Плохие новости

Падма рассыпала передо мной кости. — А карты ты больше не используешь? Как насчет тех миленьких с розами и золотым напылением, которые я подарил тебе на день рождения? — Таро мы проходили в прошлом году, Гарри, — она засмеялась. Косточки были маленькие и подозрительно выглядящие, Патил несколько раз тыкала в кучку пальцем, и кости стучали друг о друга, разваливаясь. — Что-то большое и опасное собирается вокруг тебя, — она задумалась, — ты сам это к себе притягиваешь. Есть два пути, но оба из них принесут тебе боль. На одном пути ты достигнешь того, чего так желаешь, на другом же тьма поглотит тебя, не дав ничего взамен. — И что же мне делать, чтобы получить того, чего я так хочу? — Ждать. — Она вытащила из своей аккуратной учебной сумочки свечку и дала ее мне в руки, попросив зажечь и покапать, растаявшим воском на гадальную кучку. Капли упали между костей. — Пока что от тебя почти ничего не зависит. Ты не знаешь то, что нужно знать, Гарри. Но готовься, ибо скоро станет поздно что-либо менять. — Скажи мне про мужчину, за которым я следую. — Его намерения в отношении тебя нечисты, но для него важнее то, к чему он готовится. Я откинулся на стуле, а Падма продолжила разглядывать свой инструмент по раскрытию тайн мироздания. Я демонстративно вздохнул, девочка точно видела что-то еще, но не говорила это вслух. — Ты неуверенна в своем чтении? — Конечно же я уверенна! Просто о некоторых вещах нельзя говорить. — Например? — Например, о неминуемой смерти, но это не твой случай. Здесь я вижу только смерть других. — Твою? — Это не мой расклад, Гарри, а твой. Я подтянул ноги на стул и чуть не упал, потеряв равновесие. — Расскажи хоть как пройдет наш ближайший матч по квиддичу? — Я думаю, — она еще несколько раз тыкнула в кости, — результат нас обрадует. Но будь внимателен к игрокам, которые слишком много думают о другом. Они могут тебя подвести. Падма начала собирать кости, не дожидаясь задам ли я другие вопросы — разговор был закончен. Положив голову на стол, я разглядывал красивые руки Патил, которые отковыривали воск от гладкого дерева. Последним со стола девочка забрала упаковку жевательной резинки со вкусом сычуаньского перца, которой я отплатил за услугу. Я еще немного посидел на месте в одиночестве, но потом все-таки поднялся в спальню. На дне моего чемодана лежала небольшая коробочка, на которой лежали несколько десятков защитных заклинаний, направленных вовнутрь. Мне пришлось надеть перчатки из кожи дракона перед тем, как раскрывать ее, чтобы случайно не прикоснуться к тому, что внутри. Но это было зря: галстук, подаренный мне Темным Лордом, совсем не пах магией. Онемевший я смотрел на него, как на предателя. Я капнул на него несколько капель зелья, которое бы распознало проклятие, но оно не среагировало, оставив на ткани уродливое жирное пятно. Проклятие было неактивно. Можно ли было снять его, не прикасаясь к предмету? Я посмотрел на время и понял, что смогу попасть в библиотеку только утром — до отбоя оставалось пятнадцать минут. Проклятия на галстуке и на кольце одновременно перестали действовать. Глупо считать, что это случайность. Что-то произошло в августе или начале сентября, из-за чего Волан-де-Морт прекратил магическое действие своих старых заклинаний. Можно ли из них забрать свою силу? Для чего ему мог понадобиться настолько увеличенный потенциал? Спросить об этом Люциуса или Северуса? Мне пришлось встать и пройтись по комнате, чтобы отговорить себя. Мной и так недовольны за ссору со слизеринцами — я не переживу еще и замеченного любопытства. Я вернулся в общую гостиную, чтобы доделать домашку, а потом лег спать. Падма сказала, что мне нужно ждать, следовало бы ее послушаться. Но после ночного кошмара, смывая соленую воду со стенок раковины в общей ванной, я понял, что ничего не делать пугает меня сильнее смерти. Библиотечные свитки намекали на возможность использования «жизненных сил» в обмен на временное увлечение магических способностей, но, очевидно, это был неподходящий вариант для Темного Лорда. Очень сложно жертвовать собственной душой, когда от нее уже ничего не осталось. Пришлось прогулять занятия, чтобы дойти до Хогсмида и через камин попасть в особняк Блэков. Дом был пуст, Сириус не возвращался ночевать уже три дня. Кричер признался, что отправил хозяина на континент и теперь ждет. На мою же просьбу принести чай в библиотеку домовой запричитал о магловских дурных привычках. К вечеру я смог найти «Особенно тонкие особенности проклятий», в книге раскрывалась