Смерть, уходи

— Что ты делаешь, Баязид? Баязид и сам не понял, от чего он потерял дар речи. Может, от того, что Нериман на него кричала. Она хоть и ставила себя наравне с ним, никогда не позволяла себе такого дерзкого неуважения. А может, от того, что Нериман как-то оказалась при дворе шаха Тахмаспа! На ней было ее обычное дорожное одеяние с мехом, словно она просто вышла прогуляться в сад, а за спиной стоял верный Байрам-ага. Он не видел ее два года, а еще два года до этого между ними уже не было той связи, что раньше, и, казалось, прошла целая вечность. Нериман так изменилась, словно стала другим человеком. Баязид так и не придумал, что сказать — только с открытым ртом смотрел на свою госпожу, — а та бросилась его обнимать и сказала: — Мы столько не виделись! Я думала, что умру от одиночества. — Говорила это таким тоном, словно он не запер ее в покоях, словно никакой ссоры не было. Но сейчас действительно все ссоры отошли на задний план. Баязид и сам о них забыл. — Байрам-ага! — наконец, очнулся Баязид и закричал, пока Нериман стояла, уткнувшись лицом ему в грудь. — Я поручил тебе жизнь Нериман-султан, но вместо этого ты привозишь ее на территорию вражеского государства! Как ты смеешь? — Никто не знает, что мы здесь, шехзаде, — учтиво ответил тот, опуская голову. — Только Всевышнему известно, как у меня болело сердце все это время, Баязид. Ни одну ночь я не спала, не увидев кошмара, — сказала Нериман. — Но что же ты делаешь? Почему не вернешься домой? — Нельзя. — Он взял ее за руки и поцеловал кончики пальцев. — Меня казнят. — Аллах милостив… — Аллах милостив, — перебил ее Баязид, вдруг ставший суровым. — А мой отец? Разве он пощадил Мустафу? Мой поступок гораздо хуже. Никто не должен был узнать, что Нериман-султан здесь, особенно повелитель. Баязиду удалось убедить ее уехать, чтобы продолжить защищать их шехзаде, поэтому Нериман осталась лишь на одну ночь, а с восходом солнца отправилась в путь. Они долго стояли в объятиях, пока стража стояла спиной. Нериман не могла избавиться от мысли, что видит его в последний раз. — Я люблю тебя, мужчина. — Я люблю тебя, женщина. Нериман подумала, что он в последний раз целует ее в лоб и в последний раз улыбается ей. Наверное, она в последний раз смотрит в его глаза. Наверное, он думал о том же самом, потому что вдруг сказал: — «Коль будем вместе мы среди могил, мне и могильный камень будет мил. Из двух миров мне сладостен любой, где суждено быть рядом нам с тобой». Нериман не удержалась и расплакалась, а он добавил: — Что бы ни случилось, я не умру. Запомни, госпожа. Наверное, она в последний раз слышит его голос. — Мы будем вместе в обоих мирах, — сказал он. Потом она обняла сыновей и уехала на рассвете. — Внимание! Султан Баязид хан хазретлери! Двери открылись, и уверенной походкой вышел Баязид, размеренно опустился на трон, что ему вынесли стражники и разгладил полы одежды. Уверенным жестом он приказал подданным поднять головы. — Ваш Великий визирь — Рустем-паша! — продолжали объявлять. Интриган Рустем-паша, погубивший шехзаде Мустафу, опустился на колени перед новым падишахом и встал только тогда, когда тот ему позволил. Нурбану не слышала остальных имен — стоял шум в ушах. Почему-то к воротам вышла и Нериман. Как она посмела показаться?.. Она прошествовала, словно Валиде-султан, и одета была также — на ней была корона, как у Хюррем-султан, и дорогое, вышитое камнями, платье с меховым воротником. Более того, она даже позволила себе сесть рядом с Баязидом. Она собственнически положила руку ему на колено и с усмешкой оглядела склонившиеся головы подданных. А потом вдруг перед Баязидом предстал шехзаде Селим — его вывели под руки, словно изменника, а следом за ним вели маленького Мурада. Их толкнули так, что они упали на колени прямо перед Баязидом и Нериман. — Пожалуйста, брат… — послышалось от Селима. Но Баязид был непреклонен. Они с Нериман переглянулись, и, когда та кивнула ему, стражник затянул веревку на шее Селима. Нурбану выбежала на улицу, но вся боль осталась внутри, а крик застрял в горле. Двое стражников остановили ее, но она продолжала вырываться и кричать: — Селим! Мурад! Ее услышала только Нериман. Она оглянулась — бросила презрительный взгляд, а потом встала, медленно подошла. Велела стражникам отпустить ее, взяла ее за подбородок и сказала: — А тебя я пощажу, чтобы ты всю жизнь вспоминала эту боль. Нурбану проснулась от своего громкого вздоха, но Селим ничего не услышал. Стояла кромешная тьма, и Нурбану видела лишь очертания любимого лица. Она бросилась его обнимать и целовать. — Что случилось, Нурбану? — послышался недовольный голос проснувшегося Селима. — Спи, мой шехзаде, — отвечала взволнованная Нурбану дрожащим голосом. Во сне она так металась по подушке, что растрепались волосы, но сонный Селим не замечал. — Я всегда буду рядом, Селим. Никому не позволю причинить тебе зло. — Тебе приснился плохой сон? — лениво спросил он и, обняв ее одной рукой, уже закрыл глаза. — Забудь. У тебя просто разыгралось воображение. Когда Нериман приехала от шаха Тахсмаспа, ее ожидала во дворце Михримах-султан. Что могло случиться, что она приехала так далеко? Гарем Баязида так и жил в Амасье, ожидая его возвращения, хотя порядки требовали, чтобы все переехали в Старый дворец. Нериман не рассчитывала, что Баязид и дети вернутся. Она только знала, что Всевышний воссоединит их после смерти. — Где ты была в такой час? — резко спросила Михримах, когда Нериман вошла. — Я жду тебя с самого утра! Они не виделись много лет. Первая и последняя их встреча состоялась, когда Нериман ворвалась в ее покои и криком потребовала вернуть шехзаде Османа. — Днем я была на базаре, а вечером поехала к гадалке, но дорога затянулась, госпожа. — Нериман поклонилась и, не глядя ей в лицо, как это было принято, ответила, внутренне негодуя, по какой причине она должна отчитываться перед ней. Михримах встала с дивана и кивком велела слугам выйти. Подойдя к ней ближе, Михримах сказала: — Ты поддерживаешь связь с шехзаде? Ты знаешь, где он находится? — Нериман только помотала головой, продолжая глядеть в сторону, а Михримах сказала: — Не лги. Ты не можешь не знать. Я знаю, что ты везде посадила своих слуг. — Я не могу ничего знать, госпожа, — упорствовала Нериман. — Я всего лишь наложница. Михримах нахмурилась, не поверив, и сказала: — Мы поддерживали его, как могли. Мы сделали все. Я даже пошла против брата Мустафы. Но оказалось, что Баязид не нуждается в чьей-либо поддержке. Я боюсь, что бы дальше ни предпринял повелитель, Баязиду уже не спастись, Нериман. Нериман почувствовала, что ком застрял у нее в горле, а Михримах добавила: — Если тебе известно что-либо о планах Баязида, ты должна сказать. Нериман так и молчала, а Михримах добавила: — Кто бы ни оказался на престоле, я все равно буду сестрой султана, Нериман. — Больше ничего не сказав, она покинула дворец.