Сказка на ночь

- В некотором царстве, в тридесятом государстве... Знаешь, почему в "тридесятом"? Потому что это было не одно, а три десятка разных царств, а может, и больше - сколько вообще на белом свете есть. Разные царства нужны, чтобы воевать друг с другом, а у этих между собой давно был мир да гладь, да божья благодать. Поэтому и решили люди добрые, что будут жить как одно царство-государство. Простой люд трудился, мудрецы ученые белый свет изучали, и землю-матушку, и звезды небесные, и душу человеческую. Даже кикиморы зеленые и яги лесные жили с добрыми людьми в мире. И даже со злыми некоторые. Только вот с дальними соседями, злыми басурманами, никак не могли замириться честные люди, но на то был у них Серый Волк да Иван-Царевич, да Баба-Яга им помогала. День и ночь Иван-Царевич носился вокруг на своем верном коне Энтерпрайзе, чтобы летели с плеч вражьи головы, не поступали проклятые к земле родной, ну а самых упорных и вовсе могло в Черную Сингулярность затянуть, только не спрашивай, как это, по физике - это к дедушке. - Я только хочу спросить: а почему дедушка вчера говорил, что царевича звали Джим, а не Иван? - Дитя мое! Для чего ты шесть раз в неделю бегаешь в центр имени великого сенсея Петрова?! Чтобы не уметь провести простейшую межъязыковую аналогию? Джим - это уменьшительное от Джеймс, а Джеймс - вариация имени Джон. Джон же - родной тезка Шона, Йона, Жана, Ганса и еще десятка индоевропейских собратьев, в том числе и Иоанна. Продолжать или сама догадаешься, почему царевича Иваном звали? Вот и умничка. Вот прискакали однажды Иван-царевич с Серым Волком да с Бабою Ягой после долгих странствий на родину, да сами родных мест не узнали: повсюду стон кромешный да плач горький. Горе, напасть-беда приключилась! Вырвался из темницы каменной, с цепи ледяной, Кащей Бессмертный, храбрую стражу в клочья разорвал, царских советников да воевод огнем спалил да и сбежал далеко-далеко, в землю басурманскую, куда добрым людям нет ходу, а только верная смерть. Кинулся Иван-Царевич к царю в ноги и говорит: - Отпусти нас с Серым Волком, царь-батюшка, погоню снарядить в землю басурманскую, изловить Кащея и срубить с плеч голову окаянную! Мертвые лежат - отмщения просят, страх меж людьми поселился, не будет нам покою, пока злодей на воле гуляет! Закручинился царь, жалко ему царевича отпускать на погибель, а делать нечего. Знаешь, как непослушные дети говорят, когда сильно хочется? Отпустишь - пойду и не отпустишь - пойду. Только маме не говори, что это я тебе сказала. Вот и царь-государь увидел, что Иван твердо укрепился, и говорит: - Так и быть, отпущу я тебя в погоню, да и оружие дам против супостата, Марья-Искусница сделала. Вот тебе волшебная палица, в ней снаряд колдовской, а в том снаряде - смерть Кощеева. Возьми своего могучего коня Энтерпрайза, созови дружину верную. Скачите со всех ног в землю басурманскую, убейте Кащея Бессмертного и стрелой назад, а то, не ровен час, заметят вас недруги проклятые, тогда и войны не миновать. Явился Иван-Царевич к своему войску, к дружине верной, и речь молвил: - Други мои храбрые, гридни мои верные! Напал на нашу землю мирную Кащей Бессмертный, разорил огнем и мечом! Погубил он немало воинов славных, и среди них - нашего друга и прежнего командира Кристофера Пайка... кхм. Скрылся супостат поганый в басурманской земле, куда добрым людям только за смертью ходить, думает, струсим мы и не погонимся за ним! Того не знает, что есть у нас против него оружие чудесное - волшебные палицы, в которых смерть Кощеева! Поскачем, други верные, не посрамим отечества, убьем Кащея! Кирк, конец связи. - Бабуля?! - То есть, он сказал - "По коням!" Но тут выступил вперед храбрый оружейник и молвил: - Нет, Иван-царевич, нельзя нам эти палицы в бой брать! Никто не ведает, что Марья-искусница в них наколдовала! Нельзя бабе оружие доверять - беда будет. Рассердился Иван-царевич на верного оружейника, изругал его словами непотребными, а вот какими именно - это я тебе расскажу через три года и три дня, потому что у нашей сказки рейтинг 12+. Обиделся оружейник на царевича, отказался в погоню за Кащеем ехать. Так и вышло, что вместо него сама Марья-искусница с храброй дружиной отправилась. Иван только рад был, потому что была она не только искусница, но еще и красавица, а уж в красавицах он разбирался. И не только в простых красавицах, но даже в кикиморах зеленых и ягах хвостатых. Разборчивый он был, Иван-царевич, но это было не страшно, потому что у людей с кикиморами генофонд несовместимый. Серый Волк же только косился неодобрительно да бровь задирал - видно, тоже полагал, что оружие бабам доверять нельзя. Но помалкивал, потому что был дисциплинированный, а тут хоть и Иван, а всё же начальство, да еще Бабу-Ягу зря сердить не хотел. Она, умница, и без того уже грозилась своего сердечного дружка за остры уши оттаскать, серый мех на макушке повыдрать. - А за что? - А за то, что сильно храбрый был. За дело, в общем, правильно хотела, но молодец, что не оттаскала, потому что друзей надо беречь. Вот достигли они границ земли басурманской, Иван-царевич и говорит: - Опасно нам всей дружиной за Кащеем ехать! Если враги нас заметят, война начнется. Лучше мы втроем с Ягой и Серым Волком отправимся, убьем его и вернемся по-тихому, а если три дня от нас вестей не будет, то уж поезжайте на выручку. На том и порешили. Иван на коне, да Яга в ступе, да Волк серой тенью - помчались по земле чужой, по тьме ночной, да не убереглись - заметили их вражеские дозорные, велели ответ держать, по какому такому римскому праву разъезжают словно у себя дома. Яга, разумница, хотела было упросить их помочь с Кащеем справиться, да не стали и слушать басурмане проклятые, хотели было срубить ей головушку. Но тут, откуда ни возьмись, примчался сам злодей, Кащей Бессмертный. Не стал он губить Ивана-царевича с его присными, а набросился, как ястреб, на их супротивников. Их сотня, а он один - кого огнем пожег, кого мечем истребил, а кого и голыми руками изорвал. Правой рукой взмахнет - десяток врагов поляжет. Левой поведет - двух десятков как не бывало. Всех перебил, пока Иван-царевич только глазами хлопал да измышлял, как бы и ему такую силушку заиметь. Подбежал Кащей к нему и спрашивает: - Что за волшебное оружие у вас против меня? - А ты, - Иван говорит, - откуда про оружие знаешь? - Давайте призовем на помощь дедукцию! - Кащей ему говорит. - Или ты не Иван-царевич, а Иванушка-дурачок? Раз вы в землю басурманскую заехали за головой моей, значит, не с голыми руками воевать собирались. А раз простым оружием меня не возьмешь, значит, есть и особенное. Где оно, сколько единиц? - Семьдесят две, - Волк ему отвечает. - У Марьи-искусницы, в дружине нашей. - Тогда я сдаюсь, - говорит Кащей. - Везите меня куда хотите, хотите - казните, а хотите милуйте. И посох свой огненный наземь бросил. А надо тебе, внученька, сказать, что был Кащей Бессмертный из себя красавец несказанный. Росту саженного, стати богатырской, лицом бел, бровями соборен, кудри черные, глаза что звезды... - Разве так бывает? Кащей страшный должен быть! - Эх, святая простота! Те, которые красавцы, - они самые кащеи и есть. А у нашего самым опасным был голос колдовской, бархатный, шелковый, кто его услышит, того и околдовало. Вот и царевич услышал "везите" да "милуйте" да так и уставился злодею в очи ясные, но переборол себя, потому что у нас не слэш, а сказка. Ударил Иван-царевич Кащея раз, другой, и по лицу белому, и по кудрям черным, и по стати молодецкой, а тому всё нипочем, потому что силища у Кощея была тоже несказанная, как и краса, только смотрел сердито на супротивника. Понял Иван, что и правда голыми руками не совладает, велел заковать в цепи и домой доставить. Вот