кацуки — ненормальный.
шото это всегда знал ещё с момента совместного обучения в школе. тодороки тогда встречался с мидорией, а кацуки, слеподырый ботан в очках, худой как спичка и длинный как швабра, бегал за изуку словно собачка за мячиком. изуку — доброе, ранимое, невероятно нежное создание. шото помнит как она всегда мучилась с тем, что бы выпрямить извечно кудрявые тёмно-зелёные волосы и как сильно она злилась, когда тодороки самым наглым образом ерошил её прическу своей рукой.
тодороки помнит.
кацуки старался вообще не отходить от изуку. та, снисходительно улыбаясь, всегда старалась уделять ему максимум своего времени, потому что считала бакуго хорошим, умным человеком. возможно так бы оно и было, если бы не одно но.
кацукки был ненормальным и его ненормальность проявлялась ровно в тот момент, когда мидория отворачивала от него голову. бакуго в такие моменты становился сам собой и даже очки не как не могли скрыть его неуравновешенность.
— она слепа, — рычал блондин, с силой сжимая в кулаках накрахмаленный белый воротничок идеально выглаженной рубашки тодороки.
шото помнит это моменты.
а ещё он помнил изуку. светлый, в тёплых персиковых тонах мягкий призрак, который каждый день снится ему по ночам и улыбается так ласково, что у шото каждый раз больно щемит сердце.
изуку то он потерял, а воспоминания остались.
они расстались после выпускного класса. мидория после это уехала из города, удалив номер тодороки и больше с тех пор с ним не связываясь. тодороки до сегодняшнего дня даже представить не мог, насколько круто обернётся их жизнь.
жизнь троих людей.
тодороки, блестящий юрист, закончивший институт с красным дипломом и безупречными рекомендациями, решил попытать счастье (он даже не думал что в дальнейшем это выражение будет иметь совершенно другой подтекст) в новоиспечённой строительной компании «гранд зеро».
зайдя в большой кабинет с панорамными окнами, которые открывают вид на город, шото увидел лишь спинку кресла, сидящий в котором человек сидел к нему спиной. слегка прокашлявшись, он увидел как кресло начинает медленно поворачивается.
повзрослевшая, красиво выточенная рожа бакуго кацуки смотрит на него с неподдельным удивлением.
— какие люди, — кацуки всё так же, по-звериному, прямо как в школе, щурит свои глаза.
— могу сказать тоже самое.
они сверлят взглядом друг друга целую вечность, прежде чем голос секретарши раздаётся в кабинете.
— бакуго-сан, пришла ваша жена.
— пропустите, — не отрываясь от лица шото, произносит бакуго. его взгляд темнеет.
кацуки без очков, в деловом костюме, не тощий и всё такой же высокий.
дверь открывается и бакуго, наконец-то оторвавшись от прожигания взглядом ненавистной рожи шото, вытягивает голову в правую сторону, приподнимая уголок губ.
— каччан, посмотри.
шото вздрагивает. огромные, зелёные глаза смотрят на него в упор и тодороки чувствует как у него начинает дёргаться глаз. изуку кладёт чертежи на стол и поворачивается к нему всем корпусом.
— привет, тодороки-кун.
— здравствуй.
голос у шото чудом не дрожит.
бакуго, который смотрит исключительно на изуку, ненавязчиво притягивает её за талию к себе и изуку мигом обращает своё внимание к нему. она что-то тихо ему объясняет, показывая пальчиком на чертежи.
изуку всегда хотела быть архитектором.
она изменилась. похудела, очень сильно, волосы длинные и идеально прямые. белое лицо, усыпанное веснушками, заострилось и выточилось. красное спортивное платье с вырезом на ногах, тёмно-синяя джинсовка оверсайз, которая ей на три размера больше, ботинки чёрные, кожаные. кольцо на безымянном, тонком пальце.
«каччан»
мидория всё такая же красивая.
— денки пригласил нас на свадьбу, ты помнишь? — спрашивает она, зарываясь рукой в извечно лохматые волосы бакуго.
— помню, — он кивает, беря один из чертежей в свои руки, — это план второго этажа?
изуку кивает.
— ты хочешь устроится к каччану, шото-кун? — спрашивает изуку, совершенно спокойно смотря в его глаза. у шото тут внутри мир переворачивается, а она думает о какой-то работе.
в этот момент шото самому от себя противно.
— да.
— будем рады с тобой сотрудничать, — она улыбается, переводя взгляд на кацуки. тот периодически бросает злые взгляды в сторону тодороки, он стоит его жене обратить на него своё внимание, как он тут же забывает о существовании первого.
— вы работаете вместе?
— можно так сказать, — она неловко улыбается.
— давно вы вместе?
— шестой год, — резко отвечает кацуки. тодороки мысленно считает в уме. ему сейчас двадцать пять. школу они закончили в восемнадцать лет. значит мидория связалась с кацуки через год после того, как рассталась с шото.
ладно бы с кем, но с бакуго? серьёзно?
когда кацуки все-таки находит в себе силы отпустить свою жену, мидория с улыбкой кивает шото на выход и они вместе выходят из кабинета. шото кожей чувствует прожигающий взгляд кацуки на себе.
в лифте они едут молча.
расходясь, шото ловит её руку и сжимая, произносит:
— ты ведь даже не смотрела в его сторону.
— сомнения рождают истину, тодороки--кун, — её глаза всё такие же спокойные, а рука не дрожит в его руке.
