***
Джоана нуждается в Крис. Она понимает это. Она всю неделю ходит как на иголках, и почему-то слова даются ей с таким трудом. Джоана злится, когда Крис пишет что-то в телефоне, улыбаясь, потому что Джоана хочет все сто процентов ее внимания. Иногда Джоане хочется вырвать телефон из рук Сото и швырнуть его в стену. Очень хочется, но она лишь вновь вгрызается в ноготь. В последнее время она грызет его особенно часто. Джоана понимает своей здоровой частью мозга, что у Пены есть своя жизнь, но была бы ее воля, она бы ходила с Крис повсюду. Проводила бы с ней каждый свой день, просыпалась бы с ней, завтракала, ездила на эту проклятую работу, приезжала обратно домой, смотрела бы, как Крис ужинает, и ужинала бы вместе с ней, принимала бы с ней душ перед сном, ложилась спать рядом с ней, и дальше все по кругу. И если вы думаете, что это очень романтично, то нет. Это совсем не романтично. Нет ничего романтичного в том, что ты буквально зависим от человека. Что ты хочешь проводить с ним все свое время, обращать на себя все его внимание, наблюдать за каждым его действием. Эта маниакальная привязанность не имеет ничего общего с романтикой, но Джоана не в силах противостоять этому. Она не воспринимает Крис как свою собственность, нет. Она просто очень сильно привязалась. Просто очень сильно боится того, что Крис кинет ее, но от этого не становится легче, потому что Джоана начинает злиться на Сото и ненавидеть ее, когда та обменивается парочкой фраз с кем-то другим. Когда даже смотрит в чужую сторону. И Джоана злится на себя. Ей кажется, что вся вселенная сговорилась против нее. Что все вокруг устроили заговор, чтобы отнять Крис. И Джоана ненавидит то, как работает ее мозг. Эта блядская паранойя! Она ненавидит то, как ее дико штормит от идеализации к ненависти: сейчас Пена идеальна, вот она написала кому-то сообщение, улыбнулась, и Джоана уже хочет послать ее к черту. Джоане все время кажется, что Крис предает ее. И это далеко не романтика. Это болезнь. День за днем проходят в таком темпе, и Джоана видит недоумение в глазах Сото каждый раз, когда ни с того ни с сего начинает игнорировать. Джоана и правда невыносима. Джоана это знает. Джоана чувствует себя ужасно. Но Джоана беспомощна. Совершенно. Она пишет Крис без конца, и когда та не отвечает, начинает бить кулаками о стены, обещая себе, что больше никогда не посмотрит в ее сторону. Но наступает новый день, Крис улыбается, и Джоана вновь готова кинуть весь мир к ее ногам. Это ненормально. Это нездорово. Джоана знает, ей не нужно напоминать об этом. — Крис? — она мнется, не знает, как сказать, чувствует себя смущенно и странно. — Можно спросить? — Да? — Сото медленно оборачивается, сверкая легкой улыбкой, и сегодня Акоста какая-то слишком эмоциональная. Она просто смотрит на Пену, и если честно, то ей просто хочется наплевать на все личные границы и рамки дозволенного, подойти и… Джоана краснеет, Кристина это видит, и это очень необычно видеть ее покрасневшие скулы. — Я… — Заламывает пальцы, болтаясь из стороны в сторону. — Ты свободна? Карие глаза резко распахиваются и смотрят в упор, и Сото впервые видит смущенную Джоану. Причём смущённую до дикого ужаса. Это даже в какой-то степени мило, но после ответа взгляд Бианчи меняется. Становится темным, грустным и отчасти раздраженным. Акоста опускает руки вниз, а потом резко пихает их в карманы. Она больше не выглядит смущённой, ее скулы больше не отдают красноватым оттенком, они бледные. До ужаса бледные. — Прости. — Крис опускает взгляд в пол, молчит пару секунд, а потом находит нужным объяснить ситуацию, чтобы Джоана не надумала лишнего. — Я хотела встретиться с друзьями. Мы очень давно не виделись. Подозрительно тихо. Акоста слишком долго молчит, стоя