Вера

      — Я не заслужил спасения.       Слова Дина будто обухом ударили по голове, разрезая тишину. Прошло уже несколько часов с того момента, как все закончилось, и младший Винчестер думал, что брат сможет отвлечься от дурных мыслей хотя бы во сне, но тот все никак не засыпал, ворочаясь в постели.       — Лучше бы он вылечил ее, а не меня.       — Перестань так говорить. Не хочу этого слышать, только не от тебя. Я столько сделал для того, чтобы тебя вытащить — и вот твоя благодарность? — Сэм чувствовал, как злость комом стала посреди горла. — Не заслужил спасения? Чем ты хуже других? Мы каждый день боремся со злом, спасаем людей, это, по-твоему, не достойно хоть небольшой награды?       — Сэм, он убил человека. Если и достойно, то не такой ценой.       — Дин, я же говорил тебе, что не знал! Я лишь пытался спасти тебя, — и сделал это, неважно, какой ценой, пронеслось в голове у младшего прежде, чем он дал волю этим словам. Ещё пару часов назад он лукавил, говоря Дину, что нельзя играть бога. Да, он не позволил убить невинного человека ради несчастной девушки, но даже если бы он знал, что цена за жизнь его брата — это убийство, он бы не колебался.       — А я просил об этом? — услышал Сэм апатичный, лишенный всякой надежды ответ. Острый шип этой фразы прорвал темноту комнаты и проколол ему сердце.       — Ты серьезно?       Голос младшего Винчестера дрогнул, ознаменовав появление слез. Дин инстинктивно подвинулся к краю кровати и взволнованно вгляделся в темную фигуру брата.       — Сэмми?       — Мне просто больно, — от него разило обидой. — Каждый раз. Каждый раз ты говоришь, что не заслуживаешь жить, а что должен делать я? Слушать? Смириться? А я не могу. У меня больше никого не осталось, кроме тебя, черт возьми. Я не знаю, жив ли отец, или мы просто гоняемся за его призраком. Ты заявляешь мне такое, а я должен радоваться тому, что мой брат хочет умереть, и я даже не знаю причины…       Дин молчал, чувствуя, как Сэм каждым словом проезжается по больной мозоли.       — Дин, тебе всего двадцать семь, а ты уже потерял смысл жизни… но это не так. Возможно, мои слова ничего для тебя не значат, но что бы ты там себе не придумал, — он запнулся, набираясь смелости сказать значимые слова, — для меня ты герой.       — Сэм… — старший Винчестер вздохнул, почувствовав себя непривычно неловко, словно он напросился на комплимент.       — Если тебе кажется, что тебе незачем жить, вспомни, скольких людей ты спас… и сколько раз ты спасал меня. Дин, я был бы мёртв без тебя. Я не знаю человека лучше тебя, и это искренне. И ты действительно считаешь, что ты не достоин спасения?       Мог же этот мелкий засранец завернуть все так, что сердце сжималось в тугой комок.       Сэм замолчал, осознав, что сделал только хуже. Он редко давал волю эмоциям, предпочитая сто раз обдумать, прежде чем вываливать все на Дина. А теперь, ко всему прочему, он заставил его чувствовать себя виноватым. Прикусив губу, Сэм старался сдержать выступившие слёзы. Он догадывался, откуда растут ноги этой самоненависти старшего. Истоки любой из проблем всегда в детстве, а уж у Винчестеров было самое хреновое детство на свете. Дину не досталось никакой любви, а всю свою любовь он всегда отдавал Сэму. Дин не привык чувствовать себя нужным. Он всегда оставался в тени: в тени отца, в тени Сэма, поскольку не считал себя такой же сильной и самодостаточной фигурой. Вся его показательная и наигранная крутизна всегда была лишь попыткой замазать сквозящие дыры своих комплексов.       Сэм знал, что мало чем может помочь брату, и горечь осознания выходила через слёзы.       Матрас прогнулся, натужно поскрипывая под вторым телом, и Дин тут же оказался в объятиях брата, что посчитал этот способ извинения самым правильным.       — Ты чего, Сэм? — удивленно выдохнул старший, по привычке напрягая все тело, но послушно отодвигаясь от края, чтобы долговязый брат поместился рядом на тесной кровати.       — Хочу, чтобы ты понял, как ты для меня дорог, — кряхтел Сэм, комкая одеяло своими несуразно длинными ногами. — А то ты туго соображаешь.       Его ладонь легла на лопатку Дина, успокаивающе поглаживая ее сквозь ткань футболки. Было в этом жесте что-то такое детское и неуклюжее, и старший Винчестер усмехнулся, позволяя себе расслабиться.       — Сэмми, прости меня, — прошептал он практически в лоб младшему; забавно, но тот будто специально съёживался, давая Дину возможность почувствовать себя большим и сильным, как в детстве. — Я не хотел делать тебе больно.       — И ты меня прости, — мягко ответил Сэм, почти вжимаясь носом в футболку брата и чувствуя запах порошка из прачечной.       — И зачем только у нас в номере две кровати? — незлобно подколол его Дин, и тот усмехнулся.       — Ты меня прогоняешь?       — Ладно, потерплю ещё немного, — после нескольких секунд раздумий изрёк старший, на что получил легкий пинок в ногу и фирменное презрительно-негодующее выражение лица.       Конечно, Дин не собирался отпускать Сэма, а Сэм не собирался уходить.       Это была их самая спокойная ночь за последние полгода.