Он смотрел на нее долгим пронзительным взглядом, чуть склонив голову набок в своей величественной манере. Он был спокоен и расслаблен, как никогда. От него исходило какое-то неведомое ранее спокойствие. Саре хотелось прижаться к нему, уткнуться носом в грудь и вдыхать родное, забытое тепло. Эти мысли казались нереальными. Точно также, как и пребывание в Андеграунде.
— Все это нереально, — произнесла девушка, рассматривая то место, куда попала давеча. Она пыталась схватиться за те скудные остатки реальности, которые все еще хранило ее изнеможённое сознание, но тщетно. Сара тонула в вязкой пучине своих мыслей, и никто, абсолютно никто не мог спасти ее, ведь на самом дне ее ожидала самая желанная фантазия.
— Все это нереально, — вновь повторила Сара, не в силах сдвинуться с места.
— Почему же нереально, сокровище? Оглянись, ты там, где так отчаянно желала оказаться, не так ли? — Король гоблинов улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой и подошел ближе к собеседнице. Он жадно осматривал ее, словно боясь не увидеть вновь. И это действительно могло бы произойти, не будь вера девушки в Андеграунд столь сильна.
Джарет сделал еще один шаг, сокращая расстояние между ними. Теперь он стоял вплотную к Саре и всем своим естеством ощущал, как тяжело она дышит, как теряется в его близости. Это забавляло его еще больше. Монарху до безумия нравилось изводить девушку любым возможным и невозможным способом, и это сновидение не стало исключением.
— Я… Я не хотела… Я…Должно быть сплю, — Саре с трудом давалось каждое слово, что эхом ударялось о каменные стены королевской опочивальни и растворялось в воздухе, оставляя лишь давящее ощущение в груди.
Джарет снова улыбнулся и указательным пальцем коснулся ее подбородка, тем самым приподнимая изящное лицо и устремляя взгляды слиться воедино. Ему так хотелось коснуться ее губ, нежной бархатной кожи, вновь оставить багряные следы на ее шее и заставить хрупкое тело прогибаться под властным напором его рук. Но он ждал. Ждал, когда она наконец сдастся.
— Ты здесь, Сара, потому что сама этого хотела. Все эти годы твое подсознание переносило тебя сюда, потому что ты сама так отчаянно желала моего присутствия. И вот ты снова здесь. Не отрицай, что не думаешь обо мне каждую ночь, не представляешь, как я целую тебя, — Король коснулся губами ее оголенного плеча, с которого так кстати сползла бретелька ночной сорочки, — как я касаюсь тебя, — он провел кончиками пальцев вдоль ее спины, тем самым вызвав волну дрожи ее уже разгоряченного тела, — как овладеваю твоим телом и сознанием. Не отрицай этого, моя дорогая Сара, — он горячо выдохнул ей на ухо, от чего девушка попятилась назад, и столкнулась плечами с его грудью. — Бежать некуда. И хочешь ли ты сбежать от меня снова?
— Я не должна быть здесь, — девушка тяжело дышала и, откровенно говоря, врала. Ей не хотелось уходить, но признать это было поражением, которое она не могла допустить. Пока не могла.
Король гоблинов вновь улыбнулся, но в этот раз куда хищнее, обнажая белоснежные зубы. Он прекрасно понимал, что она врет, но решил продолжить эту уже затянувшеюся игру. Мужчина положил ладони на талию девушки, ощущая, как та напряглась, но его рук не убрала. Она наслаждалась, как холодные ладони касались ее кожи. И только тонкая ткань ночной сорочки разделяла их от более интимного прикосновения.
— Я знаю, что ты врешь, сокровище, — он вновь обдал ее ухо своим горячим дыханием, от чего Сара испустила первый, по ее мнению, слышный лишь ей, стон. Джарет облизнул пересохшие губы и продолжил свою сладостную издевку: — я ощущаю твое вожделение. Каждый сантиметр твоего тела изголодался по ласке, не отрицай этого.
