Плохие новости

Есть всего несколько вещей, которые я точно выучил: нужно пользоваться солнцезащитным кремом - он не только защищает кожу от повреждений, но и понижает шанс развития кожных заболеваний; я не могу отвечать за поведение и чувства других людей, а значит и не несу за это ответственности; и, наконец, нужно всегда брать с собой мантию-невидимку. Именно ее я успел накинуть на себя в момент, когда семифунтовый кубок прилетел мне в лоб и телепортировал обратно в Хогвартс. Я упал на землю по инерции, и схватился за голову. Вокруг была суматоха - волшебники сражались с Барти, чья настоящая личность неожиданно раскрылась, и я смог выползти за трибуны не попавшись. Голова кружилась, меня тошнило, в ушах навязчиво что-то звенело. Потому что это именно то, чего бы мне хотелось в конце дня - сотрясение мозга. Я вернулся на койку, в которой меня оставила мисс Помфри, и соорудил небольшую башенку из подушек перед тем, как уснуть. Похороны были совместными. Два гроба, Диггори и Невилла, стояли рядом друг с другом. Я наклонился чуть вперед, и бросил горсть земли, освободив место для следующего в очереди на прощание. Гермиона держала меня и Рона за руку, ее пальцы переплетались с моими, удушливо напоминая о моей двуличности. Мне грустно не было, было жарко. Июньское солнце варило меня внутри черной мантии. Перед выходом я накладывал охлаждающие чары, но их действие быстро прошло. Во время самих же похорон размахивать палочкой было невежливо. Утром Сириус спустился ко мне на завтрак, и лицо у него было слишком уж несчастное, как будто ему нужно было объяснить пятилетке смерть любимого хомячка от того, что ребенок слишком сильно сжал руки. Я сморщил нос и попытался сочувствующе качать головой. Северус подошел ко мне, когда я остался один после церемонии: - Как вы, Поттер? - Терпимо. Вы? Я знаю о ваших особенных отношениях с Долгопупсом. - Гарри, - он закатил глаза. Я подошел к нему ближе, и рука Снейпа оказалась на моем плече. – Это сложное бремя, чтобы пережить его подростку. Я… - он тяжело вздохнул, - ты всегда можешь поговорить со мной. - Спасибо, профессор. Я ценю это. Особенно от вас. – Мы помолчали, студенты смотрели на нашу близость с объяснимым замешательством и недоверием. – Я вижу, директору плохо? - Возраст. - Уверены, что только это? - Хм, - он задумался, - полагаю, для одного дня будет достаточно одной причины для скорби. - Как скоро? - Осенью. На каникулы я остался на Гриммо, и весь июль игнорировал все присылаемые мне письма. Сириус часто отлучался, к нему приходили гости, но я к ним не присоединялся. Даже с Волан-де-Мортом во снах мы чаще всего просто молчали. Он о чем-то думал, я отрабатывал движения палочки для заклинаний. - Это Невидимый Хлыст? – Он неожиданно обратил на меня внимание, и я смутился. - Да, Мой Лорд. - На каком ты году? - Закончил четвертый, Мой Лорд. - В чем еще ты хорош? - Зельеварение, Мой Лорд, я ассистирую Снейпу. - Хм… - он замолчал и вернулся к собственным мыслям. – Первого августа буду ждать тебя у Малфоев. Его слова вытолкнули меня на поверхность. В первый раз за несколько лет я проснулся без соленой воды в легких и мерзкого чувства, не выпив перед этим Северусовского зелья. Пришлось идти в комнату с письмами. Букля скидывала всю корреспонденцию на кровать Вальбурги. Я достал палочку и призвал письма Люциуса - в руки прилетело одно, в конверте с личной печатью и надушенное табачными духами. Я отложил его на столик и призвал письма от Драко - десяток упал у моих ног. Это было предсказуемо, учитывая пропущенные звонки на мобильный. Драко писал о том, что его отец злится на меня, и что Волан-де-Морт прибыл в их дом. Я снова направил палочку на кровать, и призвал письма от Нарциссы, но ничего не было - пришлось дочитывать письма Драко. Слизеринец писал, что ему снятся кошмары, что он чувствует себя чужим в собственном доме. Во многом они повторялись, кружились вокруг одних и тех же мыслей, спиралью погружая его во все большее уныние. Я написал короткую смску, приглашая Драко на ужин. Письмо Люциуса же становилось тяжелее с каждой секундой, что я его держал. Когда руки уже было почти невозможно поднять к лицу, я вскрыл его. В конце, после всей злости, возмущения и ругательств (в самом приличном, но чрезвычайно обидном их виде), почти даже другим почерком, Люциус оставил: “Я вспомнил о вашей записке прошлым летом. Несмотря на вашу грубость, недалекость и некомпетентность, если вы считаете, что должны еще что-то мне сказать, то я вас выслушаю”. Я улыбнулся и резко выдохнул. Это нужно отпраздновать. Пришлось предупредить Блэка, что я ожидаю гостя, и ему это, очевидно, не понравилось, но он смог справиться с собой. Может