Приглашение на чай никогда не означает чай

— Ну, как там твой Цветочек? — пьяно икнул Ламберт.        Геральт мысленно выругался и проклял тот день, когда решился рассказать братьям о том, что безответно влюблен в своего лучшего друга. — Никак, — хмуро буркнул в рюмку водки он и залпом опрокинул ее в себя.        Эскель сочувственно потрепал его по плечу и спросил мягким голосом: — Ты пробовал ухаживать за ним? Дарить цветы, например? — Эскель-Эскель, тебе лишь бы ягодки да цветочки! — издевательски заржал Ламберт и, плюхнувшись на соседний с Геральтом стул, закинул руку ему на плечо. — Геральт! Не слушай этого слюнтяя! Кому нужны цветы? Твой Лютик не баба же какая! — И что ты предлагаешь? — скептично спросил Эскель, подливая всем водку в опустевшие рюмки.        Ламберт оскалился и расплылся в похабной ухмылке: — Набухать и трахнуть. — Не все же такие животные, как ты! — возмутился Эскель, и Геральт мысленно согласился с ним.        Он скинул с себя руку Ламберта и отодвинулся — очень вовремя, так как тот разразился пьяной бранью, втянув Эскеля в очередной спор.       Геральт был безнадежно влюблен в лучшего друга вот уже больше года. Он тщетно и крайне неловко пытался ухаживать за Лютиком, но тот в упор не видел его флирт. Лютик был очень популярен у противоположного пола, девицы липли к нему, как мухи к меду, и он всегда отвечал на заигрывания.       Геральт не мог не задаваться вопросом, понимает ли Лютик на самом деле, что чувствует Геральт, но делает вид, что не замечает попыток сближения, потому что видит в нем только друга, или он реально столь слеп, когда дело доходит до него, до Геральта?        Или же Геральт просто-напросто столь ужасно флиртует? ***        В конце концов, так и не сумев придумать ничего получше, Геральт решил последовать совету Эскеля.       Ощущая себя максимально смущенным под взглядами цветочниц, Геральт быстро купил первый попавшийся под руку букет и уже спустя двадцать минут, подойдя к месту встречи, неловко пихнул его Лютику под нос.        Лютик недоуменно уставился на цветы и внезапно нахмурился. — Желтые гвоздики? Ох, Геральт! Кто тебя разочаровал?        Геральт непонимающе свел брови. — Подожди… — Ещё и пренебрежение! — экспрессивно воскликнул Лютик, качая головой. — Ты о чем? Я не понимаю, Лютик, блять, — выпалил Геральт, ощущая себя не в своей тарелке.        Лютик тяжко вздохнул и укоризненно покачал головой, а потом заговорил своим самым противным, наставительным, менторским тоном: — Геральт, Геральт… Желтые гвоздики говорят о разочаровании и пренебрежении в отношении того, кому предназначен букет! Прежде чем дарить цветы, нужно смотреть их значение, друг мой! Иначе схлопочешь букетом по лицу! Для кого они, кстати? Для Йен? Лучше возьми красные розы! Избито, конечно, но лучше, чем гвоздички!        Геральт потер веки и тихо выругался сквозь зубы. Иногда они с Лютиком будто говорили на разных языках и жили в разных вселенных. И как, скажите на милость, дать ему понять, что Геральт хочет быть не просто другом?! *** — Делай побольше комплиментов, — ослепительно улыбнулся Койон, когда Геральт, не вдаваясь в подробности и не называя имен, скупо рассказал ему о том, что никак не может добиться объекта ухаживаний вот уже целый год.        Совет делать больше комплиментов звучал на удивление разумно, и Геральт даже удивился, почему это не пришло в голову ему самому. Он попытался вспомнить, когда говорил Лютику что-то приятное в последний раз, и не смог.        Следовало срочно исправляться.        Боясь вновь напортачить, как вышло с цветами, Геральт решил сперва изучить вопрос и, не придумав ничего лучше, направился к Весемиру, у которого была внушительная библиотека, собранная и пополнявшаяся шестью поколениями его предков.        Услышав о том, какую именно книгу ищет его подопечный, Весемир расфыркался, закатил глаза, тщетно пытаясь замаскировать смешки под кашель, и протянул ему потрепанную, очень старую книгу о комплиментах, перед которыми, якобы, не устоит никакая мазель.        