Саре очень хотелось бороться с напором владыки Андеграунда, вступить в самую яростную схватку и одержать победу. Но это было, черт подери, ей не под силу. Его присутствие, его запах, его прикосновения вынуждали ее капитулировать без сопротивления. Да и зачем, это ведь всего лишь сон.
— К черту, — выругалась девушка и резко развернулась к Джарету лицом. — Знаешь, ты прав. Я устала отрицать очевидное. Да, я хочу тебя. Хочу так, как никого и ничего ранее.
От такого запала с ее стороны, мужчина изогнул бровь, будто ожидая подвоха, но Сара опередила его.
— Подвоха нет, — произнесла та ему прямо в губы, — или ты боишься?
Один миг, и Сара уже лежит среди вороха подушек под тяжестью тела своего Короля. Он неторопливо сплетал их пальцы воедино, свободной рукой убирая выбившиеся пряди ее смольных волос. Джарет долго всматривался в ее лицо и пытался запомнить ее такой: когда она не вопит, не скандалит, не врет и не отрицает того, что она также влюблена в него, как и он в неё.
В его памяти молниеносно проносился каждый отказ, каждая грубость или упущенный момент, поэтому он смаковал этой победой, как вином многогодовалой выдержки: горьковатое и с терпким послевкусием, оно огнем разливалось по венам, порождая давно потухший огонь.
— Я ничего не боюсь. Разве что потерять тебя снова, — Джарет коснулся ее губ своими, вовлекая в нежный, неторопливый поцелуй. Он наконец ощутил сладость ее губ. От чего вся былая горечь сошла на нет. Больше он не позволит ей улизнуть. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Теперь она его. Только его. Осталось лишь ей произнести это и запечатлеть их союз ответом на его поцелуй. — Ты моя, Сара Уильямс. Только моя.
— Я твоя, — ответила девушка и вовлекла его в самый чувственный поцелуй, на который была способна. Она то прихватывала его губы своими, то покусывала их, сразу же зацеловывая, будто извиняясь. Это была долгожданная победа для обоих. Для Сары это тоже не было поражением, ведь она наконец смогла победить свои страхи, искоренить гордость и грубость. Все былые противоречия испарились. И она отдалась ему без остатка.
— Повтори это еще раз, а то вдруг я сплю, — ехидно улыбнулся Джарет, на миг отпрянув от ее губ и приподнявшись на локтях. Он выжидающе смотрел на нее, упивался ее слабостью перед ним и тем, как ее тело плавно выгибалось под его прикосновениями. В его небесно-голубых глазах блестело безумие. Сара была его безумием.
— Я твоя,
мой Король, — повторила девушка и притянула мужчину к себе, уже напористо целуя. Джарет ждал этого момента, казалось, бесконечно, оттого решил растянуть его как можно дольше.
Сначала нежно, затем медленно углубляя поцелуй, он касался языком ее языка, вовлекая тот в невероятно сладостный и страстный танец. Его пальцы ласкали шею девушки, неторопливо опускаясь к груди. Он ощущал, что она уже была возбуждена, отчего не стесняясь сжимал ее напряженный сосок, вторая же ладонь покоилась на затылке возлюбленной, притягивая все ближе, тем самым углубляя поцелуй до невозможного.
Король кусал ее губы, затем посасывал и снова кусал, срывая такие долгожданные стоны. Наконец вдоволь насытившись устами Сары, он спустился влажными поцелуями к ее шее, прихватывая кожу то губами, то оставляя небольшие укусы. На утро наверняка останутся следы. Но таким образом он в очередной раз показывал свое право на эту девушку, на ее тело, разум, на все, что делало Сару — Сарой. Его поцелуи истязали пуще самой жестокой пытки.
Низ ее живота обдало клокочущим жаром, и все тело изнывало ощутить свою самую страстную фантазию внутри. Чтобы глубоко и дерзко. Чтобы до криков вместо стонов.
