***
суббота, 19:54 Кристина просыпается под вечер с жуткой головной болью и отсутствием желания жить и взаимодействовать с внешним миром. Она чувствует, как сквозняк из открытого окна сковывает стопы, а спина и ноги ужасно ноют от сна на жёстком полу. Девушка со стоном потягивается, и позвоночник хрустит где-то в районе поясницы, а стон эхом отдаёт в уши, из-за чего виски начинают болеть сильнее. Она пытается разомкнуть веки, но глаза слишком остро реагируют на свет, поэтому до того, как её взор фокусируется на потолке, проходит полминуты. Крис смотрит на люстру и постепенно начинает понимать, что находится у себя дома. А если оно так, значит справа должен стоять дежурный стакан с водой и таблеткой от похмелья… Ведь так? — Jode-e-r, как же хуёво, — тянет блондинка, пальцами пытаясь нащупать стакан, затем чувствует, как ногти ударяются о стекло, и ей приходится привстать, чтобы достать до него. Две таблетки — от головы и ещё чего-то — летят в рот и сразу запиваются водой. Виски стреляют ещё хуже, чем раньше, потому как Пене пришлось приподняться на локтях. Допив жидкость, она падает на подушку, и проклинает всё своё существо, потому что, очевидно, надо было ложиться гораздо, гораздо медленнее. Так проходит её «утро». Желудок начинает недвусмысленно урчать, и Крис материт себя ещё больше. — Или сейчас, или… — хрипло тянет она последний слог, похныкивая, — умру-у. Часы пищат, оповещая о том, что сейчас какой-то час дня. Или вечера. «Вероятно, ночи», — подытоживает она, пытаясь понять, где вообще что-либо лежит. Она на полу. Уже без одежды, значит, когда приехала, разделась. Если рядом был стакан с водой, то она в зале. Над ней люстра, значит, в центре. — Безумно важная информация… Телефон? — Крис поднимает голову от подушки и смотрит вокруг себя, но смартфон нигде не виден. Зато её часы блестят прямо под диваном… — Твою ж, — стонет она, неуклюже пытаясь протянуть руку до них. И достаёт. — Ещё только восемь, нахер я проснула-ась? Теперь же ночью не усну. Хотя, — девушка откинулась на подушку, — хуёвит. Может… — живот начинает больно ныть от голода, и урчание уже громче, чем прежде. — В пизду, пожру и лягу. С этими словами Пена как можно медленнее поднимается с пола, и теперь сон на жёстком даёт о себе знать. Всё тело безумно сильно ломит, а между ног… Она начинает жалеть, что не помнит прошлую ночь. Хотя нет. Она рада, что не помнит её, потому как меньше забот о ненужных связях. Входя в кухню, она едва не ударяется бедром о стул, в последний момент замечая его в полумраке помещения. Плотные тёмные шторы, как всегда, закрывали окно, отчего единственным источником света была лампа в коридоре. Крис чертыхнулась, опираясь о дверной проём спиной, и медленно вздохнула, мысленно браня слабое головокружение. Приоткрыв глаза, она смогла сфокусироваться на столешнице, на которой лежало полотенце, а на нём — вымытая ещё с месяц назад посуда. Девушка нахмурилась, а затем болезненно скорчилась, ощущая, словно лоб рассёк топор. «Ты же почти не ешь дома, чему удивляться?» — спросила она саму себя, снова вздохнув и сжав пальцами переносицу. На столе, как и на полках, плите, холодильнике, да и вообще на любой поверхности в этой кухне лежал многовековой — по ощущениям — слой пыли, который девушка точно не собиралась убирать в ближайшем будущем. Если бы её мать сейчас была с ней, то определённо бы выплюнула нечто подобное: «Там уже, наверное, новая жизнь образовалась, Кристина». Блондинка усмехнулась сама себе. От того, как долго кухня не использовалась полностью по назначению, создавалось впечатление, что в квартирке вообще никто не живёт. Пена захаживала сюда за редким исключением, только чтобы проверить, везде ли отключили воду, или раз в полгода заполнить холодильник купленной Амирой едой, которая обычно пропадала, так и не дожидаясь своего часа. Подруга Крис часто бузила на неё за то, что блондинка ничего не ест, на что та отрицала её слова, затыкаясь