Узкой улочки нить приведёт на базар, Где шафран, кардамон и тмин. Ты смотри, не зевай - смело цену сбивай, Будь то шёлк или же сатин. "Арабская ночь"
В руке евнуха блеснул нож, и Жасмин, еще не осознавая опасности, отшатнулась влево. Юмют по инерции упал на тахту, сбив ногой столик. Вазочка с лукумом со звоном разбилась, сладости рассыпались по полу. Не дожидаясь, пока противник придет в себя, Жасмин вонзила кинжал ему в спину. Евнух слабо дернулся и затих. Жасмин перевела дух и тут же услышала крики ужаса. Ягмур порывисто приблизилась к султанше и аккуратно коснулась ее локтя. — Госпожа, как вы? — Приведи Раджу, живо, — спокойно сказала Жасмин, одернув руку, и повернулась к вошедшим охранникам, которые были бледнее смерти. — Я сообщу о произошедшем Джафару паше, а вы уберите это, — она указала на труп, — он портит ковер. О произошедшем никому больше не рассказывать. Дениз, за мной, — приказала служанке и, не дожидаясь ответной реакции, покинула покои. До кабинета Джафара добралась быстро. Он встретил Жасмин слегка поднятой бровью. — На меня только что было свершено покушение, мой друг, — холодно бросила султанша, — в моих покоях. Слугой, которого я сама выбирала. Который больше десяти лет служил в гареме и ни в чем замешан не был. Я хочу знать, как это возможно. Джафар никак не выразил удивления. — Я сейчас же этим займусь, — произнес он, вставая. — Если вас не затруднит, принцесса, дождитесь меня здесь. Жасмин кивнула. В покои возвращаться совсем не хотелось. Проходя мимо, Джафар как бы невзначай коснулся руки султанши. Яго в кабинете не было. Оставшись в одиночестве, Жасмин обняла себя за плечи. Вот уже второй раз за два дня ее пытались убить. "Интересно, кто заказал покушение, — думала султанша, прохаживаясь по кабинету и рассматривая книги в черных переплетах. — Ахмед? Вряд ли, он еще не отошел от пережитого страха. Кто-то из послов? Да нет, за последнее время ничего серьезного не происходило. Ноэм? Возможно". Двери бесшумно отворились, и в кабинет мягко скользнул Раджа. Жасмин присела на корточки и обняла большую голову тигра, вдыхая запах крови. Охотился. Только ощутив себя в безопасности, султанша полностью осознала события этого вечера. Ее могли убить! Ее хотели убить! И сделал это тот, кому она почти доверяла, кто ходил у нее за спиной. Липкий страх завладел сердцем Жасмин. Дрожь прошла по позвоночнику. Султанша добралась до тахты и рухнула на нее, смаргивая непрошенные слезы. Раджа подошел поближе и лизнул шершавым языком лицо хозяйки. — Все хорошо, милый, — проталкивая комок в горле, прошептала Жасмин, — ничего страшного не произошло. Не произошло. Но могло произойти. Еще секунда промедления могла бы стоить жизни. Жасмин не плакала, но мелко дрожала с головы до ног. Джафара долго не было, и Жасмин, уставшая от переживаний, легла на тахте, положив руку под голову, и сама не заметила, как уснула. Жасмин разбудили тихие шаги, и она тут же вскочила, обнажив кинжал. Раджа, свернувшийся на полу, недовольно заворчал. — Все в порядке, принцесса, это я, — немного устало сказал Джафар, снимая дорожный плащ. За окном — темень, свечи почти догорели. — Что ты узнал? — поинтересовалась Жасмин, растирая затекшую от неудобной позы руку. — Новости просто великолепные. Это был Кара ага, приспешник Ноэма. — Вот как, — сон как рукой сняло. — Что теперь делать? — Вам ничего, принцесса, — Джафар сел рядом, взял за руку, — а я разберусь с ним. Не стоит беспокоиться. — Меня хотели убить, а ты говоришь, что беспокоиться не стоит? — горько спросила Жасмин. К глазам снова подступили слезы. Жасмин особенно остро ощущала свое одиночество. Она никому не могла довериться, не смела показать свою слабость. Рука Джафара держала бережно и крепко, но ей так хотелось ощутить чужую поддержку сполна. Выплакаться в надёжное плечо, ощущая чужие руки на своих волосах, как было когда-то давно, в детстве. Она не могла