Правильные вопросы, правильные ответы

«Если встретишь хорошую девушку, просто женись на ней». Цяо Чушэн не может выкинуть эти слова из головы как ни старается. Он просыпается (в одиночестве), он расследует дела (в одиночестве), он возвращается домой (в одиночестве), и повсюду его преследуют эти простые слова. Чушэн думает, каково было бы «встретить хорошую девушку» и возвращаться по вечерам к ней. Каково было бы встретить человека, к которому хотелось бы возвращаться и от которого не хотелось бы уходить. С которым не хотелось бы расставаться. Глубоко внутри зудит мысль, что он уже знает это чувство — чувство нежности и глубокой привязанности, от которого теплеет в груди, как от вина, — и знает такого человека, но Чушэн не даёт этой мысли воли. Как назло всё и все вокруг словно специально вытаскивают её наружу. Каждое мимолётное напоминание о любви, которой так и не случилось, испытывает терпение Чушэна, и тогда он наконец не выдерживает и идёт залечивать душевные раны, как умеет: алкоголем и женщинами. Он, усмехаясь, думает: может быть, так и случится эта судьбоносная встреча с его будущей женой. Но чуда не происходит, и когда Чушэн целует красавицу, ему становится только тяжелее, потому что, закрывая глаза, он видит другое лицо и думает о другом человеке. В тот вечер он он так и не раздевается полностью, потому что смысла снимать штаны не много. К счастью, он знает, как доставить девушкам удовольствие и без этого. К несчастью, он не знает, как утешить себя. — Ты, должно быть, устал, — говорит ему девушка. — Без Лу Яо тебе и правда тяжело. При звуках этого имени сердце Чушэна замирает, потом начинает колотиться, как сумасшедшее, а формулировка фразы вызывает настороженность: ему только кажется или в ней действительно есть какой-то намёк? Он даёт себе время успокоиться и оценить ситуацию бесстрастно, пока застёгивает рубашку. — Что ты имеешь в виду? — Я читала обо всех этих делах, они такие сложные и запутанные, даже Лу Яо приходилось над ними хорошенько поразмыслить. Теперь, когда он не в городе, ты взял на себя всю ношу, и вся ответственность тоже только на тебе, а помощи ни от кого ждать не стоит. Чушэн усмехается. Вот оно что. А он-то уже напридумывал себе, что его разоблачили. — Приходи ко мне, когда отдохнёшь, — говорит девушка. Он улыбается своей самой обворожительной улыбкой: — Конечно, — и знает, что не придёт к ней больше никогда. Когда он говорит это, Юнин и Лу Яо .прогуливаются по набережной в Париже. Лу Яо крепко сжимает ладонь Юнин, но его взгляд направлен куда-то внутрь себя. Юнин одновременно любопытно и страшно потревожить его мысль, но она всё-таки спрашивает осторожно: — О чём задумался? Лу Яо вздыхает, усмехается и несерьёзно отвечает: — Кажется, во мне проснулась совесть. — Ну и что же ты такого натворил? — Когда я хотел допросить Чэнь Юли, у меня не было с собой разрешения, и я отдал дежурному свои часы, чтобы он меня пропустил. Эти часы подарил мне Чушэн, и теперь… — Лу Яо морщится. — Это было срочно, у меня не было другого выхода, а Чушэн не обиделся, но я почему-то чувствую себя неловко. Что это такое может быть? Лу Яо как будто разговаривает вслух с самим собой, потому что его взгляд снова становится невидящим, и Юнин не отвечает. Чушэн-гэ подарил ему часы… Если бы Лу Яо подарил ей что-нибудь, что ей пришлось бы потом отдать, она бы тоже не находила себе места. «Но это же другое?» — думает она и смотрит на него, как будто он действительно может дать