лишь после: «Твоё знание всех доставщиков еды в городе — аргумент не в твою пользу, Крис». Из года в год это происходило, пока Ами не переехала дальше от Мадрида вместе с Даниэлем, и количество их встреч сократилось в сотню раз. От застоявшегося запаха пыли и непонятной сырости Кристине захотелось заныть. Если бы не её отвратительное состояние, возможно, она бы сразу открыла окно, но не сейчас, когда в животе остервенело грозила начаться желчная атака. — В пизду, — в очередной раз изрекает она в пустоту, отталкиваясь от деревянной поверхности. Девушка, шатаясь, идёт к холодильнику, и разочарованно выдыхает, увидев, что, кроме почти полностью коричневых бананов, на полках пусто. Хотя… Есть немного молока. «Но куда молоко сейчас? Сблюю», — проносится в её голове. Её мутит от этого слова, но желудок начинает болеть сильнее. Она вспоминает о сдобной булке, что купила ещё на прошлой неделе. «Сухая, с бананами сгодится», — мыслит девушка, пока разрезает свой ну очень поздний завтрак. Пока она трёт бананы, в её голове пытается сложиться в один адекватный план действий куча магазинных нужд. Но мозг слишком плохо соображает сейчас, поэтому Крис откидывает мысль о походе в продуктовый, уплетает бутерброды, если их таковыми можно назвать, и в процессе решает принять душ перед тем, как снова отправиться в постель.***
среда, 18:04 — Ами, ты ведь… Ты приедешь снова в следующем году? — Крис держала руку подруги так крепко и так одновременно нежно, насколько позволяло её состояние. Блондинка неотрывно смотрела на свои белые вансы, пытаясь сконцентрироваться на количестве грязевых полос от чужой обуви на носках. И она чертовски сильно боялась взглянуть на Найбет, ожидая ответа той. — Крис, я… — чуть хрипло начала Амира, после чего прочистила горло. Она погладила тыльную сторону ладони Сото, заметив, как её хватка немного усилилась. Глаза мусульманки опустили свой взор на сцепленные руки, затем оглядели окрестности парка и вновь вернулись к лицу Кристины. Пена, нахмурившись и сжав губы, задержала дыхание, и Амире внезапно самой стало не хватать воздуха. — Я постараюсь, правда, — пообещала она, прикрыв глаза. Блондинка вмиг опустила напряжённые плечи, расслабившись почти полностью с еле слышимым выдохом. Амира заметила это. После, с тёплой улыбкой она посмотрела в глаза девушке, и в этой улыбке была укрыта искренняя благодарность за эти три слова. Но глаза… Взгляд Пены по прежнему источал тоску и измотанность. Найбет заметила и это тоже. Вокруг девушек постепенно начали собираться люди: парк оживал к концу рабочего дня. Издали стали слышны детские возгласы, где-то залаяли домашние псы. В глубине парка показались вскрики полупьяных подростков и отголоски чего-то, напоминающего музыку. Крис поёжилась от этого шума, как от холодного ветра, что забрался под куртку, улыбка сошла на нет, а её взгляд начал метаться в разные стороны. — Эй, я действительно постараюсь приехать, чего бы мне это не стоило, — Ами перевела пальцы на предплечья подруги слегка сжала её кофту, обратив на себя внимание. Когда Крис услышала это, то её губы вновь расплылись в улыбке. — И потом, я не думаю, что ваша мама не будет пилить Дани мозги из-за долгого отсутствия, — добавила она, слегка ухмыльнувшись. — Ну всё, mi niña, иди сюда. Амира прижала блондинку к себе и поцеловала в висок. Крис уткнулась в её плечо и медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь отогнать тревогу. Они встретятся вновь, и это главное. — Ами? — Да? — Прости, что не смогу быть с тобой на вокзале сегодня. Мне правда очень жа… — Цыц, — Найбет прижала указательный палец к губам Сото, пристально взглянув той в глаза, а затем продолжила, — я прекрасно понимаю, почему ты не можешь. У тебя на это есть весомая причина, которая должна быть в приоритете, потому как… Как и для тебя, для меня это важно тоже. Поняла? — Пена медленно кивнула. — И потом. Ты ведь сейчас рядом. А поезд уже через… — девушка