***
Интервью с Крейтоном пожалуй было одним из самых выгодных решений, когда-либо принятых Вивьен. Всё же он был весьма популярен, хоть и банальные автографы раздавал за редким исключением. Его фанаты по-любому просто разорвут блог ЛеШан, стоит ей выложить во всеобщий доступ информацию, которую могли не знать его даже самые ярые поклонники. Сецилия же в это время старательно раскатывала тесто для вишнёвого пирога. Шум кухни заглушал большее количество тем интервью, но всё же за некоторые фразы уши девушки успевали цепляться. «…Стоило попробовать поступить в кулинарную школу ещё раз… Ты же не из тех кто легко сдаётся…» Начинка из спелых вишен выглядела весьма аппетитно. А пока она вырезала из теста украшения, поступил заказ на ещё два пирога, теперь яблочных. День сегодня был загруженный. — Крейтон, ты же учился у Леонарда Грея. Разве это не помогло тебе стать таким успешным шефом? Сецилия напрягла слух, ставя пирог в духовку. — Ох, не напоминай. Я был наивен и думал, что он сможет обучить меня величайшему кулинарному мастерству… «Неужели он до сих пор верит этот «секрет великого мастерства»? Поразительно… Мне казалось он успел смириться.» Понимая, что дальнейшая история была услышана ею уже не раз, она вновь сосредоточилась на готовке. Раскатать тесто, уложить в форму, обрезать лишние края, уложить начинку, выложить узор из полосок теста, поставить в… — Я понял, что Леонард зауряден, как и все повара Тейсти-Хиллз! Уже открыв духовку, Грей замерла на пару секунд. Однако быстро пришла в себя и поставила форму на раскаленную решётку. И тут же метнула взгляд в зал, где и сидели Крейтон с Вивьен. Стайлс сидел спиной к кухне, из-за чего Сецилия не могла увидеть его лица. А хотелось бы… Сняв прихватку она снова принялась раскатывать тесто, но уже по-другому. Как-то раздражённо. Чувства были смешанные. А определённых мыслей и вовсе не было. Каждая последующая обрывалась новой на полуслове. Одно было ясно точно — эти слова задели её. Достаточно сильно для того, чтобы забыть про пироги в духовке. Если бы не Джонни, они бы точно сгорели. Однако, как бы девушка ни была озадачена его словами, они не должны были привести к каким-либо происшествиям. Но Крейтон вполне мог выйти из её ресторана с зияющей дырой в голове, настолько часто Сецилия стреляла глазами в его затылок. В один момент её взгляд поймала Вивьен, будто спрашивая: «Что-то не так?», но та лишь помотала головой и вернулась к готовке. «Зауряден… Ну да, ты ведь у нас новатор. Взять тех же роботов-официантов. Умно, спору нет. Но разве на одно их содержание уйдёт меньше денег, чем ты бы заплатил обычным людям?» — Стайлс у аппарата. Что?! Роботы вышли из-под контроля?! Танцуют кардебалет?! Уже бегу! «Поганый у тебя язык, Сецилия.» Крейтон удалился из ресторана так же быстро, как и появился. Шеф как раз вышла с кухни, оставляя раздачу закусок на Джонни. — Крейтон, подожди! Ты уронил… Уже убежал. В руках у Вивьен была небольшая книжка в кожаном переплёте. Очевидно, достаточно дорогая. Очевидно, принадлежала беглецу. ЛеШан развернулась с поникшими плечами: — А я столько всего ещё спросить хотела… Эх, ладно. Из этого тоже можно классный пост слепить, — она пролистала заметки в телефоне со всеми ответами, на ходу корректируя некоторые детали. Сецилия вывела её из рабочего процесса простым и последовательным вопросом: — Что это? — она кивнула в сторону кожаного блокнота в свободной руке подруги. — А? А это, — девушка оторвалась от телефона, теперь разглядывая тёмную обложку, — блокнот Крейтона со стихами. Пусть заберёт когда вернётся. Она впихнула в руки младшей Грей книжку и тут же повернулась к выходу: — Он в любом случае скоро заметит пропажу. А у меня нет времени бежать на другой конец города в его ресторан, — уже открыв дверь она вновь развернулась, — вечером жди интервью. Пост обещает выйти интересным. Сецилия лишь усмехнулась, махнув рукой. Вивьен в своём репертуаре, гонится за сенсацией. Грей вернулась на кухню, снова посмотрела на блокнот, повертев его в руках. «Ни имени, ни инициалов. Найдёт кто на улице и даже вернуть не сможет. А может и правильно, кто знает, что там написано. Вряд ли ему хотелось бы, чтоб в прессу утекло то, чему не стоит.» Она положила книжку на полку в шкафу с посудой. Здесь мемуары Крейтона были в относительной безопасности. Ну по крайней мере, Сецилия на это надеялась. Дальше работа шла своим ходом. Даже сложных заказов не было. Видимо некоторые клиенты пришли сюда исключительно ради того, чтобы услышать интервью из первых уст. А сидеть в ресторане просто чтобы слушать Крейтона — наверняка выглядело бы глупо.***
