Смерть, уходи

— Госпожа! Госпожа! — Сюмбюль, не помня себя от волнения, влетел в покои Хюррем-султан, застав ее за чашкой кофе. Она едва не поперхнулась, — мало ли, кто там вошел? А она с кофе! Если дойдет до Сулеймана… А Сюмбюль, добежав до дивана, задыхаясь, сказал: — Беда, госпожа. — Почему ты врываешься, Сюмбюль?! — крикнула Хюррем. — Госпожа, я и не знаю, как вам сказать… — Он поклонился, хоть и напрасно — госпожа уже разозлилась, и добавил: — У меня даже язык не поворачивается. — Да что такое? Отвечай! — вскричала Хюррем и вскочила с места, испугавшись его взвинченности. В этом дворце никогда не приходится ждать хороших новостей. — Надеюсь, причина достойная, иначе я не знаю, что с тобой сделаю! — Одна из наложниц… Она… подралась со стражником, — заключил Сюмбюль, опустив голову. — Какая еще наложница? Как это — подралась? — Хюррем даже перестала кричать, так ее это поразило, и только недоуменно захлопала глазами. — Как такое возможно? — В самом деле, не знаю, госпожа, — отвечал Сюмбюль. — Очень красивая девушка… Купил ее на невольничьем рынке на прошлой неделе. Русская, дочь дворянина, посла в Османской империи… Говорят, очень благородный человек у себя на родине. А дочь его оказалась настоящей разбойницей! Аллах, у нее никаких манер, только кричит на русском. Прямо-таки мальчишка! Весь дворец из-за нее ходуном ходит. А стражник, бедняга, теперь в лазарете!.. Видимо, наших стражников недостаточно обучали. Только посмотрите, кому мы доверяем наши жизни! А что делать? Наверное, никто не ожидал, что девушка окажется такой сильной и ловкой… — Сюмбюль! — прервала Хюррем причитания евнуха и поморщилась. — Я не собираюсь выслушивать тебя до самого утра. Приведи ее сюда. Хочу взглянуть на эту отчаянную, что справилась с дворцовым стражником. — Я так и подумал, что вы ей заинтересуетесь, ведь вы, вероятно, с одних земель, — отозвался Сюмбюль. — Но не сейчас, — продолжила Хюррем и, успокоившись, снова уселась на диван, пить кофе. — Пусть пока посидит в темнице и подумает о своем поведении. И выясни, что сделал этот стражник, раз она на него напала! Или она кидается на всех без разбора? Почему я ничего не знала? — Не хотел волновать вас зря, госпожа. Когда он ушел, Хюррем, снова задумавшись о происшествии, расхохоталась, громко, во весь голос. Подумать только, какая-то девочка отправила стражника в лазарет! Подобное здесь не случалось ни разу. Давно ее так не веселили. А она уже и забыла, что когда-то была «смеющейся госпожой». Впрочем, разве со всеми этими несчастьями можно вспомнить, кто ты на самом деле?.. — Не кричи зря, — послышался женский голос из темноты. — Раз Хюррем-султан приказала бросить тебя сюда, то только она тебя и вытащит. — Она вздохнула — уже разболелась голова от этих криков на незнакомом языке. — Ты итальянка? — отозвалась другая пленница. — Венецианка, — сказали ей. — А ты понимаешь по-итальянски? — Немного. Я занималась с учителем. Но мне не понравилось. Скучно. — Ей больше не ответили, поэтому она добавила, потому что хотелось поговорить: — Сидеть за книжками это не для меня. Мне больше нравится скакать с братьями на лошади и упражняться в стрельбе из лука. — Ее соседка только вздыхала, явно не заинтересовавшись чужими занятиями из прошлого. Да и сама она была далека от такой жизни. Откуда приехала эта дикарка, где считается в порядке вещей девушке стрелять из лука, словно она какой-то воин?.. А ее собеседница добавила: — Я Екатерина. — Сесилия, — сказали в темноте. — Принцесса Сесилия. — Я из дворянской семьи, — сказала Екатерина в пустоту. — В Московском княжестве нет принцесс. — Так ты тоже госпожа? — В голосе Сесилии послышалась надежда. Вот она, девушка, которая поймет ее, не то, что все эти рабыни, мечтающие увидеть какого-то короля. Может, им вместе удастся сбежать отсюда?.. А еще она русская; этим, вероятно, и объясняется ее закаленный нрав и необычные увлечения. Сейчас эти умения пригодятся им, как никогда раньше. — Мы больше не госпожи, Сесилия. Утром, проснувшись, Хюррем-султан решила, что пришло время поговорить с русской наложницей, и велела