Я — Учиха Итачи

— Домой? — спрашивает Шикамару, засовывая руки в карманы и провожая взглядом спину Чоджи. Обычно после уроков они собирались все вместе, проводя время за разговорами и тренировками, но не сегодня — Чоджи забрал Чоуза-сан, чтобы потренировать сына в клановых техниках, а вдвоем… ну, они могли провести это время и дома или прогуляться по обширным территориям Нара. Его взгляд неосознанно соскальзывает на уже почти забытый поворот и замирает, глядя как какой-то мальчишка его возраста со смехом запрыгивает на плечи так похожего на него парня постарше. В голове мелькает почти выветрившееся из памяти воспоминание: мягко улыбающаяся Итачи, встречающая его с Академии. Обычно она лениво подпирала плечом вон ту стену, равнодушно провожая глазами других детей и дожидаясь его с невозмутимым видом, отчаянно чем-то напоминая статую — такую же холодную и недвижимую. И только при его появлении она оживала, позволяя просочиться нежности в выражение своего лица и ласково ероша его волосы, когда Саске с довольным возгласом повисал на ее шее. Он сглатывает, прикрыв глаза, и с тоскливым предвкушением думает о том, что давно пора заняться этим. Саске перестал замечать своих наблюдателей еще пару дней назад, но отчаянно выжидал, подозревая, что дело в его плохих навыках, и не доверяя до конца своему чутью. Но ему впервые представилась такая удобная возможность проверить свои подозрения — взрослые обычно старались не выпускать его надолго из виду. Стоит этим воспользоваться… или же еще немного подождать? Пару мгновений он сомневается, но все же качает головой, провожая пустыми глазами удаляющихся братьев: — У меня… есть дела. Возвращайся без меня. Шикамару наклоняет голову, мельком проследив за чужим взглядом, и спустя долгую паузу кивает. Перекатывается с носка на пятку, тяжело вздыхает и, немного помедлив, вдруг предупреждает: — Скажу, что ты решил потренироваться с катоном. Не задерживайся. Саске замирает, чувствуя, как горло сдавливает противный ком, а в груди что-то предательски сжимается, и это вызывает почти физическую боль. Да, они с Шикамару сблизились за последнее время, и Саске знал, что тот не станет отговаривать его от этой безумной затеи, но… лишнее подтверждение своих мыслей ошеломляет и трогает неожиданно сильно. И, отчаянно стараясь выглядеть невозмутимо, Учиха кивает. Только провожает глазами тощую спину Нара долгим-долгим взглядом и внезапно сожалеет о том, что начал общаться с ним столь близко так поздно и при таких обстоятельствах. Добраться до последнего поворота к своему кварталу удается на удивление быстро. Саске немного сомневается прежде, чем окончательно свернуть к нему, окидывает притворно равнодушным взглядом окружающее пространство оживленной улицы, пытаясь поймать направленное на себя внимание или заметить наблюдателей — как учила нее-сан, — но, на удивление, ничего не получалось. Либо за ним действительно никто не наблюдал, либо это был кто-то рангом повыше, чем новички в АНБУ… либо он подзабыл уроки Итачи-нее. В последнее верить отчаянно не хотелось, и Саске, помедлив, решительно сворачивает в сторону квартала, упрямо повторяя и прокручивая в голове раз за разом слова нее-сан, указывающей на любимые места для пряток и наставляющей, как замечать слежку. При виде знакомых ворот, все еще запечатанных желтой лентой, у него перехватывает дыхание. Саске отводит взгляд и вновь пытается заметить хоть что-то, но… Ничего не выходит, и это, на самом деле, очень его нервирует. Он все еще не может поверить, что с него сняли наблюдение так быстро — с событий того дня прошло чуть больше полутора месяца. Но, с натяжкой, он может скинуть это на влияние Шикаку-сана — в последнее время тот смотрел на него и его успехи слишком задумчиво и внимательно, чтобы отметать такую возможность. Однако осознание того, что за опустевшим кварталом также никто не наблюдает, вызывает тошнотворную смесь из отчаяния, гнева и