Псих с холодным сердцем

       Чонгук осторожно открывает дверь и просовывает голову в образовавшуюся щель. Он осматривает коридор, не замечая нигде света, и выдыхает. Боже, Гук, наверное, с ума сошел раз решил снова прокрасться в ее квартиру. Неужели вчерашнего было мало? Он выпрямляет спину, все еще стоя в коридоре перед входной дверью. Нет, он точно спятил. Зачем опять пришел сюда, сегодня же эта полоумная за ним не следит.        Чонгук даже объяснить себе не может, почему забежал в магазин и купил еды, а после пришел к ее квартире. Да, точно. На это нет никаких причин. Он просто спятил. Нормальный же человек не пойдет снова к Лисе, узнав ее характер. Хотя… Тэхен же пошел. Видимо, Гук пошел по стопам друга и сошел с ума. Она же невыносима и безжалостна. Холодная, как ледышка, и такая же бесчувственная.        Но вчера Чонгуку показалось, что все это образ, маска. Когда она обнимала его, когда веселилась с Намджуном…почему-то представление о ней менялось. Веяло теплом, добротой и заботой, а не холодом и безразличием. Это было два абсолютно разных человека.        Гук мотает головой. Нет. Он не пойдет снова к ней. Ему это не нужно. Зачем ему самому идти на страдания, если никто его к этому не подталкивает. В прошлые два раза была сталкерша, которая не отставала от него, а сегодня ее нет, чтобы гнать его к Лисе. Чонгук ей нужен только для того, чтобы издеваться и греться. Зачем ему тратить на это время? Ему нужно карьеру строить, а не об этой девушке заботиться! Да, точно! Все именно так.        Чонгук делает шаг в сторону лестницы и останавливается. Но вчера у нее в холодильнике совсем ничего не было. А что, если она умрет с голоду? Нет, так дело не пойдет. Он делает шаг назад и чешет затылок. Но он же не должен заботиться о ней. Для этого у нее есть Намджун. Но Джун выглядит таким зашуганным…        — Айщ! Твою мать, да, почему все так сложно, блин! — Кричит Чонгук.        — Это был Чон Чонгук? — Доносится голос откуда-то снизу. — Да, точно он! Кажется, он наконец-то дома! Ура, я смогу увидеть его.        Да, твою ж…        Чонгук этот голос из тысячи узнает. Эта девочка преследует его с того дня, когда вышла первая фотосессия с ним. Неужели и сегодня она пришла к нему домой? По лестнице доносятся звуки бега. Она бежала, чтобы увидеть его, а Чонгук уже устал от нее. Только вот сейчас совсем не до этого. Ему нужно, спрятаться, как можно скорее.        Он быстро открывает входную дверь в квартиру Лисы и забегает туда, захлопывая за собой дверь. В голове уже не осталось никаких мыслей, кроме, как найти место, чтобы спрятаться. Кажется, будто эта девочка будет преследовать его вечно. Ну, за что ему все это. А сегодня еще и с подружкой пришла.        — Кажется, он был тут. — Чонгук держится за ручку двери, сидя на полу. — Но ведь тут не его квартиру. Куда же он делся?        — Он точно поднялся к себе. — Кричит с восхищением девочка, которая вечно преследует Гука. — Кажется, здесь живет Лалиса Манобан…        — Даже от ее квартиры веет холодом. Бр…пойдет поскорее отсюда.        Чонгук слышит топот, который удаляется от квартиры и тихо выдыхает. Он даже не заметил, что все это время не дышал. Как будто они могли его услышать. Гук кладет руку на бешено колотящееся сердце и поворачивается, опираясь спиной о дверь. Он не хочет открывать глаза. Просто страшно. Он уже слишком устал убегать от нее и вот так вот прятаться в первом попавшемся месте. Один раз это уже вышло ему боком, и Гук совсем не хотел, чтобы это повторилось.        Он глубоко дышит, восстанавливая дыхание, и пытаясь успокоить свое сердце.        — Ну, и какого хрена? — Сверху раздается недовольный холодный голос.        Чонгук замирает, резко открывая глаза. Он смотрит на Лису, которая стояла в одной футболке, скрестив руки на груди. А вот теперь стало еще страшнее, чем несколько минут назад. Даже сталкерши не внушают в него столько страха, сколько она.        — Я…ну…в общем… — Чонгук не мог собрать в кучу предложение, пока она так властно на него смотрела. — Можно я снова переночую у тебя?.. — Гук виновато улыбается, очень надеясь на снисходительность Лисы.        — Хорошо. — Кидает Лиса и разворачивается, направляясь в свою комнату.        Она вышла в коридор только потому, что услышала крик двух полоумных девочек, и уж совсем не ожидала, что здесь будет Чон Чонгук собственной персоной. Однако, это очередной способ поиграть им.        — Подожди, — Лиса останавливается напротив кухни, слыша голос Гука, — ты же еще не ела? — Она разворачивается к нему, изгибая бровь, а он поднимает пакет выше. — Я по дороге домой заехал в ресторан и захватил еды. Давай поужинаем.        — Ешь сам, я не голодна.        Лиса разворачивается и продолжает свой путь в комнату. Этот парень забавный. Он знает, что она им играет, но все же пытается проявлять заботу? Чонгук же помнит, что она состоит в отношениях с его другом? Лисе кажется, что не помнит. И это немного настораживает, потому что перед Тэхеном ей оправдываться за все это совсем не хочется. Хотя она и не будет это делать. Просто уйдет и дело с концом. Нечего пытаться обвинять ее в чем-то. Это Чонгук прибегает к ней, а не она бежит к нему.        Чонгук подрывается с места и всего в несколько шагов сокращает расстояние между ними. Он хватает Лису за руку, останавливая. Она повернула голову, холодно смотря на него, а мир будто остановился. Гук смотрел в ее глаза, но уже без страха, что заставлял оцепенеть. Он боялся, что она почувствует, как трясётся его рука. Но она тряслась совсем не из-за страха перед ней. А потому что Лиса хотела уйти. Почему-то ему стало страшно, что она может исчезнуть из его поля зрения. Такое мимолетное, секундное чувство, но оно действительно заставило его подняться и побежать.        