Шея уже полыхала огнем под губами Джарета, но он даже не думал останавливаться. С усмешкой он наблюдал, как Сара извивается под ним, как просит большего, но хотел вдоволь насладиться ее телом, испить его до дна.
Поцелуи спускались все ниже. Теперь его губы беспорядочно браздили по ключицам и ложбинке между ними. Пока Сара пыталась справиться с пуговицами на его рубашке, Джарет уже обнажил ее плечи от бретелек ночной сорочки, и вот ненужная сейчас вещица уже опущена к животу. Открывшийся вид аккуратной девичей груди очаровал мужчину, оттого ключицы были оставлены позади, и поцелуи уже спускались ниже. Он выцеловывал ее грудь, пока ладони хаотично ласкали бедра, полностью избавившись от несносного лоскута ткани. Его же рубашка была с треском сорвана им же самим.
Он прихватывал ее изнывающие соски губами, затем зубами, срывая очередные стоны с губ Сары и наслаждаясь тем, как ее тело дугой прогибается под ним. Король провел языком между ее грудями, оставляя влажный тягучий след. И этот след тянулся аж до пупка, очертывая языком его круг.
Сердце Сары билось в груди словно загнанная в клетку птица, которая яростно хотела освободиться. Оно трепетало, било крыльями о железные прутья грудной клетки, так и норовя выпрыгнуть. Ей было сложно двигаться, но она не смогла оставить мучительно сладостные ласки без благодарности. Она нежно ласкала его руки, а когда поцелуи Джарета обжигали, то крепко сжимала его плечи, казалось, до синяков. Она закинула ногу на его бедро, пытаясь быть как можно ближе. Все девичье естество изнывало от желания ощутить наполненность и завершенность, но Джарет не спешил. Он издевался. И эта издевка сводила с ума.
Девушка ощущала, что ее мужчина тоже возбужден до предела. И об этом свидетельствовал не только образовавшийся бугорок на его брюках. Его руки, спина были напряжены. Он был словно зверем, готовившимся к прыжку. Поэтому Сара опустилась ладонями к шнуровке на его брюках. Джарет улыбнулся и помог возлюбленной расправиться с еще одной ненужной на данный момент частью гардероба.
Теперь они наконец обнажены. Тело к телу. Душа к душе.
Вдоволь выцеловав живот, он опустился ниже, плавно переходя ко внутренней стороне бедер. Каждый поцелуй в такой близости от самого сокровенного места, бросал девушку в жар. Джарет хищно улыбался, обдавая его горячим дыханием. Спина давно покрыта колючей испариной, между ног слишком влажно и липко. Когда Сара уже трепетала от вожделения, он резко поднялся. Та не сразу поняла, что произошло, но ощутила за долю секунды. Его длинные и изящные пальцы медленно проникали в нее. Пока указательный и средний пальцы касались нежных стенок, большой — массировал клитор.
Сара закрыла глаза, растворяясь в чувствах, которые дарил ей Король. Тому такой расклад не понравился. Он провел языком вдоль ее губы и шепнул, когда те открылись в немом крике от очередного толчка пальцев внутри.
— Смотри на меня, — он тяжело сглотнул. — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня.
Сара открыла глаза, пытаясь сконцентрироваться. Было невероятно сложно не отвести взгляд от его, такого пронзительного и внимательного. И в этом взгляде было столько безумия, столько похоти и любви, что она инстинктивно сжалась, ощущая наступающий конец этого истязания.
— Не так быстро, — прохрипел Король гоблинов. Ему сдерживаться было куда сложнее. Казалось, девушка ощущала, как кровь по его венам пульсировала огнем и обжигала ее. Хотелось взвыть, закричать, застонать, как можно громче.