ей ответ на незаданный вопрос. Лу Яо трёт подбородок. — Нам обязательно нужно привезти лао Цяо что-то из Парижа, — говорит он задумчиво, и Юнин снова посещает странное чувство, которое она иногда испытывала в Шанхае. Последние недели там выдались особенно суматошные и напряжённые, и тогда у неё просто не было времени подумать о странной ревности, изредка её укалывающей, но теперь… Небольшое допущение, посеянное несколько месяцев назад, набирает цвет и распускается у неё на глазах, и Юнин начинает что-то понимать. В конце концов, она знает о личной жизни Чушэна достаточно, чтобы соединить две точки. Ворох моментально возникших вопросов её не пугает — в конце концов, она журналистка, она привыкла задавать вопросы, — но пугают возможные ответы. — Как… — говорит она и обрывает себя на полуслове. «Как ты думаешь, почему Чушэн-гэ меня не обнял при прощании? Как ты думаешь, почему в день нашей свадьбы он выглядел так странно? Как бы ты отреагировал, если бы узнал, что Чушэн-гэ заинтересован и в мужчинах тоже?» Нет смысла спрашивать у Лу Яо что-нибудь из этого. Когда речь заходит о чувствах, от него нет никакого толку: даже если подсказки будут у него под носом, кому-то придётся потрудиться, чтобы он их заметил. — Что? — Как думаешь, нам стоит отправить Чушэну открытку? — спрашивает Юнин, и Лу Яо тут же кивает. — Обязательно! Юнин незаметно вздыхает. Это расследование ей придётся провести самой. «Только бы его итогом не стала статья о мести влюблённого и убийстве из ревности». К тому моменту, как они с Лу Яо возвращаются в Шанхай, у Юнин уже есть достаточно стройная теория, основанная на её наблюдениях. Взгляды, касания, улыбки, слова — она вспоминает всё, что может вспомнить. Ей хочется поделиться этим с Лу Яо, чтобы он нашёл логические ошибки и нестыковки, но, безусловно, в таком тонком деле нельзя быть неосторожной. Несколько лет назад сердце Чушэна разбилось в первый раз. Несколько месяцев назад вместе с делом Тун Ли он пережил ещё одну потерю. Юнин не может допустить, чтобы они с Лу Яо стали новой причиной его душевной боли. Но как же ей поступить, если Чушэн действительно влюблён? К тому моменту, как Лу Яо и Юнин возвращаются в Шанхай, Чушэн находит в себе силы признать: он очарован Лу Яо, он завидует Юнин, он злится на себя. Когда Чушэн встречает их в порту, тоска чувствуется особенно остро, и только в этот момент он понимает, насколько же соскучился по этим двоим. Что бы ни случилось, Юнин всегда для него будет любимой младшей сестрёнкой, а Лу Яо — близким другом, и если кто-то вздумает помешать счастью этих двоих, Чушэн первый перережет ему горло. Возможно, даже если это будет он сам. А эта влюблённость — она пройдёт. Словно свеча, она источает свет и приятное тепло, и, как свечу можно задуть, так и чувства можно подавить. Когда Чушэн думает об этом, он ещё не знает, что не задувает свечу, а раздувает костёр. К тому моменту, как они с Юнин возвращаются в Шанхай, Лу Яо успевает как следует отдохнуть и соскучиться — по городу, по работе детективом, по людям, и ещё по чему-то, что он не может да и не хочет различить. Они везут Чушэну вино и подарки и за ужином в тот же день говорят так много, что под конец у Лу Яо болит язык. Лу Яо, выпивший чуть больше, чем было нужно, выходит из столовой и не доходит до спальни, ложась на диван в гостиной. — Приятно путешествовать, но и возвращаться домой тоже приятно. — Ещё бы было неприятно возвращаться в новый дом, — смеётся Чушэн, переглядываясь