We're vampires.

Указываем на ошибки, спасибо заранее. "Nickelback – Lullaby" - песня, звучащая по радио. Если не можем переводит на слух, находи и читаем перевод. Рождество. Неделя каникул. Веселье и радость. Для двоих парней – тоска. Вампиры не появлялись с того момента на Дне Рождения, и не было от них никаких вестей. А потом ещё несколько месяцев. Конец зимы, начало весны – всё оживает, будто рождается заново. Люди постепенно снимают тёплую одежду, одеваясь во что-то более лёгкое. А для них всё по-прежнему тускло, скучно, пусто. Одиноко. Найл… Поник, погрустнел, потускнел, он не смеётся больше над каждой глупой шуткой. Он чаще повторяет себе « А ведь Луи говорил… ». Его глаза теперь не такие радостные, счастливые и живые. Просто два голубых океана, волны которого – это грусть, печаль и одиночество. Но, что самое ужасное - Луи плохо повлиял на него. Луи… Сначала были слёзы, горечь, обида, хотелось громить всё от злости. Постепенно всё это ушло, оставляя место для огромной боли, которая только росла с каждым днём. Обещал! Он обещал, что будет рядом, даже когда уйдёт, но никаких признаков Гарри нет, вообще. Он обещал, что тогда заберёт его с собой. И Луи бы, скорее всего, пошёл, но Хаз не спросил у него. И Томлинсон сорвался. Нет, не так, он сломался. И потащил за собой Хорана, так уж вышло. И сколько Лиам не пытался вразумить, с Луи это не вышло. Он начал вести просто ужасный образ жизни, пытаясь заглушить все негативные эмоции, но это было не лучшим выходом. Алкоголь, травка, наркотики. Он пробовал всё, что только можно, шлялся по вечеринкам. А как-то раз сказал Найлу по пьяни, что это помогает, а тот поверил. Повёлся на это и попробовал тоже. А когда Лиам попытался их вытащить, получилось только с блондином. Найл перестал принимать какие-либо таблетки, пить, курить. Это не помогало, ничего не ушло, осталось. И теперь только хуже ему становилось, когда он понимал, как расстраивал родителей. А вот Томмо опомниться не может. Он отдалился от друзей, все эти «гадости» сорвали ему крышу, он просто подсел на такую жизнь и даже не задумывается, насколько это может кончиться плачевно. Школа – само собой разумеющееся. Он посещает занятия, старается выполнять домашнее задание. Но как только наступает пятничный вечер, место Луи Томлинсона занимает совсем другой человек. Разгульный, совсем не думающий об окружающих. Нет, он не спит со всеми подряд, но почти каждый раз на очередной вечеринке он заигрывает с кем попало, дело может зайти чуть дальше, но до секса никогда не доходит. Что-то останавливает его. Что именно? Всё просто – это Гарри. Шатен всё ещё любит своего… бывшего парня. Как же это ужасно звучит. Луи до сих пор носит подарок Гарри, до сих пор вспоминает его, видит кудрявого во снах, но очень редко. Когда он пьян, ему часто среди всей остальной толпы чудится это птичье гнездо на голове, вместо волос. А ещё ему иногда мерещится, что Гарри стоит в углу, смотрит на него и глаза вампира наливаются красным. Луи смеётся и отворачивается, мозг отказывается воспринимать это как правду, мало ли что может почудиться, когда ты пьян и накурен. Томлинсон не думает о своих друзьях, о матери, которая места себе не находит. Джоанна сильно вымоталась за это время. Она не знает, как быть: у неё ночные дежурства, а ей бы за своим сыном уследить. Он взрослый, но его поведение говорит об обратном, он превратился в неуправляемого подростка. Все эти гулянки сделали из него другого человека, и он совсем не понимает, что причиняет боль окружающим. Пытаясь угомонить свою боль, он стал эгоистом. *** Очередная вечеринка. Томмо уже достаточно пьян, на его коленях сидит какая-то девица и хозяйничает во рту парня своим языком. Он совсем не против, вот только после выкуренной сигареты хочется смеяться. Просто так, без повода. Хочется забраться на барную стойку и танцевать, прижимая к себе эту же самую девушку. Что он творит? Отрывается от девушки и допивает виски, морщась от горечи и откладывая стакан. Замечает, как начинается драка и начинает смеяться над парнями. Встаёт, тянет девушку за собой, начинает танцевать с ней, слишком пошло и развратно. Скользит руками по её бёдрам вверх, задирая и без того короткую юбку, гуляет ладонями по всему её телу. А она так же пьяна и совсем даже не против. На плечо шатену ложится чья-то тяжёлая рука, и парень оборачивается. Перед ним его новый знакомый. Ну как знакомый, советует, что лучше, что нового попробовать, ЛСД, какие-нибудь галлюциногены. -Ри-и-ич, - тянет