Лютик, конечно, мазелькой не был, но ведь это не имело особого значения, когда речь шла о красивых словах? А уж в них-то Лютик был мастак, недаром стихи писал. *** — У тебя, кхм… такая лебяжья шейка, — решился выдавить Геральт после трех бутылок пива.        Они встретились в баре в конце рабочего дня и методично напивались, жалуясь друг другу на мелкие проблемы и неурядицы. Вернее, жаловался Лютик, а Геральт лишь сухо кивал и делал вид, что слушает его, пытаясь подобрать удачный момент для комплиментов и перебирая в уме все, что успел выучить из книги Весемира.       Брови Лютика взлетели вверх. Он подавился своим ярко-розовым коктейлем. — Ч-что? — вытаращил глаза он. — Лебяжья шея у тебя, говорю, — сурово прорычал Геральт, смущенный тем, что Лютик не понял его. — И вообще, ты… ладный такой. Раздобренькой. Хорошуха! — Что?! Раздобрел?! Хочешь сказать, что я поправился? Сильно? — взвизгнул перепугавшийся Лютик. — Да нет же, — отчаянно возразил Геральт, перебирая в уме все вычитанные комплименты. — Ты меня просто наповал сразил. Зараза ты такая, Лютик…        Лицо поэта закаменело. Он демонстративно, показательно покачал головой, хлопнул ладонью по лбу и решительно вырвал из рук Геральта пиво. — Кажется, кому-то уже достаточно… — Нет! Ты не понял… — попытался объясниться Геральт. — Зараза — это… ну, комплимент такой… — Лютик вытаращил на него свои неземные глаза. — Я в книге вычитал, — неловко признался Геральт. — Да уж, теперь мне ясно, почему от тебя твоя ведьма ушла, — хмыкнул Лютик и ласково потрепал его по руке, а потом вдруг склонился к лицу Геральта и проникновенно зашептал: — Твои янтарные глаза пленили меня с первой же встречи. Я никогда бы не подумал, что седина может кому-то идти, но, знаешь, твои белые волосы чертовски красят тебя. И подчеркивают твои мужественные черты лица. Ты столь отважен и решителен, что я мог бы сложить о тебе сотню баллад, ни разу не повторившись. Весь ты целиком — все, о чем я только смел мечтать. Ты — лучшее, что со мной было в моей жизни. Мое сердце трепещет, когда я просто сижу рядом с тобой, вижу тебя, слышу твой голос…        Геральт слушал, как завороженный, и не мог поверить, что Лютик, наконец, понял его чувства и ответил на них. Его сердце билось, как сумасшедшее. Он был готов поцеловать его. Здесь и сейчас.        Вдруг широко, игриво ухмыльнувшись, Лютик отодвинулся от него и насмешливо пропел: — Вот это — комплименты, Геральт. Учись, пока я жив, и будет тебе счастье. Никакая девица не устоит!        Это… это было просто… — Блять, — процедил разочарованный Геральт, зло хватая початую бутылку пива.        Лютик расхохотался над выражением его лица, нахально подмигнул ему и уплыл к барной стойке за следующим коктейлем. *** — Оу, Геральт, я и не знал, что ты так плох, — покачал головой Эскель. — Как тебе вообще удалось охмурить эту твою Йеннифер? С такими-то умениями… — А я говорил просто завалить его и выебать, — самодовольно хмыкнул Ламберт.        Геральт бросил на него косой взгляд и промолчал, давя в себе желание огрызнуться. — Может, посмотришь фильмы? Поучишься, как правильно ухаживать? Наглядный пример, так сказать, — посоветовал Эскель. — Хм, может сработать, — задумчиво протянул Ламберт. — Какие фильмы любит твой Цветочек? — Точно! Фильмы! — воскликнул Геральт и благодарно улыбнулся братьям. — Он вчера говорил, ему один фильм понравился! Однозначно, сработает! *** — Ты как пирог без начинки, — с ходу сказал Геральт, как только Лютик ответил на звонок.        Повисло молчание. — Что, прости? — откашлялся Лютик.        Блять. Геральт надеялся, что Лютик сразу же поймет. Ему ведь понравился «Американский пирог», сам вчера весь вечер о нем восторженно рассказывал. — Пирог, говорю, — пробубнил Геральт, судорожно подыскивая слова. — Только без начинки. Тебе бы начинку добавить… — Знаешь, что! Да ты! Да я! Ух! — послышались гудки. Лютик сбросил звонок. — Блять. *** — Я всегда говорила, что он туповат, — протянула Йен, окинув Геральта колким взглядом. По ее губам пробежала змеиная усмешка. — Да и ты сам, впрочем, не лучше.        