неподвижно и сверля Пену взглядом. Это определенно затишье перед бурей, Кристина это знает. Она уже готова к любому исходу, но во рту все равно пересыхает. Бианчи протяжно выдыхает и резко отмирает. — Хорошо. — совершенно спокойно говорит она, и Сото не понимает такой спокойной реакции, потому что ожидала совершенно другое. — Пока, Крис. Она вновь делает это. Вновь молча уходит, пропуская мимо ушей все то, что ей вслед говорит Кристина. Просто выходит за дверь, и Пена стоит как вкопанная. Она не понимает ее. Ее очень трудно понять. Невозможно предугадать ее реакцию, ее действия. И Крис не понимает, злится Акоста или нет. Крис ничего не понимает, а Джоана, действительно, злится. Она вновь сделала это. Вновь кинула ее, как тогда. Вновь избегает ее. Джоана уверена, что друзья —это всего лишь прикрытие, чтобы не пересекаться лишний раз. Джоана вновь чувствует себя покинутой, и это ужасно больно. Джоане больно. И все эти полуулыбки, эти взгляды - все это чушь собачья. Крис просто играет. Просто не хочет говорить напрямую, пытается намекнуть как можно мягче, чтобы не обидеть. Джоана хоть и больна, но не глупа. И она вновь ненавидит Крис. Она вновь обещает себе, что никогда не заговорит с ней, потому что Крис полная идиотка и дура. Потому что Джоана переоценила свои способности. Думала, что сможет жить нормальной жизнью. Наивная. Такие как она никому не нужны и никогда не будут. Она просто биомусор. Просто неудачная шутка природы. Джоана в этом уверена, Крис в очередной раз дала четко это понять. Дала понять то, что для Джоаны здесь нет места и никогда не будет. Что весь мир настроен против ее существования. Он всегда был, есть и будет враждебным, Джоана это знает. И с этими мыслями она еще долго бесцельно шатается по городу, наблюдая за людьми со стороны. И ее опять не существует. Она просто призрак, которого никто не замечает. Пустое место. Что она есть, что ее нет — ничего не изменится. Абсолютно ничего. И в этом виновата Крис. Крис - зло, а Джоана ее несчастная жертва. Крис - манипулятор! Это ее вина! И Джоана теперь точно пошлет ее. Да, так и сделает! Останавливается посередине тротуара, не думая о том, что кому-то мешает. Да кому она может мешать? Ее же не существует! Достает телефон, открывает WhatsApp, быстро пишет и тут же отправляет. Пихает телефон обратно, делает глубокий вдох и идет дальше. Джоана теперь точно не заговорит с Крис. Больше никогда. Идиотка: Пошла ты нахуй, Крис!***
Крис тупит в телефон уже минут десять, точно, пропуская все слова Амиры. Что это значит? Крис опять ничего не понимает. Она же объяснила причину доступным языком, тогда какого черта она сейчас видит это сообщение? Неужели Джоана настолько сложная? И что теперь? Крис не имеет права отказывать ей даже в виду дел? Что за чушь? Ей крайне не нравится такое поведение. Оно переходит уже все границы. В конце-то концов, Крис не ее собственность! Она имеет право на личное пространство. И Крис немного раздражена, пребывая в полном недоумении, но потом вспоминает одну из особенностей поведения людей с ПРЛ: «Нарушение чужих границ и личного пространства». Тяжело выдыхает. Может быть, Джоана и не виновата, и все это ее расстройство. Но черт, она же не может оправдывать им каждое свое действие! Она же не маленькая девочка, а вполне себе взрослая и самостоятельная девушка! Да, Джоана психически не здорова. Да, ей тяжело контролировать перепады. Но это не значит, что Крис теперь должна с ней сюсюкаться. Точно нет. — Крис, ты вообще здесь? — Амира машет рукой перед лицом Сото, и та жмурится. — Да-да, прости, сейчас я быстро отвечу. — Пена быстро касается пальцами экрана телефона, и Найбет вздыхает, облокачиваясь о спинку стула. Идиотка: Пошла ты нахуй, Крис!Жабка:
¿Что это? ¿Джоана?