пустились они в обратный путь. Дорога дальняя, стал Иван-царевич со скуки у Кащея выспрашивать, для чего он на добрых людей напал. - Ты, - говорит, - преступник, столько невинных погубил, что я тебя без суда могу смертию казнить и ничего мне за это не будет! - Можешь, - Кащей отвечает, - и побить меня снова можешь, пока рука молодецкая не устанет. А всё-таки ты не бессовестный какой без суда казнить. - Да, - Иван говорит. - это я, пожалуй, маху дал, что не убил тебя на месте. - Ну нет, - говорит Кащей. - Правильно сделал, может, я тебе и пригожусь. Пойди к Марье-искуснице, разбери одну из палиц волшебных, тогда и поймешь, почему я на невинных людей напал. - Палицы волшебные разбирать? - удивился Иван-царевич. - зачем бы мне это? - Тебе, - Кащей говорит, - все семьдесят две причины назвать или сам догадаешься? Словом, околдовал его своим голосом бархатным, шелковым, пошел Иван к Марье-искуснице. - Разбери, - говорит, - одну палицу, покажи, что в ней. Или так расскажи, ты ведь их делала. - Ох, - говорит та. - ты уж прости меня, Иванушка, обвела я тебя вокруг пальца. Я ведь не только Марья-искусница, я еще и Марья-царевна. Государь Маркус - мой отец родной. Я и его провела, чтобы в вашу дружину попасть. Не дал он мне самой волшебные палицы доделать, черным колдунам отдал, а потом твоему отряду, чтобы Кащея погубить. Сама не знаю, что теперь в них, но разобрать могу. Только дай мне в помощь своего мудрого ворона и позволь отъехать подальше, чтобы чего не вышло. Послушал Иван-царевич Марью, отрядил с ней мудрого Ворона, отпустил палицу разбирать. А сам взял волшебное зеркальце и пошел перед обиженным оружейником извиняться. - Прости, - говорит, - меня, непутевого, похоже, ты прав был насчет палиц волшебных. Тот пожурил Ивана-царевича да и простил, потому что был хоть и обидчивый, но друзей скоро прощал. Так уж в его народе повелось. Тут Марья с Вороном вернулись. Разобрали они палицу на мелкие кусочки, видят - диво невиданное! Выпало из палицы яйцо не больше гусиного, прозрачное, хрустальное, на глазах выросло, а в нем будто человек внутри спит! Только дыхания нет, а хрусталь инеем покрыт. Спрашивает Иван у Кащея: - Что за диво дивное, чудо невиданное? Почему внутри палицы волшебной человек спит? - Внутри каждой из этих палиц люди, - Кащей отвечает. А из ясных глаз по лицу белому слезы светлые катятся, на грудь богатырскую падают. - Дружина моя верная, государем Маркусом и его черными колдунами зачарованная. Хотел он, чтобы мы бились с басурманами погаными, новые земли для него завоевывали, а не то всех убить угрожал. Спрятал я их в палицы волшебные, хотел обмануть государя и всех увезти подальше, да он догадался обо всем, пришлось мне самому ноги уносить, убивать добрых людей направо и налево. Они как семья для меня, Иванушка. Не мог я их бросить. А ты бы своих бросил? Хотел было Иван-царевич отмолвить ему слово гневное, праведное, как вдруг дозорный прискакал, весь запыхавшийся. - Едет, - говорит, - на нас войско несметное, прямо к нам скачет! Кликнул Иван-царевич своей дружине тревогу, выстроил всех боевым порядком, велел щиты сомкнуть и мечи достать. Вот подъезжает чужое войско ближе, глядь - а это вовсе не басурманы поганые, а сам государь Маркус во главе своей дружины! Подъехал к Ивану и говорит опечаленно: - Ослушался ты приказа, Иван-царевич, не убил Кащея на месте, не срубил с плеч голову окаянную! Хоть теперь отдай его мне, чтобы покончить с ним поскорее! - Отдам, - говорит Иван. - только скажи, царь-государь, что с его дружиной делать? Огнем колдовским спалить? Или сразу на басурман поганых напасть с палицами волшебными, чтоб они в ответ на нашу землю ополчились? Понял государь Маркус, что Иван-царевич всё знает, и велел своим стрельцам убить всех в ивановой дружине. Полетели стрелы каленые, полилась кровь горячая. Не вынесла Марья-царевна, встала