Осколок Карна

*** Старший выразительно вскинул брови — кажется, вопрос его позабавил — улыбнулся Бризу снисходительно, как неразумному ребенку: — Я так понимаю, речь о вашем правителе? Нет. Конечно, нет, — Старший обвел рукой помещение вокруг. — Присмотрись хорошенько. Мы не работаем на незримых, маленький дух. Мы ловим вас, порабощаем и используем. Для нас все вы одинаковы. Отличаетесь только в одном — сколько силы из вас можно извлечь. Бриз сглотнул, невольно сжался, потому что слишком ярко представлял, как эти люди извлекали силу, как уничтожали духов ради нее. И Бриз был для них как бутылка с кровью. Никто не стал бы слушать, чего хочет бутылка. — Тогда как... как вы получили от него кровь? — Это уже второй вопрос, — напомнил Старший. Бриз посмотрел на сердце в своих руках, подумал: "Пожалуйста, только не останавливайся. Я не знаю, что мне делать, если ты остановишься". В прошлый раз Лир выжил без сердца, но теперь он был слабее, и ему все время что-то грозило. — Хорошо, это честно, — тихо отозвался Бриз. — Что вы хотели спросить? Старший окинул его любопытным взглядом: — Что в тебе особенного? Почему твоя кровь уникальна? — Это два вопроса, — отозвался Бриз. Кое-как подтянул к границе барьера еще немного воздуха, вплел в истончающийся ветер. — Но я все равно отвечу, мне не жалко. Нет во мне ничего особенного, я Бриз, дух воздуха. Мне нравится играть с листьями, я ем запахи и переношу обрывки слов с места на место. Старший отмахнулся: — Я спрашивал не про это. Бриз сглотнул: — Вы спросили про меня. А кровь... моя кровь такая же, как у Карна. Я его осколок. Старший хотел сказать что-то еще, но Бриз перебил: — Теперь моя очередь. Как вы встретили Ламмара? — он не хотел ждать и спорить, и чувствовал себя так, словно с каждым замедляющимся ударом сердца Лира мир выцветает, теряет смысл. "Сохрани его для меня". Будет ли через несколько часов что хранить? Останется ли? Старший неопределенно пожал плечами: — Он появился в одном из исследовательских центров. Его пытались поймать, и он уничтожил нескольких агентов. Потом добился встречи со мной, и оставил кровь, — он улыбнулся, словно вспоминал нечто приятное. — Ваш правитель сказал, что это подарок и предложил сотрудничество. Конечно, ему никто не поверил. Но мы изучаем все магические объекты, кровь не исключение. Она оказалась на удивление полезна. Бриз кивнул, и отлетел немного назад, к дальней стенке барьера. — Мой вопрос, маленький дух. Где мне найти Карна? Конечно, он хотел знать. И, наверняка, Карн тоже был для него просто оболочной для крови, как и Бриз. Но тот вспоминал, что узнал, вспоминал голос у себя в голове и представлял, что было бы, если бы Зрячие действительно наткнулись на Карна. И видел только черный, сметающий все на своем пути смерч. — Его убили, — сказал Бриз. — Карн был... я сам лично его никогда не видел. Но остальные называли его злым. Он разрушал, потому что мог и потому что его это... веселило. И он был очень сильным, мог причинить вред даже Королю. Наверное, поэтому Ламмар его и убил. Я думаю, он его боялся. Так же как теперь боялся Лира — не того Лира, каким тот был сейчас, конечно. Но того, каким тот мог стать. — И как предусмотрительно он сохранил кровь, — фыркнул Старший. — Вы поступили бы так же, — устало сказал ему Бриз. Он почему-то чувствовал себя старым рядом с этим человеком. Сам не мог этого объяснить. — Тоже сохранили бы, и стали бы использовать. — Конечно, потому я и сказал: "предусмотрительно". — Вам совсем не жаль? — Бриз видел, знал, что это так. Просто не мог понять. — Это твой вопрос? Ты мог бы узнать что-нибудь полезнее. Бриз мотнул головой: — Не нужно. Это мой вопрос. Старший неопределенно пожал плечами: — Маленький дух, зрячие веками не могли найти места в мире. Мы чужие для людей и для духов. Так кого мне должно быть жаль? Вас? Вы