, если я этого хотел, хотя по какой-то причине смиренная просьба в его глазах пленила меня, и я не сбился с пути. Неужели они всегда были такого красивого малинового цвета? И почему, спрашивал я себя тогда, никто, кроме меня, никогда этого не замечал? Никто ничего не замечал в нем - ни глаз, ни силы, ни явно выцветшего, но все же иностранного акцента. Когда это я обращала на него столько внимания? По сей день я еще ничего не знаю. - Уильям?- спросил он, должно быть, тогда он был в ужасе. Интересно, о чем он думал в тот момент - возможно, что-то вроде того, как я отвергну его или как он был в нескольких минутах от удара. Как уже упоминалось, эта мысль действительно приходила мне в голову. Ему повезло, что я забыла об этом в его глазах. Мои руки начали соскальзывать с его груди, и каким-то скрытым инстинктом они схватили его за куртку, прежде чем упасть. При этих словах он улыбнулся. Он был слабым, но все же присутствовал. Я отвернулась от него и посмотрела на группу за аркой. Мне кажется, я боялся так же, как и он, но по совершенно другим причинам. “Зачем ты это сделал?- Спросила я слишком тихо, чтобы Данталион мог услышать. Он на мгновение заколебался, словно пытаясь убедиться в том, что услышанное им было правдой. - Ты знаешь почему. Когда пришел ответ, я снова напрягся. Да, действительно, я знал. "Его извращение" я назвал по своему невежеству - гомосексуализм такое рискованное занятие, вы должны понять, и я был полностью отвергнут этой идеей, как только она так глубоко проникла в мой юный ум. Видите ли, я боялась за свое будущее и в своей близорукости находила угрозу его привязанности. Это чувство закончилось той ночью. Я не отвечал ему и не говорил прямо по этому вопросу. Тогда я не доверяла себе со сложными эмоциями, которые, казалось, вызывал во мне Данталион. Это были очень личные чувства, что-то, что я все еще выяснял, когда я вообще позволял себе думать о них. Поэтому я предложил другую тему для разговора, чуть менее личную. “Похоже, тебе нравилось танцевать,-сказала я, намереваясь продолжить, упомянув, почему он до сих пор не использует свои тусклые чары на тупоголовых девицах. Я не зашел так далеко-у Данталиона, как всегда, есть очень реальный навык превращать дискуссию в нежелательное место. - Ты ревновала?- Моя голова резко повернулась к нему так быстро, что я чуть не заставила ее напрячься. У меня мелькнула мысль выгрызть его за дерзкое поведение, но мои мысли все еще были заняты вечеринкой и теми, кто находился всего в нескольких метрах от меня. Я только нахмурился и тихо возразил: “С какой стати мне ревновать?- Тогда он улыбнулся - как это он всегда мог видеть меня насквозь? “Ты ревновал.” “Заткнуться.” На самом деле, я не был там. Не за что сказать. Я думаю, что меня раздражало, как легко он мог смешивать и обольщать других своими чарами. У меня нет ничего подобного. Я прямолинеен, и мой собственный стиль утонченности может сильно ударить. Был ли это опыт или что-то еще, я пока не знаю, но Данталион имел это надо мной в избытке. Я даже не рассматривал другую сторону медали - милые дамы, у которых едва ли есть мысли о замужестве и богатой жизни после этого в мозгах, все бросаются на этого мускулистого мудака. В этот момент я понял, как он добрался до меня, даже не подозревая об этом. Я ничего не ответил. Мне нечего было сказать. Впервые за долгое время Данталион оказался прав. Мы стояли там, просто так. Как долго, я не помню. Может быть, вечность, а может быть, всего несколько секунд. Наверное, сейчас это не имеет значения, но тогда это была мука. Я хотела найти Кевина, уехать и переночевать в нашем отеле, но у Данталиона были другие планы. Его руки соскользнули с моих плеч; одна из них направила мою руку вверх, чтобы перекинуться через его широкое плечо, другая прошла по всей длине моей руки и взяла меня за руку. Когда он был уверен, что я не отстану, его свободная рука обвилась вокруг моей талии, а ладонь легла мне на спину. Он подвел меня ближе, но все же держал нас достаточно далеко друг от друга, чтобы быть целомудренными, и мы медленно начали двигаться. Я не сопротивлялся ему. Он следил за нашими движениями в такт, и я помню, что чувствовал себя несколько неловко из-за того, что меня вели, но я не испытывал неприязни к этому интимному акту. Это был шанс посмотреть на некоторые вещи с другой стороны, так сказать, но все еще твердо в моей собственной обуви. Я и представить себе не могла, что почувствую себя освобожденной, да и до той ночи не воспринимала это как свободу. Данталион-странный тип, логичный и мудрый даже в своем идиотизме. Быть нестареющим-для таких людей, как он, это был дар. Мои глаза продолжали время от времени поглядывать в сторону гостей, но уже не из страха быть замеченными, а с любопытством и удивлением. Независимо от нашей личной ситуации, ни один гость ничего не заметил. Мои мысли блуждали по Священному Писанию, которое я читал где-то в той проклятой книге, которую дал мне Мазерс, одной из многих. Данталион знал все мысли как мужчины, так и женщины и мог изменить их в соответствии со своей волей. Может быть, он использовал этот дар в своих интересах с моей семьей и их друзьями? Использовал ли он свое влияние на меня? Почему-то эта мысль меня не огорчила, а скорее успокоила. "Только сегодня вечером, - подумала я, - я позволю себе поддаться его влиянию". В конце концов, данталион никогда не позволит мне причинить вред. Это меня успокоило, и я позволил себе увлечься этим. “ ... Вы знали, что омела ядовита?” Не знаю, что заставило меня так сказать. Должно быть, я с трудом подбирал слова. Тишина между нами действовала мне на нервы, как и наше положение. Будь он проклят за свой высокий рост-рука, лежавшая на его плече, вскоре заныла от боли. В конце концов она снова упала ему на грудь. Он усмехнулся, и я почувствовала, что краснею. - Листья также использовались в медицине” - возразил Данталион, сбивая меня с толку своим уровнем темных знаний. - Его использовали, чтобы успокоить рожениц и положить внутрь подушки, чтобы способствовать спокойному сну.- Он сделал паузу, его брови слегка изогнулись. - И дарить приятные сны.- То, как он это сказал, заставило мое сердце забиться быстрее, и я тут же уставилась на него. “Заткнуться.” Он снова усмехнулся, и в конце концов мое недовольное выражение исчезло. Я почувствовала, как Данталион снова наклонился ближе, и на этот раз я не сопротивлялась, а ответила ему после недолгого колебания. Он остановился, едва коснувшись моих губ. Наши глаза встретились, и мы смотрели друг на друга, как мне показалось, слишком долго. Он искал что-то в моем взгляде, как и я в его. Он больше не двигался, чтобы поцеловать меня, только стоял неподвижно, пока я размышляла. Решение было моим, и я принял его с искренностью, рожденной моментом, когда я переместил свой вес на пальцы ног и наклонился вверх. Мы были так близко, что у зайца перехватило дыхание, когда— - Молодой господин?” Раздались наши коллективные вздохи. Наше расставание произошло быстро, так как все наше внимание было сосредоточено на нашем неожиданном госте. Не думаю, что когда-либо видела Данталиона таким бледным.