попросить о помощи, сказать о страхе. Нет, это слишком унизительно, непозволительно султанше. Все, что она могла — довольствоваться тем, что, не глядя, давали ей другие. Жасмин не возражала бы, если бы Джафар притянул ее в объятия. Тогда бы она вцепилась пальцами в его плечи и расплакалась. Лишь один молящий взгляд она не смогла удержать. Не понял. Или просто дерзость в этот раз ему изменила. — Вы сильная, принцесса. Вы справитесь, — Джафар чуть сжал ее руку. — А с Ноэмом я скоро разберусь. Он больше не будет угрожать вам. Жасмин кивнула и из последних сил выдавила: — Уже поздно, я пойду к себе. Спокойной ночи, Джафар. Он не тот, кому можно доверять.***
— Меня никогда так не оскорбляли! — гневно воскликнул шехзаде Ахмед, прощаясь с султаном. Джафар спрятал усмешку в усах. Мальчишка выглядел презабавно. — Шехзаде, — растерянно мямлил султан, — вы же не уйдете так сразу? — Желаю вам всего наилучшего, — сухо бросил Ахмед, — Аллах да благословит вашу династию. — Аминь, — обреченно ответил султан и, когда шехзаде покинул его покои, развернулся к Джафару. — Нет, ну как же она могла? — и, не дожидаясь ответа, отправился на поиски дочери. Джафар последовал за султаном, весело размышляя об изобретательности принцессы. Ни одному из предыдущих ухажеров Раджа еще не отрывал половину штанов. Жасмин нашлась в зверинце. Немелодично напевая, она одной рукой гладила Раджу, а в другой держала пергамент, исписанный мелким почерком главного казначея. — Жасмин! — закричал султан, приближаясь к дочери. Принцесса обернулась, сверкая смеющимися глазами. На пути султана вырос тигр, сжимавший в зубах кусок одежды Ахмеда. Султан кричал. Султан топал ногами. Султан пытался выдрать из пасти Раджи злосчастную тряпку. Жасмин только улыбалась, бросая короткие взгляды на Джафара, и как бы говорила: "Ну вот видишь, с чем приходится иметь дело?" — Не дай тебе Аллах иметь дочерей! — так и не дождавшись хоть какой-то реакции, махнул рукой султан и устало побрел прочь. — Что скажешь, друг мой? — весело обратилась принцесса к Джафару. — Ахмед сильно злился, я надеюсь? — О, принцесса, он был просто в ярости. Очень смешной юноша. Визирь цепким взглядом окинул Жасмин — казалось, покушение никак на нее не повлияло. Только вот глаза были красноватые. Чуть-чуть, почти незаметно, если не приглядываться. Повинуясь жесту Жасмин, Далия протянула визирю стопку документов. — Договор с Лираком, — пояснила принцесса, — о сотрудничестве на очень, — она выделила это слово, — выгодных для нас условиях. — Неужели он согласился на все? — удивился Джафар. Договор с Лираком, составленный вчера, был откровенно грабительским. Лираку в целом он почти не вредил — чтобы не заинтересовался султан — а вот экономике провинции, в которой Ахмед был санджак беем, наносил значимый урон. Для Аграбы этот договор имел огромное значение. Джафар специально добавил несколько пунктов, от которых можно было отказаться во время обсуждения, но глупость и трусость Ахмеда превзошли все ожидания. — Представь себе, еще и доплатить был готов. Визирь улыбнулся принцессе, радуясь победе. — Так, а мне теперь придется сбежать из дворца, — пожала плечами Жасмин, будто речь шла о погоде. — Простите, принцесса? — Джафар был крайне озадачен подобным заявлением. — Не по-настоящему, конечно, но я обещала отцу, что если он еще раз обвинит меня в отъезде жениха, то я сбегу. Пару дней поброжу по городу, потом попадусь страже. Предупреди, чтобы меня искали не очень усердно. — Принцесса, это безрассудно, — Джафар попытался воззвать к здравому смыслу, — в городе опасно. — Не ты ли говорил, что разберешься с Ноэмом? — пытливо прищурилась Жасмин. — А для остального есть ножи, кинжал и кошелек, зачарованный от воров. — Принцесса... — Я же не собираюсь ночью ходить по темным переулкам, — фыркнула Жасмин, — переночую у Айше, а днем рассмотрю Аграбу. Я никогда там не бывала одна. Джафару