тоже пожираете друг друга. Твой Ламмар отдавал нам неугодных, просто потому что ему это было удобно. Людей? Они считают нас сумасшедшими, травят детей, которые видят больше, чем остальные. Жалость ничего нам не даст и ничем не поможет. — Но вам и своих... своих людей тоже не жаль. Картер попал к нам... и Ламмар его убил, а вам все равно. — Что я могу сказать? — Старший неопределенно улыбнулся. — Мы уже столько всего натворили — с собой, с другими — что даже по нам никто не станет плакать. Бризу показалось, словно было за этими словами нечто важное, нечто большее, и он невольно подался вперед: — Вы могли бы измениться, могли бы жить иначе. Перестать убивать других, перестать ловить духов... — но он вспомнил, как реагировали освобожденные духи на Картера. И понимал, что такие как они не простят. Старший тоже это понимал, кивнул, как ученику, который ответил на сложный вопрос: — Именно. Мы могли бы измениться, но не смогли бы выжить. За нами пришли бы другие духи, мстить за своих. За нами пришли бы люди, мстить за своих. Есть такое занятное правило в человеческой истории: смерть имеет свойство накапливаться, — потом он рассмеялся и добавил. — Но мы точно не убивали никого из твоих близких, маленький дух. Иначе ты вел бы себя иначе. Бриз невольно отвел взгляд. Потому что, да. Это была правда. Если бы эти люди забрали Пушка, если бы убили его — Бриз бы не говорил о прощении, и о том, что они могут измениться. Он даже сейчас, от одной мысли чувствовал, как внутри просыпается что-то темное, жуткое. Монстр, готовый выть и разрушать. — А, вот оно, — довольно добавил Старший. — Я уже начал думать, что это дефект. Но нет. Ты такой же, как остальные. Так же способен ненавидеть, такой же монстр. Другие духи тоже думали так про Бриза — просто потому, что он был осколком Карна. И так же как и им, он сказал Старшему то, что даже сейчас было правдой: — Нет, я не монстр. Я Бриз, просто Бриз, — сердце в его руках вдруг забилось быстрее и ровнее, налилось силой, тяжелой и душной, и барьер снова обрел плотность. — Но монстр придет за мной. И, наверное, убьет вас всех. А я... может, это делает меня злым... я не стану его останавливать. И стоило ему договорить, как голос — жуткий, отдающийся эхом, расслаивающийся на разные ноты голос — грянул в воздухе. И показалось, что все вокруг содрогнулось. — Монстр уже здесь. *** Все переменилось мгновенно. Туман не возник в воздухе, показалось, что он взорвался — брызнул из единой точки мешаниной шипов, потоком гончих ужаса. Кто-то закричал от ужаса, и показалось, что туман впился в этот крик клыками, чтобы сожрать, поглотить его полностью. И стать сильнее. Вспыхнули магические символы на стенах, Старший отшатнулся назад — взмахнул рукой в последний момент. И только это его и спасло. Невидимый щит возник перед ним, защитил от клыков гончей. Бриз почувствовал, как бешено заколотилось сердце. Здесь. Лир здесь, он жив, с ним все в порядке. А потом прозвучал мелодичный, ласковый смех. И все внутри скрутило от страха. Лир пришел, был здесь, но он пришел не один. Из тумана возник Ламмар, выступил мягко и неспешно — его кожа сияла, а глаза казались подсвеченными изнутри. Он улыбнулся Бризу лениво и хищно, а потом исчез словно призрак. И в следующий миг Бриз увидел, как Ламмар возник возле одного из людей, того, который говорил, что духи не имеют значения, что Бриза не нужно слушать. Теперь этот человек пятился назад, пытался защититься магией — кажется, он тоже мог создавать что-то вроде барьера Зрячих. Ламмар мог бы убить его быстро, но не спешил, прошел сквозь барьер, мягко ступая по плитам пола. Положил руку человеку на плечо. Бриза замутило. Ламмар часто делал так... когда еще называл себя другом Бриза. Когда казался хорошим. Человек вспыхнул, как факел. Издал пронзительный, невыносимый визг. Бриз отвернулся