рядом с Иваном-царевичем и кричит: - Стреляй, государь-батюшка, коли дочь не дорога! Растерялся Маркус, дочь увидев, но только на миг. Взял он волшебный платок, черными колдунами сделанный, махнул раз - поднялся ветер, махнул другой - Марью-царевну в воздух поднял, махнул третий - перенес ее за спины царских дружинников, а стрельцы снова тугие луки подняли. Думал Иван-царевич, что тут и смерть и ему, и Серому Волку, и Яге, и всей дружине верной. Только глядит - вражеские стрелы не летят, на землю падают. Понял он, что это верный оружейник пробрался в царское войско и все стрелы зачаровал, чтоб разить не могли. Подозвал он Серого Волка и говорит: - Много раненых в нашем отряде, сражаться нельзя и бежать не можем. Пока Маркусу из обоза новые стрелы доставят, мы с Кащеем проберемся в их дружину! А если погибнем, ты замолви за наших людей словечко, скажи, что я один виноват, они лишь приказы выполняли. Может, вас и помилуют. - Нельзя, - говорит Серый Волк, - тебе с Кащеем объединяться! И бровью двигает. Но Ивану что пришло в голову - уже не вышибешь. Позвал он Кащея, помчались они обходным путем к маркусову войску. Кащей врагов бьет, Иван не отстает. Добрались до самого государя, тут Кащей меч бросил, кинулся на него, схватил за голову и кричит: - Лучше бы ты меня не будил! - и оторвал ему буйну голову, как яблочко от ветки. Марья-царевна, как это увидала, тут же чувств лишилась. А Кащей на Ивана-царевича накинулся. Всё ему припомнил - и по лицу белому, и по кудрям, и по стати молодецкой. Хорошо еще, что у нас тут сказка, а не слэш... кхм. Привязал Кащей Ивана-царевича к его коню верному Энтерпрайзу, вскочил сам на царского коня и поехал к ивановой дружине. - Отдавайте, - говорит, - мне мои палицы волшебные с моими людьми, а не то мой меч - Ивана голова с плеч. Делать нечего, велел Серый Волк всё оружие волшебное принести. Взял Кащей маркусов волшебный платок, махнул раз - палицы ветром к нему в руки перенесло, махнул другой - Ивана с Марьей к своим отправил. - Спасибо, - говорит, - товарищ, мудрое решение! Только собрался приказать волшебным дубинкам, чтоб раненых и уцелевших добили, как они сами собой в воздух поднялись и давай Кащея лупить по голове окаянной! А всё потому, что Серый Волк с Мудрым Вороном, пока Иван и Кащей с Маркусом воевали, вынули всю дружину кащееву из палиц и ему пустые отдали. - Тамбовский волк тебе товарищ, - говорит Серый Волк. И бровью шевелит. Вдруг поднялся на дыбы Энтерпрайз, могучий конь Ивана-царевича, и помчался во всю прыть, поволок тело молодца по земле да по кустам, по камням да по оврагам. Еле-еле изловили его верные люди, думали, смерть Ивану пришла. Лежит царевич бездыханный, краска с лица сбежала, дух отлетел. Марья плачет, Яга убивается, оружейник верный и тот всхлипывает. Один Серый Волк не растерялся, кинулся на то место, где Кащей остался, зарычал так, что дубинки волшебные сами наземь посыпались. Схватил Волк супостата за шею, тряхнул немилосердно. Тут и мудрый Ворон подоспел - увидел, как кровь кащеева на сухую траву падает, а трава от того на глазах зеленью да жизнью наливается. Поняли они, что у Кащея не кровь, а Живая Вода. Собрали они Живую Воду, сделали из нее зелье чудодейственное, омыли Ивану-царевичу раны кровавые. Зашевелился Иван, открыл глаза. - Ох, - говорит. - Долго же я спал. И пошло тут ликование и веселье, какого свет не видывал. Ну что ты плачешь, Кащея жалко? Ох, бабушкина ты внучка. Не переживай, не убили его дубинки. Привезли его обратно в тридесятое царство. Не хнычь! Не стали люди его казнить. Люди всё же, не нехристи какие. Посадили снова в темницу каменную, на цепь ледяную, чтоб сидел за семью замками и опять чего не натворил. - Бабушка, а его выпустят? - Горе ты луковое... вот вырастешь и выпустишь. А теперь брысь в постель! Завтра будет сказка про дракона и волшебное кольцо...