Джарет остановился. Его пальцы покинули ее тело, и вместо этого девушка ощутила, как что-то горячее и пульсирующее касается ее влагалища. Но он все так же не торопился входить, доводя возлюбленную до исступления. Собрав нужную влагу и смазав ею член, он стал медленно входить. Ему хотелось ворваться в ее тело немедля, сорвав крик с любимых уже напрочь искусанных губ, вколачиваться остервенело и жестко, но это причинило бы боль Саре, а он не мог позволить себе подобное.
Это было бы несправедливо. Джарет улыбнулся, вспоминая, как его возлюбленная часто повторяла эту фразу, хотя даже тогда она не понимала, что все, что он когда-либо делал было только для нее и ради ее.
Казалось, вся его жизнь была сосредоточена вокруг нее, ведь все, чем он занимался, чего желал и о чем думал, — все сводилось лишь к Саре. Он действительно полюбил ее. Пускай и своей особенной изощренной любовью.
Джарет вошел в нее неспеша, растягивая момент до бесконечного долго. Слишком горячо. Слишком узко. Слишком хорошо. И вновь Король пресекает желание начать яростную гонку к безумному удовольствию.
Сара приняла его без малейшего сопротивления тела. Мягко, податливо и гостеприимно. Ведь каждую ночь на протяжении уже многих лет ее Король проделывал с ней самые незабываемые вещи, от которых еще долгое время подрагивали колени. Как же хорошо ей было ощущать его внутри. Казалось, этот момент был идеален. Они были единым целым. Неделимым. Нерушимым. Слились воедино не только тела, а и души, сердца, мысли. Сара готова была поклясться, что пару раз слышала, о чем думал ее повелитель. Забавно, она действительно считала его своим повелителем, королем, владыкой, хотя будто бы совсем недавно, Джарет говорил, что будет ее рабом. Порой, жизнь преподносит самые удивительные подарки.
Первый толчок. Затем второй. Третий. Пятый. Комната наполнилась слишком пошлыми шлепками влажных тел, слишком громкими и с ума сводящими стонами. Джарет выцеловывал ее влажную шею, языком снимая бегущие капельки пота. Эта близость, запах и вкус ее тела отрывали его от любой реальности, в которой ему доводилось быть. Он прижимал ее бедра к себе ближе, меняя угол проникновения и вызывая очередной одобряющий стон.
Саре было до одури хорошо. Она терялась в ощущениях, которые дарил ей самый желанный мужчина во всем мире. Каждое его движение накрывало волной трепещущего удовольствия, что оставалось легким покалыванием на кончиках пальцев. Затем вторая волна. И так до бесконечности.
Лежать неподвижно было бы настоящим преступлением. И несправедливо. Сара улыбнулась. Такая несправедливость ее вполне устраивала. Сокращая мышцы, девушка вызвала протяжный стон у своего возлюбленного, скорей походившего на рык обезумевшего зверя. Ему тоже было хорошо. Оба сгорали в пламени разгорячённых страстью тел.
Сара перевернула его на спину, вновь сменив угол проникновения. Теперь она ведет эту игру, поэтому правила устанавливает тоже она. Джарет приподнялся на локтях, искренне удивляясь такому повороту событий. Обычно робкая, его Сара сейчас выглядела невероятно притягательно и сексуально.
Король притянул ее ближе, оставляя смазанные поцелуи на ключицах. И Сара начала медленно, но уверенно двигаться, наблюдая за реакцией своего мужчины. Он блаженно и совсем хищно улыбался, облизывая пересохшие губы. Джарет скользнул ладонями к ее бедрам, надавливая и, казалось, насаживая на себя до предела. Медленные толчки становились все быстрее и до исступления глубже. В легких слишком мало воздуха, а в горле душащий ком хриплых стонов.
Джарет ласкал кончиками пальцев ее спину, вырисовывая незамысловатые узоры. Когда толчки стали рванными, она прогнулась, наклоняясь назад и закидывая ногу ему на плечо. Король ласкал губами открывшийся и еще неисследованный участок ее тела. Затем подхватил вторую ногу, закинул на другое плечо и уложил девушку на спину.