взглянула на наручные часы, — полтора часа. Фактически… Ты провожаешь меня сейчас. И это не последняя наша встреча. Слышишь? — она снова прижалась к блондинке. — Мы ещё увидимся, я тебе обещаю. Ты мне веришь? Крис шустро закивала, а её глаза сильно заслезились. — Верю, Ами, верю. Тебе я верю. Они простояли так с минуту, пока мысли в голове Кристины сменялись с бешеной скоростью. На одной из таких, промелькнувших за тысячную долю секунды, глаза Сото расширились в удивлении. — Полтора часа? — Что, Крис? — Твой поезд через полтора часа?! — Да… — Ами, бля, я опоздаю! О, díos! Я была безумно рада тебя увидеть, но если я сейчас пропущу автобус, Джуан меня сожрёт, — затараторила блондинка, в панике смотря на экран телефона, чтобы оценить шансы успеть вовремя. — Блять, бус через три минуты… Прости-прости-прости, но я убегаю! Напиши мне, как сядешь и как прибудешь… — Крис снова взглянула на время. — Беги, дурочка, — Найбет, улыбаясь, подтолкнула ту в сторону остановки. — Я обязательно напишу, а ты… Не разочаровывай доктора Паскуаля. — Всё, бегу! Люблю тебя, — Сото чмокнула Амиру в щёку и побежала к выходу из парка. — И я тебя! — крикнула девушка в спину бегущей подруге, но затем окликнула её. — Крис! Тебе в другую сторону! — Jode-e-er! Спасибо! — резко развернувшись на месте, Пена сломя голову рванула в обратном направлении, махая через спину мусульманке и ругаясь себе под ноги.***
Часы добрались до семи семнадцати, когда запыхавшаяся девушка влетела в вестибюль, чуть не столкнувшись с тремя выходящими из здания людьми. — Бля, простите! Один тучный седоватый мужчина, нахмурившись, что-то начал бурчать идущей дальше блондинке, кажется, нечто вроде: «Эти молодые… Отвратительное поколение», но Крис уже утонула в коридорах здания. — И на кой хер таксист гнал так, будто опаздывает он, а не я? Блять, теперь ещё ждать, когда Паскшваль каб откроет. Очи девушки помутнели от раздражения, и от неё шарахнулся какой-то молодой парень, идущий навстречу. Кристина только хмыкнула на это, показательно смахнув хвост с плеча, затем, выпрямившись, пошла дальше. Очевидно, ей надо успокоиться перед входом в кабинет, потому как Паскуаль точно завалит её вопросами, а раздражение усугубит ситуацию. Пена доходит до нужного ей места и садится на диванчик напротив двери, скрестив руки и пытаясь отдышаться. Три чёрных браслета на левой руке путаются между собой, стягивая запястье, и она с остервенением пытается разместить их правильно. Силикон скользит под потными пальцами, а ногти царапают кожу. Крис хмурит брови и чуть ли не скалится на них, пока, наконец, не распрямляет. — Выдохни, бля… Выдохни… — шепчет себе в горловину красного свитшота девушка, сжимая руки в кулаки до красных следов на ладонях. — Вдох, — Сото наполняет лёгкие слегка терпким воздухом с примесью шалфея, лаванды и грубым запахом искусственной кожи, — выдох, — и выдыхает шумно, клонясь головой к груди. Она старается расслабиться, и у неё это почти получается, но тревога в голове всё ещё не даёт покоя. Крис нервничает и снова сжимает кулаки, но уже с меньшей силой. «Ами… Надо написать Ами», — думает девушка, прежде чем просунуть руку в жёлто-фиолетовый шоппер.[Вы, 19:24] ¿Ами?
И Крис ждёт ответа, раскручивая браслеты уже на правой руке. Ей кажется, что время стало тянуться ещё медленнее, чем раньше. Часы, висящие над ней, буквально стучали молоточками по ушам. Ну, блондинка ощущала это именно так. Из кабинета напротив девушки послышались всхлипы и чьи-то вскрики, но она не смогла разобрать, что за фразы вылетали оттуда. «Да, Джуан, о звукоизоляции ты позаботился прекрасно», — пронеслось в её голове. — Кого же он там опять пытает… — спросила Сото саму себя, мимолётно кинув взгляд на дверь и вернув его к экрану телефона. В эту же секунду Найбет ответила, и Кристина, вновь нахмурившись, поднесла телефон ближе к лицу. [Амира, 19:28] Да, я тут Всё в порядке, Крис?[Вы, 19:28] ¿ты сильно занята?