¿Ты можешь объяснить? Мне это не нравится
Бля Ладно, как хочешь Но это очень неприятно, чтоб ты знала
Кристина блокирует телефон, кладя его на стол, Амира прожигает ее взглядом, и та закатывает глаза. Боже, да что не так-то, Сото, действительно, не понимает! — Что? — скрещивает руки на груди, все это начинает выводить из себя. Вообще-то она хотела весело провести время с друзьями, а не вот это вот все! — Ничего. — Найбет пожимает плечами, ощущая возникшее напряжение. В последнее время Пена какая-то странная, Амира замечает это как никто другой. Она всегда видела всех своих друзей насквозь. Всегда подмечала даже самые малейшие изменения в настроении. Она привыкла к ветреной Крис. К Крис, которую никогда ничего особо не заботило, но в последнее время она выглядит слишком серьезной, и Найбет была бы рада тому, что ее подруга начинает смотреть на мир немного трезво, если бы к серьезности не прибавлялось напряжение. И все это настолько странно, что радостью здесь и не пахнет. Крис явно чем-то обеспокоена, но только вот она никому не хочет говорить чем именно. — Что-то они задерживаются. — Амира смотрит на часы, и тут же раздается звонок в дверь. Кристина вскакивает с места. — Приветик! — с улыбкой до ушей протягивает Вири, заключая Сото в объятия. — Боже, Крис, я так рада тебя видеть! — Подвинься, я тоже хочу обнять эту оторву. — Эва оттаскивает Гомез за розовый свитер, накидываясь на Пену. — Блять, ты как всегда охуенная, подруга! — Амира! — вновь пищит Вири, надвигаясь на Найбет. — Не так крепко, а то я рожу раньше времени. — приглушенно говорит Амира, смеясь и отвечая она объятия и поцелуи в щеки. — О, прости-прости. — Вири неловко отодвигается, проводя рукой по животу Найбет. — А меня кто-нибудь обнимет, нет? — обиженно проговаривает Лукас, держа в руках кучу пакетов. — А ты не вписываешься в наш бабский круг, красавчик. — Васкез крутит указательным пальцем перед лицом Рубио, делая серьезное лицо. — Ну тогда я ухожу. — Эу-эу, выпивку оставил! — Эва хватает Лукаса за шиворот, когда тот разворачивается и уходит. Все заливаются смехом. — Вы купили только алкоголь? — Амира подозрительно смотрит на пакеты, морща нос. — Не волнуйся, дорогуша, для тебя мы купили несколько коробок сока, так что ты тоже не будешь скучать. — Рубио все же сдается, ставя пакеты на пол. — А где… — Крис не успевает продолжить, как ее перебивает Вири. — Нора не смогла прилететь, но она сказала, что приедет после Рождества и сможет встретиться с нами в новогодний выходной. — Но почему она не писала в чате? — Найбет обходит Васкез, чтобы видеть что-то кроме ее спины. — Не знаю. — Вири жмет плечами. — Но по звонку она ответила так. — Я позвал Хорхе, кто-нибудь против? — Все девушки резво замотали головами. — А что насчет Уго? — У него не нашлось времени приехать, но, думаю, если мы планируем встретиться в новогодний выходной, то он сможет. — Гомез грустно улыбнулась, и Эва обняла ее за плечи. — Эй, хватит, мы встретились, чтобы оторваться, а не сидеть с траурным настроением. — Да, но было бы так здорово, если бы мы все были в сборе, как раньше. — А на что тебе Новый год? — подключилась Амира. — Так, я, конечно, все понимаю, дамы, но мои руки сейчас отвалятся. — Лукас слегка приподнял пакеты вверх. — Бля, да! — вскрикнула Крис. — Чего встали, проходите! — Какая ты гостеприимная. — съязвила Васкез. — Вся в тебя, подруга. — Так, давайте без своих брачных заигрываний, или я сейчас, действительно, уйду, и вы останетесь без выпивки. — усмехнулся Рубио, и вся компания со смехом прошла вглубь квартиры Крис.***
