Любовь по умолчанию

Стани́слав не соврал. Он всегда, с самого детства был одиночкой, спасибо мамочке, не способной усидеть на одном месте и пары месяцев. Она порхала с курорта на курорт, от одного любовника к другому. Там, где вид хорошенького белокурого малыша «работал» на нее, она таскала Стани́слава с собой, в остальное время он сидел в отельном номере, с горстью жетонов на интернет и ТВ, и телефоном доставки еды на быстром наборе. Это устраивало Стани́слава на все сто процентов. Детей своего возраста он практически не встречал и не умел с ними общаться, а взрослые дяденьки и тетеньки только доставали его идиотскими вопросами и привычкой щипать за щеки и трепать по макушке. Одному в гостинице, ему было вполне комфортно. Вот только не раз случалось, что через несколько дней администрация принималась разыскивать загулявшую мамашу, а Стани́слав вместе с чемоданами переселялся из неоплаченного номера в холл отеля. Это было ужасно унизительно: шепотки, сочувствующие взгляды, качание головой… В такие моменты Стани́слав начинал ненавидеть свою мать. Он часами придумывал обидные злые слова, которые ей скажет, но потом она появлялась: яркая, шумная, нарядная, нереально красивая, не женщина, а оживший праздник, и он все ей прощал. И они снова куда-то ехали. Свою первую школу — чопорный мужской пансион при монастыре Святого Джона в Англии — Стани́слав запомнил хорошо. Все остальные слились в одну череду, может быть, потому, что там произошла та же история, что и в Сент-Джоне. Мать купила ему красивую новенькую форму, привезла его в школу и укатила в неизвестном направлении, оплатив один триместр. Триместр закончился, все дети разъехались на каникулы, и только Стани́слав остался в школе. Весь следующий триместр школьный соцработник пыталась разыскать легкомысленную миссис Коэн, а одноклассники дразнили Стани́слава «нищим подкидышем» и всячески издевались. В конце концов, мать отыскалась, приехала, обозвала соцработницу фригидной дурой, детей — мелкими гаденышами, директора — старым пердуном, и, продемонстрировав всем на прощание «фак» из-за стекла дорогущего аэрокара, увезла Стани́слава в новый интернат. Всё бы ничего, но там история повторилась до мелочей. Первые пару лет Стани́слав, попадая в очередную школу, еще пытался наладить отношения с одноклассниками, а после понял, что это напрасный труд. Как в любом детском коллективе, сначала несколько недель к новичку присматривались, дальше шел период адаптации, а потом Стани́слав снова оказывался в положении изгоя и, в конце концов, в новой школе. Гораздо проще было ни с кем не общаться, не сближаться и даже имен не запоминать. Более-менее приятельские отношения ему удалось завести только во время учебы в университете. С соседями по общежитию Клаусом и Джафаром он вместе ходил по вечеринкам, катался по Европе в выходные, играл в баскетбол и вообще весело проводил время. Но едва учеба закончилась — закончилась и дружба. Так что Стани́слав действительно не соврал Мэтту. Он всю свою жизнь был одиночкой. * * * — Ну-у, — задумчиво протянул Мэтт. — Ты можешь начать с того, чтобы иногда улыбаться, идет? — Идет, — кивнул Стани́слав и, достав из сумки, протянул ему апельсин. — Пополам? Мэтт тут же расцвел в счастливой улыбке. На складе Стани́славу долго пришлось искать код ремонтного отсека. За все два года, пока он тут работал, не произошло ни одной серьезной поломки, и он заглянул сюда всего один раз: когда принимал станцию. Шестизначный код обнаружился в шпаргалке, которую оставил ему предшественник. Она лежала в конторке, в ящике стола, вместе со старыми бумажками, универсальным ключом, коробкой дюймовых шурупов и порванными деревянными четками. Стани́слав стер ладонью пыль с панели, ввел шесть цифр и нажал кнопку. Металлическая пластинчатая заслонка дрогнула и с лязганьем поползла вверх. Не дожидаясь, пока она полностью откроет вход, Стани́слав поднырнул под нее. Он толком не помнил, что