Чемпион по броскам трусов через ширинку

Стояло раннее утро. Лесная полянка была бы намного прекрасней в этот час, если бы на ней не было знаменитого на всю округу голубого ушлепка Эдварда Сексикаллена. Казалось, сама природа пыталась изгнать этот аномальный элемент куда подальше, ведь собирались тучи, предвещая дождь. Сексикаллен выглядит не очень, очередная ночь в гей-клубе прошла для него не самым лучшим образом, так как в какой-то момент появился его законный супруг, в халате, бигудях, тапочках и со скалкой на поясе. Сексикаллен, озираясь по сторонам, упрямо ждет, шепча чуть слышно под нос: «Ну, где эта мормышка бесцветная?», ежесекундно поглядывая на будильник, так как ручные часы он никогда не носил, ведь они уродовали его стиль и запястье. В какой-то момент услышав тяжелое дыхание за своей спиной, Сексикаллен оборачивается. — Усатый Папаша установил комендантский час, поэтому ты так долго? — Эдвардь! Это ты кяждую ночь в гей-клубе проводишь, у тебя туго с пониманием времени, а я девушкя приличная, ложусь по распорядку. Сексикаллен усмехнулся, рассматривая взмыленную Батончик, что не успела даже толком застегнуть свой дырявый пуховик. Картавит знатно, значит все же встревожена будь здоров таким ранним подъемом. Ну, чего ни сделаешь ради голубых утех. — Распорядку-беспорядку… Белла, ты принесла то, что я просил? Батончик слегка покраснела и с изяществом орангутана, располагающегося на банане, осмотрелась по сторонам, сильно выдвигая нижнюю челюсть и капая на землю слюнями. Да, Эдварда от нее подташнивало, но такого друга, который толком ничего не соображает в этой жизни, он точно больше нигде не найдет, а уж тем более друга, который будет делать все, что взбредет в его голубую голову. — Усатый Папаша не обрядуется, когдя обняружит пропажу. Может быть, даже в подвяле на ночь меня остявит. — Ой, Белла-кабелла-невнятно тарахтела. Из-за каких-то труселей в темноту на всю ночь? — Ты лучше скяжи, из-за чего я тяк рискюю! У Усатого только одни труси, у него нет зяпясных! — огрызнулась Белла. — М-м-м-м-м… — по привычке потянул Сексикаллен, взглянув на сгущающиеся тучки. — Ладно, так уж и быть, тебе расскажу. Пошли пока. Батончик насупилась, но все же двинулась следом за Эдвардурком, так как не хотела потеряться в лесной чаще, ведь на прошлой неделе это уже с ней случилось во время урока физ-культуры, когда класс сдавал стометровку. Давая волю загребущим рукам, как и все части ее тела, жаждущим личного счастья, она уцепилась запястьем за локоть Сексикаллена, надеясь на то, что тот хоть в этот раз заметит ее намерения. Все без толку. Эдвард спокойно шагал по тропинке к дому своей нетрадиционной семьи, весь погруженный в мысли о предстоящем событии. — В общем, для начала пообещай мне, что Ромми ничего не узнает, — как-то загадочно проронил он. Белла, до этой секунды чувствуя недовольство от того, что Эдуард не обращает на нее как на девушку внимания и уже готовая это высказать, вдруг раскрывает глазки пошире. Как не радоваться еще одному шансу разлучить голубков? Задумчивость, радость, тупость и другие проявления Беллкиной натуры Сексикаллен давно научился определять на раз, поэтому в тут же, как это произнес, навис над ней и, сверкнув своими накрашенными ресницами, проверещал: — Только не вздумай ему разболтать. Если ты это сделаешь, я напрочь забуду, что находил для тебя витаминки от тупости, и однажды обнаружишь свой ржавый пикап без колес! Беллка поджала губы, пустив еще больше слюней. Сексикаллен