с Юнин. В его глазах она видит нежность, адресованную совсем не ей, и отводит взгляд, словно увидела нечто личное. — Я не только про дом, — говорит Лу Яо, с трудом пробираясь через дрёму. Он хочет возразить, сказать что-то важное, что понял только что и боится забыть, но все силы уходят на борьбу со сном. Чушэн надевает куртку, Юнин спохватывается. — Чушэн-гэ, ты куда? Переночуй у нас, я приготовлю тебе комнату. — Не беспокойся и не утруждай себя. Я лучше пойду. — Чушэн-гэ-э, — передразнивает Лу Яо. — Останься. Я так скучал… А ты уходишь… Наконец сказав это, он засыпает. В тишине, застывшей на несколько долгих мгновений, громко тикают напольные часы. Юнин и Чушэн прерывают молчание одновременно: — Нам надо поговорить. — Я пойду. Чушэн бросает на Юнин взгляд, полный беспокойства: — Что такое? Что-то серьёзное? Почему не сказала сразу? Она теряется. Что если она ошибается? Что будет, если она сейчас спросит? Что будет, если Чушэн ответит? И отступает. — Нет, нет… Это моё журналистское расследование, я… Забудь. В другой раз. Чушэн кивает. — Если что-то случится, немедленно дай мне знать. — Конечно. Когда Чушэн выходит из их нового дома, в ушах у него шумит, а сердце разрывает грудную клетку. Когда он выходит из их нового дома, сердце Юнин сжимается и на душе становится ещё тяжелее. Они оба верят, что Чушэн сможет с этим справиться, и оба знают, какое несчастное у него было лицо. Что же ей делать? Что же ему делать? Лу Яо в ту ночь спит крепко, Юнин и Чушэн почти не спят. В следующие несколько дней всё, кажется, возвращается на свои места: пока Юнин разбирается с заметками для статей, сделанными во время путешествия, Чушэн и Лу Яо разбираются с новыми делами — не самыми серьёзными, впрочем. А в выходной Лу Яо зовёт Чушэна в гости. Пока Юнин прихорашивается наверху, они сидят внизу в гостиной. Лу Яо откидывается на спинку дивана, запрокидывая голову, выставляя шею, и Чушэн невольно сглатывает слюну. Он не может перебороть себя и всё-таки задаёт вопрос, который мучает его. — Почему ты не поехал в Лондон? — Я не захотел. — Почему? Чушэн знает, какой ответ хочет услышать, но боится задавать правильный вопрос. Лу Яо даже себе боится дать правильный ответ. — Просто не захотел, разве для нежелания нужна какая-то особая причина? — отмахивается Лу Яо, всё ещё не глядя на него. «Так ты скучал по мне?» — вертится на языке у Чушэна, но он не в силах спросить. Ему нравится вспоминать, как Лу Яо сказал это несколько дней назад, и ему немного стыдно за это. Будь Лу Яо девушкой или не будь у него Юнин, Чушэн бы и не подумал сдерживаться, вот так ходя вокруг да около, но сейчас для него ставки слишком высоки, и он не знает, хочет ли рискнуть и потерять и любовь, и дружбу с двумя самыми важными для него людьми, или хочет мучить себя, снова и снова приходя в этот дом и ловя крупицы чужого счастья. «Я не хотел оставаться в Лондоне без тебя», — вертится на языке у Лу Яо, но это звучит так интимно и правдиво, что пугает его. Он наконец поднимает голову и встречает испытующий взгляд. В гостиной достаточно света, но сейчас Чушэн сидит в тени, и поэтому его глаза кажутся совсем тёмными. Лу Яо засматривается, но, поймав себя на этом, тут же делает вид, что ничего не происходит. Он спешит заговорить, прежде чем Чушэн успеет это заметить и как-то прокомментировать. В конце концов, лучшая защита — это нападение. — А почему ты не нашёл себе хорошую девушку? Чушэн поджимает губы и улыбается. Юнин выходит