— Я больше не могу, — прошептала она, задыхаясь от очередного стона. — Я почти…
Джарет улыбнулся и практически покинул ее тело, затем вновь, но уже резко ворвался. До мурашек по коже и ярких вспышек света в глазах. До одурения. И снова с ума сводящие толчки обезумившего человека. Один за другим. И каждое движение — печать, клеймо, право собственности на эту девушку. Казалось, каждая клеточка ее тела пропиталась Джаретом.
— Джарет! — Сара вскрикнула, изогнувшись на мокрой от пота постели.
— Я люблю тебя, Сара Уильямс, — прошептал Король гоблинов ей на ухо и излился в податливое тело.
— И я люблю тебя, Джарет, — ответила девушка, тяжело дыша.
Мужчина рухнул на кровать, прижимая к себе возлюбленную. Никто не смел нарушить эту идиллию со сбившихся дыханий и биения сердец. Король гоблинов чувствовал себя счастливым, как никогда прежде, ведь сегодня Сара отдалась ему без остатка, как телом, так и душой.
Когда дыхание выровнялось, Сара перевернулась на бок, устраиваясь подле возлюбленного. Она ощущала его тепло и любовь, а также счастье, коим наполнялось ее сердце все больше и больше. Девушка смотрела на него с особой нежностью, гладила ладонью, очерчивая его нос, скулы, подбородок. Он лелеял ее бархатистым взглядом своих пронзительных голубых очей. И она чувствовала эту тонкую невесомую ласку.
Джарет засыпал с улыбкой на губах, обнимая Сару под боком. Она же оставила мимолетный поцелуй на его груди и отправилась в мир грез следом за ним.
***
Это был очередной сон…
Сара проснулась разбитой и с ноющей болью в районе груди. Она давно уже не была ребенком и знала, где находилось сердце, дабы понять, что болит именно оно. Да не просто болит, а разрывается, ноет, кричит. Было настолько тяжко, что девушка еще около часа молча смотрела на потолок своей спальни. Она просчитала каждую трещинку, каждую паутинку и неровность на ранее идеальной поверхности.
Каждый вздох давался ей тяжелее выдоха. Мысли будто налились свинцом и давили на сознание с особым остервенением.
— Ты обманул меня, чертов Король гоблинов, — прошептала она, все также глядя на потолок. — Ты снова обманул меня.
Она резко вскочила с постели, разбрасывая все, что попалось на глаза: полетели подушки, простынь, одеяло, затем ваза на прикроватном столике и сам столик следом; стрелки часов разбитого будильника закатились под шкаф, казалось, это действительно был их последний пробитый час. Все в комнате рушилось с оглушительным треском абсолютно не сравнимым с тем хаосом, что творился внутри нее.
— Я ненавижу тебя! — вопила она. Истерика окончательно подступила к горлу и успокоиться могла помочь лишь смирительная рубашка. Смешно. До горечи смешно.
Странное ощущение чьего-то присутствия, холодок на коже и родной голос, который она надеялась больше не услышать никогда. Сара возненавидела Джарета, казалось, каждой клеточкой своего дрожащего от боли и безумия тела.
— Сара, — каждое слово, разрывает остатки сердца в кровавые лохмотья. Душа крошится под его внимательным и даже сожалеющим взглядом. Его голос эхом разносится по комнате, ударяясь о самые болезненные частицы сознания и оседая ощущением чистой ненависти.
— Знаешь, на самом деле я благодарна тебе, о великий Король гоблинов, — она горько улыбнулась, устремляя в него стеклянный взгляд потухших карих очей. — Я благодарна, что ты помог мне осознать весь масштаб моей ненависти к тебе. И, стоя пред тобой абсолютно разбитая и жалкая, я признаю свое поражение. Да, Джарет, ты победил, черт тебя подери. Ты выпотрошил все чувства и эмоции, которые я могла бы чувствовать. И сейчас во мне лишь ненависть. Вязкая, теплая, она разливается по моему телу и оседает вот тут, — девушка коснулась ладонью груди, затем ударила себя настолько сильно, что, Джарет опешил.