Сюмбюлю привести ее. Она была заинтригована неслыханным поведением рабыни, а еще в ней проснулось чувство тоски по родине, хоть сама она и была с Западной Украины. Тем не менее, она еще не встречала никого, кто бы говорил по-русски, и ей не терпелось повидаться с этим человеком, а сама выходка этой девушки уже не так волновала Хюррем-султан, хоть за это и полагалось наказание. Она вспомнила свои первые месяцы здесь — Александра в прошлом могла и не на такое пойти. А Сюмбюль, тем временем, спустившись в темницу, обнаружил там только Сесилию, которую сюда бросила Хюррем-султан за дерзкое неповиновение и грубость, — она ворвалась в ее покои, считая, что все здесь ей чем-то обязаны. — Откуда мне знать, где твоя Екатерина, евнух? — ощетинилась Сесилия, когда Сюмбюль стал задавать вопросы. — Так вы уже познакомились? Отвечай, маленькая змея, пока я не вырвал твой ядовитый язык! — Но она была непреклонна, либо действительно ничего не знала, и Сюмбюль ушел, причитая: — Аллах, дай мне терпения! Что это за девушки?.. Скажешь им одно слово, а они тысячу злых в ответ! А потом накричал на стражников, которые тоже почему-то ничего не видели и не знали. — Я всех выгоню из дворца, ясно вам? Как такие олухи вообще попали сюда? Куда подевалась эта злодейка? Сквозь землю провалилась! Не сносить мне головы! О, не сносить мне головы! Так и знайте, выгоню вас из дворца, балбесов! Как это вы тут стояли всю ночь, что ничего не слышали? Стражники и сами испугались — девушка словно растворилась в воздухе. Они уже и не помнили, как она выглядела. Сюмбюль, страшась гнева госпожи, позвал Фахрие, велев ей обо всем молчать, и они вместе отправились на поиски Екатерины. — Ох, она доставит нам еще кучу неприятностей, так и знай, — сетовал Сюмбюль. — Попомни мои слова, Фахрие-калфа! Нужно выслать ее в Старый дворец, пока она не перевернула весь гарем вверх дном. Фахрие хотела проучить эту маленькую задиру, но ей было велено не вмешиваться. Они нашли Екатерину в гареме, где она, как ни в чем не бывало, завтракала с остальными девушками. Сесилия тоже была здесь. Сюмбюль едва не подавился возмущением и закричал, как гром: — Екатерина! — Все замолчали, а он выбежал на веранду и продолжил: — Я с ног сбился, ища ее, а она тут просто сидит и пьет шербет! — Не старайся, Сюклюм-ага, — вставила Сесилия. — Она ни слова не понимает на вашем варварском. — Сколько повторять? Я Сюмбюль-ага! — воскликнул он. — И ты откуда тут взялась? Ты должна быть в темнице! — Но Сесилия гордо промолчала. — Что ты кричишь? — наконец, ответила Екатерина, которая, видимо, кое-что понимала. — Спустился стражник и сказал, что я свободна. — Знаю я, что он тебе сказал! — не успокаивался Сюмбюль. — Опять напала на несчастного и сбежала! Где это такое видано? Что за забияка на наши головы, дерется, словно дикая кошка! Остальные девушки захихикали, покосившись на Екатерину. Она не понимала и не хотела понимать причин их смеха. Ей не казалось достойным порицания то, что она защищала себя. Она сказала: — Неправда. Сесилия все слышала. Этот стражник… — Мне нет дела до того, кто и что слышал! — крикнул Сюмбюль, взмахнув рукой. — Идем! Сама Хюррем-султан тебя зовет. — Кто это? — Она еще смеет спрашивать! — ахнул тот. — Шевелись, пока она не разгневалась на тебя. Давай-давай! — Пока они шли, он сказал Екатерине тихо: — И не смей проболтаться госпоже о своем побеге, иначе просидишь в темнице еще три дня и три ночи. — Я же сказала. Я не сбегала… — Тихо! — Что за оборванка? — спросили Сесилию, когда Екатерина и Сюмбюль ушли. — Она словно в лесу выросла, — присоединилась другая девушка и хихикнула, — бегала с волками. — И это странно. Я видела, как ее привезли. На ней было очень красивое и явно дорогое платье, а еще много украшений, — вмешалась третья. — Кто здесь оборванки, так это вы все! — вступилась Сесилия и уверенно подняла голову. — Недостойные рабыни! А мы — госпожи, и рано или поздно уедем отсюда. Девушки с сомнением переглянулись, — опять эта высокомерная Сесилия зазнается! — а она, не собираясь больше вступать в диалог, пересела за отдельный стол.