сделал вывод, что та его поняла и немного испугалась. Уже неплохо. — Да лядно, что ты, Эдвардь, я и не думяла ни о чем таком. Хоть уживись ти с этим Шампиньони Красавчиком, мне то чего. — М-м-м-м-м… — вновь следуя давней привычке, потянул Сексикаллен. — Короче. То было время, когда я только начинал свой петушиный путь… — Чувствуется богатая предыстория… — чуть слышно пробормотала Белла. — Первый парень, которого я совратил, был неприступный грубоватый байкер. Я хвостом перед ним крутил почти неделю, терпел все его выходки, чего я только ни делал ради того, чтобы его заполучить: и песни пел, и голым плясал, и пивом обливался… В общем, он состриг бороду, бросил свой мотоцикл и начал носить обтягивающие стринги. С каждым днем его капризы делались более изощренными и в итоге он стал даже педиковатее, чем я! — Педиковатее, чем ти?! — хрюкнула Беллка. — Беллбатон, не цепляйся к словам, — закатил глаза Сексикаллен. Валентина Усатовна впервые за долгое время поджала губы, это говорило о том, что она готова воспринимать информацию внимательно, Эдуард даже удивился, но постарался этого не показывать. — Короче. Расстались мы не очень хорошо. Разругались с ним в пух и прах, потому что не поделили розовую косметичку, но, расходясь в разные стороны, поспорили, что, если когда-нибудь встретимся, то в нашей коллекции мужиков точно будет хотя бы одно быдло. Оба вдруг остановились, как вкопанные, примерно в двух шагах от дома Сексиикалленов. Беллка хмурилась, что говорило о трудном для нее мыслительном процессе. Эдвардос начинал скучать, ожидая от нее хоть какой-то реакции, поэтому просто щелкнул наманикюренными пальцами перед ее лицом. Беллка будто бы отмерла. — А труси-то зачем? М-м-ме… — делая большие паузы между словами, пролепетала та в итоге. Сексикаллен ожидал этого вопроса и вдруг улыбнулся как неадеквашка. — Это доказюлички. — Чего? — раскрыла рот Беллка. Эдвард вдруг нахмурился, по его лицу было видно, что успел за короткий миг забыть о ней. Сейчас же он вспомнил и не обрадовался. — Того, что я выиграю спор. — И всего-то?! — тут же возмутилась Беллка, а потом пихнула гея в бок под его полу-эротичный «А-ай». — Я так риськовала, даже вечером алкогольный компот из погреба утащила от греха подальше, попросила Усатого на чердак залезть, чтоб он достал оттуда мой велик и как следует вспотел, а я тебе скажу, что не каталась на нем с четырнадцати лет, и убедить его было непросто; три часа ждала, пока он в ванную отмываться пойдет, занозю в палець посадила, треники порвала, а ти там какой-то спорь выиграть надумал! — Х-м-м-м-м… Могла бы просто его в компостную яму толкнуть, зачем было так мучиться? Беллка подавилась воздухом и закашлялась, Сексикаллен стал бить ее по хребту, опасаясь худшего, ведь та могла захлебнуться даже собственной слюной, а Кораллолайм сейчас на симпозиуме в другом городе, спасать будет некому. Он даже пожалел, что предложил простое решение этого вопроса с Усатым. Беллка как-то быстро пришла в себя и вдруг схватила Эдварда за грудки, а после, брызжа слюной и стараясь выглядеть как можно грознее, промычала: — Чтоб к вечеру труси вернул, а то я не знаю, что с тобой сделаю! — Ты поосторожнее с угрозами, канарейка ты ощипанная, — оттолкнул ее от себя Эдвард. Минуту посмотрев друг на друга сурово, они по привычке молча потоптались на месте. Беллка, вдруг опустив взгляд и вздохнув, после взглянула на Эдварда уже проще, а потом как ни в чем не бывало спросила: — А ти хоть покажешь мне этого