быть, он переживал из-за моей добровольной изоляции, а может он уже устал бороться со мной по поводу дружбы с Малфоем. Меня устраивали оба варианта. Драко появился в гостинной, пройдя через камин, он выглядел нервным и словно выцветшим. Мы обнялись, и я впервые за долгое время почувствовал его - похудевшего и изможденного. Я проводил его в спальню, и Кричер, низко склонив голову перед чистокровным волшебником принес нам чай. - Если ты хочешь чего-то покрепче, то я могу это организовать. - Да, - Малфой устало потер ухо, - было бы, наверное, неплохо. Мне пришлось выйти из комнаты и спуститься в погреб, чтобы выбрать что-то. Присутствие Сириуса в доме заставляло вести меня как подростка, и я выбирал бутылку, основываясь лишь на критерии заметит ли ее пропажу крестный. В комнате, Драко уже вылил чай в цветок, чтобы опустошить чашки. - Я не буду отчитывать тебя за игнорирование. - Спасибо. - Но ты мог прислать хотя бы смску, что не наложил на себя руки? - Мне было тяжело. Он внимательно посмотрел мне в глаза, а потом резким движением выпил два пальца огневиски, и сморщился. Я протянул ему лимонное пирожное с тарелки, Драко проглотил его, не пережевывая, и откинулся на кровать. - Мне не нравится дома. Мне… страшно. Все оказалось не так, как я думал. Мне кажется, что не так, как думал папа тоже, но он словно пытается этого не замечать. - Может, ему тоже страшно? - я лег рядом. - Не говори ерунды, - Драко нервно хихикнул. - А Нарцисса? - По ней никогда ничего не понятно. Я задумался, и налил Драко новую порцию алкоголя. Теперь я слаб, еще слабее, чем был раньше - слишком много накопилось различий, и я больше не могу предсказывать события наперед. Нужно передать ответственность кому-то умнее. - Папа сказал, что ты был на Его возрождении. - Драко выпил новую порцию алкоголя, намного спокойнее, чем предыдущую. - Да, я заставил его взять меня с собой. - Какого это было? - Страшно. - Пожалуйста, не бросай меня. - Драко притянул мою голову к своей, и мы ударились лбами. - Никогда. На день рождения в дом на Гриммо собрался почти весь Орден Феникса. На столе оказался большой торт с искрящимися свечами, и я задул его, измазавшись кремом. Потом я танцевал с Джинни под музыку из Блэковского граммофона и делился с ней сплетнями от моего соседа по когтевранской спальне, а взрослые перешептывались по углам о по-настоящему важных вопросах. - Чего это они? - я навалился на Гермиону, когда старшие волшебники закрылись в отдельной комнате. - Это орден Феникса, Гарри, они… мы считаем, что Волан-де-Морт возродился. - Неужели, - я не смог удержаться от смеха, - с чего бы это? - Барти Крауч-младший, Каркаров, смерть Невилла, - на этом моменте мы оба тяжело выдохнули, - все это очень странно, Гарри. И, мы подслушали, что есть надежный источник. - Кто? - Мы не знаем, - близнецы появились за мной, держа ухо на веревочке, - но сейчас узнаем! Подростки наклонились над лестничным пролетом, я же, наоборот, чуть отошел. Джинни, как и мне, не было интересно, она разглядывала собственные ногти и новые ботинки. «Ты не общалась с Перси, после того, как он ушел?» - я зашептал это, обжигая ее покрасневшее ухо, но она только покачала головой. Это хорошо, я бы хотел, чтобы Персиваль был на выгодной для меня стороне. На этом моменте Живоглот оторвал подслушивающее ухо - никто так ничего и не услышал. - Тебя это совсем не волнует, Гарри? – Рон откусил пирожное. - Честно говоря, не очень сильно, - я обнял его за плечи. – Ты в этом году снова будешь пробоваться в команду? - Да, думаю в этот раз мне и правда повезет. - Давай потренируемся перед началом школы? Уверен, я смогу подсказать тебе пару приемов! Когда после праздника я поднялся в спальню, на тумбочке у кровати лежала записка и небольшой сверток – поздравление от Темного Лорда с шестнадцатилетием и напоминание о приглашении в Малфой мэнор. Было бы очень мило, если бы на шелковый галстук не было наложено проклятие. Я уже занес палочку для очистительного обряда, когда задумался о самом наложенном проклятии. Оно было несложным и легко уловимым. Как будто автограф на листке бумаги, у меня был образец магии Темного Лорда. На утро я положил галстук под подкладку жилета. Для чувствительного носа от меня воняло магией Темного Лорда, благо большинство не принюхивалось. Драко встретил меня у камина, обнял, поздравил с прошедшим праздником и проводил к Люциусу. Оба Малфоя заметно нервничали. Люциус положил руку мне на плечо и повел за собой по помрачневшим коридорам, оставив сына в комнате. - Поттер, - волшебник неожиданно остановился и сильнее сжал руку, - что насчет моего письма? Северус сказал, что ты, - он не смог сразу подобрать