[Амира, 19:28] Не особо, а что?[Вы, 19:28] ты можешь поговорить со мной
[Амира, 19:29] Конечно, о чём-то конкретном? Кристина уставилась на это смс, про себя думая, зачем она вообще ей написала. Амире, даже глупому ясно, не до неё… Но, Крис точно уверена в этом, сейчас Ами нужна ей. Иначе она изведётся на этом диванчике, будь он неладен. Девушка снова глубоко вдохнула и выдохнула тут же, когда аромат лаванды неприятно ударил в нос. Сото, прокашлявшись, решила, что не имеет значения то, о чём они будут говорить. Да хоть о погоде за окном. Амира уже должна была сидеть в своём вагоне. А это значит, что девушка или преспокойно отдыхает, или разбирается с вещами. — Хоть бы я не отвлекала её…[Вы, 19:30] о чём угодно. прошу если я тебе мешаю, то не надо не к спеху я просто… блять нет всё хорошо Ами, правда, всё в порядке
Руки блондинки задрожали, а сама она вжала голову в плечи. Ей стало мгновенно отвратительно от самой себя, и она начала проклинать своё существо в голове гораздо активнее, чем раньше. Найбет что-то начала набирать, потом стёрла. Потом снова начала. Крис заёрзала на диване, взглядом пытаясь найти хоть что-то, за что можно зацепиться, но не смогла. Телефон завибрировал. От неожиданности девушка дёрнулась, и её сумка упала на пол. Мысленно охаяв себя в очередной раз, Пена принялась собирать выпавшие вещи, когда вибрация раздалась повторно. [Амира, 19:32] Крис, успокойся, пожалуйста, ты мне не мешаешь. Всё в порядке, я могу тебе ответить и могу с тобой разговаривать, я не занята Если ты хочешь, чтобы я тебе позвонила, можешь просто ответить точкой, а если нет, то напиши что-то другое. Я рядом, Крис, всё хорошо. Я могу поговорить с тобой Прочитав это, Сото резко выдохнула, зажмурившись, затем попыталась расслабиться. Её сердце билось настолько громко и сильно, что девушке казалось, будто эхо от него облетает весь коридор. Стало резко душно, и блондинке почудилось, будто её красный свитшот теперь сдавливал её горло, хотя воротник был достаточно широким. Она подняла руку и попыталась оттянуть его, но это не помогло. Тогда она откинула телефон на место рядом и встала, расправив плечи. — Вдох и выдох… — словно мантру перед сном, повторяла она сейчас. И, кажется, это помогло, потому что ком в горле постепенно переставал ощущаться. Но вот резко заныло в левом глазу, и Пена прижала к нему ладонь. «Час от часу не легче», — вспомнила она фразу, которую постоянно говорила её мать, когда Крис творила херню, и ухмыльнулась. Девушка расслабила плечи и села обратно, потупив взгляд на синюю стену коридора. Она начала вспоминать то, насколько часто её мама вторила ей, что из блондинки ничего путного не вырастет, если она продолжит себя так отвратительно вести. Да. Это было слишком часто. «Что ж, мама, видимо, ты меня прокляла. Довольна?» Пальцы девушки непроизвольно сжали кожу дивана. [Амира, 19:37] ¿Крис? Пена в очередной раз дёргается от испуга и понимает, что уже пять минут тупо пялится в стену. — Jode… Крис, ты такая идиотка… — девушка тянется за телефоном.[Вы, 19:38] бля, Ами, прости всё в порядке не нужно звонить
отдыхай
Девушка нервно затягивает хвост так, что больно тянет где-то у затылка, и добавляет:[Вы, 19:38] я успокоилась
Найбет отвечает мгновенно, не успевает Кристина даже моргнуть. [Амира, 19:39] Ты уверена?[Вы, 19:39] абсолютно если что, я напишу тебе, ты знаешь
