Как влюбленный дурак, ей-богу

На часах полдень, жду его с нервозностью внутри и легким трепетом в сердце. Как влюбленный дурак, ей-богу… Столько раз трахались с ним, столько раз я кончал с его именем на устах, а привыкнуть к подобному положению дел — выше сил моих, точно. В руках телефон, с минуты на минуту прийти должен. Подло как-то выходит. Полюбил его еще со школы, в универ следом пошел, как собака какая-то, пришлось полностью изучать иностранный язык — ради него. Одного. Черт. Бредово звучит. Ногой в нервном тике стучу по полу и замираю лишь тогда, когда улавливаю грохот двери подъездной да отчетливые шаги у порога. Подлетаю практически мгновенно, натягивая краткую усмешку и принимая максимально расслабленный вид. Для него ведь это просто секс, способ получить разрядку и не стереть в мозоли руку правую. Щелчок замка раздается, и он, не мешкая и не здороваясь, припечатывает меня к стене, влажно целуя губы и надрывно дыша. Опешив на пару мгновений и не сумев сразу закрыть глаза, наблюдаю за столь отчаянным выражением его лица. Даже не понимаю, что происходит, но поддаюсь. Конечно. Всегда поддавался. Рука его по-хозяйски шарит по телу, забираясь под футболку, нащупывает соски и выкручивает их с такой силой, что я невольно вскрикиваю, открывая рот шире. Ладонью скользит на талию, притягивает к себе, со злостью сжимает. А языком своим так сочно целует, язык обхватывает губами и сосет его умело. Черт, нашел себе маленький член. Жар в животе планомерно отдается в паху, подавляя рассудок, весь «мозг» явно говорит мне на прощание пару слов — да и те разобрать не могу. Вылизывает рот мой, а рукой дергает ремень, пытаясь его расстегнуть. Будто трахает своим языком, словно в слюне у него афродизиак… Наконец спускает штаны до колен и резким движением разворачивает к стене, за шею хватает и вжимает лицом в нее сильнее. — Готов? — Да, но смазка в ком… — он затыкает мой рот ладонью, прерывая на полуслове, раздвигает ягодицы, опускается на колени и своим дьявольским языком касается входа. С пошлым причмокиванием без всяких прелюдий толкается внутрь — лишь бы наспех смазать меня, а дальше уж дело за малым. Только брюки снять помогает, дабы пошире раздвинул колени свои. Ноги подкашиваются, в груди волнами накатывает жар возбуждения, пах тянет так, будто сексом не занимался несколько лет и вот выдалась возможность. Впрочем, не успеваю привыкнуть и к этому, как он отстраняется. Специально, что ли, так поступает? Вводит в безумие, точно! Встает, разворачивает к себе и снова целует. Жарко, влажно, слишком неприличные звуки издавая. Языки переплетает и затягивает в омут к себе. Будто бешенство по пути подхватил. Будто желал безумие свое выместить на моем теле. Подхватывает под ягодицы и несет в зал. И бросает на диван, правда, поудобнее лечь на нем не дает: ставит ноги мои на пол и сзади пристраивается, надевая словно из ниоткуда взявшийся презерватив. Хотел бы я спросить, что происходит и чем заслужил подобную грубость, но нарушить этот момент не могу. Он открывается передо мной совсем иначе сейчас. Я не видел прежде его настолько голодным и жаждущим секса. Мысли обрываются, когда входит слитым толчком в меня, наплевав на болезненный стон. Руку вновь устраивает на шее, вжимая лицом в диван, и толчками выбивает из меня стоны несдержанные, слишком громкие, а я поделать с собой ничего не могу. На поясницу кладет вторую ладонь и нажимает с силой, заставляя прогнуться больше, до предела возможностей. Через плечо за ним наблюдаю как только могу: губу прикусывает, рычит на меня и тут же облизывается. Выпрямляется, выпуская шею мою из хватки, и с неожиданно оглушительным шлепком ударяет меня по ягодице. Пальцем обводит дырку, растянутую вокруг его члена, тянется к моему и размазывает с довольной ухмылкой естественную смазку по головке, заставляя меня снова содрогнуться и закрыть глаза. Да только и тут не позволяет пропасть в ощущениях. Будто видит, когда я на грани, когда почти готов потеряться в них… Целует так же страстно в своей грубости, даже зубами сталкиваемся — к черту, нам все равно. Снова вылизывает, снова погребение мне устраивает. Рукой быстрее по члену двигает — в такт фрикциям, вгоняет свой глубже, не церемонится. Иногда бьет по простате целенаправленно. Сволочь. Но какая все же любимая… И тогда, когда я чувствую, что до пика остается всего ничего, содрогаюсь всем телом, ощущаю, как кусает ухо мое. И это все — предел, точка невозврата, блядская «конечная остановка». Кажется, будто сознание теряю, но по-прежнему внимателен ко всему. Тело обмякает, и он, уложив меня поудобнее, чтобы я не ударился, видимо, выходит из меня, снимает презерватив и догоняет, кончая на мои ягодицы и поясницу. Дышим оба тяжело, оба расслабились наконец-то. Я перебираюсь на диван, полностью наплевав на грязь, а он остается сидеть на своих пятках. — Причина?.. — устало произношу, кинув затраханный взгляд на него. — Да… — его легкий румянец, кажется, уже вовсе не от секса. Но я не смеюсь, жду, не смею спугнуть. — Я, пока шел, увидел парня, похожего на тебя, с девушкой… И как-то так разозлился… Головой понимал, что ты не трахаешься ни с кем, кроме меня, а так злоба накатила, что… Не сдержался я, в общем. Ты в порядке? Сказать, что я опешил в тот момент от его слов, — не сказать ничего. Я впал в ступор, из которого ему пришлось легкими похлопываниями по щекам выводить меня. Моргаю. Смотрю на него. — Повтори-ка. — Все ты слышал. — Ты… заревновал? — А ты бы не так отреагировал? Ты со мной трахаешься, твое тело принадлежит мне, а не каким-то бабам. Выгибаю недоверчиво бровь и смотрю на него. — Что? — Ты не перестаешь удивлять. Мы не в отношениях, чтобы ты ревновал, — говорю нагло, а сам сглатываю — так невыносимо произносить эти слова… — В смысле? В смысле не в отношениях? — Мы не встречаемся. — Думаешь, я просто так трахаю тебя? Использую вместо руки? — рукой повторяет незамысловатые движения и всем этим ставит меня в тупик. Не опешил я, я был сражен непониманием наповал. А сейчас размазываю лишь себя по холсту полного отчуждения. — Ты не признавался мне никогда. — Ты тоже. Я думал, что это необязательно. — Конечно, зачем говорить мне, что мы в отношениях? Ведь проще сказать после каждого практически секса: «Мы ведь друзья». — Ты против? — Я блядски счастлив. Но это не отменяет того факта, что ты идиот. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но не издает ни единого звука. Видимо, обдумывает. Я отворачиваю голову и закрываю глаза. Вот же черт. — Ты будешь моим парнем? — Да.