здесь есть, поэтому ему было любопытно. В ячейках у стены застыли трехметровые ремонтные скафандры на пневмоусилителях, на специальных подставках стояли универсальные аппараты подводной сварки, в углу ощерилась запчастями компактная бурильная установка, на стеллажах были разложены различные материалы для латания пробоин, замены якорей, прокладывания трубопроводов и прочего серьезного ремонта. Нашлись и разобранные секции подводного тоннеля. Стани́слав пересчитал их и прикинул, что должно хватить. — Ух ты! — раздалось за спиной. Это Мэтт увидел скафандры. Они, в самом деле, смотрелись внушительно: как боевые роботы из старинной фантастики. Увеличенные руки и ноги в десятки раз усиливали каждое движение. Под водой, в условиях повышенного давления, это давало возможность свободно двигаться, поднимать и перемещать большие тяжести, совершать действия, которые никогда бы не смог проделать автомат или человек в обычном скафандре. — Хочешь прогуляться по дну? — спросил Стани́слав. — Спрашиваешь! — энтузиазма у Мэтта было хоть отбавляй. Стани́слав подогнал погрузчик и отвез два скафандра к шлюзу. Там они принялись «упаковываться», причем Мэтт действовал куда увереннее, чем Стани́слав. — Я в вирте как-то раз в похожем гулял по Марсу, — охотно пояснил Мэтт. — Там главное было не делать резких движений. Посмотрим, как в этом. * * * Осторожно двигая ногами, они шагнули на платформу и двери шлюза закрылись. Кабина начала наполняться водой. Потом подъемник опустил их на самое дно, и двери раздвинулись. Скафандр давал странные ощущения. В обычном водолазном костюме чувствуешь себя маленьким и уязвимым, рыбешкой, заплывшей на чужую территорию. Сейчас было совсем другое дело. Никаких поправок на давление воды, движения легкие и плавные, а главное, полный контроль над неимоверной силищей механических мускулов. Передвигаясь по дну гигантскими прыжками, Стани́слав ощущал себя молодым богом. — Офигеть, какой класс! — услышал он в наушниках восторженный вопль Мэтта и оглянулся. Тот с разбега запрыгнул на небольшую подводную скалу и победно поднял руки. — Осторожнее там, кенгуру! — хмыкнул Стани́слав. Ему и самому хотелось вытворить что-нибудь безрассудное, но он напомнил себе, что находится здесь для работы, а не для развлечения. Снаружи торчащие вверх куски поломанного тоннеля выглядели совсем жутко. Почти не верилось, что удастся произвести ремонт собственными силами. Тем не менее, Стани́слав пересчитал порванные якорные тросы и вырванные «с мясом» якоря, отметил места, где можно установить лебедки, тщательно осмотрел шлюзы и тоннель на предмет пробоин и повреждений. Компьютер произвел анализ данных и выдал вердикт. Все оказалось не так страшно, как представлялось. Станислав даже непроизвольно дернул рукой: захотелось облегченно вытереть пот со лба. Конечно, предстояло много трудиться не одну неделю, но справиться своими силами было вполне реально. Особенно, если Мэтт будет помогать. — Само собой! — заверил его Мэтт и сложил в знак «о’кей» свои механические пальцы. Стани́слав увидел сквозь прозрачный щиток его сосредоточенное в тот момент лицо и засмеялся. На сегодня работу можно было считать законченной, но так сразу вылезать из скафандров не хотелось, и парни еще немного побродили по окрестностям станции. Подводные пейзажи здесь не отличались особой яркостью, как на южных рифах или в экваториальных морях, но и они поражали своей нерукотворной красотой. Ими можно было любоваться бесконечно. Весь лирический настрой сбил внезапно раздавшийся в наушниках сигнал тревоги. На экране еще не успела появиться надпись, а уже стала ясна его причина: их окружила стая касаток. Умом Стани́слав понимал, что пока он в скафандре, им не удастся причинить ему вред, но, когда его задела хвостом рыбина длиной с вагон подземки, сердце невольно ухнуло в пятки. — Вот черт! — услышал он испуганно-восхищенный шепот Мэтта. — Они нас не съедят? — По идее, не должны, — тоже