[Амира, 19:40] Я буду отвечать по возможности Мы тронулись Дани передаёт тебе, чтобы ты завтра сожгла тосты с орегано, говорит, тебя это раньше веселило Кристина немного горько улыбается, на секунду погружаясь в воспоминания. В детстве, в Саорехасе, когда их родители оставляли детей одних, Даниэль и Крис помногу играли на улице, не заходя в дом. И успевали сильно проголодаться, к слову. Дани, как старший братец, брал на себя обязанность прокармливать их обоих. И… Проваливал эту миссию, потому что его тосты с безмерным количеством орегано сгорали почти всегда. Но Дани никогда не сдавался. Он вообще не привык сдаваться. Этот мальчишка с вечно растрёпанными волосами, с множеством шрамов на коленках от падений, с пыльными щеками и почти всегда улыбающимися глазами… Крис любила его. Безмерно любила за то, что он заставлял её вставать, когда она падала. Братец был её опорой, защитой от, цитируя Сото-младшую, «ужасающих» испанских богомолов и страшных бабочек, от мотылей, что так противно бились о лампу на крыльце дома в Саорехасе, от глупых соседских мальчишек, что вечно дразнили девочку. Дани был строг и ласков одновременно. Пока они были маленькими, именно он воспитывал в ней уважающего старших человека, он учил её не опускать руки после поражения. И пусть впоследствии Кристина мало пользовалась его советами и нравоучениями, но… Она всегда держала их в своей голове. Сколько бы лет ей не было, Дани всегда находился рядом. С другими братьями она мало общалась, особенно будучи подростком, потому что разница в возрасте между Лэло, Алваро и ней была гораздо больше. Они, взрослые и самостоятельные, уже имели свои семьи и приезжали в отчий дом только по особым праздникам. И то, чему Крис была больше рада, чем огорчена, — её день рождения таковым не являлся. Сото-младшая искренне любила Даниэля, даже если, когда ей было шестнадцать, между ними вспыхивали нешуточные ссоры, они всегда мирились. Дани обычно покупал ей какую-нибудь сладость или оплачивал пиво на вечеринках. Таковы были расценки подростковой жизни. А если вернуться в детство, то Дани извинялся тем, что смешил сестру любыми способами, потому что у Крис смех был заливистый, звонкий, прекрасный. И, девушка об этом, конечно, совершенно не знает, Дани сжигал эти тосты специально. Он портил еду и загрязнял половину кухни, лишь бы младшая не сидела хмурой. Лишь бы Крис улыбалась. Потому что парень очень любил её улыбку. И это срабатывало. Белокурая девчушка смеялась над «неумелыми попытками» юноши, но… Она также любила каждую из них и хранила в сердце, пускай им и приходилось дожидаться родителей, чтобы поесть. Эта привычка… Сидеть на старенькой табуреточке, покачивая ножками, и смотреть, как морщится лицо брата, когда он понимает — у него снова не получилось… Она настолько сильно засела в голове девочки, что Крис однажды расплакалась, когда Дани не сжёг эти чёртовы тосты. И мальчик совсем не понимал, чем его сестра была так расстроена. Но сейчас Крис улыбалась этим воспоминаниям.[Вы, 19:42] передай ему спасибо теперь я точно успокоилась
счастливого пути, жду сообщения о прибытии! люблю вас!!!
[Амира, 19:43] И мы тебя! Обязательно напишу, спасибо!***
Синие обои выводят Крис из себя, как бы странно это не звучало. Хотя какие странности могут быть в, казалось бы, простом факте, что у всех людей имеется собственное восприятие мира? Эти мысли занимали её голову часами. Как могут люди, имея огромнейшее количество различий в мировоззрении, в отношении к происходящему вокруг, во вкусах в музыке, пище и одежде так прекрасно уживаться вместе? Кристину пугало наличие близких друзей и то, что рядом с ней были девушка, знающая её с первого класса, и парень, с которым они разделяли все свои мысли с самого детства. Но это только одна сторона монеты. На другой же Сото смотрела счастливо на тех, кто окружал её, радовалась встречам и расслаблялась, потому что знала, что может доверять каждому. Но в глубине сознания, где-то, где очень темно, неуютно и постоянно больно, затаился маленький дьяволёныш, говорящий Крис, что её, очевидно, бросят, покинут, когда она будет нуждаться в поддержке. Да, дьяволёныш находится очень, очень глубоко. Но Кристина его слышит, как бы она того не хотела. Девушка сидит на кожаном диванчике и теребит браслеты на правой руке, то прокручивая их, то снимая и надевая снова. Она трясёт ногой в такт своему собственному ритму в голове, пытаясь успокоиться, но что-то не выходит. И дело совсем не в раздражающих синих обоях. «Говорят, синий успокаивает. Кто придумал эту глупость?» Дело в её голове. Часы беспрерывно тикали над её головой. Дабы отвлечься хоть на что-то, Сото посмотрела наверх. Минутная стрелка почти достигла шестёрки. «Почему время тянется так, словно даёт шанс уйти отсюда?» — вопрошает она, возвращаясь к браслетам.***
