***
Ричи и сам не до конца понимал каким образом они с Бев сошлись: вот они дети, купающиеся в озере всей толпой, а потом всей этой же толпой откровенно пялящиеся на девчачье тело, на ее мокрую после ныряний веснушчатую кожу, что стремительно высыхала на летнем солнце; вот они прыщавыми подростками (ладно, не у всех них было акне, но не одному же Тозиеру страдать) гоняют на великах по округе, громко смеясь, а потом смотрят ужастики про оборотней в кино. Кстати, оборотней Ричи тоже ненавидел, может, даже больше клоунов. Но как они с Беверли пришли к моменту, когда они в абсолютном единении около черного выхода из какого-то кафе прижались друг к другу в неком подобии поцелуя, было до сих пор загадкой. Ричи тогда еще, несмотря на все свои шутки и слова о его зрелости и опыте, случайно прикусил губу девушки и чуть ли не заехал ей очками по скуле, извиняясь потом. Видимо, то что она лишь посмеялась с него, зарылась в его кудри пальцами и притягивая его вновь, покорило его. Целоваться с Беверли было всегда комфортно-приятно. Они оба каким-то образом стали заядлыми курильщиками в свои года, единственными из всей компании, но курили разные марки, смешивая вкусы в поцелуях, что отточили спустя время вместе. Мальборо и вишневый Чапман, смешиваясь вместе, были интересной смесью, которая бесила всех Неудачников и стала причиной смешков Рича и Бев. Бев в принципе была одним из самым комфортным человеком в мире, она всегда могла его поддержать и обнять. Граничила она примерно на одном уровне в дурацким Эдди, который все равно каким-то образом все равно немного, но лидировал. Как? Ричи сам не понимал, но, если что-то случалось в его жизни, что-то даже не самое грандиозное, а наоборот, любая мелочь жизни, первым, к кому стремился парень с новостью, был Каспбрак. Он долго отчитывал друга, потому что обычно он прибегал к нему со всякой фигней, попутно историю разбавляя пошлыми шутками, потому что мимо иногда проходила Соня Каспбрак, за что перманентно получал еще и подзатыльник и «дальше говори, ну», после чего Ричи улыбался во все тридцать два, счастливый как ребенок, и продолжал вещать. Бев в принципе была для него удивительной всегда, и Ричи не понимал почему она выбрала его для роли своего парня, ведь вокруг много парней, да и ни для кого не было секретом чувства Билла и Бена к девушке. Но они, как хорошие друзья и достойные противники за сердце девушки, приняли ее выбор и не пытались выкинуть что-либо для их расставания или ссоры. Тозиер иногда, возвращаясь домой после рабочих смен, ложится на кровать, утыкаясь глазами в потолок, думает о том, что если бы не тот поцелуй, Бев выбрала бы кого-нибудь другого. С ее внешностью и характером это было бы раз плюнуть. За Бевви увивался в один момент даже Генри, что даже не удивительно. Эти рассуждения перед сном всегда приходили в тупик на вопросе «а если бы не я, было бы мне грустно?». Ричи страшился только от ответа, всплывающего в голове чуть ли не моментально. Когда парень ложился спать, совсем немного разочаровавшимся в себе после сделанных выводов, он выключал свет прикроватной лампы, оперевшись на которую стояла греческая бело-голубая открытка. Ричи было бы плевать.часть II.
12 июня 2023 г. в 22:51
Примечания:
написано под "амфибию" кровостока
Они встречаются уже полтора года, а Билл должен Эдди в общей сумме уже около ста пятидесяти долларов, ведь сначала ставил, что Бев не продержится с таким ребенком как Балабол и полгода, а потом ставки продолжились из-за банального азарта Билла. Денбро и Каспбрак уже давно стали между собой без издевок называть подругу «мамочкой Бев» — сама девушка при этом предпочитает делать вид, что не в курсе этого. Конечно она и другие Неудачники в курсе.
И хотя бывало, что закадычная парочка, больше похожая на лучших друзей с привилегиями, ссорилась, но продолжалось это всегда недолго и вскоре они вновь поддерживали и любили друг друга, а Билл отдавал десятку другу. И каждый раз, целуясь около дома девушки, будто не обращая внимание на неодобрительный, злобный взгляд Элвина, отца Беверли, в окне, Ричи специально слишком долго не хотел уходить, забалтывая ее чуть ли не до потери пульса, хотя Марш и вовсе не была против стоять под звездным небом круглогодично, смеясь с историй из сборника анекдотов прошлого века. С Ричи было интересно, и даже то, что слышал или видел миллионы раз, было увлекательным.
Несколько раз подростки приходили и, прислоняясь поясницей к основанию лестницы, на которой Беверли обычно курила втайне от отца, ворковали, пока Тозиеру не стреляло в голову похитить Марш-младшую, что он и делал. Тайне плана всегда мешало то, что Элвин вечно блюдет свою дочь через окно, поэтому каждый из тех четырех похищений он был в курсе, что подростки как минимум друг с другом, а еще то, что им весело. И почему-то прощал дочери такие выходки, чем очень ее удивлял. Себя тоже.
— Этот мальчишка…
— Ричи, пап.
— Да, Ричард. Малышка, он тебе не подходит, — мужчина бережно протирает салфеткой рамки с фотографиями, одну за другой ставя на место.
— Ты ничего не знаешь, — каждый раз Бев именно так заканчивает этот разговор. Поначалу она хлопала дверью в знак несогласия, но теперь почти бесшумно закрывает дверь в свою комнату, прекрасно понимая, что она уже не ребенок, чтоб вот так выяснять отношения. Люди задумываются о происходящем, когда вокруг именно тишина, а не когда все вокруг почти сожжено.