испытывал огромное желание схватиться за голову, а потом посадить неугомонную принцессу под замок. Она находила неприятности даже во дворце, а уж в городе, среди воришек и бандитов всех мастей надеяться на безопасность и вовсе глупо. Да и Айше — Элизабет — явно будет не в восторге от гостьи. Но, к сожалению, если Жасмин что-то решила, то переубедить ее практически невозможно — Джафар это знал по опыту. — Если вам так необходимо покинуть дворец, вы можете отправиться в одно из моих поместий, — все же предпринял отчаянную попытку визирь. — Я даже составлю вам компанию. — Нет, друг мой, не в этот раз, — без колебаний отказалась Жасмин. — Хочу увидеть Аграбу. Хочу понять, как живет мой народ. "Плохо он живет, — зло подумал Джафар, — а все из-за вашего бестолкового отца". — Хотя бы пообещайте, что будете осторожны, принцесса. — Так быстро сдаешься? — Жасмин вскинула брови. — Ну, хорошо, обещаю. Это "обещаю" почему-то прозвучало как "конечно, нет, и ты это знаешь".***
Жасмин вертелась перед зеркалом, поправляя белый хиджаб. Рядом стояли Билги хатун и Далия, которым султанша рассказала о своих планах. Хазнедар, недовольно поджав губы, молчала, а Далия подпрыгивала на месте, сыпала вопросами и предложениями. — Я надеюсь на вас, — Жасмин обернулась к служанкам, — позаботьтесь о гареме, пока меня не будет. — Разумеется, госпожа, — с достоинством поклонилась Билги хатун, — да хранит вас Аллах. — Аминь, — улыбнулась Жасмин и обняла старушку, затем взяла за руки Далию, попрощалась. Хаким уже ждал султаншу, чтобы помочь ей покинуть дворец. Жасмин видела Айше лично всего пару раз, обычно зелья приносил немой слуга ведьмы или евнух самой Жасмин. Айше отнюдь не была рада непрошенной гостье. Ее белые волосы, словно змеи, недовольно шевелились, а на холеном лице застыло недоуменное презрение, когда ведьма словно через силу сказала: — Госпожа, какая честь! Что же привело вас в мою скромную обитель? — а холодные светло-голубые глаза прожигали Жасмин насквозь. "Возможно, Джафар был прав, не стоило сюда приходить", — подумала Жасмин, но отступать не собиралась. Одно из ее свойств характера, что так раздражало недоброжелателей и не раз ставила саму Жасмин в неловкое положение, — неспособность сдаваться. — Я хочу остаться здесь на пару ночей. Естественно, не бесплатно, — властно произнесла Жасмин, предупреждая любые возражения. Айше фыркнула: — У меня тут не постоялый двор, госпожа, — последнее слово она насмешливо протянула. — Отказываешь мне? — Жасмин настолько опешила, что не сразу смогла подобрать слова. — Хорошо. Думаю, Янга хатун будет очень рада об этом узнать, когда приедет. На самом деле, у Жасмин не было запасного плана, и она всей душой надеялась, что Айше передумает, потому что бродить ночью по улицам — опасная глупость. — Что вы, госпожа, у меня и в мыслях не было вас выгонять, — без тени улыбки сказала Айше. — Можете занять любую комнату на втором этаже, но не ждите, что вам кто-то будет прислуживать, — она развернулась и ушла вглубь дома. Комната, предоставленная в распоряжения Жасмин, оказалась маленькой и не очень чистой. Ворочаясь на жесткой и узкой тахте, Жасмин невольно сравнивала Айше с ее наставницей, Янгой, и находила последнюю куда более приятной. Сон Жасмин был тяжелым и мутным, она то и дело просыпалась с криком, а к утру и вовсе не смогла вновь сомкнуть глаз, поэтому решила тихо уйти и не раздражать ведьму. Аграба просыпалась: на главном базаре многочисленные торговцы раскладывали свой товар, оживленно переговариваясь, редкие покупатели вальяжно ходили между рядами, прицениваясь. Ароматы пряностей смешивались с запахом полусгнившей рыбы, которую улыбчивые продавцы пытались выдать за самую свежую. Мелькали разноцветные ткани, расшитые золотыми и серебряными нитями, слышался робкий девичий смех, монеты лились рекой из карманов покупателей в большие руки веселых купцов, гомон не стихал ни на