Спустя какое-то время Кристине удалось найти в себе немного самообладания. Теперь она сидела ровно, практически не шевелясь, только веки подрагивали да плечи вздымались от глубоких вдохов. Тишина давила на грудную клетку, глухой болью отдавая в живот. — Уже скоро, — твердила она себе ранее в мыслях, а теперь произнесла это вслух. Она не понимала, зачем именно пришла сюда, но знала, что это, должно быть, было важно. Для её родителей, для братьев, друзей… Для неё самой. «От этого должно стать легче? Мне и так легко.» — Нет. Не легко, — на выдохе прошептала она, потупив взгляд в пол. — Почему док не зовёт? Joder, да я уже полчаса тут! Крис подрывается с места и начинает ходить от стенки к стенке. «Синий, бляцкий синий, я ненавижу этот цвет, какого хуя они сделали коридор таким?» — чуть ли не прокричала она, вовремя себя одёрнув. Девушка прислонилась спиной к стене, пытаясь восстановить дыхание. Три чёрных браслета на запястье перепутались меж собой и немного стянули его, из-за чего Сото чуть не разорвала их, пытаясь поправить. «К чёрту всё, я так больше не могу!» Она подходит к бордовой двери, мельком взглянув на золотую табличку перед собой. «Доктор Джуан Эрнесто Паскуаль» — красовалось на ней. Кристина замешкалась на секунду, и в этот момент дверь распахнулась, а в блондинку влетела другая девушка, вытолкнув ту с прохода. — Какого… Пена уже хотела возмутиться, но осеклась, когда карие, покрасневшие от слёз глаза бросили на неё ледяной и прожигающий взгляд, как бы говорящий лишь одно очевидное: «не смей». Брюнетка нахмурилась, янтарным взглядом пробежавшись по Сото, затем развернулась и пошла к выходу. Кристина не смогла прийти в себя после этого сразу и тупо уставилась на удаляющуюся фигуру. «Холод… Она одинока?» — пронеслось в её голове. — Кристина? — услышала она, но не обернулась. — Кристина, прошу, присаживайся, — повторил психолог настойчивее. — А? Что? — соизволила посмотреть на него блондинка. — Отпусти дверь и проходи. — Чёрт, конечно, простите, — затараторила блондинка, всё ещё отрешённо смотря в никуда.***
— Всё ли у тебя в порядке? — Джуан, внимательно вглядываясь в лицо Крис, своими небесно-голубыми глазами, казалось, уже прожёг дыру, хотя девушка находилась в кабинете только шесть минут от силы. Такие идиотские вопросы от раза к разу раздражали её всё больше. — Почему вы спрашиваете? — Сото же, уже точно придя в себя, слегка вальяжно расселась на стуле, закинув ногу на ногу. Она не отводила взгляда от окна, следя за игрой сквозняка с зеленоватыми шторами. — Неужели я не похожа на себя снова? — спросила девушка, слегка ухмыляясь. — Быть может, другая тушь меня выдала? Паскуаль вздохнул, скрестив пальцы и приложив их к подбородку. Он пытался выудить хоть каплю правдивой эмоции из девушки напротив, но… У него это почти не получалось: Пена была относительно трудно читаема, а ещё чудесно скрывала всё в себе. Он бы сказал, что это его неопытность, вот только приблизительно двадцать лет работы говорили о другом. Всему виной её непредсказуемость. Их сеансы — каждую среду в половину восьмого вечера — были похожи один на другой и непохожи одновременно. И доктора это, если забывать, что он — доктор, беспокоило. Именно с человеческого фактора. Это как дежавю, но что-то вечно идёт не так. Джуан задавал одни и те же вопросы, а Крис давала всегда одинаковые ответы. Но что-то… Что-то в её глазах менялось с каждой неделей, с каждым сеансом. Она будто всё глубже уходила в себя. А вот это уже беспокоило Паскуаля, как врача беспокоит