Томмо, отпуская девушку и уделяя всё своё внимание парню напротив, - Что-то новенькое? -Да, Томлинсон, пошли, - он кивает на укромный уголок, где не так много народу. Парни отходят, и Ричард достаёт шприц, демонстрируя шатену. Тот хмурится, и даже если и пьян, он понимает всё. -Нет, я не хочу колоться, - Луи отрицательно машет головой. -Чувак, попробуй. Вещь обалденная, я тебе говорю. -Я же сказал, не хочу колоться, - Лу, нахмурившись, продолжал смотреть на шприц. -Ощущения нереальные! Что будет, если ты один раз попробуешь? «Нет!!!» - кричал мозг, но алкоголь взял верх. Томмо кивнул и протянул руку. Ричард перевязал её на плече, чуть выше локтевого сгиба, снял колпачок с иголки и медленно ввёл эту гадость в вену. Томлинсон зажмурился. Рич вынул иглу и выбросил шприц в урну рядом. -У меня уже нет денег почти, - Лу достал оставшиеся деньги и всунул парню. -Эй, но этого не достаточно, - серьёзно нахмурился тот. -Уа-а-ау, - губы шатена расплылись в улыбке. Тело приобрело какую-то лёгкость, разум затуманился, мысли проносились с огромной скоростью. – Эй, Ха-а-аз, - вновь эти галлюцинации. Он смотрел за спину Ричарда, улыбался и махал рукой. – Я так ску-у-у… - у Томмо закатились глаза и он стал падать. И он бы упал, если бы его не подхватил кто-то. Рич в ужасе смылся, когда понял свою промашку. Томлинсон последний раз открыл глаза, он продолжал видеть перед собой Гарри. -Я так тебя люблю… Куда же ты ушёл? – проговорил заплетающимся языком Луи и потерял сознание в руках парня. *** В палате возле койки сидела Джей и тихо плакала. Ещё немного, и было бы поздно. И она благодарна парню, который вызвал «Скорую», хоть и не видела его, она буквально теперь молится на него. Луи лежит без сознания. Такой спокойный, бледный. Это страшно – видеть своего ребёнка таким. Томмо медленно убивает себя, но он не осознаёт это. А как внушить ему? Как объяснить, что его поступки неправильны? Она ведь не может запретить ему выходить из дома, он уже не ребёнок, взрослый… Дверь в палату тихо открылась, и женщина обернулась. Кивнув парням, что те могут проходить, она вновь развернулась к сыну. Ли и Найлер тихонько прошли к кровати и сели рядом с женщиной. Лиам обнял Джоанну, и та заплакала сильнее. Чуть успокоившись, она заговорила шёпотом: -Передозировка. Лиам поджал губы, а Найл спрятал уже тоже заплаканное лицо руками. А ведь с ним могло быть так же, не одумайся он раньше. Хорану очень жаль, что его друг продолжает жить этой жизнью. И как вразумить его? Остаётся надеяться, что он одумается после этого происшествия. Никто не хочет потерять сына и друга. -В каком он состоянии? – тихо выдавил из себя Лиам. -Стабильном. Всё будет хорошо, успели вовремя, - и можно точно сказать, что этот вздох женщины был именно облегчённым. -А кто сообщил? – вытерев глаза, прошептал блондин. -Не знаю, - она покачала головой, - Какой-то парень просто вызвал скорую, и как только машина приехала, он пропал, убежал. -Возможно, он причастен и что-то знает, - заметил Пейн. -Его толком не разглядели, - теперь уже обречённый вздох. -Всё будет хорошо, - прошептал Ли. Потом были минуты долгого молчания. Просто хотелось тишины, да и говорить не о чем. Слышалось тихое ровное дыхание Луи, Найл держал одну руку шатена в своей, Пейн продолжал обнимать женщину. -Как думаете, он слышит нас? – шёпотом спросил ирландец. -Слышит. Он всегда слышит своих близких, - заверил русоволосый парень. -Но он не слышал, когда мы предупреждали, - Найл потух на глазах, опустив голову. -Он слышал, но не слушал, - Лиам перевёл взгляд на умиротворённое лицо Томмо. Чуть позже парни ушли домой, без слов попрощавшись с другом. Они медленно и устало поплелись по домам. Им всем сейчас нужна поддержка, им всем сейчас нужно, чтобы Луи одумался и стал, наконец, прежним. Луи очень нужно сейчас, чтобы Гарри был рядом. *** А Зейн часто приходит к Найлу во снах. Это началось совсем недавно, несколько недель назад. Сначала это был тёмный силуэт в углу комнаты, от которого было тревожно и страшно. Потом этот силуэт показал себя в свете уличных фонарей, падающих в окно. И теперь это уже был не страх, а боль и слёзы. Пакистанец просто стоял, ничего не говоря, и смотрел на блондина. И Хоран тоже просто лежал, ни шевелясь, и смотрел на Зейна. Малик с каждым разом подходил к кровати на шаг ближе, и сердце ирландца с каждым новым шагом билось всё быстрее. Это были одни из тех снов, когда ты будто просыпаешься, видишь желаемое, а потом засыпаешь снова. Но на самом деле