***
Спустя неделю Пидж проклинала Широ на чём свет стоит. Она чувствовала себя ужасно. Почему он сказал, что она может заболеть? Это он накаркал! И всё же, она почти закончила. Ещё пара строчек… и… Экран вдруг замерцал, и Пидж опустила голову на стол. Она прикрыла глаза всего на минутку…***
— Пидж! Она пыталась сесть и открыть глаза, но когда она это сделала, то голова закружилась и её сильно затошнило. Сильные руки придерживали её, и Пидж почувствовала что-то на своих коленях. Не в силах сдерживаться, она закашлялась, и её вырвало. Каждый раз, как у неё получалось сделать вдох, это только подстёгивало новый позыв. Когда всё закончилось, Пидж вытерла слёзы с глаз. Кто-то снял с неё очки, и она посмотрела на человека, стоявшего рядом и практически державшего её. — Я говорил тебе, что ты можешь заболеть, если будешь так упорно работать, — упрекнул её Широ. До этого момента Пидж ещё никогда не хотела умереть. Есть способ быстро исчезнуть? На её коленях стояло ведро, в которое Ханк обычно складывал болты, а теперь они были разбросаны на полу. Широ вытряхнул их в спешке, чтобы Пидж не перепачкала себя всю. Проклятье… Мне и правда пять лет… — Ты можешь встать? Она не хотела стоять. Она не хотела двигаться. Всё тело болело. Дышать было больно. Но она ведь всегда всё делала сама, так что Пидж оттолкнула руку Широ и попыталась встать. Но всё, что у неё получилось, это соскользнуть со стула. Широ подхватил её одним быстрым сильным движением и поднял на руки. Она хотела протестовать. Но не стала. Она хотела оттолкнуть его, возмутиться и сказать ему, что это всё его вина и что она вполне способна сама стоять на ногах. Но не стала. Вместо этого Пидж положила голову на плечо Широ, пока он нёс её в комнату. Когда дверь открылась, она снова захотела умереть. Комната была в ужасном беспорядке. Как она могла быть такой неряхой? Неужели она была настолько ребёнком, что была не в состоянии даже поддерживать в порядок в своём жилище? Даже Лэнс был более организованным, чем она. Широ переступал или отодвигал в сторону горы хлама со своего пути. Но он ни разу не сказал ничего по этому поводу и не показал отвращения. Пидж знала это, потому что смотрела на его лицо, выискивая на нём признаки осуждения. Он опустил её на кровать и наклонился, чтобы поднять и подать ей пижаму, а потом вышел из комнаты, не говоря ни слова. Пидж медленно переоделась, потому что быстрые движения вызывали у неё тошноту. Когда она закончила, то легла и натянула на себя одеяло. Может, если ей повезёт, то оно задушит её ночью. В дверь раздался стук, и после того, как Пидж ответила, та открылась. Широ вошёл в комнату и улыбнулся тому, что она лежала в кровати. Пидж села, наполовину из чувства неповиновения, а наполовину потому, что ей было неудобно лежать рядом с тем, кто стоит. Широ расчистил себе место рядом с кроватью и сел прямо на пол. — Вот, — он протянул ей чашку чая. Или того, что считалось чаем посреди космоса. Ханк нашёл смесь со вкусом, отдалённо напоминающим мятно-кофейный. Поначалу этот напиток был просто ужасен, но постепенно они все привыкли. Пидж сделала глоток, и мятная прохлада коснулась её живота и убрала привкус вкус желчи из её рта. Она ничего не говорила, ни «спасибо», ни «почему ты ещё здесь». — Поспи до завтра, — сказал Широ, когда она допила чай. Он забрал чашку и направился к выходу, но вдруг остановился. Пидж держала его за рукав. Она не помнила, чтобы бралась за него. Но даже несмотря на то, что она говорила себе отпустить его, она вдруг поняла, что не хочет этого делать. Пидж обнаружила, что больше не волнуется о том, как она выглядит или что Широ думает о ней… ну ладно, об этом она волновалась… немного, но она ведь заболела, так? Разве это не даёт ей право быть слегка эгоистичной? — Тебя снова тошнит? Тебе нужно ведро? — спросил он. Ни на его лице, ни в его тоне по-прежнему не было никакого осуждения. Она покачала головой. Может, всё дело в лихорадке, а может, это было вызвано «синдромом распущенного языка» засыпающего, но Пидж сказала Широ о своем эгоистичном желании. — Останься… Он пощупал её голову, и она прижалась к его руке. Пидж нравилось, что его руки такие большие. Ей нравилось, что Широ мог следить за тем бредом, что она несла, даже если не понимал большую его часть. Ей нравилось, как он позволял ей делать то, что она хотела, но всегда был рядом, когда она оступалась. Сейчас она была слаба, и это пугало её. Для того, чьим единственным союзником была только она сама, невозможность поддержать саму себя была просто… ужасающей. — Мне… не нравится болеть… — пробормотала Пидж и посмотрела на него. — Это ты накликал. Он засмеялся. Наглость. — Верно, — сказал Широ. — Я останусь, чтобы принять на себя ответственность. Пидж кивнула и снова легла. Он попытался укутать её в одеяло, но она оттолкнула его. Может, она и больна, но она и сама может справиться с одеялом, спасибо большое. Пидж закрыла глаза и стала ждать, когда придёт сон. Она знала, что Широ был рядом, и это успокаивало, хотя мысль о том, что он сейчас находится в самом центре её бардака, заставляла её беспокоиться. Ей действительно было интересно, о чём он думает. Он был добр ко всем, но её раскусил раньше всех. Несмотря на то, что она провела всю свою жизнь, сливаясь с толпой, когда этого хотела, Широ умел выделять её. Вдруг Пидж распахнула глаза. Он что, напевает что-то? Широ сидел к ней спиной, облокотившись на её постель. Он скрестил ноги и выглядел спокойным, напевая самому себе под нос. Пидж закрыла глаза и постаралась не смеяться. Если она засмеётся, он замолчит, а ей этого не хотелось. Так что она слушала его, и улыбка расползлась по её лицу, когда она засыпала.***
