Спасибо и прости

       — Извините, а нельзя как-то это уладить? Я могу доплатить! Мне очень важно быть сегодня дома!       Как всегда новогодняя суета преподносит сюрпризы. Далеко не все из них приятные: гора отчетов, утренники, полугодовые контрольные, подарки детям и родители, постоянно ссорящиеся между собой. А ведь еще сдача кабинета... Быть учителем уже не так престижно, особенно в начальных классах, а вот проблем и дел все также много. Катя знала об этих аспектах, когда шла работать преподавателем, но искренне верила, что сможет справиться со всем. Однако часто ей приходилось задвигать на задний план все свои личные планы, чтобы быть примерным работником. Ей неоднократно говорили коллеги и родственники, что это не лучшая стратегия. Да и сама девушка себя часто корила. В свои двадцать два она чувствовала себя старой женщиной, только авоськи не хватало для полной картины.       Особенно сильно она на себя злилась сейчас, когда до Нового года осталось всего пять часов, а ей необходимо быть в деревне со своей семьей. Туда ехать три часа, но погодные условия оставляли желать лучшего, с утра валил снег, усиливавшийся с каждым часом. Никто не хотел в такую даль ехать даже за двойной тариф и Катерина уже отчаивалась, обзванивая уже не первого человека. Но вот удача улыбнулась ей: давний друг согласился довести ее, даже не требуя с нее денег. Это ли не новогоднее чудо?       Дорога прошла относительно спокойно, не считая постоянных расспросов, которые не нравились молодой учительнице. Приятель был чересчур разговорчивым и за то время, пока они ехали по бесконечной трассе, он перебрал, казалось, миллион вопросов. Девушка же улыбалась и отвечала парню, чтобы не обидеть, все же лишь благодаря ему она увидит сегодня семью и поведет праздник не в гордом одиночестве. Весь прошлый год она не видела близких...       Казалось бы, что может случиться? Однако метель стала сильнее и, если по трассе можно было поехать, то при съезде с нее... Там дорога была заметена так, что соваться туда было бы абсолютной глупостью. А так как это был единственный путь, то водитель остановил машину и стал думать.        — Я даже не знаю, как тут поступить. Может, попробуем? — спросил парень у попутчицы, почесывая затылок.        — Если мы здесь засядем, то помощи ждать придется долго... Мы не видели за прошедший час ни одной машины. — задумчиво ответила ему Катя.        — Знаешь... Поехали к нам, моя семья тебе будет рада. А как только наладится погода и расчистят дороги, я отвезу тебе к твоим, идет? — улыбнулся ей знакомый.        — Эту дорогу редко чистят, а в Новый год и вовсе про нее не вспомнят. Так я точно не попаду домой.        — Неужели они этот Новый год без тебя не отметят?        — Я год дома не была и даже по видеосвязи их не видела. — грустно улыбнулась девушка, вспоминая лица родных.        — Они же тебя не особо праздновали, если правильно помню? В школу ты постоянно ходила без настроения. — хмуро посмотрел на нее собеседник.        — В этом я виновата. — без особого энтузиазма отвечала Катя.        — А те две недели в безжизненном состоянии? Тоже твоя вина?        — Вадим! Это уже не они виноваты, а наши одноклассники и ты это прекрасно знаешь. Ты был единственным, кто тогда меня не трогал, но и мер против ты принимал. Хотя и не должен был.        На время в машине воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим жужжанием мотора и скрипом дворников. Каждый думал о своем.        — Ты...        — Я пойду пешком. За час... думаю дойду. — подала она голос.        — Ты обезумела?! Темно, метель, вокруг никого, только лес! За час многое может произойти! — стал отговаривать Вадим, искренне беспокоясь за девушку.        — У твоей машины низкая посадка и довольно маленькие колеса... Мы не проедем. Спасибо, что помог, дальше я сама. — с этими словами она вышла из машины.        — Катя! — окликнул ее парень, не дав закрыть машину, — Если... Позвони, как доберешься и... Прости за тот случай.        — Ты не обязан был мне помогать. Позвоню, не волнуйся. И с Наступающим тебя! — ярко улыбнулась она и ушла, оставив парня в тишине.        — С Наступающим... — произнес парень в тишину, наблюдая, как удаляется во тьму дороги бывшая одноклассница. Не только вина со школьных лет преследовала Вадима. Это была его первая любовь, которой он верен до сих пор. Но он не помог ей, когда против нее ополчился почти весь свет, едва не доводя до ручки. А ведь все началось с ее попытки построить отношения с незнакомым никому в классе парнем. Парень был абсолютно нормальным, в возрасте шестнадцати лет нет ничего зазорного в попытках найти вторую половинку. Но Вадим испугался, что все получится у его объекта обожания, поэтому не встал на ее сторону, пока одноклассники издевались над девочкой. Испугавшись трудностей несостоявшийся ухажер сбежал и больше не выходил на связь, оставив Катю наедине с трудностями. Ситуация лишь ухудшилась, из-за трудностей девочка стала раздражительной и замкнутой, что повлекло за собой частые ссоры с родителями. Сам парень не проходил через подобное, у него всегда было много друзей, его не запирали в туалете, как Катерину бывшие лучшие подруги, которые знали слишком много ее секретов, чем шантажировали потом. У нее и без того было мало друзей, а теперь не было вовсе. В конечном итоге травля и ссоры с семьей привели к нервному срыву. Это произошло в школьной столовой, девушка тогда подралась с обидчицами, а когда те сбежали, заметив неадекватное состояние своей жертвы, разбила себе руки и голову в кровь. Осколки от разбитой посуды и горячая еда только усугубили положение. Порезы были даже на спине, лице... Всех выгнали из помещения, так что Вадим не видел, чем успокаивали девочку доктора, видел только, как ее без сознания увезли на скорой.        Около двух недель она не появлялась в школе, а вернулась замкнутой. Она постоянно была одна, глотала какие-то таблетки, болезненно реагировала на немного повышенный тон. Постоянно в наушниках, постоянно что-то смотрела в телефоне, внезапно новом, ведь предыдущий был разбит бывшими подругами, но она довольно долго пользовалась им, не говоря родителям правды. Отношения она больше не пыталась построить, а ее самооценка сильно понизилась. Она не была красавицей, но была весьма симпатичной девчонкой, но теперь даже в зеркала старалась не смотреть, носила мешковатую одежду и совершенно перестала пользоваться косметикой.        Учителя поддерживали ее, но доверия не заполучили, как и сам Вадим. Он тщетно пытался сблизиться с ней снова, но каждый раз получал холодный отказ от его компании. В классе ее больше не трогали, ведь со всеми была проведена серьезная беседа, а некоторых, основных зачинщиков, вовсе исключили. Появлялись новенькие, которые пытались задирать нелюдимого зверька, но очень быстро оставляли в покое после рассказов одноклассников и вида блистеров седативных. К концу обучения у парня получилось немного наладить отношения с Катей, но они были даже не приятельскими. Он был рад уже тому, что она с ним разговаривала.        Насколько он знал, отношений ни с кем из школы девушка не поддерживает, а парня так и не нашла. Однако, надеяться на что-то Вадим не смел, ведь был сильно виноват перед ней. Уезжать он не спешил до тех пор, пока не позвонит заветный номер.

***

      Недавний разговор пробудил в голове ненужные мысли. Нужно было ему поднимать тему школьных лет? Итак перекошенные в усмешке лица то и дело приходят во сне. Да и бессонница на этой почве разыгралась. Пить седативные стало традицией, а тут еще он и... Почему в жизни все так сложно? Ближний кусает ближнего...        Катерина даже не могла понять, чем тогда насолила... друзьям? Нет, друзья бы так не поступили... А были ли они хотя бы приятелями? Или они с самого начала готовили почву, чтобы ударить побольнее? Чтобы как можно больше слез вдавить, чтобы от боли горло сводило судорогой, а ногти пытались забраться под самую кожу... Старые шрамы закололо фантомно, их она старалась скрыть от всех, учитель не должен показывать слабости. Слабости вообще никому нельзя показывать, теперь тем более, когда нет больше в живых того человека, что был светом во тьме. Бабушка... Она была источником сил...       « А я была настолько ужасной внучкой, что даже не попрощалась с тобой... У меня даже нет твоей фотографии... » – горько вздохнула девушка, смахивая слезу. Ей хотелось отдохнуть от всего, но...        — О чем это я... ,– задыхаясь от тяжести пути по сугробам вылохнула она, но ноги подвели и она повалилась на колени. – покой нам только снится...        — Согласен.        Каждая клеточка ее тела нарряглась от внезапного голоса за спиной. Он был мелодичное и смутно знаком, но кто мог кроме нее гулять в такое время? Стало жутко... Скосив взгляд в сторону она не заметила никого рядом, только вглубь леса что-то светилось. Ноги отказывались слушаться, из-за чего встать не получилось, а холод пронизывал колени и бедра.        — Ты ее напугал. – раздался другой, более глубокий голос и хруст снега. Вот тут стало по-настоящему страшно. Быстро обернувшись она никого не увидела, только больше набрала снега в сапоги и почти повалилась на спину, едва успев выставить руку. Теперь снег был и в рукавах.        — Кто здесь?! – прокричала она в подступающей истерике. Сбоку что-то двигалось, но она снова никого не увидела. – Кто это?!        — Ты не лучше, только хуже сделал.        — Ты первый. Ты же эльф, мог деликатно все сделать?        — У тебя, я смотрю, все получается. Ты же мастер в переговорах!       Голоса начали спорить совсем беззлобно, но с каждым словом дышать становилось тяжелее, что не укрылось от тех, кто стал тому причиной.        — Катя, все хорошо, мы не злые! – сказал ей обеспокоенно голос бархатный.        — Забыл. Гэндальф же сказал нить разорвать. – произнес так называемый эльф.       В следующий момент в метре от девушки возникли две высокие фигуры, одна из которых держала в руке диковинный фонарь с живыми мотыльками. В страхе Катерина отползла от незнакомцев, все же упав на спину.        — Тише, не бойся. Мы не причиним тебе зла. – эльф подошёл ближе и опустился на колено, держа при этом фонарь. Только теперь в испуганных глазах появилось узнавание и удивление. – Ведь у нас ты всегда искала защиты. И мы помогали, как могли. Ничего не изменилось.        — Вы...вы же... Как это возможно? Вы слишком реальны... – прошептала девушка, пытаясь нащупать сумку, в недрах которой лежали седативные препараты. Галлюцинации давно ее не посещали, да и не были такими реальными. Они были немного прозрачные, не подчинялись физике и не имели запаха. Эльф же перед ней был словно живой, от него пахло цветами и травами. Снег задерживался в платиновых волосах, а одежда колыхалась на ветру.       — Все хорошо. Они тебе сейчас не нужны. – галлюцинация мягко коснулась шарящей по снегу девичьей руки и прикосновение это было теплым, живым.       — Нас попросили проводить тебя. Но позже. — произнес второй, стоя на месте и не приближаясь. Света фонаря в руках эльфа было достаточно, чтобы разглядеть лицо под капюшоном. Все те же глубокие и преисполненные мудростью глаза, привычная щетина...       — Позже? – спросила в недоумении девушка, позволяя помочь себе встать. Её тут же укутали в эльфийский плащ, а теплые руки слегка приобняли за плечи, согревая и защищая. Фонарик перекочевал в руки уже известного нам странника.       — В чаще нас ждут. Но ты не должна бояться.       — Это похищение? – тихо спросила она, неверчшп смотря то на одного, то на другого персонажа из любимого произведения. Это все нереально и, пока в ее голове они аккуратно уводят ее вглубь леса, она лежит на снегу с приступом панической атаки, иначе быть не может.       — Если бы можно было, то я не задумываясь похитил такую милашку. – улыбнулся Леголас, переводя ее через бревно, пока Арагорн освещал им путь, а свет вдали все приближался.       — Вот только эта милашка нужна в своем мире, хоть наш в ней нуждается не меньше. – произнес с улыбкой человек.       — В этом вся несправедливость мира.       — Но мы все ещё можем быть рядом.       Эти двое беседовали всю дорогу, а когда в лицо пахнуло теплом от костра...       У девушки перехватило дыхание. Огромное количество персонажей, в чьих историях она искала утешения. Словно это все массовая сходка косплееров, но в мире нет рабочих аналогов посоха Гэндальфа Серого.       — Мы нашли котенка. – известил эльф, вводя на поляну подопечную, чьи глаза в неверии смотрели на всех вокруг.       — Но напугали . — вставил Арагорн, посмотрев на друга.       — Она всегда была пуглива, а тут ещё и ночью в лесу. Это дитя слишком сильно травмировали. – подошёл к ним Гэндальф, принявшись поглаживать девушку по голове.       — Мы же сможем ее вылечить? – спросил у мага эльф, все ещё обнимая девушку.       — Вылечить? – тихо спросила она.       — Все такая же робкая и тихая.       — Простите... – опустила она голову, но на нее тут же налетел маленький ураган, обнимая.       — Не извиняйся! Ты же не виновата! Господин маг, мы же поможем ей?! – причитал сероглазый юноша в черной одежде и с высоким хвостом, что перевязан алой лентой. Вэй Усянь из китайской новеллы...       — Общими усилиями. Есть то, что мы исправить не сможем, на это у нас сил не хватит. – с сожалением объяснил старец, пока эльф тщетно пытался отлепить от Катерины прилипчивого парня. Арагорн лишь тихо улыбался, глядя, как краснеет девушка.       — Вы реальны? – наконец спросила она, обволя всех взглядом.       — И да и нет. Это сложно объяснить. Но есть человек, благодаря которому мы можем стоять перед тобой наяву. – объяснил странник, переводя взгляд вглубь толпы. Его примеру последовали все. Там стояла дряхлая старушка, не сводящая с Кати нежного взгляда.       — И сегодня ты можешь увидеть и обнять этого человека. — шепнул ей эльф, мягко подталкивая в спину. Шаги давались тяжело, на глаза наворачивались слезы, мешая. Дышать тяжело, но вот она уже отчаянно бежит, спотыкаясь, навстречу любимой бабушке, что уже раскрыла свои объятия. В родные теплые руки девушка практически падает, рыдая на чужой груди.       — Бабуля... Я так скучала... Мне было так плохо...       — Знаю, котенок. Я все вижу оттуда. Но мне только сегодня можно снова коснуться твоих прекрасных щек. Мой милый котенок. – шептала женщина, целуя внучкув лоб и поглаживая по хрупкой спине.       — На тебе все та же серая шаль... все также пахнет теплом и шерстью...       — А ты ещё сильнее похудела, моя милая... Стала ещё бледнее. Словно фарфоровая куколка: красивая, но хрупкая.       — Я не сказала тебе главного... — сквозь плач прошептала Катя, сжимая в руке серую шаль.       — Что, милая?       — Спасибо! Спасибо за то, что ты у меня была и есть! И... прости... Я не попрощалась с тобой... я ужасная внучка... — все тише говорила она, а слезы душили все сильнее.       — Глупенький котенок! За что ты просишь прощения? Это я оставила тебя одну в этом жестоком мире. Ты была и будешь моим драгоценным сокровищем. Я была так рада, что ты родилась живой... Твоя мама с трудом смогла дать тебе жизнь, ты была очень маленькой и слабой. Как свеча: вот она горит, но малейшего ветра достаточно, чтобы погубить маленькое пламя. Мой огонек, ты моя радость и гордость... Прости, что я бросила тебя... Просто, что многого не видела... — слезы катились по морщинистым щекам, но на губах играла улыбка. Тело бабушки стало немного прозрачным.       — Что это, ба? – заметила изменения внучка.       — Мой срок исходит. Скоро я вернусь обратно, котенок. Мне так жаль. – смахныв слезинки с чужих щек объяснила грустно женщина.       — Пожалуйста, не уходи...       — Я не могу, милая.       — Тогда возьми меня с собой! – вновь зарыдыла Катерина, глядя в добрые глаза.       — Нельзя, котик. Твой срок еще не истёк. – ласково поцеловав внучку в лоб, старушка подтолкнула ее к ожидающему магу.       — Бабушка... Бабушка! Не уходи, прошу! – не желала отпускать старушку девушка, но тело той все быстрее таяло.       — У нас мало времени. Твои друзьяпомогут тебе избавиться от страхов, для этого нужны силы всех нас. Это наш тебе подарок. Последний подарок. – бабушка в последний раз сжала тонкую руку, роняя слезы. Отпустив, она отступила на шаг, чтобы Гэндальф мог начать работу.       — Твои поиски защиты у нас наделили нас той силой, что поможет излечить тебя, дитя. Твой разум уязвим сейчас. После этого мы больше не явимся тебе во сне или галлюцинациях. Нам жаль будет с тобой расстаться. Также, как ты любишь нас, мы любим тебя. Для тебя эта ночь станет лишь сном, а прошлое будет размытым. Но ты больше не будешь страдать от прошлых травм. Все наладится. А нас ты забудешь. – с грустью молвил старец, погладив ее по голове, пока все собирались вокруг.       — Пожалуйста... Я не хочу... Позвольте остаться. Я боюсь... Не хочу! – сквозь слезы умоляла Катя, пока ее не обняли несколько пар рук.       — Твои слезы делают нам больно. Ведь мы рождены из твоего сердца. — прошептал эльф, уткнувшись в ее волосы.       — Мы тоже не хотим быть забытыми, но тебе будет наконец легче! — сквозь слезы сказал Вэй Усянь, крепко обнимая.       Среди них была и бабушка, истлевавшая на глазах.       — Не плач, моц котенок. Мы должны были тебя защитить, но все, что мы можем, это помочь тебе начать новую жизнь. — нежно сказала она, заглядывая в красные от слез глаза.       — Зачем она мне без вас?!       — Ради нас. Однажды мы встретимся снова. Мы будем ждать тебя. Все.       Сквозь пелену слез она видела яркий свет, что шел со всех сторон, а объятия быстро таяли. Последнее, что она увидела — десятки грустных улыбок.

***

      — Катя! Вставай, завтрак стынет и подарки под ёлкой. — разбудил ее голос младшего брата. Стены родного дома не давили, а свет нового дня не был ненавистным. Дышалось полной грудью, словно она очнулась от долгого сна.        Под подушкой она нашла серую фотографию умершей бабушки и маленькую веточку ели. На обратной стороне было написано аккуратным почерком: «Спасибо и прости».       Она не могла вспомнить, как добралась домой и почему ей сейчас так легко и тяжело, но в памяти стояли тепло чужих рук и десятки светлых улыбок.