парня? Сексикаллен громко заржал, пугая свою бабулю, сидящую на фазенде и вяжущую свитер из шпагата. — Ой, уморила, ты что надеешься его соблазнить? Беллка выглядела расстроенной от его смеха, защищаясь, она практически выкрикивает: — А ти, мальчик-сахарок, думаешь, что я на это не способна? Эдвард уже валился с ног от разрывающих его напополам ржекичей. — Ты и соблазнение как селедка с манго — не сочетаетесь. — Ну, Эдвардь… — вдруг злобно прошипела Беллка, а потом развернулась на сто восемьдесят градусов и зашагала прочь. Сексикаллен что-то кричал ей вслед, но она не слышала. Все ее мысли были поглощены давним тезисом из какого-то глянцевого журнала, что она как-то раз обнаружила у Курвы: каждая настоящая женщина в своей жизни мечтает сделать из слащавого педрилки натурала и добивается в этом успеха. Несмотря ни на какие слова по поводу ее внешности и поведения от друзей и знакомых, она считала себя довольно привлекательной. Да чего уж там прибедняться. Она считала себя богиней красоты, а в отношениях с хлопцами была стопроцентно уверена, что шерстяными полотенцами, обматывающими ноги, флирта не испортить. Что вообще такой как Эдвардурок, закоренелый гей с иммунитетом к гейской мази, мог понимать в настоящих женщинах? Батончик была зла, она сдавленно дышала и обдумывала варианты того, как ей сейчас поступить. Позвонить Усатой Мамаше она отбросила сразу, так как та сразу начнет потчевать ее советами, почерпнутыми из журналов по народной медицине. Оставалось только переходить к прямым действиям — сразу нарушить слово, данное Эдику-педику. И черт с этими витаминками и пикапом! Загоревшись идеей, как всегда несложной, она направилась в сторону берлоги Ромми Красавчика. У него сейчас сезонная линька, наверняка тусуется в гараже, оплакивая образ Романины Волчаровны, ведь с должности воспитателя в детском саду его пнули не так давно. Как еще Знойный Афоня ему за эти переодевашки уши не оборвал? Маршируя к дому Красавчика, Беллка пыталась, чтобы успокоиться, произнести в голове слово «нацюцюрник» наоборот. Этот способ ей Авдотья советовала в свое время, разглядывая ее с хитрой ухмылкой. Может, та в очередной раз так прикалывалась над ней, но Беллка так и не поняла в чем проблема. На ее взгляд, очень помогало. Выровняв дыхание и все же слегка промокнув под мерзким дождиком, предназначенным вовсе не для нее, Беллка оказалась рядом с дверью Ромми. Она постучала. — Рот закрой, а то комаров налетит, — вместо привета, сурово произнес Снегурочкин, распахнув дверь. Жалея Беллаберду, не стал держать ее на пороге и запустил внутрь. — Вот вечно ти надо мной прикалываешься, а я к тебе с новостями. — Если ты о курсах по завязыванию шнурков, то не думаю, что смогу поддержать разговор. Мне и так плохо, — также мрачно отозвался Снегурочкин, становясь на четвереньки и забираясь на диван под лиловый пледик. По нему было видно, что линька сделала с ним свое дело: тут тебе и раздражительность, и уныние. Практически все смертные грехи в одном лице. Беллка мычала по привычке, рассматривая его, теперь уже ощущая некоторое торжество. — А споримь, я зняю, почему ти такой нервний… — загадочно потянула Батончик. Снегурочкин взглянул на нее без всяких эмоций и ответил: — Что, сладкий Эдвард уже разболтал? Беллка уставилась на него как баран на новые ворота. Она хлопала глазами и пускала слюни. — Что рязболтал? — Что по гей-клубам таскается при живой жене! И мужиков всяких в губехи нежные целомкает! — всплакнул Ромми, ища во