болезненной тоски. Саске все еще надеется заметить хоть что-то указывающее на то, что за его клановым кварталом присматривают, но в глубине души уже знает — его оставили. Он кривит мерзко дрогнувшие губы, чувствуя, как глаза обжигает раскаленным песком, и заходит внутрь. С горечью думает, что, наверное, если бы не Ешино-сан и ее желание забрать его к себе, самого Саске бы точно так же бросили в одиночестве и позабыли до лучших времен. …или пока он бы не натворил чего-нибудь, вспоминает он свое мимолетное желание уйти из Конохи. Невесело усмехается, пнув валяющийся на дороге мелкий камешек и с тяжелым комком в горле отводя взгляд от заброшенных лавок, раскиданного оружия и почти стершихся бурых следов. Конечно, он понимал, что деревня не обязана следить и защищать клановые кварталы, но… оставить без малейшего присмотра такие обширные территории? Этого Саске не понимал. Его клан присматривал за разрушенным кварталом рядом и являлся первой линией защиты при нападении на деревню с этой стороны. Вместе с теми землями и его клановыми — это крупная дыра в защите, которую деревня почему-то не спешит исправлять. От неприятных мыслей, полных непонимания и раздражения, его отвлекает мелькнувшее на периферии ощущение чужого присутствия. Саске неуловимо напрягается, выдыхает сквозь зубы и тут же расслабляется. Это не АНБУ — он уверен. Их он замечал, если только целенаправленно искал в тех местах, на которые ранее указывала забавляющаяся от его потуг нее-сан. Учиха резко сворачивает в один из проулков, в которых невозможно следовать за кем-то и при этом остаться незамеченным. Зло усмехается, когда слышит уже не скрываемый топот ног — явно еще даже не генин, и мрачнеет, сжимая пальцы в карманах шорт в кулаки и раздраженно скрипя зубами. Если это кто-то из тех вечно преследующих его девчонок, честное слово, он совершит преступление и убьет ее, не задумываясь о последствиях. А потом сбежит из деревни, наплевав на Шикаку-сана, его подорванную репутацию, запятнанную честь Учиха, и отправится на поиски Итачи, где бы та не находилась и чем бы занята не была. Ясно осознавая всю глупость данной затеи, Саске печально хмыкает и резко останавливается, сворачивая и прижимаясь спиной к стене в ожидании своего запыхавшегося преследователя, что ускоряется с его исчезновением. И с нескрываемым удовольствием подставляет тому подножку, чтобы… …Саске давится заготовленной фразой, недоуменно вскидывает брови и выдыхает ошеломленное: — Ты? Какого биджуу, Узумаки?! Валяющийся на земле мальчишка садится, скрестив ноги, обиженно скрещивает руки на груди и с возмущением поднимает на него глаза: — А какого ты сюда поперся, Саске-дураске?! Тебе жить надоело? Тут же п… — и резко осекается, встретившись с ним взглядом. Неловко кашляет, отводит взгляд и продолжает дуться, но уже как-то наигранно, фальшиво. И сразу становится видно, насколько здесь неуютно Узумаки — он отводит глаза от стен, стараясь не косить опасливым взглядом по сторонам, еле заметно вздрагивает от шорохов и держится напряженно, так, словно находится на враждебной территории… или в ожившем кошмаре. Саске прикрывает глаза, устало трет ладонью лоб и опирается спиной о стену, понимая, чего так опасается Наруто, и невесело усмехаясь своим мыслям. За последний месяц у его кланового квартала появилась репутация квартала призраков, по которому бродят невинно убиенные Учихи в поисках своего убийцы и стремятся напугать до смерти забредших к ним любопытных. Подобные слухи вызывали у Саске раздражение и одновременно странно успокаивали. Как бы то ни было, в гражданской жизни шиноби были иногда до странности суеверными, а потому никто в его квартал без лишней необходимости соваться не будет. А ведь о том, насколько Узумаки боится призраков, знает весь их класс… и не побоялся же за ним пойти. — Ну и зачем ты за мной следил? — устало спрашивает Саске, невозмутимо глядя сверху-вниз на Наруто, засовывая руки