возможность проклятия оставаться активным столетия после смерти мага его сотворившего. Согласно теории автора у проклятий бывают два источника энергии — жертва или окружающее пространство (вселенная, если иначе). Маг же, используя свою магию, закладывает первоначальный заряд, который позже будет пополняться, и программу пополнения. Если проще, в проклятых предметах обычно хранится больше магии, чем это необходимо для единоразового проклятия, и пусть она «принадлежит» изначальному волшебнику, сбор происходит предметом пассивно. Своего рода накопители с дополнительной функцией. Я постучал пальцами по столу. Но, если они и накапливают энергию, то все равно изначально не подразумевается, что впоследствии могут отдавать хозяину. Если только Волан-де-Морт изначально не изменил заклинание. Я встал и заходил по комнате. Руки тряслись. Нельзя додумывать, пока я не получу доказательства. Мои личные размышления о том, что возможно и что нет не имеют ничего общего с реальностью. Даже если мне и доподлинно известно, что Темный Лорд готовится к использованию тяжёлой магии. В Хогвартс я вернулся как раз ко второй тренировке команды. На Чжоу Чанг было больно смотреть, ее депрессивное лицо скорбящей портило мне настроение. В таких ситуациях я очень жалел, что сместил Дэвиса на позиции капитана. Мало того, что это подпортило наши отношения, так ещё и создало кучу проблем. Но у меня осталось меньше трёх лет, чтобы мир понял, что, как игрок, я лучше Виктора Крама. Честное слово, самый молодой чемпион или один из лидеров революции — я не согласен быть каким-нибудь… мракоборцем. Надеюсь, Драко убьет меня собственными руками, если это, вдруг, случится. — Чжоу, как ты себя чувствуешь сегодня? — я положил руку на ее плечо. — Нормально, Гарри. Как у тебя дела? — я видел фальшивые улыбки и хуже. — Зол. — Ее удивлённое лицо позволило мне продолжить, — Ну, честно говоря, я постоянно злюсь последнее время. После июня. — Я отвернулся и тяжело вздохнул. — Из-за этого ты поссорился со слизеринцами? — Да, можно сказать и так. Мы ведь знаем кому служили их родители, — я сглотнул слюну, — и кто виноват в случившемся. — Гарри, — ее брови заломились, а руки обняли меня, прижимая ближе. — Я не был близок с Диггори, как ты, но Невилл был моим лучшим другом. Я понимаю как ты себя чувствуешь. И ты можешь злиться вместе со мной. И на матче со Слизерин, честное слово, им нужно надрать задницу. Это, конечно, ерундовая месть, но это шанс сделать им больно. Пусть они почувствуют хоть часть того, что испытываем мы. К концу своей речи я уже не мог спокойно дышать. Я действительно был очень зол на слизеринцев — тупые уродцы игнорировали меня уже больше недели, и мне хотелось ударить каждого из них, за эти улыбочки и демонстративное отворачивание головы. К концу тренировки Чанг раскачалась, а ее вечно расстроенное лицо ожесточилось. Я уговорил ее присоединиться ко мне на утренней пробежке, где бы я смог промывать ей голову бесконечно. Чжоу согласилась. В моих мозгах тоже копались. Темный Лорд наслаждался наказанием за ссору со Слизерин: он выбирал мои воспоминания, заключая в роли Гарри Поттера из прошлого, и изменял их. Он явно осознавал инородность воспоминания из машины, но оно его не интересовало. Намного веселее закрывать маленького мальчика в кладовке и натравливать на него плотоядных пауков. Сны были отвратительно реальными. — Господин, господин, пожалуйста! — не было ни единого раза, когда у меня получилось бы сдержаться и не начать умолять. Я ревел, задыхался и ненавидел себя, но все равно скулил, прося о милости. — Гарри Поттер, ты повторяешься. — Это было плохо — ему стало скучно. Морок пропал и я снова оказался в комнате с камином. Темный Лорд сидел на кресле и крутил в руках волшебную палочку. Я подполз к его ногам и положил голову ему на колени, слезы продолжали течь по щекам, а всхлипы оказалось невозможно задушить до конца. В этот момент я отвратительно напоминал Хвоста. — Нет, — он рассмеялся, — ты не похож на Хвоста, дорогой мой Гарри Поттер, — он снова начал смеяться и поднял мой подбородок, чтобы смотреть в глаза. — Питер боится меня, ты же разумно опасаешься. — Мой Лорд, — я закрыл глаза и расслабился. Моя голова тяжело легла в его руки. Холодные пальцы убрали мои волосы за ухо, а потом прошлись по щеке, задевая губы. Я почувствовал соленые остатки слез. Проснулся я уже в кровати. Кажется, к утру у него улучшилось настроение — мои привычные невозможность дышать и захлебывание водой не случились. Я вылез из-под одеяла и