почему-то шепотом ответил Стани́слав. — Но ты на всякий случай лучше постой неподвижно. Может, они решат, что мы неживые, и уплыву… Ах ты ж блядь!!! Прямо перед лицевым щитком открылась огромная пасть, наполненная зубами размером в ладонь, он от неожиданности шарахнулся в сторону и не удержался от вскрика. Касатка дернулась, и на Стани́слава уставился круглый антрацитовый глаз. — Мы невкусные, мы невкусные, — причитал Мэтт, и Стани́слав едва сдерживал себя, чтобы не захихикать. Наверное, это сдавали нервы. Наконец, касатка отплыла, и он увидел, что это был крупный самец с полутораметровым, изодранным спинным плавником. На его боку выделялось большое белое пятно, по форме напоминающее кленовый лист. — Давай уже, плыви отсюда, Канада. И дружков своих забирай, — прошептал Стани́слав. Словно услышав его, кит развернулся и поплыл прочь. Стая, напоследок сделав несколько кругов около фигур в скафандрах, направилась за своим вожаком. — Фух… я чуть в штаны не наделал, — пожаловался Мэтт. — Я тоже, — подхватил Стани́слав. — Особенно, когда он посмотрел на меня. Это было пиздец как страшно, чувак! Просто мороз по коже. — Слушай, может, вернемся уже? У меня от нервов такой аппетит разыгрался… Естественно, за ужином все разговоры были об этом происшествии. Они даже включили голографический фильм «Прогулки с китами-убийцами», и Спот всякий раз взвизгивал, когда из поверхности стола выныривала здоровенная пятнистая рыбина. — Надеюсь, они просто мимо проплывали, — сказал Стани́слав, когда пришло время расходиться по каютам. — Нам предстоит много работы на дне. Не представляю, как я смогу что-то делать, если рядом будет тусоваться эта зубастая компания. Было еще не очень поздно. Стани́слав попытался заняться какими-то делами, но бросил. Адреналин все еще бурлил в крови. Хотелось чего-то, более активного. Он подключился к системе наблюдения, чтобы узнать, чем занят Мэтт. Тот валялся в кресле перед компьютером и, судя по картинке на экране, болтал со своей Дженнифер. «Вот ведь рыба-прилипала!» — с неожиданной досадой подумал Стани́слав. Почему-то он совсем не доверял этой девице. Но Мэтт улыбался и выглядел вполне довольным жизнью. «К тому же, — напомнил себе Стани́слав, — я ему не нянька. Со своими делами он сам разберется». До встречи в чате оставалось еще около часа, но Стани́славу уже не сиделось на месте. Он облачился в костюм, в этот раз гораздо быстрее — сказывалась сноровка, и вышел в вирт. Чтобы убить время, немного послонялся по развлекательным сайтам, но потом решил дожидаться Эма в баре в надежде, что тот тоже придет пораньше. Он уселся на высокий табурет, взял пиво и в большом зеркале над барной стойкой принялся разглядывать помещение за своей спиной. Странно, но появление Эма он пропустил. Тот вдруг оказался у Стани́слава за плечом и прошептал «Привет» прямо в ухо. Стани́слав крутанулся на стуле, сжал парня коленями, обхватил руками, притянул к себе и поцеловал. Эм ответил сразу же, будто ждал этого поцелуя еще со вчерашнего дня. Стани́слав чувствовал, как парень обмякает в его объятиях, как поддается, и это заводило необычайно. Шум бара стал тише, словно кто-то повернул ручку громкости, зато стук сердца просто оглушал. Эм немного отстранился и вопросительно посмотрел Стани́славу в глаза. Тот без слов понял вопрос и кивнул. Почти мгновенно они оказались в постели. Эта возможность вирта была как нельзя кстати, потому что тянуть дольше не было никаких сил. Стани́слав понятия не имел, откуда его тело знает, что делать. Наверняка, в реальности он бы никогда не решился на такое, но в вирте у него даже из самой неловкой ситуации всегда оставался выход — красная кнопка с крестиком, и он отпустил себя полностью. Позволил себе все. Эм поднял ноги, обхватывая ими Стани́слава за талию, и кивнул. На мгновение в груди вдруг похолодело, и вспотели ладони. В вирте или в реале, это был первый раз, и Стани́слав невольно скосил глаза, чтобы