ухудшение состояния пациента. Особенно когда у первого связаны руки, и он просто смотрит на то, как чья-то жизнь увядает. Нет, Джуан не смотрел на Пену так, но его не покидало какое-то непонятное пугающее чувство, что… Он будто упускал что-то очень важное. В его практике, безусловно, были абсолютно разные клиенты (он ненавидел, когда их называли его пациентами). Через него проходили люди с глубокими депрессиями, с большим количеством попыток самоубийства, с серьёзными заболеваниями и с действительно простыми случаями, хотя мужчина не мог называть их простыми в общем понимании. Он видел отчаявшихся и обретавших надежду, ему приходилось доставать каждую душу из глубочайших ям-темниц. Джуан успел увидеть, как скоропостижно сгорали люди, как личности в них становились кучками пепла. Он видел страх, видел боль, видел ужас и отрешённость от мира в глазах многих: молодых и старых, женщин и мужчин, и даже детей. Но он всегда боялся одного. Собственно, как и все люди, когда-либо жившие на Земле. Неизвестность. Безусловно, Крис — не единственная клиентка за всю его практику, случай которой заставлял Джуана всерьёз задуматься о чём-то. Иногда просто взглянешь на человека и понимаешь, с чем он пришёл и как его избавить от этого. Кристина пришла ни с чем и с множеством всего одновременно. И Эрнесто приходилось просто ждать, что грянет именно сегодня. Это было сродни монетке: подбросил и смотришь, что выпадет. — Ты пришла раньше, чем обычно, — он медленно откинулся в своём кресле, изучая мимику девушки напротив. — Ты никогда не приходила вовремя. Что самое странное, ты пришла даже раньше, чем необходимо. Что заставило тебя? Пена прикрыла глаза и улыбнулась. Ей иногда казались забавными подобные попытки Паскуаля догадаться, что стоит за её поступками. Вместо ответа она посмотрела на стол и взяла шипучку из небольшой вазочки. Взглянув в глаза Эрнесто, она закинула конфету в рот, не открывая, и вытащила уже пустой фантик. Крис бросила его в урну слева от себя, сняв широкий белый браслет с правой руки и принявшись раскручивать его. — Почему я делаю это, док? — Делаешь что? — спросил мужчина, и Крис подняла кисть, держа браслет одними пальцами. — Я думаю, ты делаешь это всегда, когда нервничаешь, — о, неужели? Крис считает, что он заблуждается, — или когда думаешь. «Уже ближе.» — Или когда начинаешь… Чувствовать себя некомфортно. Руки блондинки замирают, а сама она в очередной раз ухмыляется. «Попал. На этот раз попал». — Как вы думаете, какой из этих вариантов происходит сейчас? — девушка выжидающе посмотрела на него, продолжая крутить браслет. — Мне кажется, третий. — Почему именно он? — Потому что ты ненавидишь шипучие конфеты, Крис. Ты говорила мне об этом на первой встрече. И правда, она говорила. — И вы считаете, что я съела её намеренно? — Нет. — Тогда что? Вы правы, я действительно их ненавижу, — Сото выплюнула её куда-то на пол и встала, чтобы налить стакан воды. Джуан наблюдал за этим, не говоря ничего на её действия. — Я не имею ни малейшего понятия, Кристина, — произнёс он, и девушка замерла со стаканом в руке на долю секунды, а затем поднесла его ко рту. — Но я хочу это узнать. Сото выпила по меньшей мере три глотка, прежде чем поставить стаканчик на кулер. Она села обратно, протерев рукавом губы, и надела браслет на запястье. — Вы думаете, что вам это удастся? Не поймите меня неправильно, — блондинка приложила руку к груди, — это не вызов. Простой интерес. — Всё зависит от тебя и наших встреч. «Мимо». — Ничуть, — хрипит Сото, снова отводя взгляд к окну.***