слово, - внимательный. - Очень лестно, - я улыбнулся. – Вы когда-нибудь слышали о магловских военных переворотах? - Конечно, нет, - он скривился. – Что ты хочешь этим сказать? - Их сообщество намного больше и разнообразнее магического. Много опыта, на который можно обратить внимание. Лицо волшебника вновь искривилось – ему было противно даже думать о сравнении волшебников и маглов, не то что сравнивать опыт. Он толкнул меня вперед, убыстрив шаг. - Без загадок, Поттер, - он шипел мне на ухо, проносясь между дверей и картин. - Срок правления хунты, сэр. Меня завели в темную комнату, в которой было только несколько кресел и камин между ними. Волан-де-Морт с Нагайной сидели на левом, правое ждало гостя – как во сне. Я опустился на колени у ног волшебника, Люциус вышел из комнаты. Странная это все-таки идея – ходить без обуви. Понятно, что ему не холодно, но всякий мусор? Встанешь в какой-нибудь плевок или совиное говно, попробуй здесь остаться равнодушным. Да и неприятно, все-таки. - Гарри Поттер, что за чушь в твоей голове? – он говорил тихо, отчетливо выдыхая, но, как мне показалось, с легким смешком. - Мой Лорд, я думаю о вас. - Я вижу, - он протянул руку для поцелуя. - Я хочу служить вам, - я наклонился вперед, подняв глаза на его лицо, и оставил руку волшебника на своей щеке. – Я готов на что угодно, готов дать непреложный обет! - Встань, - он оттолкнул меня. – Северус поделился со мной, что ты весьма искусный волшебник, несмотря на столь юный возраст. - Это высокая оценка от выдающегося человека. - Сядь на кресло. Я встал с колен и занял место справа от Волан-де-Морта. Как во снах. Я молчал, не двигался и старался дышать как можно тише. Нагайна подняла свою треугольную голову с плеча хозяина и повернулась ко мне. Ее узкий язык почувствовал мой запах: «Я помню его, Мой Господин». Я закрыл глаза и положил голову на спинку, стараясь не обращать внимание на шорох чужой мантии, по которой спускалась змея, способная легко проглотить человека. - Его сердце темно, Мой Господин, - я услышал шепот перед самым моим лицом и открыл глаза. - Я тебе нравлюсь или ты просто проголодалась? – спросил я на английском и протянул руку, но резкое шипение и агрессивно изогнутая шея заставили меня замереть. - У меня есть для тебя небольшое задние, Гарри Поттер. В этом году в школе произойдут изменения. Я хочу, чтобы ты был внимателен к ним и к студентам. Особенно к студентам из чистокровных семей. Дети говорят то, о чем говорят их родители. - Да, Мой Лорд. - Ты будешь передавать мне информацию через наши ночные посиделки. Ты догадываешься почему мы связаны нашими снами? - Потому что я глубоко вам симпатичен? – в ответ на эту глупость в меня прилетело Круцио. Не сильно, больше похожее на пощечину, чтобы остудить. – Потому что я знаю то, о чем, кажется, не знают другие волшебники? - И что же это? - Это я убил вас пятнадцать лет назад. Заклинание моей матери. - А теперь, я надеюсь, ты сможешь доказать, что я не должен уничтожить тебя в ответ. Потому что это будет страшная смерть, Гарри Поттер. Я вышел из комнаты через несколько часов. Стоило мне закрыть за собой дверь, и ноги не выдержали – я упал на пол, трясясь от неконтролируемой паники. Воздух закончился, пальцы не слушались и не могли расстегнуть ворот рубашки на горле. Чужие крепкие руки подняли меня и знакомый запах зелий и высушенных трав наполнил ноздри. Я обнял шею Северуса и расплакался. Мое тело казалось слишком большим для зельевара, ему было так очевидно неудобно нести меня – ноги постоянно натыкались на стены и лестничные перила, что мне становилось все более стыдно, вместе с утяжеляющимся дыханием Снейпа. Я начал просить прощение, повторяя одни и те же слова: «Прости, прости, прости меня, пожалуйста». Северус опустил меня на диван и пригладил волосы, открыв лицо. Он был мрачным и уставшим, брови заломлены от страдания, резкие морщины вокруг рта, а я, наверняка, был отвратительнее обычного: покрасневший, измазанный в слезах, слюне и соплях, не способный даже нормально дышать. Я спрятал лицо в собственной мантии и съежился, подобрав ноги как можно ближе к телу. - Что он тебе сказал? – цепкие пальцы вытащили лицо из-под испорченной ткани. - Ничего. - Что он тебе сказал, Гарри? – Северус повторил вопрос. Я разревелся сильнее. - Ничего, Северус! Профессору пришлось провожать меня до Гриммо. Мы остановились на площади, и я обернулся к нему: «Пожалуй, здесь вам лучше оставить меня». Снейп снова внимательно осмотрел меня, потом то место, где должен был появиться дом. Он что-то хотел сказать, но так и не сделал этого, аппарировав. На Гриммо 12 в этот момент обсуждали кого из магических существ можно призвать на войну.