Гук не понимал, что с ним происходит. Он тянулся к ней, хотя и пытался убежать от нее. Ему бы не пришлось прятаться тут, если бы они не встретились. Еще до прихода этих двоих Чонгук бы вернулся домой и не думал ни о чем. А он в нерешительности метался около ее двери, боясь, что она это заметит. Ему не было страшно перед ней. Это был другой страх. Страх потерять ее, страх не увидеть ее, страх не поужинать с ней. И откуда это бралось, было совершенно неизвестно.        Лиса изгибает бровь. Ее взгляд действительно был холоден ко всем. Но Чонгук видел в нем тепло. За эти дни Чонгук ни разу не замечал это тепло, что горело в ее глазах. Он, как и все, видел только холодную оболочку, которая скрывала за собой нечто невероятное. Хотелось узнать, хотелось понять, но самое главное почему-то ускользало от него каждый раз, когда он видел ее. Лиса что-то скрывала внутри себя, и Чонгук это видел. Но не мог понять, что.        — Не будь так жестока, — шепчет Гук, — поужинай со мной. Я не люблю есть в одиночестве.        Лиса закатывает глаза и отводит в сторону.        — Не веди себя, как ребенок. Я сказала, что не голодна. — Она дергает руку, пытаясь вытащить ее из его хватки. — Я не буду сюсюкаться с тобой, только потому что какая-то сумасшедшая тебя преследует.        — Тогда подумай хотя бы о своих родителях. — Говорит Чонгук, продолжая держать ее руку и смотреть в ее глаза. — Они сейчас сидят и наверняка беспокоятся за тебя. Переживают: поела ты или нет.        Лиса усмехается, делая шаг вперед.        — Мои родители? — Переспрашивает она, снова смотря на него холодным взглядом. — Мои родители давно мертвы. Все, что их заботит — это земля и гроб.        Ни одной эмоции. Только холодный взгляд, в котором не читалось абсолютно ничего. Каждое ее слово звучало, как самое холодное лезвие, которым она отрезала кусочек от Чонгука. Он даже представить не мог, что можно быть настолько безэмоциональной к смерти собственных родителей. Ему даже в голову никогда не приходило, что можно быть настолько бесчувственным к беспокойству других. Лиса для него открывала новый уровень пофигизма, к которому нужно было стремиться в некоторых ситуациях.        Но ее холод все еще до чертиков пугал. Гук сглатывает, понимая, что сказал лишнего. После того, что случилось вчера, казалось, будто они хотя бы чуть-чуть нашли общий язык. Но теперь это выглядело совершенно иначе. Они снова отдалялись. Чонгук не понимал с какой стороны к ней подойти, чтобы найти общий язык хотя бы на время. Каждый раз, это была какая-то новая сторона, которую нужно угадать.        Но с другой стороны, он никак не мог понять себя, и то, зачем ему находить с ней общий язык. Конечно, Лиса спасала его от сталкеров фанаток, что пытались пробраться к нему в квартиру или поймать его рядом. Но сколько это может продолжаться? Гук не может вечно обращаться к ней за помощью, когда появляются его фанатки. На съемках она не сможет спасать его. А менеджеру все равно. Он даже не обращает внимания на жалобы Чонгука касательно преследований.        — Прости, я не знал. — Он опустил взгляд на еду, которую принес с собой. — Но все же…можешь посидеть со мной? Я с детства не могу есть в одиночестве.        Лиса выдохнула, закрывая глаза. Она никак не могла понять, почему он ведет себя, как ребенок рядом с ней, и при этом постоянно дрожит от страха. Но ее все никак не отпускало то вчерашнее спокойствие, которое она почувствовала рядом с ним. Ему как-то удалось успокоить в ней все эмоции, что бушевали и хотели выйти из-под контроля. Ему как-то удалось снять с нее все маски. Пускай даже на несколько минут, но он сделал это.        — Маленький ребенок. — Лиса обошла диван и села на него, складывая руки на груди. — Черт с тобой. — Она несколько минут наблюдала за тем, как радостный Чонгук достает еду и садится на ковер, и решила все-таки задать вопрос, который ее интересует уже достаточно долгое время. — Почему твой менеджер настолько халатен?        — Он недолюбливает меня и предпочитает не тратить на меня свое время. — Сказал Чонгук, доставая вилку и набирая немного еды. — Сколько бы я не говорил ему про сталкершу, он просто пропускает это мимо ушей и делает вид, что ничего не слышит. — Он положил в рот вилку и начал жевать. — Мм…это вкусно.        Лиса закатила глаза и откинулась на спинку дивана. Она прекрасно понимала, почему Чонгук сказал последние слова, но даже не думала вестись на что-то подобное. Ей действительно не хотелось есть, и какой-то мальчик не заставит ее ощутить чувство голода какими-то словами. Ему не удастся даже заинтересовать ее в еде или в желание попробовать ее.        Но Чонгук не оставил своих попыток заинтересовать Лису едой, поэтому продолжал причмокивать и восхищаться приготовленной едой. Он никак не мог понять ее равнодушия, хотя прекрасно было видно, что она не ела несколько дней. Она присматривала за ним из-под ресниц, практически закрыв глаза. Ей все еще было непонятно, как он мог вести себя так спокойно, хотя несколько секунд назад трясся от страха перед ней, боясь пошевелиться.        — Что, настолько вкусно? — Лиса изогнула бровь, смотря на него из-под ресниц. — Мешаешь спокойно расслабляться и раздражаешь.        Чонгук съежился, чувствуя на своей спине ее взгляд, но уже через секунду выпрямил спину и плечи, гордо поднимая голову. Он все-таки мужчина, так почему должен бояться девушка, которая во приоре слабее его по своей природе? Почему-то сегодня ему хотелось показать, что он тоже в состоянии доминировать над ней, не зависимо от того, в какой ситуации они оба находятся. Лиса может прижимать его к любой поверхности, угрожать чем угодно, но ведь и он тоже может себя так с ней вести. Ему ничего не мешает показать свое мужское «Я», которое требует выхода наружу.        