Крис была невероятно счастлива вновь находиться в кругу друзей, хоть и не всех. Где-то через час к ним подтянулся Хорхе, и тогда действительно началось веселье. Они дурачились, говорили о всякой ерунде, шутили и подшучивали друг над другом. Вири все рассказывала о том, как ее сильно укачало в дороге, и об Уго. Эва - о своей работе, парне и о том, какой мудак ее начальник. Хорхе тоже говорил о своих делах и том, что его недавно уволили и теперь он в поисках новой вакансии. Все было так, как раньше. Будто бы они и не взрослели вовсе. Будто бы до сих пор учатся в школе. Будто бы они все те же беззаботные дети, а не взрослые люди со взрослыми проблемами. И какое-то грустное и теплое чувство ностальгии нахлынуло на Крис в этот момент. Ей было грустно, что они теперь все совсем другие, что видятся теперь они все вместе дай бог раз в полгода. Но все же Крис счастлива, потому что все хоть и стали другими, но все равно остались теми же, какими были раньше. И их дружба осталась такой же крепкой, как и раньше. И они все по-прежнему вместе, хоть и порознь. Это очень странный контраст, но так оно и было. — Ну а ты как? — Эва отпивает чуть алкоголя из прозрачного стакана. — Как там порноиндустрия? Процветает? — Бля, подруга, по-моему, порноиндустрия — это единственное, что всегда будет процветать. — Полностью согласен. — проговаривает Хорхе в стакан, и все внимание компании концентрируется именно на нем. — Что? Можно подумать, что никто из вас не смотрит порно. — Амира неловко поднимает руку. — Ну, у тебя другая история. — Если ты дрочишь на порно каждый день, то это не значит, что так делают абсолютно все. — смеется Лукас, когда его сильно толкают в плечо. — Давайте не будем. — улыбчиво говорит Вири, чуть кивая в сторону Найбет. — Ну слушайте, работа как работа. Намалевываешь им лица, сидишь, ждешь, потом снова намалевываешь и снова сидишь, ждешь. — переводит тему Пена. — Какая интересная работа, Крис. — язвит Васкез. — Иди на хер, подруга. — Но ты ведь получаешь неплохие деньги. — Амира ставит стакан с соком на стол, где царит полный беспорядок из легкой закуски. — Ну не миллионы, конечно, но вполне неплохо для работы, где не нужно особо напрягаться. — Кристина также ставит стакан на стол. — Ну тогда это просто замечательно! — вновь улыбается Гомез, говоря с привычным ей чуть заметным растягиванием слов. — Так, извините, но мне нужно в туалет. — Хорхе поднимается с дивана, опираясь на плечо Рубио. — Потом скажете, о чем говорили. — Ну разумеется. — вновь язвительно протягивает Эва. — Слушай, ты такая сучка сегодня. — смеется Лукас, и девушки подхватывают его смех. — Ладно-ладно. — Васкез машет рукой. — Ну, а ты, Амира? Не страшно? — Нет. — Найбет мило улыбается, качая головой. — А какой у тебя срок? Все никак не могу запомнить, прости. — Гомез вновь проводит рукой по упругому животу. — Уже почти восемь месяцев. — Пиздец, ты такая бесстрашная. — Эва так же присоединяется к Вири. — И счастливая. — Амира вся окружена любовью, и ей очень приятно, что о ней заботятся и ей интересуются. — Мы рады за тебя, подруга. — Крис растягивается в широкой искренней улыбки, и Найбет улыбается в ответ, кивая. — Крис? — В дверях резко появляется Хорхе, держа в руках телефон Пены. — Тебе тут какая-то «Идиотка» названивает, твой телефон сейчас разорвет. — Бля! — Хорхе смеется, глядя на дисплей, но тут же становится серьезным, когда Сото буквально за доли секунды оказывается рядом с ним, выхватывая телефон из рук. — Я сейчас. — Быстро кидает она и поспешно выходит из гостиной в свою комнату. У Кристины руки начинают трястись, когда она снимает телефон с блокировки. 