взгляде Беллки хоть толику сочувствия. Такового не было. Это его не удивило, на какой-то миг он даже подумал: та пришла, чтобы вновь попытаться его отбить, воспользовавшись его подавленным состоянием. Эта мысль его немножечко повеселила. Беллка же, погубошлепив еще минуты три, начала по новой. — А ти зняешь, с кем он сегодня идет встречаться? — Да пусть он хоть к Усатому Папаше идет, мне все равно! — психанул Ромми, а потом вдруг посерьезнел. — Так с кем? Беллка постаралась хитро улыбнуться. Получилось так себе. — А эта я тебе скажю, только если ти согласишься мне помочь… Ромми вдруг резко подскочил к ней, изрядно напугав, после чего сдавил ее плечи мертвой хваткой. — Белла, — с отдышкой начал он. — Не доводи до возгорания бывалых бойцов однополовых сражений. С кем он идет встречаться? — М-м-м-ме… — смотря на Ромми, лишь пролепетала она. Красавчик тяжело вздохнул и вместо того, чтобы ослабить хватку, начал ее трясти с повторяющимся вопросом «С кем?!» — Ну, лядно, лядно! — в итоге сдалась Беллка, пытаясь сбросить гомодрильские ручищи. — Со своим первым парнем! Я не зняю его имени! Как только Снегурочкин это услышал, то замер на месте пораженный. Беллка же что-то по-прежнему мычала неразборчивое. — Прекрасный Сэнди?! — вдруг воскликнул Ромми. — Спасибо, так меня еще никто не називал, — ошарашенно произнесла Беллка. Красавчик обернулся на нее с недоумевающим взглядом. — Дурепа, я это первого парня Эдички зовут Прекрасный Сэнди. Это не просто гомосек! Это гомосечище! — А ти-то откуда зняешь?! — Ты что, Беллбатон, — отмахнулся Красавчик. — О нем ходят городские легенды, говорят, ни один мужик перед ним устоять не может, так и выпрыгивают из штанов все, на кого он взгляд положит. Он почти как мой дорогой Эдичка, только не останавливается на достигнутом… Обалдеть. Сам Прекрасный Сэнди в Топорксе! — взмахнул руками Ромми, потом вдруг словно прозрел и уставился на Беллку. — Погоди, а что ему надо от моего мужа? Они что, опытом обмениваться собрались, без меня?! — Ромми, они затеяли спорь! — оборвала его Беллка. — Какой еще спор? — Эдвардь у меня труси Усатого Папаши попросиль для того, чтобы его выиграть. Они с этим Сэнди мечтали соблазнить хотя бы одного закоренелого натурала. — Ты знаешь, где они встречаются? — выделяя каждое слово, спросил Ромми, опасаясь, что Беллка начнет юлить и требовать выполнения ее глупого желания. Та же коварно хмыкнула в ответ. — Неть… Но я зняю, где видела Эдварьдя в последний раз. — И где же? Беллка пустила радостные слюни. — А это я скяжу, когдя согласишься мне помочь. Ромми закатил глаза, прямо как Эдвардарас. Это Беллке не понравилось. — Помочь тебе выполнить домашнее задание по литературе? — Неть. Я хочу соблязнить Прекрясного Сэнди. Ромми раскрыл глаза пошире, а потом расхохотался, хватаясь за живот. Сквозь смех он произносил неразборчивые фразы, которые все больше лишали Беллку самообладания. — Тогда сям ищи своего Эдичку. Этот аргумент сработал. В кругу общения Снегурочкина вообще не было каких-либо иных друзей, кроме четвероногих, никто другой бы ему не помог. Только вот проступающая бабская стервозность Беллы ему совсем не нравилась. Через силу он все же заставил себя успокоиться. — Ладно, я попытаюсь что-нибудь сделать. Если, конечно, Лохнесское чудовище можно запихнуть в балетную пачку. — Ромми, не испытывяй мое терпение… — Хорошо, хорошо, давай приступим. Ромми, как и все нежношуршащие ребятки Топоркса, разбирался в женской моде, поэтому одолжил Беллке свое вечернее