из своей комнаты, но не торопится спускаться. — Я не смог, — слышит она. Лу Яо улыбается в ответ и дразнит: — Почему? У Чушэна тянет в груди, и он ещё сомневается, когда слова будто бы сами вылетают изо рта: — Ты действительно хочешь знать? — и его голос в конце почему-то срывается. Лу Яо смотрит ему прямо в глаза, тёмные и грустные, и понимает то, что не хотел понимать всё это время, все эти долгие месяцы, что не хотел видеть, что не хотел чувствовать, понимает про себя и про него. Он словно стоит на пороге решения трудной математической задачи, мысли о которой терзали его долгое время, и теперь ему нужно лишь выполнить последнее действие. Лу Яо смотрит ему прямо в глаза и говорит: — Я действительно хочу знать. Юнин тихо наблюдает сверху. Мир замирает на долгую секунду. Чушэн одним движением оказывается рядом с Лу Яо, нависает над ним и, больше не раздумывая, прижимается своими губами к его губам. Лу Яо сначала хочет его оттолкнуть, но этот поцелуй кажется таким правильным, что он не находит в себе сил его разорвать. Юнин видит, как Чушэн осторожно и нежно придерживает его голову, пока целует, и как Лу Яо сначала поднимает руку, чтобы упереться ей Чушэну в грудь или в плечо, но, задержавшись на середине пути, в итоге кладёт её ему на затылок. Это прикосновение приводит Чушэна в чувства, и он сам отталкивает Лу Яо от себя. На его лице застывает ужас. Не сказав ничего, он поворачивается и стремительно выходит из их дома. Юнин замирает, потрясённая странной мыслью: она совсем не злится, ей вовсе не грустно. Со времени их возвращения она успела обдумать столько всего, чуть ли не каждый вариант развития событий. Тогда ей казалось, что она будет кричать, плакать, злиться на Лу Яо, или на Чушэна, или на обоих, но сейчас ничего не происходит. Юнин предполагает, что она просто в шоке и не может мыслить ясно. Она спускается. Лу Яо сидит, обхватив руками голову. — А где Чушэн? — спрашивает она. Лу Яо вздрагивает, смотрит на неё, и вид у него такой виноватый, каким Юнин его ещё не видела. — Он… ушёл. — Что-то случилось? Лу Яо отводит глаза. — Недопонимание. Он встаёт, проходится по гостиной вперёд и назад. Юнин молчит и делает вид, что не знает о произошедшем: где-то глубоко внутри всё ещё есть вера, что всё может быть как раньше. — Мне надо прогуляться, — говорит Лу Яо. — Пойдёшь за ним? — Нет, — отвечает он твёрдо и убедительно. Лу Яо выходит из дома, она возвращается в комнату, садится перед трюмо и с удивлением смотрит на себя. Обида, злость и ревность так и не приходят к ней. Если бы вместо Чушэна была малознакомая девушка, если бы Чушэн сам был девушкой, если бы, если бы, если бы… Она разворачивает ситуацию самыми немыслимыми углами, и каждый из этих углов её злит, кроме изначального: она любит Лу Яо, Чушэн любит Лу Яо, Лу Яо любит… их обоих? Юнин смотрит на своё отражение, вид у неё крайне растерянный и недоверчивый. Если она любит Лу Яо, если Чушэн любит Лу Яо, если Лу Яо любит их обоих, она, возможно, готова сделать некоторое исключение. Нет, она не в шоке и мыслит ясно, а вместо панического вопроса: «Что же мне делать?», возникшего, когда Чушэн убегал из их дома в прошлый раз, теперь возникает смутный план действий. Всё зависит от того, что будут делать эти двое, но Юнин обещает себе: что бы ни случилось, она не позволит их сердцам разбиться снова. Она смотрит в зеркало и кивает себе. Лу Яо возвращается поздно, Юнин слышит его сквозь сон. — Юнин? — М? — откликается она. — Я