Лиса заметила эти неожиданные изменения в поведении Чонгука, и просто не могла оставить их без внимания. Он вызывал улыбку на ее лице и не скрытую заинтересованность. Ему удавалось каким-то образом вызывать в ней неподдельный интерес, который она никак не могла погасить даже сейчас. Пускай и есть моменты, когда он ее раздражал, и даже бесил. Но это никак не мешало ей продолжать смотреть на него с интересом.        Лиса спустилась на ковер и села рядом с Чонгуком, напугав его неожиданной. Он икнул, смотря прямо в ее глаза. Конечно, Гук очень хотел показать свое мужское «Я», и доминировать над Лисой, но стоило ей оказаться настолько близко, как вся уверенность в своих силах и действиях полностью пропала, а страх от неожиданности ее действий вернулся. Будь Лиса более предсказуемой, ему было бы гораздо проще найти с ней общий язык, или хотя бы темы, на которые с ней можно было поговорить.        — Ты…чего? — Чонгук сглотнул и отодвинулся немного назад, стараясь сделать между ними хотя бы какую-то дистанцию.        Хотя он и сомневался в том, что это маленькое расстояние хоть как-то спасет его от безумных выходок Лисы. Они смотрели друг другу в глаза, не моргая. Один искал в них ответы на свои вопросы, а другая просто смотрела, изучая черный омут, который опьянял и манил заглянуть в него еще раз и утонуть там навсегда. Еще никогда чьи-то глаза не манили Лису так сильно и не западали в душу.        Она взяла Чонгука за подбородок и с силой дернула на себя, заставляя вернуться на прежнее расстояние. Ей не нравилось когда от нее пытались отдалиться или же построить стену перед ней. Как только человек так поступал, внутри сразу же просыпалось желание сломать стену и сделать этого человека своим. В глазах Чонгука она видела, как ему хотелось сбежать от нее и больше не показываться на в ее поле зрения. И Лису притягивало это. Ей хотелось показать насколько безумной она может быть когда дело касается игр с мужчинами.        Лиса почти была готова поцеловать Чонгука, чувствуя внутри желание попробовать его губы на вкус, погрузиться в этот омут с головой и не вылезать из него. Как неожиданно весь поток ее мыслей отвлек щелчок входной двери, которая во второй раз за сегодня оповестила о том, что пришел какой-то совершенно незваный гость. Лиса сделала вид, что не заметила этого звука и продолжила заниматься тем, чем занималась до этого, а именно — домогательством до Чонгука. Ее желание раздеть его росло с каждым днем, даже не думая угасать.        Однако Гук был совершенно другого мнения и даже не думал над тем, чтобы раздеваться перед ней. Он все еще был в здравом уме, и помнил кто перед ним сидит. А главное, он еще не забыл, что Лиса является девушкой Тэхена — его лучшего друга. Хоть Чонгук до сих пор не мог понять, почему бежит к ней уже несколько дней, ища защиты, но все же, когда речь заходила про сталкершу, именно в этой квартире ему было спокойнее всего, даже несмотря на то, что она принадлежала Лисе.        — Лиса, дорогая, я привез тебе вино! Один фотограф передал его, желая поработать с…        Намджун осекся, войдя в гостиную, где Лиса и Чонгук сидели на полу, а их лица находились в сантиметре друг от друга. Он в шоке осматривал их несколько секунд, убеждаясь, что рядом нет никаких колющих и режущих предметов, которыми Лиса могла хотя бы как-то навредить Гуку, но не сразу понял, в какой именно момент застал их. А точнее было сказать, что Джун помешал планам Лисы по соблазнению парня.        Чонгук отскочил от нее, смотря на Джуна шокированными глазами и схватился за сердце, чувствуя, как быстро оно колотилось. Он никак не мог сфокусировать взгляд на чем-то одном и прийти в себя, прокручивая в голове одну единственную мысль, которая промелькнула в этот момент. Ему хотелось поцеловать Лису? Гук действительно ощутил внутри себя это желание, как только понял, что ее губы находились от него всего в паре сантиметров. Она сама буквально приглашала его сделать самый страшный грех — поцеловать девушку лучшего друга. А ведь Чонгук и не был против…что с ним не так? Почему сегодня он делает так много странных и непонятных вещей, которым совершенно не было никакого объяснения.        Сначала заехал за едой для нее, будто специально собираясь идти к ней. Потом пробрался снова в ее квартиру. Чонгук самостоятельно шел к своему самому главному страху, который обещал избегать любыми возможными путями. А сейчас он чуть не поцеловать этот самый страх, пробуждая внутри себя желание попробовать его на вкус. Если бы не Намджну, который пришел настолько вовремя, Чонгук бы не смог очнуться, и винил себя в том, что чуть не совершил. Его желание идти к Лисе — самая главная ошибка, и ее нужно как-то исправлять.        Лиса цыкнула, переводя на Намджуна злой взгляд, в котором буквально читалось то, как сильно она его ненавидела за столь неожиданный визит к ней домой. Он постоянно мешал ей делать то, что она хотела, постоянно ограничивал, и старался держать в узде ее желания. Но…что если однажды Лиса выйдет из-под контроля и больше не будет подчиняться ему? Что если в один прекрасный момент, она сделает все, чтобы заполучить Чонгука себе и наиграться им вдоволь?        — Вино говоришь… — Лиса встала с ковра, на котором сидела и подошла к небольшому шкафу, где хранились изящные бокалы для вина, из которых она предпочитала пить, когда хотела эстетично провести вечер.        