показал «окей» Терри Буту, он кивнул и снова закрыл глаза — до подъема на завтрак оставалось несколько часов. Я начал разминку еще в гостиной пока ждал Чжоу. Я всегда начинал немного раньше — растяжка, прыжки, приседания. У меня было стойкое ощущение, что когда-то я уже сделал ошибку, проигнорировав подготовку, и стоило мне только подумать, чтобы ее пропустить — правую ногу простреливала фантомная боль. — Доброе утро, Гарри, — Чанг всегда поначалу немного неловко. — Привет! — я разогнулся и посмотрел ей в глаза. — Роджер и Брэдли сегодня отсыпаются перед матчем. Так что мы вдвоем. — А ты почему не отменил тренировку? — Кошмары, я бы все равно не уснул. Мы сделали несколько кругов по квиддичному стадиону, а потом спустились к берегу озера. Чжоу выполняла какие-то стойки из йоги, громко дыша и ухая. — Малфой будет гнать к западным трибунам — он всегда так делает. Набирай скорость, не бойся, Драко с тобой не сможет тягаться. Мы отрабатывали резкие развороты — пользуйся ими. Не уходи вверх — на чистой скорости метлы ты снитч не поймаешь. Будь жестче. — Ты как папочка. — Я и есть папочка для этой команды. А Роджер — вечно волнующаяся мамуля. — Мерлин, — она засмеялась и села рядом со мной на траву. Ее ладошка оказалась рядом с моей, наши мизинцы соприкоснулись. — Можешь несколько раз заехать хвостом Драко в лицо. Это приятно, я пробовал. Тем более, тебе он не сможет компостировать мозг после игры. — Это начинает звучать все заманчивее. — Ее лицо было повернуто ко мне, длинные волосы, собранные в высокий хвост спадали с плеча, а пальцы уже переплетались с моими. Не сегодня. Я не могу отказать ей сегодня. Через восемь часов у нас игра, которую мы должны выиграть. И она не та, кто реагирует злостью на неудачи — мы точно проиграем. Черт! Ее лицо приближалось. Я наклонился вперед, наши губы встретились. Влажные руки и шея от пота. Удар коленками из-за попытки повернуться. Ее рука — символ жалкой попытки найти близость хоть с кем-нибудь. Она притягивала меня все сильнее, и в конце концов Чжоу упала на спину, а я оказался над ней. Мы выиграли. Стало ли мне от этого легче? Нет. Считал ли я эти манипуляции достаточно обоснованными, чтобы победить? Конечно. Первая игра, где я капитан закончилась победой над Слизерин! Я бы встал на колени и отсосал загонщикам, если бы это принесло такой же результат. Потому что Чанг была чокнутой фурией на этой игре. Однако, люди начали говорить. Кто-то видел нас на берегу озера, и благодаря Блейзу, прижавшему меня к стене в приступе токсичной маскулинности, я точно знал кто. — Ты конченная шлюха! — слюни Забини прилетели мне в глаза. — Ты даже не извинился, и первое наше общение за месяц — это оскорбления. Я даже не понимаю из-за чего ты злишься. — Из-за того, что ты спишь со всеми подряд, — моими затылком и спиной больно проехались по неровной кладке стены. — Я ни с кем не сплю, придурок, я девственен как Дева Мария, только не рожал. — Кто такая Мария? — Маггловские штучки. — Погоди, ты правда… ну… — Ага, даже дрочил только себе. Отлично, кстати, получается, могу как-нибудь показать. — А как же твоя узкоглазая заучка? — Фу. Мы целовались, ты говорил что не имеешь ничего против поцелуев. — С Падмой! — И еще ты меня игнорировал. Целый месяц! Из-за того, что мне было плохо. — Прости. — Неужели?! Всего-то нужно было месяцок потерпеть свинство всего твоего гребаного факультета ублюдков. И я его ударил. Я имею ввиду, по-настоящему ударил. И еще я продолжил, толкнул его — он упал, я сел ему на грудь и ударил еще несколько раз. А потом меня стащили с него и держали, когда я пытался продолжить. И стало так хорошо, как давно уже не было. Спокойно. Нас окружали люди и они открывали свои рты, но я ничего не слышал. Зато я видел как Забини переворачивается, сплевывает кровавую слюну, вытирает лицо рукой. Если закрыть глаза, то Бритни начинает петь о том, что она потеряла голову, а весь мир сошел с ума. Его лица не видно, оно жестко обрезается парковочными лампами и мигающей неоновой вывеской. Это новое пальто, мы купили его в выходные, и теперь оно грязное от влажного асфальта. «Ну ты и козел», — Он говорит это со странной интонацией, почти смеясь. Мне видно как кадык ходит снизу вверх. «Да, детка, я козел», — отвечаю я, и это непривычный голос, непохожий на Гарри Поттера. Меня снова выдергивают — Флитвик стоит передо мной, лохматый и злой. Долорес стоит рядом с ним. Я встаю на ноги и иду за Армбридж в ее розовый кабинет. В голове Бритни продолжает: «Я растворяюсь в раю со вкусом яда».