люблю тебя. Ты же знаешь? Я очень сильно люблю тебя. Юнин улыбается. — Я тоже люблю тебя. Лу Яо не знает, о чём она думала, поэтому улыбка и нежность, с которой она ему отвечает, и радуют его, и приносят боль. Он чувствует себя плохим человеком. Лу Яо никогда не обманывался на свой счёт и знал собственные недостатки, но сегодня он открыл в себе стороны, о которых бы предпочёл не знать. Он любит Юнин и не хочет расставаться с ней и делать ей больно, это правда, но почему же тогда, глядя в тёмный потолок, он вспоминает мягкие губы Чушэна? Лу Яо тут же жмурится и трёт лицо. Мозг услужливо подкидывает воспоминания: крепкие объятья, широкая красивая улыбка, оголённый торс с чётко видимым прессом… Да что с ним такое?! Чушэн в последний раз бьёт по боксёрской груше, удар совсем слабый — он наконец выбивается из сил. Ему так стыдно и мерзко, как давно не бывало, и теперь хочется поскорее вернуться домой и смыть с себя пот и грязь, но даже это не помогает. Он пошёл в зал, чтобы, сосредоточившись на монотонных упражнениях, не думать о том, что наделал, а после заснуть, как только его голова коснётся подушки, но ничего из этого не происходит. Обессиленный, уставший, он переворачивается с боку на бок, вертит подушку и злится на себя. Он должен был переболеть и перестрадать в одиночестве, не втягивая в это Лу Яо и Юнин. Когда они встретятся, он не сможет смотреть им обоим в глаза. Юнин в ту ночь спит крепко, Лу Яо и Чушэн почти не спят. На следующий день ближе к обеду к ним приходит А-Доу. Его встречает Юнин, и он ещё не успевает толком сказать ни слова, как Лу Яо кричит ему со второго этажа: — Неужели инспектор Цяо не справится сам? Я продлеваю свой отпуск! А-Доу и Юнин удивлённо переглядываются. — Это правда без него не обойдётся? — уточняет она. Этим двоим всё-таки нужно время. — Убийство иностранки, — отвечает А-Доу. — Требуют решить дело как можно быстрее и непременно с участием господина Лу. Юнин вздыхает и пытается подобрать слова, чтобы уговорить Лу Яо, но оборачивается на звук быстрых шагов по лестнице. Лу Яо бросает на неё виноватый взгляд и стыдливо отводит глаза. — Это последний раз. Я больше не хочу этим заниматься, — говорит он, выходя из дома. А-Доу рассеянно смотрит ему вслед, потом чуть наклоняется к Юнин и шёпотом спрашивает: — Между инспектором Цяо и господином Лу что-то произошло? — Почему ты так думаешь? — Юнин тоже шепчет. Ей необходимо разведать обстановку. — Инспектор сегодня сам не свой, он тоже не хотел звать господина Лу, мне пришлось его уговаривать. А ещё я слышал вчера от дежурного, что он весь вечер провёл в спортзале. Знаете… А-Доу снова смотрит в сторону Лу Яо и замолкает, чуть хмурясь, видимо, раздумывая, стоит ли ему продолжать говорить, и Юнин, схватив его за рукав, притягивает его ещё ближе и говорит с угрозой в голосе: — Что я должна знать? А-Доу, конечно, сдаётся сразу. В его глазах отражается искреннее беспокойство. — Последний раз он делал так, когда вы с господином Лу уехали в Париж, вот я и подумал, что что-то случилось. — Вы идёте? — кричит им Лу Яо, и Юнин приходится отложить своё расследование. — Не волнуйся, — говорит она А-Доу, — я их помирю. Всё выглядит так, как будто Лу Яо и Чушэн действительно поссорились. Чушэн хмурится сильнее, чем обычно, а Лу Яо сильнее дурачится, и они оба почти не смотрят друг на друга и обращаются не друг к другу напрямую, а как будто в пустоту. Изменившуюся атмосферу замечают все, но понимают эти изменения только