Она забежала к нему за туфлями, которые оставила у Геральта два года назад. И попутно выслушала его жалобы на Лютика, который в упор не замечал попыток Геральта флиртовать с ним. — Что мне делать? — спросил Геральт, игнорируя шпильку в свой адрес. — Что я делал, когда мы с тобой… Чем я заинтересовал тебя? — Ты разделся, — облизнула губы Йеннифер. — И такое тело было грех не трахнуть. — Технически, это я тебя трахнул, — возразил он.       Йен ехидно вскинула брови и надменно проговорила: — Неужели? — Геральт промолчал и закатил глаза. Йеннифер тихо рассмеялась, подхватила коробку с туфлями и чмокнула его в небритую щеку. — Просто разденься, и твой Лютик сам на тебя запрыгнет. Удачи, дорогой. *** — Я приду к тебе завтра? — попросил Геральт, позвонив Лютику сразу же после ухода Йен.        Тот поколебался немного, явно обиженный за пирог, но согласился принять его у себя. — Только если принесешь мне Эст-эст, — поставил условие Лютик, и Геральт безропотно согласился.        Стоило ему оказаться в гостиной Лютика, как он тут же резко стянул с себя футболку через голову, отбросил ее на диван и выжидающе уставился на Лютика.        Лютик недоуменно уставился на него в ответ. — Жарко тут, да? — натянуто рассмеялся он, демонстративно обмахиваясь ладонью. Геральт не сводил с него выжидающий взгляд. — Сейчас, подожди! Включу кондиционер! — залепетал Лютик и заметался в поисках пульта от кондиционера. — А футболку обратно надень, а то продует!        В лицо Геральту прилетела его же футболка. Он обреченно вздохнул и натянул ее обратно. — Пойдем на кухню? — тем временем предложил Лютик, почему-то ехидно улыбаясь. — Я тебе кое что приготовил… — Что это? — спросил Геральт, оторопело рассматривая огромную булку для хот-догов, в которую было всунуто целое яблоко.        Лютик вздернул нос и издевательски пропел: — Пирог. — Почему тут целое яблоко вместо начинки? — решился поинтересоваться Геральт, уже подсознательно зная, что услышит, и не прогадал. — Это единственная начинка, которую ты заслуживаешь, — злопамятно сверкнул глазами Лютик, прикладывая ладонь к сердцу. — Нет, подожди… — Радуйся, что тут вообще есть начинка! — отрезал поэт, оскорбленно насупившись. — В отличие от меня, я же без начинки, обделенный пирожочек…        Геральт тяжко вздохнул и смиренно поднял вверх раскрытые ладони. — Каюсь, был неправ, — предпочел согласиться он. Вряд ли ранимый Лютик пришел бы в восторг, узнав сейчас истинный смысл, который Геральт вкладывал в свое «пирог без начинки». Да и что бы он сказал? «Твоему пирожку не хватает начинки из моей спермы?» Глупая была идея. — Беру свои слова назад.        Лютик довольно просиял. — Ты прощен, друг мой, а сейчас давай-ка выпьем этого прекрасного Эст-эста… *** — Спасибо, Трисс, выручила, — поблагодарил Геральт и, подумав, предложил девушке: — Зайдёшь на чай?        Она тут же закивала как китайский болванчик и, прильнув к его руке, потянула его к подъезду.       Несмотря на то, что Геральт специально обговаривал с магазином автозапчастей время доставки, те, напутав что-то, прислали курьера на час раньше, когда Геральт еще был на работе. Ему пришлось спешно искать того, кто согласился бы забрать посылку вместо него, и по счастливой случайности Трисс, жившая в двадцати минутах ходьбы от его дома, оказалась абсолютно свободна.        Позвав ее на чай, Геральт не подумал о том, как именно Трисс может воспринять его приглашение, а потому был неприятно удивлен тем, что она с порога накинулась на него, прижала к стене и попыталась поцеловать его.       Оттолкнув от себя девушку, Геральт сурово спросил: — Трисс? С чего ты… Зачем ты меня поцеловала? Мы же договорились, что все останется в прошлом. — Что значит «зачем», Геральт? — оскорбилась она, пытаясь отдышаться. На ее лице причудливо смешались желание, обида и разочарование, щедро приправленные возмущением. — Ты же сам позвал меня на «чай»! — Трисс с нажимом произнесла последнее слово, демонстративно обозначив в воздухе кавычки пальцами.        