Намджун сглотнул, наблюдая за каждым ее движением, обнимая бутылку прекрасного вина, которое принес с собой, желая выпить его вместе с Лисой. Но он немного не учел то, что она может быть в плохом настроении, чтобы принимать его с распростертыми объятиями. А еще больше он не учел того, что здесь может быть Чонгук, который теперь полностью являлся доказательством того, что Лиса заинтересованна в его персоне.        Джун хотел провалиться сквозь землю, не сводя взгляда с Лисы, которая уже достала один бокал. Он хотел бы выдохнуть спокойно, но слишком хорошо знал, что она могла сделать абсолютно все, что угодно. Даже кинуть в него любимый коллекционный бокал, которым дорожила вчера. Ее вкусы настолько изменчивы, что сегодня дорогой ей бокал, мог быть полностью безразличен. Только один вкус у Лисы не менялся — это мужчины. Если она хотела заполучить кого-то конкретного — то просто шла и получала, а потом игралась до тех пор, пока ее не заинтересует кто-то другой. Но с другими вещами все было иначе — они могла надоесть ей уже на следующий день. И, к сожалению, Намджуну это было слишком хорошо известно. Он стоял, готовый в любую секунду увернуться от летящего в его сторону бокала.        Как же сильно он хотел отмотать время назад и просто не входить в эту квартиру. Но еще хуже было то, что Чонгук никак не мог ему помочь, и сидел в какой-то прострации, думая совершенно не о том, что сейчас Лиса была готова совершить преступление.        Однако, Лиса с абсолютно спокойным видом поставила два бокала для вина на столик рядом с Чонгуком, и выпрямив спину посмотрела на Намджуна, который уже успел помолиться всем богам, лишь бы его оставили в живых. Она несколько минут стояла, сложив руки на груди, выжидая пока Джун соизволит наконец перестать жмуриться и посмотрит на нее. А вот для него это была почти целая вечность, которую до него доходило то, что в него ничего не прилетело и он все еще жив. Его молитвы были услышаны?        Джун открыл один глаз и посмотрел на Чонгука, который все еще сидел, как потерянный щеночек и искал взглядом то, что помогло бы ему прийти в себя. А Лиса стояла с другой стороны стало и сверлила взглядом своего менеджера, который в очередной раз приехал к ней, чтобы испортить ее отдых и развлечения. У Лисы сегодня будто день сошелся на незваных гостях, которые приходят к ней в квартиру. Она даже подумала о том, чтобы сменить код на замке. Но если она так сделает, то Чонгук больше не сможет к ней прийти и развеселить ее своим поведением.        — А…я привез…вино. — Джун улыбнулся показывая Лисе бутылку.        — Я уже слышала это. Ставь на стол и проваливай.        Намджун сглотнул, тихо радуясь тому, что у него не то, что ничего не прилетело, но у Лисы даже мысли не было о том, чтобы что-то кидать в него, или как-то ему вредить. Она впервые подумала о том, чтобы не вредить человеку, потому что он ей как-то не угодил и предпочла спокойно отпустить его. Хотя на самом деле, Джун даже думать не хотел о том, почему она так поступает и просто хотел оставить все, как есть, желая думать, что все дело в Чонгуке, который сейчас находился с ними в одной квартире. Еще вчера Джун заметил, что Лиса немного менялась рядом с этим парнем, но решил не обращать на это особого внимания.        Он подошел ближе к Лисе и протянул ей бутылку. Фотограф прекрасно знал ее вкусы и то, чем можно подкупить эту девушку, чтобы она согласилась на какую-то странную фотосессию. Очевидно, кто именно передал бутылку вина, и то, что у этого человека опять появилась какая-то безумная идея в голове, которую может воплотить только Лиса. Она только закатила глаза, забирая бутылку из рук Джуна.        — Но Лиса, он передал ящик…        Лиса поставила бутылку на стол рядом с бокалами и посмотрела на Намджуна, изогнув одну бровь. Неужели он издевался над ней и просто не мог донести сразу все информацию. Почему ему обязательно нужно было поделиться ее на несколько частей? Чонгук выпрямил спину и вернулся в изначальное положение, из которого его вытащила Лиса, осторожно наблюдая за этими двумя, желая спрятаться как можно дальше. Но судя по тому, что она достала два бокала, и при этом выгоняла Джуна, Лиса хотела угостить вином именно Гука, и только это заставляло его оставаться на месте. Ему еще никогда не приходилось пробовать вино, которое фотографы дарили моделям.        — Так неси ящик. Ким Намджун, почему ты вечно не договариваешь в самом начале разговора? Почему постоянно нужно делить информацию и говорить частями? — Лиса зло выдохнула, но не выглядела так, будто сейчас действительно кинет что-то в Джуна.        — Прости-прости, сейчас схожу за ящиком. — Он повернулся чтобы пойти на выход, но остановился, вспомнив про Чонгука. — Лиса, ты собираешься пить с ним?        — А в этом есть какая-то проблема? — Она изогнула бровь. — Мне запрещено делиться с коллегой подаренным вином?        — Конечно нет, но… — Джун осекся, раздумывая над тем, стоит ли продолжать этот диалог, замечая, что он заметно разозлил Лису, у которой и так терпения особо не было. — Забудь. Выпейте хорошенько сегодня.        Он поспешил быстро выйти из ее квартиры и оставить их наедине. Лиса прекрасно понимала то, что Джун хотел сказать, но даже скажи он это, ее реакция не изменилась. Она действительно никогда раньше не пила со своими коллегами по агентству и вообще предпочитала с ними не видеться так, как считала полными бездарностями. Но Чонгук в этом плане был немного другой. Из-за того, что ему удалось заинтересовать ее, у него были полные привилегии, которыми на данный момент мог пользоваться только Тэхен. И то, если Лиса разрешит.        