обратно в карманы и с интересом наблюдая за тем, как тот давится воздухом от его вопроса, резко вскакивает на ноги и кипит-кипит-кипит: — Я не следил! Вот делать мне нечего, кроме как следить за всякими придурками! Сдался ты мне, Саске-задаваске, как собаке пятая нога!.. Учиха качает головой, закатывает глаза и, больше не слушая чужих возмущений, разворачивается спиной, неспешно направляясь дальше по улице. И, мысленно отсчитывая секунды, еле заметно улыбается, когда слышит за спиной ошеломленное молчание и спустя миг испуганно-возмущенный вопль: — Эй! А ну стой! Подожди меня, придурок!.. До его дома они добрались под недовольное бурчание и изучающе-опасливые взгляды Узумаки, которые тот кидал по сторонам и на самого Учиху всю дорогу, стараясь держаться как можно ближе и при этом соблюдать расстояние. Саске же с интересом и долей мрачного веселья наблюдал за вздрагивающим время от времени и настороженно косящим глазами Наруто, что явно хотел удрать отсюда как можно дальше, но мужественно продолжал идти за его плечом и только бормотал себе под нос ругательства. Нее-сан бы вымыла ему рот с мылом за подобные словечки, с каким-то мечтательным весельем думал он и вопреки всему продолжал прислушиваться к чужому бурчанию, отчаянно сжимая норовящие расползтись в улыбке губы… С гулко бьющимся в груди сердцем он застывает перед собственным домом, что выглядит мрачно, неприветливо, заброшенно, словно никто и никогда там не жил, словно не было всех тех солнечных дней, семейных вечеров, игр с нее-сан, нежных подшучиваний каа-чан, строгих, но теплых улыбок и разговоров с то-саном… И застывшим взглядом сверлит веранду дома, почти наяву слыша их последний с Итачи разговор и ощущая полузабытое касание ласковых пальцев к его волосам. «…Что бы не произошло, я навсегда останусь в твоей жизни примером для подражания, той, кого ты всегда будешь стремиться превзойти. Даже если ты будешь меня ненавидеть…» — ее рассеянно-печальный взгляд опустился в сад. «…Я никогда тебя не возненавижу», — твердо обещал Саске тогда, не замечая слабой улыбки нее-сан, в чьих глазах сидело горькое смирение. «Я найду тебя, Итачи», — уверенно обещает Саске сейчас — стоя перед своим счастливым прошлым, ощущая, как глаза обжигает горькими слезами, и только сжимая пальцы в карманах кулаки. «И выясню все, несмотря ни на что. Клянусь, нее-сан. Только дождись, пока я тебя найду, ладно?» И вздрагивает, когда над ухом раздается преувеличенно бодрый голос Наруто, которым тот пытается замаскировать собственную неуверенность: — Значит, мы шли сюда? Слушай, Саске, тут как-то мрачновато… ты уверен, что мы пришли в нужное место? Саске мотает головой, отбрасывая свои мысли, кидает насмешливый взгляд на настороженного Узумаки, который нервно косит в сторону черных провалов окон и незаметно двигается в сторону калитки, и закатывает глаза, тяжело вздыхая и в очередной раз мысленно себя спрашивая, почему не оставил этого доставучего и болтливого идиота в проулке. И, не слушая, хватает его за рукав и уверенно тянет на лестницу. Если где-то в Конохе и были ответы о произошедшем, то только здесь. *** — Знаешь, еще не поздно вернуться обратно… мы можем погулять, если хочешь… о, или пойти в Ичираку-рамен, я даже угощу тебя! Попробуешь самый вкусный рамен на свете!.. Саске закатывает глаза, с обреченностью осознавая, что, кажется, этот жест прочно войдет в тройку его любимых, если он продолжит общаться с Узумаки в таких больших объемах. Нее-сан бы явно не одобрила… если бы не узнала причину. Вот тогда бы она повеселилась за наш счет, с долей мрачного веселья думает Саске, еле заметно улыбаясь. Скашивает взгляд на все не затыкающегося Наруто, что заполнял всю пустоту дома собой, продолжая настороженно косить при этом глазами по сторонам, и устало качает головой. Хорошо, что ему в принципе не требовался собеседник и тот прекрасно справлялся самостоятельно, болтая сразу за двоих, иначе