платье и сумочку. Смотрелась та, конечно, в этом наряде не очень, так как было видно, что одежда с чужого плеча. Когда дело дошло до макияжа, тут Роман решил пошутить, чтобы проучить Беллку за то, что учится строить коварные планы, поэтому разукрасил ее лицо под хохлому, убеждая при этом, что сейчас такая мода. Беллка, наивная душа, поверила. После Роман написал ей список фраз, чтобы та их зазубрила, потом, поняв, какую ошибку совершил, сократил этот список до двух слов. Батончик кое-как осилила, хоть все равно сбивалась на втором. Справившись со всеми этими приготовлениями за два часа, оба вышли из гаража. Беллка глупо улыбалась, предвкушая легкую победу и торжество над Эдвардолазом, а Снегурочкин по привычке принюхался, пытаясь взять след. — Странно… — вдруг произносит тот. — Что стрянно? — Пахнет так, как будто кто-то шуршит усами. — Что ти за дурь несешь? — возмутилась Беллка. — Дурь несет барыга мимо отделения твоего папаши, и тот не обращает внимания, а я делюсь наблюдениями. — Хорошо. И что это значить? — Пошли, навестим Усатого. Мне кажется, он обо все прознал! — нервно проговорил Красавчик. — Бедный мой Эдичка! Обоим пришлось побежать, Беллка, что естественно, не успевала следом за кобелюгой, а Ромми же гнало вперед чувство, похожее на то, когда кто-то отбирал у него косточку. Беллка отстала где-то на середине пути, наступив на свой же шнурок, который забыла завязать. Ромми же не обратил на это внимания, так как думал о том, что может опоздать. В дом Беллки Красавчик влетел, практически выбив дверь. Усатого Папашу сразу заметил сидящим за столом и перебирающим рыболовные снасти; по тому, как неуклюже шевелились его руки, можно было понять, что тот снова поддатый. На Красавчика он взглянул с отвращением. — Здорово, гей. Зачем пожаловал? — Ты куда Эдварда запрятал, усатый гоблин? После небольшой паузы, в которую Усатый вновь приложился к найденному в комнате дочери алкогольному компоту, он ответил: — Я к этому шлепанцу бирюзовому домой наряд заслал. — И вот зачем ты это сделал, а?! — разозлился Ромми. Усатый Папаша хмыкнул. — А нечего по домам шариться и чужое нижнее белье таскать. Мне мои панталоны от деда достались, это уже реликвия. — Я вообще не понимаю, откуда у неандертальца вроде тебя, оно есть! — бесился Снегурочкин. — Так, а, ну, тихо! — махнул ладонью Папаша. — А то и тебя за что-нибудь привлеку. И отцу твоему наябедничаю, пусть знает, с каким хлопцем его сын связался. Были бы просто голубыми, так нет же, еще и воры. Может вы, голубые, это вообще целое ОПГ. — Привлеки лучше себя к проблеме твоих алкогольных пристрастий, хы-ы-ы-ы! — окончательно распсиховался Красавчик и стукнул кулаком по стене. Он вылетел на улицу, увидев перед собой с трудом переступающую с ноги на ногу Беллку. Весь ее внешний вид напоминал водяного. Красавчик хохотнул, на секунду забыв об Эдичке, зная, что на зоне тот уже был и ему там даже понравилось. — Беллаберда, — окликнул тот. — Тебе так идет. Беллка шутки не поняла, улыбнулась. — Узнял, где Эдвардь? — Сейчас либо по дороге в тюрьму, либо у себя дома. — Тогдя пошли к Сексикалленям скорей! Наверняка там будет Прекрясный Сэнди! — А я смотрю, тебе не терпится блеснуть новыми познаниями? Ну-ка, повтори те фразы, что я сказал тебе заучить. Беллка широко раскрыла глаза, начала мекать без остановки и отводить взгляд. Ромми вздохнул — уже забыла. Чем больше она тупила, тем больше он хотел от нее избавиться. Ничего не говоря, он двинулся вперед, направляясь