Наверное, Гуку нужно было гордиться тем, какое место он получил. А вместо этого его внутреннее чутье подсказывало, что дело пахнет жареным и ему лучше уносить отсюда ноги. Неизвестно, как он будет вести себя рядом с Лисой, если случайно перестанет считать меру и напьется до состояния полного отключения мозга. А ведь он уже понял, что рядом с ней вообще нельзя отключать свои инстинкты. Особенно инстинкт самосохранения, который почему-то начал автоматически отключаться, и ноги сами несли его к этой безумной девушке, которая сейчас придумывала план по его спаиванию.        Лисе, как будто было интересно посмотреть на его пьяное поведение и узнать на что он способен в этом состоянии. А вот Гук совсем не хотел ей этого показывать и даже был готов упрашивать Намджуна забрать его из этой квартиры и спрятать где-нибудь подальше от Лисы. Она создавала для него клетку, из которого не было выхода, но его так сильно приманивала эта неизвестность, что он просто остался сидеть на одном месте и ждать, пока Джун принесет ящик вина.        Чонгук был уверен, что будет проклинать себя завтра за все это, но сегодня ему было интересно попробовать. Лиса чертов дьявол, который манил своей красотой, и отталкивал холодом. Но каждый раз, когда Гук вспоминал то, как она себя вела вчера, ему хотелось попытаться дотронуться до этого ледяного сердца и согреть его в своих руках.        Намджун поставил перед ним ящик вина и с упреком посмотрел на Лису. Он искренне просил ее не переборщить и не забывать нормы приличия, которые она соблюдала достаточно редко. Но в этот раз он надеялся на то, что Чонгук просто вовремя остановит ее и не позволит наделать глупостей себе и ей.        Лиса протянула Чонгуку штопор, который успела достать пока Джун ходил за ящиком вина и села на пол рядом с ним. Она усмехнулась, смотря на шок Гука, который он даже не пытался скрыть. Ну, хотя бы не трясся от страха.        — Ты же не боишься пить со мной? — Она приблизилась к его лицу, оставляя между губами всего пару сантиметров.        — Что? Я? — Гук указал на себя штопором, чувствуя этот вызов, который она бросала ему. — Конечно, нет. Я могу выпить больше тебя.        — Проверим, дорогой Гук-и?        Он уверенно кивнул головой и взял в руки бутылку, которую Джун принес самой первой, чтобы похвастаться перед Лисой. Видимо он сам хотел выпить с ней, но в итоге новой жертвой оказался Чонгук, который просто опять не мог попасть домой. Он открыл бутылку с характерным хлопком, и начал разливать вино по бокалам, останавливаясь на середине. Раньше ему не доводилось пить с девушками и это немного пугало, потому что он не знал, как лучше себя вести в этой ситуации.        Лиса взяла оба бокала в руки и отдала один Чонгуку. С ее губ никак не сходила усмешка, а в глазах горел огонек неподдельного интереса к его поведению. Почему-то ему нравилось быть подопытным в ее руках и позволять открывать для себя новые границы человеческих эмоций. Лиса будто училась заново понимать людей. Она приподняла бокал в воздух.        — Однажды, я хочу поработать с тобой и посмотреть, на что ты способен.        Они чокнулись бокалами и оба сделали несколько глотков вина. Ему немного не понравилась насмешка в ее голосе, с которой она сказала свою фразу. А еще ему казалось, что Лиса считает его каким-то ребенком, который не понимает, куда он попал. Пускай он и новичок в модельной индустрии, все же прекрасно понимает, что именно это за место, что скрывается внутри.        Чонгук не такой ребенок, каким его все хотят видеть, но почему-то в представлении Лисы есть еще и подтекст того, что она его испортит. Будь у него действительно детское представление о мире, Гуку достаточно было первой встречи с ней, чтобы больше никогда не подходить к этой девушке. Но по какой-то непонятной причине, он сидит перед ней и пьет вместе с ней вино.        — Я не такой ребенок, как ты думаешь. — Он поставил бокал на стол и повернул голову к Лисе, которая с интересом наблюдала за ним.        — Хочу посмотреть на это.        Сначала в их разговорах было напряжение, которое они никак не могли побороть, выпивая один бокал за другим. Но ближе к концу четвертой бутылки, между ними снова образовалась дружеская атмосфера, такая же, как и вчера вечером, когда Лиса сняла все маски перед ним. Может сегодня она и не показывала настоящую себя, но в любом случае, она доверилась Гуку и позволила себе немного расслабиться перед ним, что не могло не радовать.        Они рассказывали друг другу какие-то забавные истории, связанные с работой или детством, и смеялись над ними. Чонгук даже забыл, что перед ним сидит холодная психопатка Манобан, которой боятся перейти дорогу все, кто слышал про нее хотя бы мельком. Его забавляло то, как она смеялась над его историями, будто маленький ребенок и начинал понимать, что именно нравилось Тэхену в ней.        Они заказали немного еды и Чонгуку все-таки удалось наконец накормить Лису, даже несмотря на то, что она усиленно отказывалась. Но для него эта задача со звездочкой в какой-то момент начала выглядеть, как вызов, который никак не мог пропустить мимо. И все же, у него получилось. Пускай и через силу, но Лиса поела и они продолжали пить.        Постепенно и пятая бутылка закончилась, а Гук перестал отдавать отчет всему тому, что творил. Перед глазами начинала появляться пелена, которая иногда застилала обзор. Лиса лежала у него на коленях и игралась со своими руками, поднятыми вверх. Она не чувствовала всего того, что чувствовал сейчас Чонгук и ясно соображала, но предпочитала не трогать его, давая возможность прийти в себя. С Лисой никогда не любили пить, потому что она могла выпить любое количество алкоголя и чувствовать себя прекрасно.        Чонгук резко опустил взгляд вниз, встречаясь с глазами Лисы, которая обратила на него внимание, как только почувствовала шевеление с его стороны. Она прекрасно видела то, каким помутневшим взглядом он смотрел на нее и просто ждала, что он хочет сделать. Ей был интерес ход его действий.        — И почему ты такая красивая? — Он рассматривал ее, словно какую-то картину в галерее.        Лиса замерла, смотря в его затуманенные алкоголем глаза. Она не искала там ничего конкретного, просто выжидала, что он сделает дальше. А Чонгук протянул руку к ее волосам, убирая те пряди, которые попали на лоб. Она совсем не привыкла к тому, что о ней пытались позаботиться, даже несмотря на то, насколько это была бессмысленная вещь, он все равно сделал ее. Зачем пытаться убрать те пряди волос, которые ей даже не мешали?        Она схватила его руку, переплетая пальцы.        — Так возьми. — Тихо прошептала она, смотря на него томным взглядом. — Мы никому не расскажем об этой игре.        Она притянула его руку к своему лицу и невесомо коснулась костяшек пальцев Чонгука своими губами, продолжая усмехаться. Лиса прекрасно знала, что он считает ее сумасшедшим дьяволом. Но Гук был готов поклоняться этому дьяволу, влюбляясь в красоту снова и снова. Он поддавался ее чарам, хотя она даже не пыталась использовать их на нем. Он сам шагал в этот ад, желая пройти все его круги, лишь бы добраться до вершины.        Чонгук боялся ее, но бежал на красный свет сломя голову, игнорируя все предупреждения, которые появлялись перед глазами. Лиса не прогадала, когда увидела в нем интересную персону, которая сможет развлечь ее. Ему с легкостью удавалось пробудить в ней интерес к своим действиям и эмоциям.        Чонгук наклонил голову, наблюдая за действиями Лисы. Она провела языком от костяшек вниз, доходя до подушечек и беря их в рот. Лиса нежно посасывала указательный палец Чонгука, не сводя с него взгляда. Он наклонился еще ниже, касаясь второй рукой ее щеки, и вытаскивая первую из захвата. Он хотел быть чертовым эгоистом, который заберет ее себе и будет любоваться в любое время, не доверяя никому эту красоту. Никто не достоин видеть ее такой домашней и радостной, какой она показывалась ему. Пусть все кусают локти, узнавая о том, что ему досталось, но не имея возможности получить тоже самое.        Чонгук погружался в этот ад с головой, желая стать единственным правителем, не уступая этот трон никому другому. Пусть Лиса будет со всеми другими сукой, но только с ним одним будет принцессой, которую он будет защищать. Может он пьян, но эти мысли совсем не казались ему абсурдными, а наоборот выглядели правильными и даже заманчивыми.        Он накрыл губы Лисы своими, сразу же углубляя поцелуй. У них обоих на языке был привкус вина, что пьянило сильнее, полностью отключая все инстинкты. Он неожиданно почувствовал жар, который приливал к тему с каждым переплетением их языком, которые танцевали страстное танго, разжигая огонь страсти, который уже никак нельзя было потушить.        Лиса чертова психопатка, которая разжигала в нем невероятную бурю эмоций. Это сводило с ума лучше любого афродизиака. Она кусала его губы будто изголодавший котенок, которого не кормили много дней. Лиса приподнялась, принимая сидячее положение, продолжая целовать его губы, не в силах отпустить его. Она устроила на его коленях, как можно удобнее, чувствуя руки на своей талии. Чонгук поддерживал ее, боясь, что она может потерять равновесие.        Чонгук легкими движениями руки поднял ее за попу, поворачиваясь к дивану и положил ее на него, нависая над ней. Он жадно цеплялся за ее губы, совершенно забывая о том, что Лиса является девушкой Тэхена. Сейчас она полностью принадлежала ему, и обо всем остальном не хотелось даже думать, поэтому он просто отбрасывал эту мысль, отстраняясь от нее всего на несколько секунд, и снова цепляясь за ее губы.        Он аккуратно забирается руками под рубашку Лисы, совершенно не чувствуя никакого сопротивления. А в голове засела только одна мысль: «Лиса полностью принадлежит ему». Его инстинкт самосохранения отключился автоматически, стоило коснуться этих манящих губ, которые сейчас принадлежали ему. Он мог спокойно водить руками по ее прекрасному телу, и никто не сможет его остановить. И даже сама Лиса не сопротивлялась, обнимая его за шею, и страстно отвечая на поцелуи.        Она получала удовольствие от всей ситуации, в которой оказалась, и даже не пыталась скрывать этого. Лиса наслаждалась, отдаваясь Чонгуку, желая узнать все его способности, но чувствовала, как он пытался сдерживаться. Ей хотелось получить, как можно больше, увидеть все. Получить себе всего Чонгука и все его способности. Она хотела, чтобы он оказался лучшим из всех.        Лиса цеплялась ногтями за его плечи, оставляя на них красные полосы, и слыша тихие вздохи в поцелуй. Чонгук возбуждался еще сильнее от одних только ощущений. Пускай и пытался скрыть этот факт, что у него очень плохо получалось. Лиса усмехнулась в поцелуй, опускаясь руками ниже, к его спине. Как ей нравились его несдержанные поцелуи. Это чертовски прекрасно.        Он поднял голову, оставляя ее губы в покое, пытаясь отдышаться. Но ему было мало. Он тяжело дышал после такого поцелуя. Ему не хотелось отстраняться, но воздуха в легких уже катастрофически не хватало. Эти чертовы губы, которые настолько приманивали и захватывали в плен, что после первой пробы хотелось еще и еще, останавливаться не хотелось.        — Возьми меня? — Лиса обняла его за шею и притянула ближе к себе, шепча на ухо заветные слова, которые он так хотел слышать.        Ее в пору назвать ведьмой, которая околдовала его и заставила влюбиться.        Чонгук смотрел на открытые ключицы, которые оказались у него перед самым носом и облизнул пересохшие губы. Как же ему хотелось оставить на них свои следы. Это уже было не желание, а чертово требование, которое он не мог игнорировать. Он наклонился ниже, всего сантиметр и его губы коснулись нежной молочной кожи, похожей на фарфор. Несколько невесомых поцелуев, похожих на пробу.        