Ты пойми

У Себы веснушки по всему лицу, которые хочется-можется целовать по утрам, глаза цветом чая, который едва заварен, именно чая - не виски, теплый, домашний цвет, ловящий лучи солнца, заразительная улыбка и потрясающие руки. Леандро хочется целовать каждый палец, медленно, осторожно, будто это пальцы античной статуи, изображающей полубога, которую ты находишь и сдуваешь вековую пыль, смахиваешь кисточкой, чтобы не навредить. Леандро хочется прижать его ближе к себе, ткнуться носом за ухо, не отпускать, чувствовать чужое дыхание, видеть яркие смешинки в глазах, ловить руки на своих руках. И стоять так целую вечность - хочется, но выходит лишь потрепать темные волосы, смотреть, как его маленький лев уходит к большому русскому льву, неуклюже болтая что-то на смеси русского, английского и испанского, и улыбаться почти вымученно вслед, наклоняя голову набок. Сегодня был трудный матч, и сейчас надо думать о восстановлении и тренировках, а не о том, как хотелось бы уехать домой не к себе. Себ – то единственное, что греет его в этой холодной стране, греет глазами чайными и солнечной россыпью веснушек на коже, но этого мало, этого недостаточно. - Лео, ты пойми. И Леандро понимает, конечно же, понимает. У Дриусси - семья, жена, дети. У него бешеное желание играть, обучение русскому через грубые шутки в раздевалке, друзья вроде как даже, место в старте, схемы. У него - жизнь. Лео улыбается, кивает и машет рукой, конечно же, проехали, Себ, не бери в голову. Все хорошо. На сборах ему помогает отвлечься Пауло. В Аргентине все по-другому, там все хорошо. Все хорошо и все всегда у них заканчивается сексом в отеле, когда дыхание одно на двоих, когда невозможность быть с тем, кого ты любишь, поделена пополам, и умножена, и преувеличена, но вас таких везучих – двое, и на утро ты точно не будешь жалеть о том, что сделано. Вы лучшие друзья, сокомандники в сборной, соотечественники и товарищи по несчастью. Только у кого-то несчастье все-таки заканчивается. - Лео, ты пойми. Лео улыбается спокойно, кивает и желает Пауло не проебать свое счастье. У Дибалы же теперь его хмурый хорват, сложные отношения, счастье, взаимность и осознание. Лео хочется сказать, мол, да не бери в голову, Пауло, все нормально, это было круто, но сейчас у тебя отношения и я не хочу стать причиной твоего горя, мы же лучшие друзья. Лео хочется сказать, что он счастлив за друга, и что Марио неплохой парень, пусть и агрессивный. Лео хочется сказать, что он все еще набирает смски Дриусси, набирает их даже из блядского Парижа, потому что не помогло, потому что не забылось, потому что переход в другой клуб, позорный побег от себя в другую страну тоже не помог ни капельки. Хочется сказать, что он скучает, что у него все еще болит где-то внутри, рвется сильно-сильно до крови в горле, что он смотрит каждый матч сине-бело-голубых, и что ему до одури одиноко в этой своей не_любви. Раньше их было таких двое – несчастных, смотрящих на нужного человека со стороны и жрущих свою невзаимную любовь кусками, давящихся ею, как мерзким на вкус протеиновым коктейлем перед тренировкой. Поэтому было легче, можно было растворяться друг в друге хотя бы на ночь, думать о чужих телах, целуя друг друга, и забываться, забываться, забываться. Лео хочет сказать, что ему чертовски одиноко теперь в своей не_любви, но Лео говорит, что очень рад за друга и снова стирает смс, не позволяя себе совершить ошибку. Он же, сука, гордый такой. У Себы веснушки россыпью звезд на смуглой коже, чуть посветлевшей, кажется, в холодном Петербурге, все тот же извиняющийся теплый взгляд, легкая улыбка, неплохой французский, чтобы общаться с официантом и делать заказ (когда только успел?), очень много новостей и прекрасные отношения с женой, детьми своими, с детьми самого Паредеса. Уже складывается впечатление, что он в Париж приехал лишь для того, чтобы с ними посидеть, потаскать на руках сына Леандро, заиграть маленькую принцессу. А Камилла и не против доверить детей Себастьяну. Дриусси что-то долго говорит о приоритетах, о матчах, планах и потом, неожиданно, говорит о_них, смотрит снизу вверх, а Лео думает, что у него ресницы настолько густые и пушистые, что складывается впечатление, будто он глаза подводит. Лео думает, что у Дриусси красивые губы, ладное тело, чуть детские местами черты лица и хорошая жизнь. И что ему там совсем не место, даже теперь, когда зовут. - Себ, ты пойми. Лео смотрит в любимые глаза цвета чая и думает, что у груди у него просто ноет, не болит уже настолько остро, не тянет мучительно. Лео улыбается почти нежно и думает о счастливом Пауло и о том, что он сам, наверное, для счастья не создан. У него отболело.