и зажал уши руками. Не смотри, не смотри, пожалуйста, не надо! Крик оборвался. Оказывается, от этого стало еще страшнее. Люди метались вокруг, выхватывали какие-то прямоугольные листы, от которых исходила мягкая, слабая магия, пол трясло. Бриз прижимал к себе сердце, словно мог закрыть его собой от любой угрозы. Ламмар вдруг замер, медленно обернулся, и пошел к Бризу. И от него веяло той веселой жестокостью, от которой внутри словно сжимало внутренности ледяной рукой. Мгновение — всего мгновение Ламмар смотрел на него с улыбкой, а потом бросился вперед. Бриз вскрикнул, сжался вокруг сердца Лира — чтобы защитить его, любой ценой. Рванул остатки ветра, свивая их преградой, и почувствовал, как Ламмар небрежно разорвал их когтями. На мгновение все застыло, и Бриз чувствовал, что все — никто не сможет его спасти, и никто не сможет защитить. А потом волос коснулась рука, легко взъерошила волосы. Лир часто так делал, но в этот раз это был не Лир. И от этого прикосновения хотелось бежать прочь. — Просто шучу, — беззаботно сказал ему Ламмар. — Не могу же я тронуть свой подарок. Бриз вывернулся из-под руки, невольно подался назад, и рискнул приоткрыть один глаз. — Почему ты не рад меня видеть? Разве я не пришел спасти тебя? Лиру дорого стоила моя помощь. — Лир сам за себя заплатит, — равнодушный, холодный голос заставил Бриза вздрогнуть, обернуться так резко, что едва не упал. Лир стоял у него за спиной, возвышался в своем доспехе и короне, с косой в руках, и казался незнакомцем. В груди зияла дыра, и из нее безостановочно сочился туман. Сила Лира подавляла, пропитывала воздух тяжелой, душной пеленой, и от нее заходилось сердце. Страшно, страшно, как же страшно! Бриз с шумом втянул воздух, стиснул зубы. Он хотел встретить его с улыбкой, сказать, что все хорошо, он цел... Слова не шли. Лир перевел на него взгляд — глаза казались золотыми искрами в обрамлении черной полумаски, только сейчас две черные дорожки пересекали щеки как слезы. Бриз вдохнул, выдохнул. Запах крови и ужаса, и смерти, которая пропитала это место, забивался в горло. Отвратительный запах, который Бриз хотел бы никогда не чувствовать снова. — Л-лир, вот твое сердце. Я его сохранил. Как ты и сказал. Взгляд Лира смягчился, словно сквозь глаза монстра выглянул настоящий Лир, тот, которого Бриз любил, и он протянул руку. Бриз бережно вложил в нее сердце. Оно вдруг распалось туманом, втянулось в дыру на груди Лира. И рана исчезла, будто не было. — Какое трогательное воссоединение, — рассмеялся Ламмар. — Ты так спешил к своей игрушке, Лир. Разве вы не собираетесь поцеловаться? Бриз подался к Лиру ближе, осторожно потянул его за рукав и отлетел немного назад, пожалел, что из-за доспеха не может к Лиру прижаться. — Мы здесь не за этим, — прохладно ответил Лир. Протянул руку и мягко коснулся пальцами волос Бриза. И вот его прикосновение... оно было правильным. Нужным, необходимым. Оно усиливало страх — сила Короля Ужаса действовала и на Бриза — чтобы потом он исчезал без следа. И оставалось только глухое, усталое беспокойство: что ты обещал заплатить? Что происходит? Почему твоя форма меняется? Вокруг умирали люди, их рвали на части гончие, их протыкали шипы. Бриз не мог заставить себя их пожалеть. Калем когда-то говорил ему: "Ты их пожалеешь, а они тебя нет". Но он ошибался, и как обычно думал про Бриза слишком хорошо. Крики стихали, их становилось все меньше, а тишины, что приходила им на смену все больше. Пока совсем не осталось звуков, кроме загнанного стука сердца, который колотился у Бриза в горле. Ламмар вдруг повел носом в воздухе, стал на мгновение похож на зверя, на охотничью гончую, и улыбнулся шире: — Мой Король Ужаса, ты упустил одного. Так неаккуратно. Туман дрогнул, отпрянул в стороны, и в центре зала, в кольце гончих ужаса остался один единственный человек. Стэн.