Реальность элластична

её глаза - снежные равнины, горные пики, заливные луга, звездное небо Позже, много позже, я понимаю: она была рядом всегда. Всю мою жизнь, ту её часть, что я помню. Хотя, кто знает, может и прежде мне отдавалась частичка её внимания. Лаборатория Кромвеля. Опыты, врачи, препараты. Сны. Беспокойные, выматывающие сны, навеянные лекарствами и болью. Сны, в которые спасительной нитью вплетался солнечный луч её ободряющей улыбки: «выживи». в её волосах играют в прятки ветер и солнце Потом я начал замечать силуэт в реальности, на периферии зрения. Я принимал её за игры отчаявшегося сознания, за плод работы мозга, отравленного химией. её голос - пение цикад, весенний гром, шепот деревьев в бору После гибели М24, я не мог спать. Лежал с закрытыми глазами, а ветер её голосом пел мне колыбельные: «переживи». её уши слышат душу Кровь, разбуженная силой Райзела, кажется огненным потоком в венах, меняет тело, наполняет силой, а за шумом в ушах слышится тихое «щенок». И не понять, упрек то был, ласка, гордость или облегчение. После, во сне, сильные но теплые и нежные руки осторожно касаются заживающих шрамов: «живи». её взгляд видит мечты и страхи Новая жизнь, новый шанс, новый дом и друзья. И силуэт, мелькающий в отражениях витрин, бликах на воде. Не следит, но наблюдает: «отдыхай». Время идет, тело адаптируется, физические показатели растут. Франкенштейн доволен. Рэйзел улыбается в чашку чая. её прикосновения - мягкость травы, свежесть горного ручья, холодные иглы снежного наста Сны…сны наполнены странными, но такими правильными ощущениями своего-чужого тела. Стремительная пробежка по лесу навстречу рассвету…вдвоём наперегонки с грозой по заливным лугам…яростное преследование добычи…теперь-не-один. её дыхание - морской бриз, штормовые порывы Она мне улыбается на улице губами встречных девушек, она касается меня порывами теплого ветра, она смотрит на меня далекими звездами. Наваждение, помешательство, наверное, я все же рехнулся. Случайно поймать взгляд Райзела. Он улыбается мне одними глазами. Одобрительно и ободряюще. Он знает. Я не сумашедший. её кровь - лава извержения, лесной пожар, девятый вал Сегодняшний сон другой. Мы-звери несемся сквозь ночь. Наша цель – правильное место. Можно где угодно, но там – легче всего. Что лучше и что легче – не знаю. Мы-люди стоим друг напротив друга. Я вижу её лицо. Понимаю: я никогда не смогу его забыть, но и описать кому-нибудь не смогу то же. Она кладет одну руку мне на затылок, второй вцепляется в плечо. Её зубы слишком остры, для человеческих. Страшно. Не шевельнуться. Послушно наклоняюсь, подставляя шею. Острая кинжальная боль. Она слизывает струйку крови, что сочится из раны. Секунда, две, тело регенерирует. Отстраняется, протягивает мне руку. Что я должен сделать? Неодобрительно качаешь головой, а глаза смеются. Подносит запястье к своим клыкам и распарывает плоть одним резким, точным движением. Опять протягивает руку мне. Рана не заживает. Кровь будет сочиться до тех пор, пока я не решусь. И я выполняю требуемое. Всего пара капель…но мой мир изменился навеки. её зубы убивают, воскрешая болью Я лежу на траве, смотрю в звездное небо. Теперь я знаю кто я. Кто я-человек и кто я-зверь. Теперь я могу перекинуться сам, без её присутствия, и без помощи Райзела. Теперь я знаю, кто она. Прихожу в себя. Рядом кто-то есть. Не она, Райзел. Как, зачем? - Мать всех оборотней. – согласно киваю. - Ты - мой старший, - он разбудил силу, он спас и приютил меня, и все же, мне неловко, будто напрашиваюсь. Да так оно и есть. - У тебя нет передо мной обязательств. - Позволь быть рядом…хотя бы какое-то время. – Он, Франкенштейн, Тао, Такео – они моя семья, моя стая, я хочу быть с ними. Вспоминаю: - она передавала свои наилучшие пожелания. И правда, передавала, когда и как – не помню, но уверен в самом факте. Райзел кивнул и…не может быть, покраснел. Она не глава стаи, она - много большее. Олицетворение сил оборотней, олицетворение нашей связи с природой. Она для оборотней, как кислород для огня. И она подарила мне жизнь. Новую жизнь мне-человеку, старую жизнь мне-оборотню.