увидеть спасительный выход. И тут же рассердился на себя за глупое малодушие. Он ведь хотел Эма, а тот хотел его, значит, все получится, как надо. Мужик он или кто? Эм нетерпеливо двинул бедрами. Стани́слав выдохнул и осторожно вошел в него. В тот момент он уже не думал, что все происходит не по-настоящему, что Эм в реальности совсем не Эм, что источник его ощущений — сетка нейропроводников в подкладке вирт-костюма. Он двигался в горячую скользкую тесноту, и это было офигительно хорошо. Они застонали почти одновременно. Стани́слав остановился на минуту, чтобы привыкнуть к новым ощущениям и не кончить от первого же движения, потом осторожно качнул бедрами. Эм запрокинул голову и подался навстречу. На его лице было выражение чистого наслаждения, поэтому Стани́слав перестал себя сдерживать. Удовольствие накатывало волнами от каждого толчка, растекалось от паха по всему телу, прокатывалось мурашками по позвоночнику, поднимало дыбом волоски на теле, шумело в ушах, мутило рассудок. Эм стонал и вздрагивал при особенно глубоких толчках. Видеть его блаженство было едва ли не большей радостью, чем получать собственное. Время от времени Стани́слав наклонялся, чтобы облизать его рот или прикусить мочку уха. Он ощущал, как внутри, словно вал цунами, нарастает напряжение, чтобы обрушиться оргазмом. Еще чуть-чуть… несколько мгновений… Стани́слав немного отстранился и обхватил ладонью член Эма, зажатый между их животами. Эм громко вскрикнул, и сквозь пальцы Стани́слава брызнула теплая жидкость. Стани́слав ощущал, как выплескивается толчками сперма, и вокруг его члена в такт им пульсируют мышцы, и вдруг на какое-то мгновение ему показалось, что под ним Мэтт. Это его пальцы вцепились в плечи Стани́слава, его волосы разметались по подушке, его рот приоткрылся в крике, и его член в руке… Стани́слав зарычал и в несколько яростных движений догнал Эма. Совершенно обессиленный, он рухнул на грудь своего любовника. Эм обнял его и поцеловал в шею. * * * Все тело приятно ныло. Совершенно не хотелось вставать, раздеваться, ползти в душ… Чтобы немножко потянуть время, Стани́слав включил систему наблюдения. Зачем ему это, он и сам не знал. Может быть, хотелось увидеть Мэтта? Понять, почему он привиделся в момент оргазма. Определить для себя, что это: причуды подсознания или что-то иное. Мэтт по-прежнему лежал в кресле перед компьютером, но выглядел совсем по-другому. Его расслабленная поза, удовлетворенное выражение лица открытым текстом говорили, что у парня только что был секс. «Прыткая девица», — злобно подумал Стани́слав и тут же одернул себя: подобная реакция чересчур походила на ревность. В этот момент Мэтт потянулся всем телом и, не открывая глаз, улыбнулся мягкой, влюбленной улыбкой. Стани́слав судорожно сглотнул и выключил камеру. Это было уж слишком. В ду́ше, под горячими струями, снова накатило возбуждение. Стани́слав откинулся спиной на стенку кабинки, расставил удобнее ноги и попытался представить себе тело Эма, распростертое на кровати. Вместо этого перед глазами упрямо вставали другие картинки: задница Мэтта под потертыми джинсами, ягодицы, поочередно натягивающие ткань при ходьбе, длинные сильные ноги, и мускулистые руки, широкие плечи, и губы, плотным кольцом сомкнувшиеся вокруг пальцев, а еще ощущение его языка на ладони.… И, внезапно, яркой вспышкой — его лицо в момент оргазма. Стани́слав как будто наяву услышал вскрик Мэтта и со стоном кончил сам. Это было нехорошо, совсем нехорошо. Ничего подобного от себя Стани́слав не ожидал. Будто и без этого Мэтт мало осложнил ему жизнь. А теперь еще и сексуальное влечение? Во всем виноват чертов вирт. Раньше Стани́слав незамысловато дрочил на девиц и не знал никаких проблем. А после посещения гребаного порно-чата с его мозгами творится черт знает что. У Стани́слава появилось непреодолимое искушение снова утопить в море вирт-костюм, и останавливало только сознание того, что это вряд ли поможет.