трое. От Юнин не укрывается, как иногда Чушэн и Лу Яо позволяют себе тоскливые взгляды, пока кто-то из них не видит, и она с трудом это выносит, прикладывая невероятные усилия, чтобы дождаться закрытия дела, не отвлекая их на душевные переживания ещё сильнее. Когда это наконец происходит, она полна решимости. Поздним утром они с Лу Яо завтракают вдвоём. — Лу Яо, — говорит Юнин с милейшей улыбкой. Он смотрит на неё вопросительно. — Тебе ведь нравится Чушэн-гэ? Лу Яо давится омлетом. Юнин наблюдает. Прокашлявшись, он отвечает. — Если бы не нравился, стал бы я с ним дружить? «Неплохая попытка отступления», — думают они оба. Лу Яо делает вид, что ничего не происходит, Юнин намерена идти до конца. — Ты знаешь, о чём я спрашиваю. Он недовольно хмурится и смотрит перед собой. Она безжалостна. — Чушэн-гэ любит женщин, но и мужчины ему тоже нравятся. Он сжимает челюсть. «Я догадался», — хочет ответить Лу Яо, но решает промолчать. — Что насчёт тебя? Тебе нравится Чушэн-гэ? — повторяет она, и Лу Яо тяжело вздыхает. Он и без того провёл несколько ночей в мучениях, неужели обязательно устраивать эту пытку? — Может быть, он мне когда-то нравился в этом смысле, но… Юнин вскакивает, и Лу Яо замолкает. Её глаза горят энтузиазмом, но его глаза полны страха, и он этого не видит. — Но не сейчас, Юнин! Сейчас мне нравишься только ты, я хочу быть только с тобой. — Но ты целовал его, — говорит она, и что-то внутри Лу Яо обрывается. Вообще-то это Чушэн его поцеловал, но Лу Яо не оправдывается, потому что хорошо помнит, как сам положил руку ему на затылок, потому что испугался, что Чушэн отстранится слишком быстро. Он чувствует вину и отчаяние. Можно ли ещё что-то исправить и в его ли это силах? Он закрывает глаза и признаёт: — Чушэн мне нравится. — Хорошо, — отвечает она, Лу Яо не видит её лица. — Дай мне немного времени. — Пожалуйста, Юнин, прошу… — Дай мне немного времени, — жёстко говорит Юнин и уходит. Лу Яо может только молча отпустить её. Когда она появляется в кабинете Чушэна, они с А-Доу что-то обсуждают. — Что-то случилось? — спрашивает Чушэн настороженно. — Надо поговорить наедине. Он кивает и отпускает А-Доу, тот, уходя, предусмотрительно закрывает за собой двери, и она удовлетворённо хмыкает. Чушэна это почему-то пугает. Не то чтобы он когда-то действительно боялся гнева Юнин, но в последние дни обстоятельства складываются не в его пользу. Винить в этом, впрочем, некого, кроме самого себя. — О чём поговорить? — Чушэн-гэ. Она стоит перед его столом и смотрит ему прямо в глаза, Чушэну слышится нежность в её голосе, но он понимает, что это чувство обманчиво, когда она говорит: — Я всё видела. Я знаю про тебя и Лу Яо. Сердце ухает в пятки, но вместе с этим приходит необычайная лёгкость, словно он скинул тяжёлый груз с плеч. Когда он бил грушу в зале, он мечтал, чтобы кто-нибудь как следует побил его. Он рад, что это будет Юнин. — Юнин, всё не так, я всё объясню, но Лу Яо тут не причём, это всё моя вина. — Чушэн… — она пытается его остановить, но он и так сделал огромную ошибку, он не может позволить себе ошибиться снова, поэтому он обрывает её на полуслове. — Юнин, всё будет хорошо, я… Я могу не видеться с ним какое-то время, я могу не видеться с ним никогда, если ты хочешь. Это дело было последним, я больше не попрошу его помощи, а насчёт работы… У вас сейчас достаточно денег, но Лу Яо предлагали работу в Лондоне, почему бы вам не уехать? Вам стоит уехать, и всё это забудется, я обещаю. Юнин