Широ не мог поверить, что оказался прав. Он просто хотел, чтобы Пидж ложилась спать раньше, он не думал, что она и правда заболеет! Мэтт всегда хвастал тем, как упряма его сестрёнка и как редко она болеет. Широ вспомнил, что когда он встретился с семьёй Холтов за несколько недель до отлёта на Кербер, то подумал, что Кэти — весьма пугающий ребёнок. Её взгляд был жёстким, а её манера держаться — уверенной и решительной. Она была, словно скала. Когда Широ увидел её снова как паладина, он хотел стукнуть самого себя за то, что не замечал правды раньше. Было очевидно, что она и Мэтт — родня, достаточно посмотреть на их внешнее сходство. И все же Пидж оставалась такой же твёрдой, как скала, за которую он сначала и принял её. А потом, когда он назвал её «Кэти», просто чтобы дать понять, что он всё знает, она заплакала. Заплакала! Широ понятия не имел, что делать, когда люди лили слёзы. Это была её новая сторона, которую он никогда не видел, и о существовании которой даже не подозревал. Весь каменный облик Пидж исчез в мгновение ока, когда она оплакивала семью, которую потеряла. Она была такой маленькой. Широ был застигнут врасплох тем, какой она была крошечной и нежной. Совсем не такой, какой хотела казаться. Видеть Пидж заболевшей было для него таким же шоком, как и видеть её плачущей. Это было не то, к чему Широ привык. Он был полон решимости вылечить её, чтобы она снова могла стать нормальной Пидж. Она больше не была похожа на камень, она немного смягчилась после того, как стала паладином, но он всё равно не мог видеть её в таком состоянии. Широ вышел из комнаты, чтобы она могла переодеться, и пошёл сделать мятно-кофейный напиток, к которому они все более-менее привыкли. Прежде чем снова войти в комнату, Широ постучался. Он был уверен, что дал Пидж достаточно времени, чтобы сменить одежду, но надо было убедиться в этом. Когда он увидел её лежавшей в постели, то улыбнулся и почувствовал облегчение, что она восприняла болезнь серьёзно. Широ отодвигал ногами вещи, лежавшие на его пути, пока шёл к кровати, и протянул Пидж чашку. Она взяла её и почти механически сделала глоток. Он смотрел на неё, чтобы убедиться, что она не разольёт напиток и что она не отхлебнёт слишком много. Когда Пидж закончила, Широ взял чашку и решил, что оставит девушку спать. Но когда он попытался подняться, то почувствовал, что что-то удерживает его руку. Пидж держала его за рукав, хмуро глядя на собственную руку, схватившую его. Широ молчал, ожидая услышать, чего же она хочет. Когда она нахмурилась еще сильнее, он попытался угадать. — Тебя снова тошнит? Она покачала головой и тихо попросила: «Останься». Несколько удивлённый, Широ сел обратно. Ему показалось, что Пидж слегка трясёт. Подумав, что это следовало сделать ещё раньше, он пощупал её лоб. Он был горячий и влажный от пота. Пидж прильнула к его руке, и Широ невольно вспомнил кошку, которая просит, чтобы ей почесали за ушком. Он снова улыбнулся и опустил руку, когда она высказала ему своё обвинение. — Мне… не нравится болеть… — её голос слегка дрожал. — Это ты накликал. Широ не смог противиться. Он засмеялся. Пидж выглядела сейчас, словно её предали, и она так пристально смотрела на него! И Широ смягчился. — Верно, — сказал он, подавляя желание снова дотронуться до неё. — Я останусь, чтобы принять ответственность на себя. Её голова качнулась, что он воспринял как кивок, и Пидж легла обратно, накрываясь одеялом. Повинуясь какому-то странному инстинкту, Широ потянулся, чтобы подоткнуть ей одеяло. Только когда она отмахнулась от него, он понял, насколько это было дерзко с его стороны. Покраснев, он снова сел на пол, повернувшись к ней спиной, чтобы она могла уснуть. Только тогда Широ наконец получил возможность рассмотреть её комнату. Он едва снова не рассмеялся. Он так волновался за неё, что чуть не упустил из виду эти горы без конца и края! Была причина, по которой он никого не пускал в свою комнату в Гарнизоне. «Дом, милый дом», — подумал он, качая головой. Время шло, и Широ вдруг понял, что он напевает что-то себе под нос. Он и понятия не имел, когда начал это делать! Обернувшись, чтобы посмотреть, не побеспокоил ли он Пидж, Широ увидел, что она ровно дышит и глубоко спит с легкой улыбкой на губах.