к хате Сексикалленов, зная, что Беллбатон, одержимая своими идеями соблазнить впечатлительную очаровашку, последует за ним. Пройдя через еще десяток луж, оба стали еще грязнее чем до этого. С Беллки слетало платье, а хохлома на лице стала напоминать одно огромное желтое пятно. В этот дом оба тоже вошли без проблем. Уже на пороге слышался радостный смех, а из гостиной и веяло различными вкусностями. И у Ромки, и у Беллки заурчало в животах. Но было и другое чувство — удивление. Где обещанные усатым колхозником полицейские? — Ой, подожди, лапуля, кто-то пришел. Я взгляну… — это был слышен голосок сладкого Эдварда. Ромми Красавчик хмурился. Лапулей он называл только его и во время постельных игрищ. Беллка же чесала голову, на которую, кажется, упал клещ. Через секунду оба увидели Эдварда, тот смеялся на выходе из гостиной, но когда он повернулся, то лицо его сразу же вытянулось, глаза округлились, и улыбка испарилась. Он побледнел. Ромми же сурово разглядывал свою жену. — Ничего не хочешь мне сказать? Эдуард, понимая, что надо хоть как-то перевести стрелки, накинулся на Беллу. — Беллдура! Я же просил тебя! Он сделал пару шагов вперед к собирающейся что-то сказать Беллке, но был остановлен Ромми. — С темы не съезжай. Эдуард затравленно посмотрел на мужа, потом начал лепетать, стараясь не смотреть на Ромми: — Это еще было до тебя, мой накаченный котенок. Я был молод и глуп… Между нами все давно кончено, мы просто старые друзья, не подумай ничего дурного… Беллка стояла с раскрытым ртом и пускала слюни, переводя взгляд с одного педрилки на другого, не зная, что сказать. И тут в комнату вошел гость Эдуарда. У Беллки аж отвисла челюсть. Голубоглазый блондин, низенький, с широкими плечами. Писаный красавец. Понятно, почему назвали Прекраным Сэнди. — О, Эдвард, так это твой избранник, — произнес тот своим волшебным, чарующим голосом, который заставил Беллку вспотеть. — У тебя отличный вкус, я бы и сам… Ячейка общества между тем уже стояла в полу-объятиях, прислонившись друг к другу лбами, и шептала слова любви. Эдвард все равно недовольно оборвал Сэнди. — А, ну, отвали от моего мужика, сучка. Даже мечтать не смей. — Эдичка, — пропел Красавчик, оставляя поцелунок на его скуле под довольное гейское мурчание. На Беллку никто внимания не обращал, да и она сама зависла. Тут взгляд Сэнди все наткнулся на нее, он от ужаса даже подпрыгнул. — Это что еще за зверушка? Ваш домашний питомец? Беллка тут же расстроилась и пробурчала что-то невнятное. Очарование момента пропало. И тут у нее зазвонил телефон, на всю комнату выдавая очередной хит группы Руки Вверх. Беллка отвернулась, уже не обращая внимание на то, о чем болтают геи. В трубке слышался голос усатого понтифика. — Доча, опера адрес перепутали. Скажи этой кладези гейских наваждений, что к нему завтра приедут. Представляешь, вместо хором Сексикалленов, они заехали в квартиру приезжего. Некоего Прекрасного Сэнди. Такой погром там устроили, еще и на пол насрали от разочарования. Но трусы там мои нашли. Ох, чего ему за это будет… Беллка почувствовала себя лучше. Еще раз взглянув на педрилок, решила, что больше никогда не станет черпать мыслей из гламурных журналов. Еще и некоторая благодарность закралась в сердце к Усатому. — Отлично, пяп. Тяк и передям. Естественно, ни о чем подобном она говорить не стала. Месть — дело подлое. Попрощавшись с Папашей, она сбросила звонок, а потом, торжествуя, в последний раз взглянула на педрилок, прежде чем свалить по-тихому.