32 пропущенных! Что могло произойти, черт возим? Джоана никогда не звонила ей! Никогда! Пену бросает в холодный пот, когда она набирает номер, и гудки идут слишком долго. «Абонент не доступен». И Крис делает еще одну попытку и еще и еще. Джоана не берет трубку, и у Сото сейчас начнется истерика вперемешку с паникой. Она не знает, что может сделать. Она же не может бросить своих друзей сейчас в своей квартире и уехать, верно? Или может? Телефон в ее руках подпрыгивает, когда на дисплее высвечивается «Идиотка, и Кристина моментально поднимает трубку. — Джоана? — В панике спрашивает, и ноги подкашиваются, когда слышит всхлипы. Джоана плачет? — Крис.., прошу…тебя!.. Крис!.. — Акоста запинается на каждом слове, прерываясь на резкие вздохи. Все очень плохо. — Прости…Крис…я…не хотела делать…тебе больно…Крис…я…я…такая сука…я так ненавижу себя, Крис…Крис… — Джоана! Все хорошо, слышишь, я сейчас, Джоана! Не делай глупостей, окей?! — Сото сбрасывает вызов, вылетая в зал, где на нее уже смотрят с удивлением. — Крис, все в порядке? Что-то случилось? — Амира чуть привстает с места, но Пена останавливает ее. — Нет, то есть… — Охватывает себя за щеки. Ей нужно к Джоане! Срочно! Она ведь примерно может вспомнить ее адрес, Джоана же говорила. — Бля, простите, но мне нужно уехать. Там запасные ключи в прихожей, просто запрете дверь. Кристина выбегает из квартиры, громко хлопая дверью, и ей совершенно плевать, что в ее организме есть некий процент алкоголя. Но если она не успеет, и Джоана что-нибудь сделает с собой, то Сото себя никогда не простит.***
Крис никогда не поднималась по лестнице так быстро. Она пропускает по три ступени, это точно, и легки ее уже начинают отказывать, но ей плевать. Перед нужной дверью дает себе пару секунд, чтобы отдышаться, уперевшись руками в колени. Касается дверной ручки, и сердце ее замирает. Дверь открыта. Пену начинает трясти еще сильнее. Она молится всем, кому только можно, что бы Джоана не ушла куда-нибудь, потому что Кристина без понятия, где ее можно искать. Проходит во внутрь, проглатывая тугой ком в горле. Кровь бешено циркулирует в голове с каждым новым шагом, и квартира совсем крошечная, поэтому Сото без труда находит дверь в нужную комнату. Крис хочется плакать, когда она открывает дверь, потому что Джоана лежит на полу, свернувшись калачиком, среди разбросанных вещей. Вся одежда из шкафа, порванные листы бумаги, осколки от чего-то там, книги и еще куча всего — все лежит на полу в абсолютном хаусе. Пена перешагивает через все это, аккуратно приближаясь к Акосте, и замечает в углу сломанную практически пополам гитару. Ее руки трясутся, когда садится на корточки перед Бианчи, и та дрожит не меньше, тихо всхлипывая. — Джоана? — Кристина чуть касается ее плеча, и она вскакивает. У Пены вновь ком встает поперек горла, когда она видит ее заплаканные, красные глаза, впалые щеки и бледные губы. Она впервые видит Бианчи такой, и тупая боль распространяется по всему телу. — Крис! — Джоана крепко вжимается в ее плечи, повисая, а у Сото страх смешался с болью и сожалением, она не знает, что может сделать. Просто обнимает Акосту в ответ. Это так невыносимо тяжело, видеть ее такой. Видеть все то, что она сделала. Весь этот погром вокруг. Неужели ей было настолько больно? Неужели она настолько злилась? — Я думала.., что ты больше никогда…не придешь! Что ты…кинула меня! — Хрипит она, захлебываясь. — Давай, вставай, Джоана. — Крис аккуратно помогает ей подняться, укладывая ее на голую постель, потому что все белье лежит на полу, разорванное в клочья. — Крис, не бросай меня. — Бианчи цепляется, за ее куртку руками, просит и умоляет как беспомощный ребенок, а Пена и не собиралась уходить. Лишь снимает куртку, кладя ее прямо на пол, оставаясь в одной полупрозрачной черной блузке, ложится рядом. — Я снова хотела сделать это. — Хрипит Джоана, прижимаясь к Кристине все сильнее, утыкаясь холодным