поражённо моргает, не зная, что сказать. — Я приняла решение… — начинает она, но Чушэн снова её прерывает: — Юнин! Не расставайся с ним, — его голос слегка дрожит. — Это всё недоразумение, это только моя вина, что… — он качает головой и трёт лоб. — Я больше не совершу этой ошибки. Пожалуйста. Юнин вздыхает. — В таком случае приди и извинись перед нами обоими, — говорит она. Чушэн раздумывает над этим и кивает. Да, так будет правильно. Лу Яо должен знать, что произошло, перед Лу Яо необходимо было извиниться в первую очередь. — Хорошо. Я приду сегодня. Юнин не может поверить в то, что оказалась самой умной из них троих. Весь оставшийся день Лу Яо боится начинать с ней разговор. Он сидит, нервно постукивая пальцами по столу, пока Юнин готовит ужин. Почему-то сегодня она решила приготовить его любимое блюдо из рыбы, и Лу Яо не знает, делает она это из вредности или по какой-то другой причине. Чушэн идёт в их дом как на казнь. Они оба думают, что этим вечером произойдёт что-то непременно ужасное, что-то, что перевернёт их жизнь, как тот поцелуй. Сердце Юнин тоже подрагивает от волнения, но она настроена решительно и, к тому же, знает, что если что-то перевернуть дважды, то оно окажется в исходном положении. Когда Чушэн нажимает на дверной звонок, Лу Яо вздрагивает. Юнин встречает его, усаживает за стол и сама садится во главе, и ему кажется, как будто его пригласили на какой-то праздничный ужин. Юнин открывает вино. — Не нужно, — пытается протестовать Чушэн, и она награждает его свирепым взглядом. — Я много думала, — она наливает вино в бокал и подаёт его Чушэну. — Раньше я не понимала людей, которым не хватает одного любимого человека, — она наливает вино в другой бокал и подаёт его Лу Яо. — И меня всегда пугали измены. — Юнин, — в один голос зовут несчастные Лу Яо и Чушэн, и она останавливает их жестом. Она наливает вино себе и продолжает: — Я правда много думала над этим. Я не потерплю никаких измен и любовниц, но… Чушэн-гэ, ты близкий для меня человек, и я знаю, что вы оба тоже дороги друг другу, — она глубоко вдыхает, набираясь смелости, и говорит: — В отношениях людей каждая ситуация особенная, и я много размышляла о нашей ситуации и поняла, что я буду не против. Если это будет только между нами тремя, если больше никто не будет вмешиваться в наши отношения, я согласна. Молчание длится несколько долгих секунд. Чушэн и Лу Яо понимают все услышанные слова, но не могут добраться до их сути. — О чём ты говоришь? — наконец спрашивает Лу Яо. — Конечно, о том, что разрешаю вам встречаться! — говорит Юнин с таким выражением, словно это очевидный вывод из её слов; Лу Яо и Чушэну так не кажется. — Я говорю, что вы два близких мне человека и нравитесь друг другу, поэтому я разрешаю вам двоим тоже иметь отношения! Лу Яо и Чушэн даже забывают о том, что им теперь неловко смотреть друг на друга, и переглядываются. Она сошла с ума. Они оба свели её с ума. — Ты не в себе, — говорит Чушэн. — Это вы не в себе, а я нашла выход, который устроит нас всех! — Юнин поднимается из-за стола. — Хорошенько подумайте над моим предложением, я уговаривать не буду, это вы, — она показывает пальцем сначала на одного, затем на другого, чтобы они точно поняли (а она начинает немного сомневаться в их способностях к анализу: может быть, все эти успешно раскрытые дела раскрылись просто по счастливому стечению обстоятельств?), — заинтересованные стороны. Лу Яо и Чушэн снова переглядываются, и пока они не успели