секунду. Здесь можно было продать все, а купить еще больше — были бы деньги, да зоркий глаз, способный отличить бриллиант от подделки. Жасмин подошла к торговцу сухофруктами: — Ас-саляму алейкум, эфенди, — дружелюбно поздоровалась девушка, — Как идет торговля? Торговец, высокий полный мужчина средних лет, расплылся в улыбке, обнажив золотые зубы. — Ва-аляйкуму с-салям, красавица! Милостью Аллаха, не бедствую. Да ты подходи, покупай, не стесняйся! Такой красавице скидку сделаю, вай-вай-вай. Жасмин улыбнулась такой непосредственности. — Почем финики? — Пять акче — мешок. — С ума сошел, эфенди? — Жасмин сделала удивленное лицо. — Они из чистого золота, что ли? — и развернулась, делая вид, что хочет уйти. — Эй, подожди, красавица! — засуетился торговец. — Скажи свою цену, зачем сразу уходишь? — Один акче, не больше. — У меня жена и дети! Четыре. — Но это просто грабеж! Два. Сторговались на трех и разошлись, вполне довольные друг другом. Жасмин с удовольствием жевала купленные финики, бродя по базару и слушая разговоры. Торговцы жаловались на воришек, покупатели — на высокие цены. Многие старались побыстрее купить нужный товар и уйти с базара, а не общаться подолгу с продавцами, что показалось Жасмин тревожным признаком. В самой середине рынка султанша наткнулась на факира и долго наблюдала, как ядовитая змея завороженно повторяет движения флейты человека. Ярко красное гибкое чудовище извивалось, то поднимаясь выше на хвосте, то почти прижимаясь к земле, покачиваясь из стороны в сторону, шипело. Змея убила бы укротителя, если бы могла, но ее воля подавлена его жестоким приказом. Жасмин даже пожалела это грациозное сильное существо, созданное природой, для того чтобы охотиться и убивать, а не служить потехой публике. Прошлась чуть дальше и стала все чаще натыкаться на оборванцев, которые сидели прямо на земле и с мольбой протягивали костлявые руки за милостынею, прятали голодные глаза, боясь получить изящной туфлей по лицу, что случалось не раз. Они не ждали от богачей ничего хорошего, но продолжали день за днем сидеть на палящем солнце, надеясь на что-то. Чего могли хотеть они, оставшиеся без денег, без семьи, без крыши над головой? Чуда? Но чудеса не происходят в грязных улочках нищих кварталов, где жили сотни людей без будущего. После радостного и пестрого рынка оборванцы выглядели еще более убого. Жасмин поняла, что забрела не туда. Что-то шевелилось в ее душе, темное и неприятное, заставляя отворачиваться и искать дорогу назад — к веселью, уюту, богатству. "Но и это тоже мой народ, — напомнила себе Жасмин, упрямо продолжая двигаться вглубь переулка. — Я должна своими глазами видеть, как он живет, чтобы знать, в чем он нуждается". Над головой колыхалась одежда, повешенная сушиться. На земле сидели немощные старики и старухи, женщины, дети всех возрастов и просили, просили, просили, тянули руки за заветной монеткой. Жасмин не дала ни одного акче. Желание закрыть уши руками и сбежать стало невыносимым. "Ты не можешь спасти всех", — ввинчивался в голову резкий голос Будур султан.* * *
Однажды Жасмин вместе с матерью ехали куда-то верхом. Вдруг дорогу коням преградила женщина в лохмотьях и с плачущим младенцем на руках. Она опустилась на колени и не давала ехать дальше. — Госпожа, молю, не проезжайте мимо! У нас нет дома, мы погибнем без денег, — ребенок, будто в подтверждение ее слов, заплакал сильнее. — Прочь, глупая женщина! — Замахнулся плетью стражник. Но нищенка упрямо продолжила стоять посередине дороги и причитать. Слезы катились из ее глаз, а малыш просто захлебывался рыданиями. — Мама, давай дадим ей немного денег, — попросила Жасмин, тронутая этой сценой, — у нас ведь их много. — Один обед не спасет им жизнь, — холодно ответила Будур султан, отвернувшись от женщины, — они все равно либо умрут от голода, либо замерзнут на улице. Либо их зарежут бандиты. А если ребенок каким-то чудом