всё это сплошное сновидение, и ты вовсе не просыпаешься по ночам. А утром подскакиваешь весь в поту, с бешеным сердцебиением и в слезах, он так отчётливо чувствовал те же эмоции, что и во сне. А Хоран повторял себе: «Зато, он рядом, как и обещал. Пусть и во снах». Эти мысли согревали. Найл хотел верить в то, что Зейн использует сны, чтобы видеться с ним. Возможно, всё это чушь, и блондин просто начинал сходить с ума от тоски, но это уже было не важно. Ему нравилось происходящее, так он чувствовал, что не один. *** На следующий день, ближе к вечеру, Луи пришёл в себя. Говорить было затруднительно, губы и язык не слушались. Джей была на седьмом небе. Она вновь плакала, сжимая руку сына в своей, и Томлинсон еле заметно улыбнулся. Чуть позже он смог выдавить из себя фразу. Это не было обычным «Где я?», «Кто я?» или «Что случилось?». Всё и так очевидно, зачем тратить силы на глупые вопросы? Он спросил то, что тревожило его даже тогда, когда он был без сознания: -Кто вызвал «Скорую помощь?». Это повергло мать в замешательство, она растерялась. Её сын только пришёл в себя, а его волнует именно этот вопрос. Хотя, это вполне нормально, но всё же… -Я не знаю, малыш, какой-то парень. -Как он выглядел? -Точно не разглядели. Говорят, с короткой светлой стрижкой, низкого роста, но хорошего телосложения. Это всё, что они заметили, потому что он быстро скрылся. После того, как мать договорила, Томлинсон отвернул от неё голову, и из глаз потекли слёзы. Привиделось, это всего лишь глюк, вызванный алкоголем и той дрянью, что ему вкололи. Джоанна, заметив слёзы сына, растерялась ещё больше, даже перепугалась. -Луи, сынок, в чём дело? – она аккуратно повернула голову сына к себе и заглянула в слезящиеся глаза. -Прости, мам… -Всё хорошо, милый. -Я так виноват перед тобой и перед парнями. -Всё будет нормально теперь, да? – Луи лишь кивнул. *** После этого инцидента прошло уже достаточно времени. Томлинсона выписали спустя неделю. Он увиделся с парнями, будучи ещё в больнице, извинился и пообещал, что исправится. Он пообещал это не только друзьям и матери, но и себе. Он теперь прежний парень. Такой, какой был в начале года. То есть, он перестал вести себя так, как вёл себя с Гарри. Он уже не такой задорный и весёлый, он будет таким только с ним, а его нет. И Мишки Бу тоже больше нет. После выписки он снял кулон и кольцо, спрятав их поглубже в ящик стола. Это лишнее напоминание, от этого ещё больнее. *** Томлинсон лежит на кровати. На улице уже темно, комнату освещает лампа на прикроватной тумбочке. Тусклый свет создаёт некий уют, яркий свет не бьёт в глаза, поэтому Луи просто наслаждается вечером. А можно ли наслаждаться одиноким вечером? Рядышком на кровати лежит открытый ноутбук, и Томмо слушает какое-то радио. Песни сменяют друг друга: грустные – заставляют вспоминать худшее, весёлые – заставляют вспомнить лучшее, и ты невольно улыбаешься. -У нас есть заказ от незнакомца, он пожелал остаться инкогнито, - в перерыве между песнями раздался голос ведущего. - И перед тем, как поставить следующий трек, некое тайное послание от нашего незнакомца: «Помни, я всегда рядом» - передаёт незнакомец, по-видимому, своей возлюбленной. Глаза Луи постепенно расширяются, сердце готово выпрыгнуть из груди. Это уже паранойя, это не для него, для кого-то другого. Гарри говорил так, но мало ли, такое может говорить друг другу каждый! Начинает звучать песня. Томмо садится перед ноутбуком в позу лотоса и смотрит на экран. Мелодия заставляет дрожать. Парень не понимает, почему так реагирует. Он просто хочет верить в то, что это Гарри, его Гарри заказал для своего Луи песню. И шатен опять плачет. Беззвучно, тихо. Сидит, а из глаз текут солёные дорожки, обжигая кожу на щеках. Больно, снова так больно. И ужасно хочется, чтобы Хаз сейчас сел рядом, крепко обнял и утешил. Но его нет! Он был у Луи. Был, когда был алкоголь и наркотики. Это были галлюцинации, но Стайлс был рядом. Всегда где-то рядом, как и говорил. А что теперь? Он один, всегда будет один. Он слабый, но об этом знают только близкие. А ещё знал он. Но это уже не имеет значение. Гарри сделал ему больно, не подумал о Луи и ушёл. -Ненавижу… - срывается с губ. Он сейчас всё это ненавидит. Ненавидит этого «незнакомца», что заказал песню. Ненавидит ведущих, которые поставили. Ненавидит радио, которое включил. Ненавидит ноутбук, который хочется разбить о стену. Ненавидит себя, который так привязался к вампиру, даже зная о том, что долго их отношения не продлятся.