испортить её чудесный план, Юнин выходит из столовой и закрывает за собой двери. Как только они слышат поворот ключа, оба вскакивают одновременно. Лу Яо подходит к дверям, дёргает, проверяя, стучит несколько раз по ним ладонью и кричит: — Юнин, выпусти нас! — Я выпущу, когда вы поговорите! — кричит она с той стороны. Он оборачивается и возмущённо восклицает: — Она!.. — но обрывает сам себя, когда видит Чушэна, который стоит, оперевшись на стол, и трёт лоб, прикрывая ладонью лицо, светящееся улыбкой. Лу Яо вздыхает, перекатывается с пяток на носки и, обводя взглядом всю столовую, спрашивает куда-то в сторону: — Так значит, вы оба в меня влюбились. Я знал, что я хорош, но не думал, что настолько. Чушэн смеётся, скрещивает руки на груди и впервые за последние дни смотрит на него открыто. — Это твоя вина, ты был таким очаровательным и беззащитным, конечно, мы с Юнин купились на это. Лу Яо поворачивается к нему. Чушэн не отводит глаза, хотя очень хочется. Они оба всё ещё не верят в то, что происходит. — Значит, это правда, — говорит Лу Яо. — Правда. — И как долго? Чушэн усмехается. — Я похож на героиню любовных романов? Я не считал. — А во время нашей свадьбы ты уже?.. — Да. Лу Яо кивает, они молчат. — Что насчёт тебя? — спрашивает Чушэн, и Лу Яо чувствует, как жар приливает к лицу. — А что насчёт меня? — Юнин сказала: «Вы друг другу нравитесь». — И ты ей веришь? — Она твоя жена. Разве она не должна знать тебя лучше всех? — Чушэн искренне веселится, но хочет услышать ответ самого Лу Яо. Каким бы он не был. — К тому же, во время поцелуя… — Ты первый меня поцеловал! — защищается Лу Яо, и Чушэн напоминает: — Я первый тебя оттолкнул. Лу Яо тяжело вздыхает, отворачивается, потом оборачивается к нему снова, и по его глазам видно, что он принял какое-то важное решение. Чушэн перестаёт улыбаться. Он готов его услышать. — Цяо Чушэн. Поцелуй меня ещё раз. Лу Яо закрывает глаза. «Если я почувствую…» Чушэн делает шаг вперёд и видит, как дрожат его ресницы. Он нежно гладит Лу Яо по щеке и осторожно, лёгким касанием целует в губы. Лу Яо сам подаётся вперёд, кладёт руку ему на затылок, и в этот раз Чушэн его не отталкивает. Сердце стучит так, что заглушает все остальные звуки, и они не слышат, как открывается дверь. Они не могут оторваться друг от друга, целуют снова и снова. Чушэн улыбается в поцелуй и почти сразу чувствует улыбку Лу Яо. Чушэн первый открывает глаза и замечает Юнин, стоящую в дверях и смотрящую на них с теплотой и радостью. Так же осторожно и нежно, как начинал поцелуй, он останавливает Лу Яо, но тот не отдаляется, а обнимает. Чушэн издаёт удивлённый вздох и обнимает в ответ. Горячий шёпот опаляет его ухо. — Да, ты мне очень нравишься. Я знаю, что так почти не бывает, но всё же… всё же я хочу, чтобы мы втроём всегда были вместе. Чушэн, останься. Объятья становятся крепче, словно Лу Яо боится, что Чушэн действительно уйдёт. В прошлый раз, при прощании, Чушэн обнимал его так же. В этот раз всё по-другому. — Я никуда не ухожу, — отвечает Чушэн. — Ужин остынет, — говорит Юнин, и они наконец отстраняются друг от друга и садятся за стол. В груди теплеет, и Чушэн не может разобрать: это из-за вина или из-за затопивших его нежности и любви. Он нашёл людей, к которым хотелось бы возвращаться и от которых не хотелось бы уходить. С которыми не хотелось бы расставаться. И только лишь одна простая фраза вызывает у него широкую счастливую улыбку. «Я хочу, чтобы мы втроём всегда были вместе».