Саске бы точно кого-то прикончил. И этот «кто-то» вряд ли он сам. Учиха с некоторой заминкой снимает с ног сандалии и, не дожидаясь одноклассника, с внутренним усилием раздвигает двери седзе, заходя внутрь. И застывает столбом, рассматривая родной дом. Едва сдерживает желание проверить в очередной раз, не сон ли это, прикусывает нижнюю губу и смотрит на гостиную так, словно впервые видит. Комната, вопреки внешней мрачности дома, вовсе не выглядит пустынной или неуютной. Вон, оставленная на столике книжка каа-чан, все еще раскрытая на половине, свернутый плед Итачи на кресле, букетик завядших цветов, подаренных то-саном каа-чан… У них же была годовщина, вспоминает он с усилием, тяжело сглатывая и зажмуриваясь от внезапной тошноты. И едва сдерживает желание шарахнуться в сторону, когда сзади раздается удивленно-жизнерадостный голос пронесшегося к нему ураганом Узумаки, что сует ему что-то под нос, едва не зарядив по этому самому носу в процессе и подпрыгивает от нетерпения: — Саске, смотри, тут фотки какого-то мелкого пацана, чья недовольная моська точь-в-точь, как твоя! Правда, он выглядит более… милым, что ли? И дружелюбным, — добавляет Наруто, ловя его убийственный взгляд и даже затыкаясь. Но не проходит и пары секунд, как он снова подпрыгивает и с живым интересом спрашивает: — Вы родственники, да? У тебя есть младший брат? Или это кузен? Я раньше думал, что у тебя только… — Это мои фотографии, — отрезает Саске, отодвигая от лица рамку и не желая выслушивать еще более высокую концентрацию бредовости фантазии Узумаки. К тому же, чужие слова болезненно всколыхнули воспоминания о том, как он просил у родителей младшего брата или сестру, отчаянно желая быть старшим… в животе вдруг ледяным узлом сворачиваются внутренности и его снова начинает тошнить. Наруто резко сдувается. Оглядывает комнату с каким-то новым, потерянным выражением лица, бледнеет, а после по своему обыкновению пытается раздвинуть губы в неловкой улыбке и отшутиться, но вместо этого почему-то молчит и только бросает на Саске виноватый взгляд, без слов возвращая рамку на место. Откашливается, снова окидывает взглядом гостиную и утвердительно произносит: — Так это твой дом, — и гораздо более серьезно: — И что мы здесь делаем? Раздумья почти не заняли у него времени. На самом деле, он обдумал все еще тогда, когда Узумаки догонял его в том проулке. Несмотря на все свое отталкивающе-жизнерадостное поведение и вызывающие выходки, Саске не раз замечал, что Узумаки не так прост, как кажется на первый взгляд. У него свое, крайне странное мышление, которое явно шло не теми же путями, что у других, но умудрялось делать совершенно непредсказуемые и при этом правильные выводы. Узумаки тонко чувствовал отношение окружающих и зачастую отвечал им тем же, с легкостью видел суть происходящего и, как бы смешно это не звучало, при всей своей болтливости был совершенно не болтлив, не выдавая и крупицы лишней информации. Право слово, он и не подозревал, что тот сирота, пока не услышал обмолвки родителей… А еще Итачи-нее иногда общалась с ним. Не то, чтобы он знал, о чем, как и почему… но пару раз он замечал сбежавшую с уроков блондинистую шевелюру рядом с ожидающей его после Академии нее-сан. И Итачи совсем не была против присутствия Наруто, хотя обычно она изображает из себя равнодушную статую, к которой и подойти-то на пару метров ближе страшно. По правде сказать, он даже серьезно подозревал, что Наруто Итачи… искренне нравился. И да, это стало абсолютно точно самым решающим аргументом в его пользу. Еще пару мгновений Саске сомневается, но все же мотает головой и негромко произносит: — Ищем что-нибудь подозрительное, пытаясь во всем разобраться, — и с небольшой заминкой: — Я буду на втором этаже, а ты ищи на первом. Только… не заходи в крайнюю комнату. Там… Пояснять, что за «там», не приходится — Наруто все понимает по его выражению лица, резко бледнеет и решительно кивает.