— Постой, дай мне объяснить, — монарх попытался схватить Сару за руки, ему казалось, что так он сумеет удержать ее хотя бы на секунду рядом. Он надеялся, что этой ничтожной секунды хватит, чтобы вложить в нее всю искренность, честность и любовь, на которые он, казалось, не был способен. — Сара…
— Нет, — отчеканила та, ловко убрав руки из его. — Мне неинтересно ровным счетом ничего, что ты мог бы сказать. Твои слова потеряли для меня всякий смысл и веру. Я презираю себя, что однажды мне попалась та чертова книжонка с отвратной сказкой о том, — Сара запнулась, пытаясь успокоить вновь подступающую к горлу истерику. Слезы давно очертили избитую соленую дорожку, покоясь где-то на ключицах, — как Король гоблинов влюбился в земную девушку. Каков вздор!
— Сара, да выслушай же ты меня наконец! — повысил голос владыка Андеграунда. Он никогда не кричал, считая это дурным тоном, но сегодня сделал исключение. И это подействовало. К сожалению, лишь на один рванный миг. — Я ничего не мог поделать, это все твое подсознание. Видимо, ты до конца не веришь в меня или сама отрицаешь реальность происходящего, ведь именно это камнем тянет тебя ко дну реальности, понимаешь? Сара, ты меня понимаешь?
— В своей беспросветной лжи и лицемерии ты решил обвинить меня? Видимо, ты действительно не способен ни на любовь, ни на что-то человеческое.
— Сара…
— Убирайся, — девушка опустила взгляд, словно вспоминая слова из той давно забытой книги. — Моя воля сильна, как и твоя…
— Сара, погоди, не говори этого. Ведь я исчезну. Навсегда. Ты больше никогда не увидишь меня. Проход в твой мир, в частности к тебе, будет закрыт для меня, — каждое промолвленное слово пропитано болью предстоящей утраты, недосказанностью и бессилием, ведь сейчас он был по-настоящему беспомощным, слепым, глухим и немым, ибо не видел своего дальнейшего существования без нее, не слышал стука ее ранее влюбленного сердца и не мог произнести тех нужных слов, которые заставили бы ее передумать.
— Ты не властен надо мной. Убирайся в свой проклятый мир гоблинов, где тебе и место. Надеюсь, я больше никогда не увижу тебя вновь.
И мир померк пред его глазами. Сара все время упрекала его в боли и несправедливости, но она даже представить не могла, на какие страдания обрекла его бессмертное существо. Что может быть хуже, жить до скончания веков, осознавая, что единственная душа, которую он любил, отвергла его, что не поверила ему, хоть он и не врал. Впервые за тысячелетия своего существования, он не играл и не шутил, не было его королевских издевок и недосказанности. Джарет дарил ей ту любовь, на которую был способен.
— Я люблю тебя, Сара, — исчезая, произнес владыка Андегрануда, оставляя после лишь серебристую дымку и пронзающий холод внутри. Пламя погасло, не оставив и уголька.
— Я ненавижу тебя, Джарет.
***
Я видел свет,
Но был он мне далек.
Хотел коснуться я тебя одним лишь взглядом,
И радости тот миг истек,
Оставив после лишь удушающую, горькую досаду.
Я был любим.
Ведь ты любила.
Дарила мне надежды и мечты.
Твоя любовь была мне слаще королевской силы,
А улыбка та, что прохладой колышет цветы.
Да, я видел свет,
Но не был он мне так далек.
Я мог касаться, чувствовать и осязать,
Но радости тот миг истек.
И больше мне тебя никогда не обнять.
Я пал.
И бой этот проигран мной.
Я сгораю от боли утраты,
В надежде вновь услышать голос твой.
И вновь коснуться тебя взглядом.