Гуку сносило крышу от одного только запаха ее тела, а от прикосновений к нему уже нельзя было остановиться. В него будто вселился бес, который управлял его телом, делая все за него, но он и не возражал совсем, поддаваясь провокациям. Чонгук целовал ее ключицы, которые ярко выступали, показывая всю худобу Лисы. Но это чертовски соблазнительно.        Он прикусил нежную кожу, слыша тихий стон. Раньше он только догадывался об этом, но сейчас почти убедился. Лисе нравится, когда к ней относятся нагло и ноткой боли. Лиса была мазохисткой, которой очень понравился бы секс на столе, после которого поясница будет ужасно болеть. Она даже не скрывала своих наклонностей, показывая их каждому своему партнеру. И ей было интересно, сможет ли Чонгук соответствовать ее требованиям.        Чонгук отстранился от ее ключиц, любуясь укусами, которые оставил. Его чаша терпения постепенно наполнялась и он больше не мог терпеть. Ему хотелось попробовать Лису целиком, съесть, как самое прекрасное блюда этого мира. И было совершенно плевать на то, что она состоит в отношениях. Ее тихий стон ласкал слух, и ему хотелось еще. Он хотел утонуть с головой в ее теле.        Чонгуку казалось, что он сходил с ума рядом с ней, она дарила какие-то невероятные чувства, которые делали его зависимым от нее одной. Он стянул с нее рубашку, позволяя снять с себя футболку. Но он даже представить не мог, что Лиса все это время сидела перед ним без нижнего белья, абсолютно голая. Чонгук хотел снова ощутить вкус этого тела на своем языке, но в голове появилась одна мысль, которая остановила его и он наклонился к ее уху, проводя языком по раковинке, чувствуя, как Лиса прильнула к его голой груди своей.        — Ты спала с Тэхеном? — Он прикусил мочку уха зубами, будто чувствуя, как Лиса ухмыльнулась от этого вопроса. — Я хочу знать.        — Нет. — Кратко ответила она, касаясь губами его плеча, сильно кусая его зубами, оставляя след.        Даже если у него завтра будет фотосессия, даже если ему придется раздеваться. Ей было абсолютно все равно, потому что это означало, что Чон Чонгук принадлежит ей и больше никто не мог претендовать на него. А если кто-то и попытается, Лиса не оставит этого просто так. Он не любила, когда у нее отбирали игрушки, но еще больше ей не нравилось, когда кто-то пытался отобрать того, кто ей нравился. Чонгук вызывает в ней слишком много забытых эмоций, поэтому она не могла отпустить его просто так.        Он оставлял свои следы на ее теле, возле уха, спускаясь ниже к шее. Все было усыпано его укусами, которые он не прекращал ставить. И некоторые из них не пройдут до завтра, и останутся еще на несколько дней. Ей ужасно нравилось то, как Гук относился к ней сейчас, прекрасно понимая, что все это из-за того, что он пьян. Но сейчас он настоящий и показывает именно то, что желает сделать. А желал он больше всего Лису.        Она выгнулась в его руках, чувствуя приятное наслаждение от его прикосновений. Его желание обладать ею сегодня ночью завораживало и заставляло раствориться в его руках. Ей так и хотелось сказать: «возьми меня полностью», но она сдерживала себя в руках, стараясь не напугать мальчика, который и так не контролировал свою голову.        Чонгук прильнул к ее соску, осторожно прикусывая его зубами. Он игрался с ним языком, проводя по нему, посасывая, чувствуя, как он начал набухать. Его руки скользнули вниз, к трусам Лисы, которые он снял одним движением пальцев и откинул куда-то далеко в сторону. Его сейчас меньше всего волновало направление, в котором были откинуты все вещи. Но вот тот факт, что возбуждение очень сильно мешало ему, заботил не на шутку. Он впервые чувствует себя подобным образом из-за девушки, к тому же из-за той, которую знает всего несколько дней. Тем более, из-за той, кого всего несколько часов назад считал сумасшедшей психопаткой. А уже сейчас, она стонала под ним, царапая своими ногтями его спину.        Чонгуку бы вспомнить хотя бы про какое-то приличие, но голова совершенно не работа, а мозг не хотел вспоминать то, что Лиса не его девушка. Но даже факт того, что Гук трахает девушку лучшего друга, совершенно не останавливал его сейчас. Ни о каком приличии даже близко не могло быть речи, потому что Лиса слишком прекрасна. Он не знал, какими чарами она воспользовалась, чтобы очаровать его, но сегодня ночью ему хотелось сосредоточиться только на ней. Пускай завтра он может очень сильно пожалеть об этом. Но это будет завтра, а сегодня они принадлежали друг другу.        Чонгук просунул в Лису один палец, слыша сдавленный вздох. Он никак не мог оторваться от ее сосков, играя с ними по своему собственному усмотрению, осторожно разминая их языком. Свободная рука упиралась в диван, а Лисы выгибалась под ним, соприкасаясь с его телом. В комнате было невероятно душно, запахи их парфюмов давно перемешались, создавая интересное сочетание. А они никак не могли оторваться друг от друга. Лиса действительно чувствовала наслаждение, которое тогда давно не ощущала на себе. Ее забавляло то, как Чонгук старался не причинять ей боль, растягивая под свой размер, но причинял ее в другом месте. Ее соски горели от его игр, но это было настолько приятное ощущение, что Лиса просто не могла сдержать сдавленных стонов.        Как же давно к ней не относились настолько заботливо, переживая о состоянии ее тела. Она даже была готова продолжать терпеть все прелюдии, понимая, насколько в этот раз прекрасен будет приз. Лиса даже начала сомневаться в том, что для Чонгука это первый раз. Его руки и язык оказались настолько умелыми, что смогли ввести ее в состояние экстаза еще до начала. К ней в руки попал маленький волшебник, в котором она и правда не ошиблась.        