Не любил Крейтон прерывать работу. Тем более в середине дня. Тем более в обеденный час. Пусть он потеряет не так уж и много денег, остальные рестораны в его владении по прежнему работают… Но когда работа замедляется на два с половиной (!) часа и когда ты маячишь перед рабочими, пытаясь торопить их одним своим присутствием, утечка потенциальной прибыли ощущается особенно остро. С другой стороны — сам виноват, нечего было брать такие дешёвые модели. Да и дурацкой затеей всё это было с самого начала. Интересно, сколько денег ему придётся отстегнуть за эту починку. Скорее всего много. «Что ж это у вас, Мистер Стайлс, официанты разваливаются? Видимо придётся половину деталей заменить». Наверное поэтому он смотрел на рабочих так, будто они деньги у него отмывать приехали, а не восстанавливать неудавшийся эксперимент. — Сколько с меня? — Стайлс развернулся к одному из рабочих, уже достав бумажник. Услышав символическую пятизначную сумму, он нахмурился. «Выкину их к чёртовой матери.» Однако не только деньги терзали его разум и душу. Разумеется, в его сердце было место и для готовки. Пусть самостоятельно он готовил куда реже чем раньше, сам процесс по прежнему приносил ему удовольствие. Как и любое из его многочисленных хобби. Одним из них являлась поэзия. Писал он не очень часто, но каждый раз рывками, размашисто, перебегая от строчки к строчке, не желая упустить момент. Самые первые строки обычно либо чрезмерно длинные, либо в них не больше трёх слов. Лишь уже с остывшей головой он может привести своё произведение в божеский вид. Но были и те стихотворения, от которых жар в голове не проходил ещё долго. И даже воспоминания о них отдавались неким приятным ощущением в душе. Он уже и не помнит, когда вектор тем его стихов перешёл с него самого на Грей младшую. Зато помнит, когда осознал, что из-под руки вылетают описания смуглой кожи и смоляных волос. И шоколадных глаз*. Осознание это обожгло хлеще, чем кипящее масло во фритюре. И ещё несколько дней ожог от него заставлял прятать смущение за напускной самоуверенностью и чёрными очками. Справедливости ради, иногда он их всё-таки снимал. Например, во время готовки. Всё же не хотелось рубануть по пальцам из-за них. А во время механической работы это сделать достаточно легко. Как и придумать новые строчки. «Хм… Неплохо. Нужно будет записать потом.» Стоп. Крейтон небрежно откинул нож на рабочую столешницу и начал судорожно обшаривать все имеющиеся карманы.***
Рабочий день близился к завершению. Грей уже успела отпустить своего верного помощника домой. Заказы были лёгкие и она вполне могла самостоятельно их выполнить. Отдав очередной пирог, она составила уже ненужную посуду в стопку и понесла к шкафу. Книжка Крейтона лежала на том же месте, где девушка её и оставила. Рядом с трудом уместилась стопка посуды, наверное не стоило сразу столько брать. И разумеется с большой стопкой мокрой посуды обязательно должно что-то случится. Грей никогда не отличалась особой ловкостью и аккуратностью, даже на кухне. Но до битой посуды не доходило. И в этот раз не дошло. Она все-таки успела поймать тарелку до столкновения последней с полом. И только потом заметила, что книжка теперь лежит страницами вниз. Видимо она сама не заметила, как столкнула её локтём. «Хоть бы ничего не помялось.» Она поднимает блокнот за переплёт, разворачивая страницами к себе. Из-под обложки вылетает маленькая фотография, цветной стороной вверх. Девушка понимает, что на ней изображено, только когда поднимает её. «…Колпак?» Понадобилась пара секунд, чтобы находка начала иметь смысловую нагрузку. На фотографии был колпак, который Леонард однажды подарил Крейтону. Дедушка сам когда-то рассказал ей об этом, правда тогда она не придала этой истории особого значения. На фото колпак стоял на красной подушке, под стеклянным куполом, как самое дорогое сокровище на свете. «Он до сих пор хранит его, ну как минимум фото. Возможно, как талисман… Это даже… Мило.» Зажав пальцами фотографию в другой руке, она снова посмотрела на раскрытый блокнот. Одна страница всё-таки помялась. Девушка принялась разглаживать бумагу, пытаясь не акцентировать внимание на синих строчках. «Вивьен вроде говорила, что это стихи. Интересно о чём он пишет. Ну кроме себя любимого, конечно. Может какие-нибудь оды кухонной утвари или типа того…» Тут взор цепляется за весьма интересные строчки. Глаза уже сами побежали к низу страницы, подчиняясь любопытству. И как банально б это ни звучало, Тону я в шоколаде глаз твоих Что хуже: сам того не замечая, Ищу лишь повод вновь увидеть их… Искать мне долго и не нужно — Они являются во снах Порой и с нежной кожей дружно И с чёрным блеском в волосах. Дальше строчки обрывались другими, уже зачеркнутыми, да так, что при всем желании из них мало чего можно было вычитать. Да и почерк у поэта был не самый понятный — вполне мог конкурировать с врачебным. И как хотелось бы***