А Элвин не знает, пытается понять, но тщетно.
Он не знает, что именно Ричи помогает каждый день жизни Беверли принимать утрату матери, с которой все еще невыносимо больно, с которой нельзя свыкнуться, зачеркнув прошлое; закрыть глаза на тот факт, что этот человек был в ее жизни, что она похожа на свою мать, что ловит сходства даже в движениях собственных рук. Элвин не понимает — он продолжает указывать на сходства.
Мужчина скорее не хочет замечать, что только рядом с Ричи его дочь действительно расслаблена, а не ждет какой-то очередной персональной катастрофы из-за непонятно с чего взявшейся не лучшей репутации в школе именно на последнем году обучения (спасибо, Боуи) и нервов из-за вступительных экзаменов. Ричи дарит хоть какой-то покой, хотя сам больше напоминает сплошное бедствие.
— Малышка, я кое-кого позвал погулять с нами, — удивительно крутой переход с темы «действительно ли счастлива была Золушка после брака с принцем в оригинальной сказке братьев Гримм». Ричи медленно гладит сестру, что лежит у него на бедре, по голове и всячески пытается не запутаться в ее волосах, ведь по привычке пытается еще и почесать. Его постоянно поражает их похожесть: точно такие же темные волосы, которые совсем немного вьются в отличие от его собственных, большие голубые глаза, но полное отсутствие интереса к чревовещанию. — Ты же помнишь Бев… Беверли?
— Да! Я смогу заплести ей косички? А куда мы пойдем? Давай испечем для нее печенье!
Джо отчаянно пыталась сманипулировать братом и затащить на его же рабочую территорию — парк аттракционов, но он был непреклонен, чем сам себе в один момент напомнил своего отца, когда у них была подобная сцена, но уже в его детстве. Уэнтуорт тогда не просто отказал его в ночевке у Каспбрака, но и задал этот извечный родительский вопрос «у тебя что, своего дома нет?», чем окончательно выбил ребенка из колеи. Ричи тогда задумался, мол, реально, а зачем? И лишь в потугах ночных размышлений, которые не давали спать девятилетнему пацану, он осознал, что все ради веселья. Он шутит ради веселья, хочет на ночевку к Спаггеддсу ради веселья, живёт ради веселья, а иначе кому оно все такое нужно? Естественно, эта мысль не дошла до его отца просто по причине «эта тема закрыта». Ричи тогда для себя решил, что, когда вырастет, будет проводить ночи там, где он хочет, с кем он хочет, а главное, чтобы ему было весело. Чуть позже добавилось «и не важно каким путем».
В итоге было выбрано место блошиного рынка, и Ричи искренне не мог понять как он смог упустить момент, когда маленькая козявочка-его сестра умудрилась это предложить, а он согласился. Но делать нечего — он держит свое слово. Хотя бы перед сестрой. Каким-то необычайным способом день прогулки был выбран настолько холодным и ветреным, насколько это вообще возможно в начале июля. Совершенно аномальный день, в который Ричи перестал чувствовать собственный нос и пальцы на ногах из-за ледяного ветра — видимо какой-то циклон, Бев наверняка простудится в конце всей этой истории, а Джо весело прыгает, рассматривая все найденное на столах-прилавках, хлопая в ладоши сквозь огромную для нее толстовку брата.
Вставать в свой выходной на этот блошиный рынок, ненужный даже старикам, не хотелось совсем, тем более в такую рань как семь утра. Но Джо радостная прибежала в комнату к брату и начала его трусить-будить, дабы он быстрее проснулся, чтобы они смогли откопать на рынке какое-нибудь сокровище и забрать его себе, словно они пираты, которые когда-то оставили что-то ценное, а теперь это пора вернуть. Джо мило улыбалась, говоря, что скорее всего самое круто, что они смогут там найти — Беверли, ведь она такая красивая и сияющая, а Ричи не мог не устояться таким размышлениям сестренки. Вообще Тозиеру всегда казалось, что такие места как блошиный рынок — огромное скопление хлама, с которым людям больно расставаться, но за пару баксов самое то. Слишком лицемерно, самую малость эгоистично и надменно. Как же дорого нужно оценивать собственное прошлое или прошлое других людей, чтобы приходить сюда, хвалится, выставлять на показ, а позже продавать? Беверли же восхищалась этой мыслью, позже заразив ею и Джо.
— Ты что же, не видишь? Это как кораблики прошлого: он плывет к тебе сквозь года, неся свою историю, свой характер и людей, — девушка держит между большими и указательными пальцами бело-голубую открытку, заполненную с обратной стороны, датированную серединой прошлого века, на которой с лицевой стороны нарисован греческий флаг, акрополь и почти на половине всего пространства красуется «victory is Greece. calling all over the world», и при этом делает вид, что это лодка, которую штормит в морях, а не кусок старого выбеленного картона. — Теперь понимаешь? — Ричи коротко кивает, шмыгнув быстро носом и пряча руки поглубже внутрь кармана штанов. Холодными руками он нащупал смятую пачку сигарет и пару монет, которые стал крутить между пальцев, а в глотке резко стало сухо, стоило нащупать пачку.
Он не смог себе позволить проигнорировать такое сравнение девушки и завороженный взгляд сестры, поэтому купил, а позже и быстро, будто пытался это утаить не только от других, но и от себя, сунул открытку из Греции себе в карман, и пошел, словно ничего не случилось, как будто его не окунули с головой в другую точку зрения этого места и этих многотысячных вещей. Курить захотелось еще сильнее.