выживет, то станет попрошайкой и вором. Женщина вздрогнула от этих слов, как от удара. — Как вы можете так говорить, госпожа? Вы же сама мать, как можно быть такой жестокой? Будур султан молча заставила коня сойти с дороги и объехать нищенку, но Жасмин замерла, не в силах отвернуться. — Мы же можем даже построить им дом, — воскликнула султанша, умоляюще глядя на мать, — и обеспечить их навсегда. И ребенку найти работу... — Жасмин, — с явной угрозой сказала Будур султан, — живо сюда. Девочка нехотя подчинилась, с жалостью косясь на нищенку. Та так и сидела на коленях, покачивая ребенка и беззвучно плача. — Подумай головой, Жасмин, — напустилась Будур султан на дочь, едва они отъехали. — Вот подаришь ты ей дом и обеспечишь на всю жизнь. А остальные оборванцы так и останутся жить в трущобах. Их ты тоже позовёшь к себе? Так на всех у тебя денег не хватит. Только потратишь все состояние, и еще получишь толпу недовольных бедняков, которые тоже хотели бы жить в роскоши. — Но она же с ребенком, — попыталась возразить Жасмин. — А ты знаешь, сколько детей растут в нищете? — спросила Будур султан. — Частная благотворительность ничего не решит. Это государство, а не мы, должно обеспечивать кров и питание всем этим людям. Мы ничего не можем сделать. — Ты же говорила, что государство — это ты и папа, — нахмурилась Жасмин, — так почему ты не можешь ничего сделать? — Потому что печать султана у твоего отца, и, к сожалению, именно он распоряжается казной. И потом, в Аграбе есть достаточно проблем, помимо бедняков. На них просто не нужно обращать внимания — и все, — Будур султан подъехала ближе и властно взяла свою дочь за подбородок. — Ты не можешь спасти всех, Жасмин. Не стоит и пытаться. Думай о себе и ищи выгоду для себя. В этом мире выживают только сильнейшие. И что бы с тобой ни случилось, ты отреагируешь на это как султанша. — Я не смогу, — чуть не плача возразила Жасмин, пытаясь вырваться из стальной хватки материнских пальцев, — я не такая сильная как ты, мама. — Будешь! — уверенно ответила Будур султан, сильнее стискивая подбородок Жасмин. — Ты моя дочь.***
Жасмин брела прочь из нищенского квартала, немного пошатываясь, будто пьяная. Чувствовала она себя в высшей степени погано, будто сама просидела целый день в пыли, не взяв в рот ни капли воды. Вдруг к ней подбежал мальчишка лет пяти, не больше, чумазый, худой, в жутких обносках. В его глазах светились голод и страх. — Госпожа милостивая, дай хоть акче, — жалостливо попросил ребенок, вцепившись грязными руками в подол султанши, и весь сжался в ожидании удара. Мальчик смотрел с такой надеждой, словно от решения Жасмин зависела его жизнь. Впрочем, возможно, так оно и было. Одна монетка могла подарить ему плохенькую, заплесневелую лепешку, а вместе с ней — еще один день безрадостной борьбы за существование. "Ты не можешь спасти всех", — жестоко процедил внутренний голос султанши. Жасмин со вздохом полезла в кошелек, проклиная себя за слабоволие. Она не могла отказать голодному ребенку. Даже если он умрет от голода завтра, он умрет не из-за нее. Жасмин вышла обратно на базар, но ни глотатели огня, ни йоги отныне не могли поразить ее воображения. Разодетая толпа раздражала. Эти сытые и довольные люди совсем не заботились о тех, кому не так повезло в жизни. Султанша тоже не должна была так переживать, но мысли о бедняках преследовали ее. Безусловно, в ведении Жасмин находилось несколько вакфов, но нуждающихся было в разы больше. "Война — вот единственное средство, — думала Жасмин, — захват Широбата дал бы достаточно средств, чтобы хотя бы часть этих людей получила крышу над головой. И школы. Нужно создать больше школ, а на это тоже нужны деньги. И как же убедить отца в том, что необходимо вторжение?" Поглощённая размышлениями, Жасмин проходила мимо торговца хлебом, который крепко держал за руку юношу и радостно говорил: — Вот ты и попался, Аладдин.