Последний раз Крейтон так спешил в ресторан Греев… Никогда. Даже к открытию первого ресторана Сецилии. В тот день он бы и подумать не смог, что будет чуть ли не каждый вечер сидеть с этими чувствами наедине. Он, химия в голове и выплески этой химии на бумаге. Бумаге, которая скорее всего сейчас находится не в тех руках. От одной этой мысли внутри всё сжималось. Подумать только! Он, Крейтон Стайлс, боится! Это же смешно. Вот только сейчас смеяться не хочется. Конечно, он допускал мысль, что рано или поздно Сецилия всё узнает. Тогда дальнейшая его судьба будет зависеть от неё. Нравилось ему придумывать совместную счастливую жизнь, пусть он и смутно представлял, как она вообще сможет существовать. Гораздо важнее при этом, игнорировать одну единственную мысль, об которую все мечтания разбиваются моментально. «Оно ей не нужно.» После того, как он напомнил всем об истории отравления. После того липового извинения на главном телеканале. После всех обманов и интриг. После… Всего! Иногда было тяжело даже зайти в само здание ресторана. А чтобы побороть это чувство, нужно просто напомнить себе: ты сам выбрал такую дорогу. «Напролом, как танк; море по колено». Ведь все посетители будут свидетелями очередной драмы, которую он разыграет на этот раз. А перед ними терять лица нельзя. Вот только была одна проблема. Судя по окнам, в ресторане было пусто. Секундное колебание перед тем, как открыть дверь и отрезать себе путь назад. Широким шагом он доходит до двери на кухню и снова замирает. А может ну его. Может взять и развернуться, пока его не заметили и просто исчезнуть. Боже, Крейтон, где же твоя былая прыть? Давай, врывайся, как делаешь это всегда: дерзко и со свистом. Стук в дверь, пожалуй, был слишком тихим.***
Только у двери девушка осознала, как вспотели её ладони. Наспех обтерев их об штаны, она наконец открывает дверь. Тот, кого и ждала — Крейтон: — Привет, слушай, не подскажешь где сейчас Вив… — за очками не видно, но взгляд его видимо был направлен на книжку. Пытаясь сохранять самообладание девушка ответила, на ещё незаданный вопрос: — Вивьен уже нет, она оставила твои… Твой блокнот мне на сохранность. Держи, — она протянула ему «рукопись» и привычно улыбнулась, — возвращаю в целости и сохранности. Крейтон блокнот не брал, будто в оцепенении так и продолжал стоять. У Грей появилась парочка неозвученных догадок, и одна из них все же была правильной: бедняга пытался высчитать в голове вероятность того, что девушка всё же увидела содержимое. — Что? Не твоё что ли? — вид растерянного «кулинарного короля города» слегка забавлял, но чем дальше, тем более неловкой вся эта ситуация казалась. Поэтому, девушка просто ткнула его корешком книги в грудь. — А н-нет, спасибо, — среагировал, как по щелчку, принимая свою собственность в руки, — сам не заметил, как обронил, — и тут же сунул за пазуху. От греха подальше. — Ещё бы. Никогда не видела, чтобы ты так быстро бегал, — девушка беззлобно рассмеялась, пока Крейтон лишь неопределённо кивнул, внезапно почуяв не самый приятный запах. — Что-то горит? Сецилия вмиг утихла, проведя носом по воздуху: — Вот чёрт! — развернувшись на все сто восемьдесят она понеслась к печи. В ней был её ужин. Вишнёвый пирог. Она хотела приготовить себе что-нибудь в ресторане, чтобы не заниматься этим дома. Чуть не схватившись за горячую форму голыми руками, она все же вытащила неудавшееся произведение кулинарии. И только потом поняла, что не услышала в спину ни одного едкого слова, за такую глупую оплошность. Сецилия посмотрела в зал и поняла, что не от кого: Крейтона и след простыл. Значит и ей уже пора собираться. «Похоже, быстро исчезать, когда нужно — это ещё один его талант.»***
Уже дома Крейтон узнает, что фотография лежала не в середине книги, а под обложкой. Перечитает случайный стих раз десять наверное, изомнёт уголок, в котором карандашом написано «переписать». Будет бранить весь белый свет за то, что выпал один из самых неудачных его стихов. И не сможет спать, думая о том, прочитала ли она стих? Может прочитала гораздо больше, чем он думает? А может не прочитала ни одного? А Сецилия, уже лёжа в кровати, пообещает себе больше никогда не брать слишком больших стопок мокрой посуды.