она молча вырывает её из его захвата и уходит.
***
— если я увижу что ты крутишься вокруг моей жены — я убью тебя.
бакуго говорит совершенно спокойно, положив подбородок на сцепленные в замок руки. у него совещание через час, а через три встреча с женой. изуку должна была прислать ему варианты костюма, в котором он пойдёт на свадьбу к денки.
решив, что кацуки вряд будет их смотреть, изуку решила потащить мужа по магазинам.
— это намёк? — нет, шото не страшно. ему и не смешно. просто странно.
человек, над которым он смеялся в школе, сейчас сидит и говорит ему о том, что если он ещё раз заговорит с его женой (единственной любовь в жизни тодороки) то он просто его убьёт.
пугает то, насколько спокоен голос бакуго в этот момент.
ведь кацуки — ненормальный.
— я тебе прямым текстом говорю, — задумчиво произносит блондин, беря в руки ручку и вертя её перед своим лицом. на работу он шото взял, менеджером и даже не урезал зарплату, по старым связям.
кацуки тоже повзрослел.
— ты настолько ей не доверяешь?
— я не доверяю тебе. тебя видели с ней, пару раз. отстань от моей жены.
— это даже звучит дико.
— если тебя бесит, что она больше не твоя, то я тут не при чем. она тем более, — кацуки ненавязчиво кивает на дверь, — свободен.
шото хочется дать ему по еблу.
***
— как у вас это вообще всё началось?
у шото всё зудит внутри. изуку стоит прямо напротив него, руку вытяни — можно потрогать идеально прямые волосы.
изуку тепло улыбнулась на его вопрос.
— на самом деле всё очень интересно, — она качает головой, — мы вместе в один институт поступили. я на архитектурный, у него соответственно юриспруденция. ко мне тогда один парень очень сильно клеился. зажал меня в актовом и тут кацуки вылетел, словно с цепи сорвался. я думала что он его убьёт, честное слово. у него тогда уже не было очков, линзы вставил.
она тихо посмеивается.
— после этого всё как-то и началось.
— тебе же плевать на него было, — тихо говорит шото.
руки чешутся просто до ужаса сильно.
— тебе на меня тоже было плевать, — она пожимает плечами, — но сейчас, как я понимаю, все наоборот, да?
шото кивает.
— я люблю его, — спокойно говорит она, — а тебе лучше успокоится. много лет прошло.
совершенно по-дружески хлопая маленькой ладонью по его плечу, она уходит.
шото, дабы кулаки больше не чесались, в размаху въебывает одним по дереву.
***
— у вас нет детей, — у мицуки идентичный прищур, в точь точь как и у сына. она остро осматривает лицо кацуки, — а вам уже по двадцать пять.
— мам, — кацуки молча отпивает виски, — она не может иметь детей.
мать кацуки округляет глаза.
— ты не говорил.
— а ты не спрашивала.
— не дерзи, — цыкает она, — как давно вы узнали?
— это было когда нам по двадцать исполнилось. изуку забеременела. потом у неё умерла мать и случился выкидыш, на почве нервного стресса. врач сказал что она больше не сможет иметь детей.
— эко?
— не помогает.
— суррогат?
— я против, да и она тоже.
— дет-дом?
— я не буду воспитывать чужого ребёнка.
— я очень хорошо отношусь к изуку, она мне как дочь. но у вас не будет детей, кому ты будешь передавать компанию?
— не говори так, как будто я уже завтра на покой отойду.
— время быстро летит.
— и что ты предлагаешь?
— сделай ребёнка вместе с ураракой.
— исключено, — выплёвывает кацуки, — ни за что.
— почему?
— потому что мне проще прожить без детей, чем воспитывать своего ребёнка, зная что он не от изуку, — кацуки силой воли удаётся удержать стакан в руках, а не захуярить его в стенку.
бред.
***
— мы с тобой огонь и воду прошли, — произносит кацуки, кладя голову на колени жены. изуку, молча перебирая в пальцах пряди его волос, кивает.
— помнишь как ты на подработку устраивался?
— а ты мне обеды приносила. помню.
— а как я работала в круглосуточном, а ты сидел и охранял меня, боясь что ко мне могут пристать алкаши.
— помню. ну ведь они пристали, ровно в тот день, когда я не пришёл.
— ты два дня не спал, тебе было позволено не приходить.
кацуки смеётся.
— а помнишь твою защиту диплома? я тогда тебе в сумку кучу успокоительных напихал.
— по твоему бутылка саке и апельсин это успокоительное? — изуку выгибает бровь. кацуки пожимает плечами.
— мне всегда помогало.
они молча курят на балконе, смотря с высоты двенадцатого этажа на ночной город. кацуки, оглядывая красивый профиль жены, мягко улыбается.
— не обязательно было ему угрожать, — произносит изуку, смотря на бакуго.
— нажаловался?
— нет, я всё слышала.
— подслушивать не хорошо.
— угрожать людям, при чём безосновательно, вот что по настоящему не хорошо. ты меня этим слегка обидел.
— почему? — кацуки подходит чуть поближе.
— тем, что ты мне не доверяешь.
— я не доверяю ему.
— бакуго, — она редко обращается к нему по фамилии — я — твоя.
кацуки, туша сигарету об пепельницу, прижимает жену к себе.
ночной город в это время суток невероятно красивый.