Чонгук добавил второй палец, слыша уже не сдавленный стон. Он поднял взгляд на Лису и отстранился от ее соска, с которым играл. Гук прильнул к ее губам, резко добавляя третий палец. Такое отношение Лисе нравилось гораздо больше, чем нежности, поэтому она была готова вскрикнуть от восторга, если бы не поцелуй. Чонгуку завтра придется мазать всю спину мазью, чтобы все творения Лисы зажили, как можно скорее. Но ему почему-то это нравилось.        Он улыбнулся, раздвигая пальцы, и собирая их. С каждым движением в Лисе, ее ногти царапали его все сильнее и больнее. И вроде бы ему должно было быть больно, но Чонгук ловил от этого какое-то невероятное наслаждение, желая ощутить это еще раз. Кажется, привычки Лисы заразны, раз ему продолжает это нравится, и он специально разводит в ней пальцы снова и снова, желая добавить еще и четвертый, чтобы ощущения Лисы стали острее.        — Еще, — простонала Лиса, закрывая глаза от наслаждения, стоило Чонгук отстраниться от ее губ, — хочу еще.        Он усмехнулся, добавляя четвертый палец, и снова припадая к ее губам. Гук не давал ей вдохнуть полной грудью, наслаждаясь вкусом ее губ. Он просто не мог остановить самого себя, не понимая, что происходит с его разумом. Вроде бы он уже отрезвел, но почему-то пьянел с каждым поцелуем все больше. Лиса будто была для него личным сортом алкоголя, который никак не мог перестать употреблять. Он становился зависимым от нее, ощущая нехватку все больше.        Лиса начала толкать Чонгука в плечи, пытаясь указать на что-то, но он только отстранился от нее, совершенно не понимая того, что она хотела ему сказать. Она заставляла его сесть, но он никак не хотел ее понимать. Поэтому Лиса скользнула руками вниз, ловко цепляя ширинку и расстегивая ее. И только тут до Чонгука дошло все то, что требовала сделать Лиса. Ему пришлось вытащить из нее пальцы, из-за чего она откинула голову назад и разочарованно простонала, а он быстро снял с себя штаны, откидывая их в сторону, чтобы не мешали. И тоже самое сделал с трусами. Гук уже совсем не хотел церемониться, желая наконец ощутить всю узость Лисы не на пальцах, а на своем члене, который стоял колом, дожидаясь своего часа. Впервые он чувствовал такое возбуждение из-за девушки.        Он навис над ней, ловя на себе заинтересованный взгляд. В ее глазах не было любви, которую он так яростно хотел увидеть, только заинтересованность в действиях, поведении и отношении. Лиса никого не любила и не клялась любить. Для нее это было что-то обременительное еще с давних времен отношений с тем самым человеком, которого ей напоминал Чонгук. Она могла чувствовать только интерес. Но Чонгуку хотелось большего. Ему хотелось видеть в этих глазах любовь. Получить то, что не смог получить никто другой. Ему хотелось быть самым особенным для Лисы, показать, что жизнь иногда может дарить счастье. Но он не замечал, как сам влюблялся в эти холодные глаза. Он тонул в них, поддаваясь омуту чувств.        У Лисы не было сердца, и Чонгук знал об этом. Но сейчас ему это совсем не мешало осторожно войти в нее своим членом, тут набирая темп, буквально втрахивая Лису в диван. Он показывал то, как сильно хотел получить ее любовь и растопить холодное сердце психопатки, продолжая тонуть в глазах, которые она даже не думала отводить от его лица.        Лиса совершенно не стеснялась того, что они делали, и видела все эмоции, которые испытывал Гук, улыбаясь им. Она прекрасно знала, что он мог мечтать о чем угодно, и даже о том, чтобы растопить ее ледяное сердце. Но этому никогда не случиться. Однажды его заморозили настолько, что там остался только кусок льда. Лиса психопатка с холодным сердцем. И как бы Чонгук не втрахивал ее в диван, выбивая стоны, в будущем это не растопит ее сердце. Если однажды оно начнет таять, то просто превратится в воду, потому что от него не осталось ничего живого — оно замерло по самое основание.        Он откидывает голову назад, отрываясь от ее прекрасных глаз, чувствуя невероятную бурю ощущений, как только Лиса сжималась внутри. Ему было невероятно тесно и тепло, но он продолжал набирать темп, слыша, как начинал скрипеть диван. Лиса постанывала от наслаждения под ним, откидывая голову назад и закрывая глаза. Она не ошиблась в нем, получая невероятные эмоции от всего происходящего. Она даже представить не могла, что будет настолько хорошо. Знай она заранее, давно бы напоила его и соблазнила.        Даже Тэхен не привлекал ее настолько сильно, как этот парень. Она желала растворяться в нем всю ночь. Как только он останавливался, наблюдая за ее реакцией, Лиса с силой царапала его плечи, буквально показывая все свое недовольство своими действиями. Она не хотела, чтобы эти эмоции прекращали наполнять ее, и очень злилась, как только Чонгук сбавлял темп или останавливался. Ей даже нравился скрип дивана, который не выдерживал всего, что творилось между ними.        Лиса громко, несдержанно простонала, закидывая голову назад и выгибаясь в спине. Чонгук целовал ее ключицы, оставляя на них свои следы, переходя к груди, которую не переставал мять до покраснений. Она теряла голову от всего этого, погружаясь в Чонгука все сильнее. У нее сносило голову от всех ощущений, и она уже сейчас могла сказать, что завтра захочет еще. Она готова каждый день спаивать Чонгука, лишь бы получать все эти эмоции. Кажется, она становилась зависима от них.        Возможно, Лису должны было это пугать, но ей все больше нравилось. Она схватилась за плечи Чонгука, как только почувствовала, что он вышел из нее и заставила наклониться к своему лицу.        — Пошли на кровать? — Шепнул он ей на ухо. — Там будет удобнее.