— Она новенькая, док? — Крис спросила это абсолютно внезапно, отчего Паскуаль непонимающе вскинул брови. — О ком ты? — О девушке, — блондинка нагнулась вперёд, поставив локти на стол и подперев голову, — что вышла отсюда передо мной. Кто она? — Ты же прекрасно знаешь, что я не могу сказать тебе об этом, — выдохнул он. — Я знаю, — Крис прикрыла глаза, слегка напрягаясь. — Это беспокоит тебя? — Нет. — Она беспокоит тебя? — попытался он вновь. — Да, — прошептала девушка, опять выпрямляясь. — Ты хочешь об этом поговорить? — Ещё не о чем говорить. — Но ты думаешь, что впоследствии будет? — начеркав что-то в блокноте, спросил Джуан. Кристина нахмурилась. Почему вообще она придала значение этому столкновению? Хотя, если брать в расчёт собственное прошлое, ей можно доверять своей интуиции. А интуиция говорила о том, что их встреча была не последней. — Я… Я думаю… Да. — Но почему? — бардовский голос мужчины пролился слишком размеренно. — Я не могу объяснить это, док. — Но хочешь? Кристина осунулась, немного сжав в кулаках ткань серых штанов. Хочет ли она понимать природу своих чувств? «Может, это помогло бы мне… Нет, — она прикрыла глаза и выдохнула, — от этого ни горячо, ни холодно. И… Да я и сама не понимаю себя порой, что уж тут до конкретной ситуации, в которой вообще пиздец какой-то странный». — Нет. Не сейчас, док. Ещё не пришло время. — Ты всё ещё под впечатлением от чего-то важного? — Именно. — Тебя… — Меня съедает кое-что другое, о чём вам пока неизвестно. И я бы не хотела говорить об этом в данный момент, — подытожила она, и что-то в её голосе надломилось. Буквально на миг, но Джуан успел это заметить. Итак, это очередной сеанс, на котором ничего не удалось выяснить. «Браво, Паскуаль. Девушка ходит к тебе уже двенадцатую неделю, а ты до сих пор не знаешь, как ей помочь», — думал он про себя, но не показывал этого внешне. Мужчина аккуратно закрыл свой блокнот, вставил ручку в органайзер, снял очки и протёр их салфеткой для стёкол. Кристина снова смотрела в окно неотрывно, теребя браслет. Белый. С правой руки. Почему-то Джуан подметил, что именно он используется ею для того, чтобы успокоиться. Может, он связан с чем-то особенным? С местом? С периодом в жизни? Может, с человеком… или сразу несколькими людьми? Сото никогда не крутила в руках другие браслеты, только этот. Как будто именно он помогал лучше всего. Ещё в Кристине его поражало то, что девушка способна вести себя вызывающе, по-детски и серьёзно одновременно или с разностью в несколько минут. Вот она выплюнула конфету прямо на пол, а сейчас уже рассуждает о себе так, словно она — наблюдатель за самой собой. Такое чувство, будто в ней разрываются три личности, три альтера, которые сменяются слишком быстро. А если это так, то это может вынашивать сам организм и психику куда более сильно, чем… Паскуаль даже предположить не мог. Крис для него — загадка. Крис для него — ребус. Крис для него — скрытая глубоко, под чем-то неестественным, странным, больная и израненная душа, которой он хочет помочь. Действительно хочет. И, кажется, Эрнесто слишком самонадеян. Крис для него — испытание собственных сил. И он допустил непозволительную для своей специальности ошибку. Он привязался к ней. Нет, это не любовная привязанность, не родственная. Но что-то в ней было, из-за чего он не хотел её отпускать. И, может, (о, он много корил себя за мысль об этом) именно невесомая привязанность ему мешает прочесть Пену. Возможно, не будь в нём этого, Эрнесто бы уже давно нашёл правильный путь, нашёл подход… — Я думаю, мне пора, док. — Что? — вышел мужчина из своих дум, взглянув на девушку. — Я говорю, мне пора. Сеанс завершён, и вам пора домой, к вашей супруге. — Ты уверена? У нас есть ещё пятнадцать минут… — Мне больше нечего вам сказать, вам больше нечего у меня спросить. Эти пятнадцать минут уйдут на гляделки кто-куда, а я не вижу в этом смысла. — В таком случае, спа… — начал Джуан, но его грубо перебили. — Спасибо вам за сегодня. До следующей среды, — улыбнулась мужчине Крис, поднимаясь со своего места. — И спасибо за шипучку, — бросила она перед тем, как закрыть дверь. Джуан несколько раз моргнул, и после скрипа дверной ручки из звуков в кабинете осталось только его слегка аритмичное дыхание.