Геральт непонимающе моргнул. — Ну да, на чай. Постой… — до него стало медленно доходить. — Точно! Чай! Спасибо, Трисс! — воскликнул он, благодарно пожав руку девушки и мягко, ненавязчиво развернул ее в сторону выхода из квартиры. — Пока, Трисс! Я позвоню тебе! У меня дело, очень важное! Не терпит отлагательств! Увидимся… когда-нибудь потом, — пообещал он и захлопнул дверь перед ее носом.        И как он сам не догадался? Это могло сработать! — Алло, Лютик? Ты свободен? Да, да. приходи ко мне. Выпьем чаю. Угу, да, чай. Именно. Чай, у меня, — с нажимом повторил он еще раз, чтобы наверняка. — Хорошо, жду тебя. ***        Все в очередной раз пошло не по плану, когда Лютик, влетев к нему в квартиру, разувшись и раскидав при этом свои кеды по коридору, с порога помчался на кухню ставить чайник. Отыскав в шкафчике коробочку с чаем, Лютик насыпал чайные листья в чайничек и, разлив кипяток, заварил для них чай, насвистывая себе что-то под нос.        Геральт оторопело следил за тем, как он хозяйничал у него на кухне. Что-то явно пошло не так. — Что ты встал, как истукан? Садись уже! — рассмеялся Лютик, подталкивая его в спину. — Лютик, — позвал его Геральт, раздраженный тем, что друг в упор не видит всех его намеков. — Я же позвал тебя на «чай», — почти отчаянно выпалил он.        Звонко рассмеявшись, Лютик поставил перед ним дымящуюся кружку и, сев напротив, пожал плечами: — Ну, так я и сделал нам чай! Что с тобой, Геральт? Ты какой-то странный… Впрочем, ты всегда такой. Ладно, рассказывай, что делал сегодня? Я вот был у Веспули, хотел забрать свой любимый свитер, так эта истеричка запустила в меня сковородкой и… — Блять, — пробормотал себе под нос Геральт и подпер щеку кулаком, любуясь возбужденно тараторящим Лютиком. *** — А я говорил просто трахнуть его, — с трудом выдавил Ламберт, когда, наконец, проржался. — Приглашение на «чай» никогда не означает чай, это любой дурак знает!        Спорить с ним на этот раз не стал даже сочувственно качавший головой Эскель. ***        Решительно переступив порог дома Лютика, Геральт захлопнул за своей спиной дверь и, резко развернувшись, стал агрессивно надвигаться на удивленного, отступающего назад друга. — Геральт? Что-то случилось? Почему ты такой злой? Я сделал что-то не так? — осторожно спросил поэт и нервно рассмеялся, неловко выставив перед собой руки в мнимой защите. — Случилось, — зарычал Геральт, прижав его к стене. — Случился ты!        Не дав Лютику опомниться и хоть что-то сказать в ответ, Геральт наконец последовал совету Ламберта и, накрыв задницу вспыхнувшего Лютика ладонями, вжав его бедра в свой пах, жадно поцеловал его.        Он с восторгом почувствовал обвившие его шею ладони Лютика. В тот момент, когда Лютик ответил на поцелуй — пылко и страстно, как умел только он, — Геральт понял, что никогда и никому его не отдаст. ***       Они лежали в обнимку на разворошенной постели Лютика и тяжело дышали, пытаясь отдышаться. Остывшие тела были липкими от пота, было душно и жарко, но не было на свете такой силы, что заставила бы Геральта отстраниться от Лютика сейчас или выпустить его из объятий.       Лютик мило вырисовывал узоры кончиком указательного пальца у него на груди, аккуратно умостив голову на его плечо, а Геральт… крепко обвивая его, прижимая к себе, мягко целуя то в лоб, то в висок, мог лишь думать о том, что никогда в жизни не чувствовал себя таким счастливым.       Вдруг завозившись, Лютик приподнялся на локтях, навис над Геральтом и тихо спросил: — Ох. Это было… Вау. Что это было, Геральт?        Геральт покосился на него и моргнул. Его лицо приняло растерянное выражение, и Лютик тихо фыркнул себе под нос. Этот звук отозвался теплом где-то под ребрами Геральта.       Лютик все еще ждал ответа, и тот внезапно пришел сам собой, стоило Геральту вспомнить обо всех своих провальных попытках ухаживать за Лютиком.       Зная, что это повлечет за собой лавину расспросов, и также зная, что не ответит ни на один из них — по крайней мере, в ближайшем будущем, — Геральт сделал каменное лицо и проговорил: — Чай.