носом в шею. — И бы вновь пошла за этой дрянью, Крис. — Громко всхлипывает. — Я такая ужасная. — Все хорошо, слышишь? — Сото гладит ее по сухим, твердым волосам, и это так иронично, ведь совсем недавно Акоста успокаивала ее точно так же. — Ты же сдержалась. Все хорошо. Ты молодец. — Нет, я не смогу. — Бианчи чуть отодвигается, заглядывая в голубые глаза, и Кристина видит как в этих карих рушатся целые вселенные. Те самые вселенные, от которых Сото не может оторвать взгляд. Те самые вселенные, которые ей так нравятся. — Не говори глупостей. Ты все сможешь. — Крис хмурится, надувая губы, в попытках отвлечь Джоану, но у той боли в глазах становится только больше. — Бывших наркоманов не бывает, Крис. — Карие глаза снова наполняются слезами. — А я херова наркоманка, Крис! — Мы справимся! — Твердо говорит Пена, и Акоста замолкает, смотря с непониманием. — Мы? — Неуверенно переспрашивает и обнимает чуть крепче, чем секунду назад. — Да, потому что я хочу помочь тебе. — Еще более уверенно выдает Кристина. И эта уверенность и твердость удивляет ее саму не меньше, чем Джоану. — И я помогу! — Обещаешь? — Вновь переспрашивает, но очень-очень тихо. — Обещаю. — Также тихо отвечает Сото, и в глазах Бианчи столько благодарности, столько боли и нежности одновременно. Крис окончательно убеждается в том, что Джоана самый необычный человек во всей вселенной. Во всех существующих вселенных, о которых она так любит говорить. Даже если Джоана права, и где-то там далеко существует цела сотня еще одних Джоан и Кристин, то ни одна из них не может сравниться с этой. Именно эта Джоана, которая сейчас неотрывно смотри Крис в глаза, является самой неповторимой. Единственной Джоаной. И Сото понимает, что нет настоящих и не настоящих, потому что все те Джоаны, которых ей довелось увидеть — это и есть одна единственная, совершенно разная и непредсказуемая Джоана. И Акоста, действительно, нуждается в этом, потому что это невыносимо. Потому что она хочет, чтобы этой боли стало хотя бы на толику меньше. Джоана просто хочет скинуть с себя этот эмоциональный груз, хочет освободиться, и пожалуй, ее нельзя винить за это. Ведь мало кто способен вытерпеть подобное, когда ты чувствуешь все в миллионы раз сильнее, чем здоровый человек. Возможно, она потом пожалеет, но сейчас это, действительно, необходимость от безысходности. И Джоана тянется к Крис, как слепой котенок, не видящий всей сути вещей. Как утопающий тянется к одинокому и единственному спасательному кругу, что дрейфует по темным и бесконтрольным волнам чувств. Ее смешанных, спутанных, непонятных и невероятно сильных чувств. Простая нужда в спасении. Простая нужда в руке помощи. Не больше и уж тем более не меньше. И этот поцелуй не был одним из тех, о каких пишут в сказках и какие показывают в фильмах. Он был горьким от боли и соленым от слез, и даже не понятно от чьих именно, потому что Крис тоже заплакала в этот момент. Этот поцелуй был не тем, через который выражают нежность, страсть и любовь. Он был тем, с помощью которого делятся своей болью и невыносимым чувством пустоты и одиночества. Он был с привкусом грусти и разочарования в собственном существовании. Отдавал скорбью и тоской. Джоана делилась с Крис всем тем, что чувствовала и чувствует. Делилась через прикосновение губ, через крепкие объятия. И Крис чувствовала всю ее боль как никогда раньше. Она чувствовала, как ее разрывают все эти невыносимые эмоции, наполняют ее душевной тяжестью, от которой никуда не деться. Она прочувствовала весь спектр ее безысходности. Она прочувствовала все ее страдания, все ее страхи. И Крис вновь стало ужасно страшно. Крис вновь не уверена, что сможет принят это и хоть что-то с этим сделать.